Заткни ей пасть!
Поняв, что шутки кончились, она сопротивлялась отчаянно, как дикий зверь, но было уже поздно. Воспаленные видом ее обнаженного тела, мужчины набросились на нее все втроем, швырнули на пол. Кто-то засунул ей в рот мокрое полотенце, кто-то сильно ударил по лицу. Двое прижали руки к полу. Джон, которого она так просила выйти, сжав ей голову обеими руками, чтобы лишить возможности вытолкнуть кляп, начал жадно целовать ее грудь.
Она чувствовала только слюни на его мокрых губах и невыносимое отвращение.
Старший, которому инструкция предписывала «завершить операцию самым естественным образом», сорвал с женщины последнюю тряпку. В этот момент, вырвавшись на секунду из рук Джона, и вытолкнув языком неумело засунутый кляп, она вновь отчаянно закричала. Ее тут же снова швырнули на пол, мокрая тряпка вновь очутилась у нее во рту. Теперь даже дышать она могла лишь с трудом.
Женщину распинали на грязном ковре, растянув в стороны руки. Но когда старший на мгновение отвлекся и ее ноги оказались свободными, она изо всех сил ударила его в живот.
Почти в ту же секунду входная дверь, вздрогнув от удара, начала плавиться, и почти сразу же, выгнувшись внутрь размягченным белым пузырем, со стоном лопнула.
Стараясь не смотреть на приподнявшуюся с пола женщину, я на ходу бросил ей плед и рванулся к двери, за которой только что скрылись трое мужчин. Запор здесь оказался самый обычный, и дверь уступила после первого выстрела. Но они все же успели выскочить, я лишь мельком увидел их фигуры в конце коридора. У меня не было времени обыскивать корабль. Возможно, женщина нуждалась в помощи…
Ее лицо, почти полностью скрытое разметавшимися волосами, показалось мне, тем не менее, смутно знакомым.
Когда я вернулся, она сидела на кушетке, закутавшись в плед и отвернувшись.
Что здесь произошло? Вам нужен врач?
Все обошлось. Спасибо… Вы успели вовремя, врач не нужен.
От звука этого голоса я почувствовал, как кровь бросилась мне в лицо.
Илен?!
Она молчала целую вечность.
Да, Крайнев. Это я.
Как ты здесь очутилась? Что ты здесь делаешь? И что, черт побери, здесь произошло?!
– А ты не догадываешься? Все вы, мужчины, одинаковы…
– Но правила запрещают одиноким женщинам пользоваться каботажными линиями, только в сопровождении…
Я ехала по чужим документам. И к тому же «в сопровождении». Они были здесь, мои «сопровождающие». Ты их догнал?
Нет. Наш корабль срочно уходит. Весь флот Комора вот-вот явится в этот район.
А что будет с нами?
Вас подберет патруль.
Я еле сдерживался. Противоречивые чувства переполняли меня. Жгучая ревность, сожаление и отчаяние одновременно. Я понимал, что наша подстроенная кем-то встреча – всего лишь прощанье перед окончательной разлукой, и надо было найти в себе силы, чтобы отбросить все лишнее в эти минуты, чтобы сказать только то, что нужно было сказать, или не говорить ничего. Она держалась удивительно мужественно, несмотря на случившееся. Понимая, как ей трудно, я изо всех сил старался делать вид, что ничего особенного не произошло.
Я не могу здесь остаться, неужели ты не понимаешь?
Патруль прибудет, самое большее, через час. За это время ничего с тобой не случится.
– Конечно. Кто я такая, чтобы просить тебя о сочувствии? Случайная женщина в отеле… – Она заплакала. Я не переношу женских слез. Тем более я не мог вынести ее слез. Однако я все еще не потерял способности здраво рассуждать, но тут она чуть слышно прошептала:
– Возьми меня с собой, Игорь…
Понимаешь, Илен… Мы собираемся навсегда уйти из этого мира.
Какая мне разница! Хуже, чем здесь, не будет нигде! Ведь они обязательно вернутся!
Она была на грани нервного срыва, я хорошо понимал ее страх и все, что будет, если соглашусь, если поддамся искушению, воспользуюсь обстоятельствами и действительно возьму ее с собой…
У нас такой же корабль, изоляция, долгие месяцы пути… Женщинам не зря запрещают находиться в подобных местах.
Там будешь ты. Ты мне поможешь… К тому же я могу снова стать мужчиной, у меня это получалось, есть и одежда и документы… – Она попыталась улыбнуться сквозь слезы, но это плохо ей удалось. – Если здесь меня застанет патруль – меня арестуют. Корпорация развернула настоящую охоту за нашими людьми, и мне пришлось бежать с Лимы.
Не очень я в это верил, но то, что она испытывала настоящий страх – не вызывало сомнений. Только причина была иная. Я уже исчерпал все доводы в борьбе с самим собой. Я представил, как долгие месяцы пути, в закрытой железной коробке корабля, рядом со мной будет эта женщина. И останется со мной потом, когда мы уйдем в неведомый чужой мир. Разве это не было счастьем, о котором недавно я не смел и мечтать? Конечно… Вот только Илен… Сейчас, под влиянием минуты, она согласна на все, не понимая всей серьезности такого решения.
