Экономический человек: рациональность, аскетизм и желание

 

В основе большинства экономических учений лежат представления о мотивах и характеристиках хозяйствующего человека. Обычно это обозначается понятием homo economicus - "экономический человек".

 

Поскольку экономическая наука стремится к строгости и точности своих выводов, то она абстрагируется от многообразия мотивов и качеств людей, оставляя лишь те, которые прямо связаны с экономической деятельностью¹²⁹. В результате в модель "экономического человека" обычно включают такие характеристики:

 

- стремление получить максимальную прибыль при имеющихся средствах производства и доступных ресурсах;

- способность к рациональному расчету доходов и издержек;

- постоянное желание улучшить свое благосостояние;

- стремление свести к минимуму риск, неизбежный в экономической деятельности.

 

Подобная модель человека использовалась уже в классической политической экономии - у А, Смита, Д. Рикардо и других ученых. Но наиболее четкие черты она обрела в теориях XX в., в которых "экономический человек" предстал как "рациональный максимизатор" полезности.

 

Иногда утверждается, что отмеченные характеристики "экономического человека" являются универсальными, присущими людям во все времена и во всех культурах. Действительно, стремление к богатству или, по крайней мере, к материальному благополучию можно считать родовой чертой человека. Однако это стремление может реализовываться разными путями: через спекуляцию, обман, подчинение других людей и т.п. А может - через рационально организованную экономическую деятельность. История показывает, что подобная деятельность стала достаточно распространенным явлением лишь с возникновением капиталистического общества.

 

Откуда же появился антропологический тип рационального предпринимателя, по мерке которого фактически скроена модель "экономического человека"? Наиболее известный ответ на этот вопрос дал немецкий социолог и историк хозяйственной деятельности М. Вебер, о котором уже упоминалось в главе о социальной философии.

 

Становление западного капитализма, по Веберу, связано с возникновением предприятий, цель которых - получение максимальной прибыли, а средство для достижения этой цели - рациональная организация жизни, труда, производства и торговли. Сочетание стремления к прибыли с рациональной дисциплиной является уникальной чертой западного капитализма. Эта уникальность определяется тем, что желание наживы удовлетворяется не путем завоевания, спекуляций или авантюр, а с помощью дисциплины и расчета, в рамках непрерывно действующего предприятия, ориентированного на получение дохода посредством использования возможностей честного и мирного рыночного обмена.

 

Возникает вопрос: как сложился такой тип производства? В ставшей классической работе "Протестантская этика и дух капитализма" (1905) Вебер выдвинул и постарался подкрепить фактами гипотезу о том, что протестантская Реформация - скорее непреднамеренно, чем

¹²⁹ То, что экономике приходится иметь дело с такой односторонней моделью человека, делает ее в представлениях некоторых ее критиков "мрачной наукой". Назвавший ее так Т. Веблен, писал, что человек предстает в экономической науке эгоистом, которого не волнует ничего, кроме денег, существом, "молниеносно вычисляющим удовольствия и страдания, колеблющимся подобно однородному шарику, целиком состоящего из желания счастья, под воздействием стимулов, которые перемещают его в пространстве, ничего не меняя внутри него".

 

- 354 -

сознательно - способствовала развитию норм и взглядов, весьма благоприятных для такой экономической деятельности. Лютер, Кальвин и их последователи положили этому начало, преобразовав религиозное понятие "призвание " и придав ему светское значение. Если прежде говорили о "призвании" сделаться священником или членом какого-нибудь монашеского ордена, то теперь на всякий дозволенный законом светский род занятий стали смотреть как на "призвание", через которое человек должен попытаться реализовать волю Божью.

 

Решающий вклад в развитие "капиталистического духа", согласно Веберу, внес кальвинизм

 

и его многочисленные ответвления. Ядро протестантской этики составляют следующие положения:

 

1) всемогущий Бог, воля которого непостижима для конечного разума людей, правит миром так, что заранее предопределил каждому спасение или осуждение на погибель, человек же своими действиями бессилен изменить предначертание Божье;

 

2) человеку недоступно знание того, к спасению или гибели предопределил его душу Бог, но он должен трудиться на приумножение славы Божьей и на создание царства Божьего на земле; праздность и плотские утехи греховны и предосудительны.

 

Сходные элементы по отдельности встречаются и в других вероучениях, но одновременное их сочетание уникально и имеет, как доказывает Вебер, значительное влияние на характер жизни и хозяйственной деятельности людей. Доктрина о предопределении, согласно которой Бог уже заранее избрал, кого спасти, а кого осудить на муки, вела к индивидуальной озабоченности человека о своей судьбе. Протестантские реформаторы считали, что христианин должен научиться жить с этой озабоченностью и праведно служить Богу, даже если в итоге выяснится, что он предопределен к осуждению. Однако простые протестанты обычно полагали, что успехи в их мирском "призвании", особенно в хозяйственной сфере, являются знаком благосклонности Бога. Едва ли Бог проявит свою благосклонность к тем, рассуждали они, кто все равно обречен на вечные муки.

 

Из среды таких расчетливых протестантов и вышли рациональные предприниматели, которые много и методично трудились, осуждали роскошь и развлечения и, как следствие, достигали экономических успехов. Сочетание ценностей и взглядов, присущих этому типу людей, Вебер назвал "мирским аскетизмом". Подобно монаху, протестант в повседневной жизни практиковал самоограничение и дисциплину. Но в отличие от "потустороннего аскетизма" монаха он свой аскетизм обращал на хозяйственную деятельность ¹³⁰

 

Теория генезиса капитализма Вебера является наиболее влиятельной до сих пор, хотя вокруг нее идут постоянные споры. Так, известный французский историк Ф. Бродель критикует Вебера за его сведение объяснения происхождения фигуры капиталистического предпринимателя к одной причине, к протестантизму ¹³¹ Сам Бродель подчеркивает роль торговли, прежде всего торговли на большие расстояния, которая способствовала формированию буржуазной рациональности. Он полагает, что в торговле капитализм был у себя дома, а в производстве, по крайней мере на начальных стадиях развития - в гостях. Это позволяет объяснить те виды капитализма, которые остались вне поля зрения Вебера и противоречили его позиции. Речь идет о раннебуржуазных центрах северной Италии, которые преуспевали в торговле, передав затем эстафету протестантским странам северной Европы. Вебер вообще недооценивал степень капиталистического развития в

¹³⁰ После того как Вебер обнаружил в западной культуре "мирской аскетизм", он приступил к исследованию иных культур и соответствующих им религий, чтобы выяснить наличие или отсутствие там этого компонента. Его отсутствие могло бы объяснить, почему современный капитализм возник именно на Западе. Вебер доказывал, что аскетизм Индии был потусторонним, а мирское учение конфуцианства так и не привело к аскетизму. Поэтому Индия и Китай несмотря на большие успехи в области культуры и техники, не имели благодатной почвы для генезиса капиталистической экономики.

¹³¹ См.: Бродель Ф. Динамика капитализма. Смоленск, 1993.

- 355 -

непротестантских странах. Важный пример - французские католики, которые не преуспели так, как их протестантские соотечественники, но тем не менее сумели создать свой собственный буржуазный этос.

 

Другой мишенью критики является европоцентризм Вебера, проявляющийся в его оценках экономической жизни Востока. Успехи капитализма в Японии, а позднее и в других странах Восточной Азии можно трактовать так, что Вебер ошибался в своих негативных оценках влияния на экономику конфуцианской и буддистской религиозной этики.

 

Вместе с тем это не подрывает основного положения Вебера о том, что капиталистический предприниматель - весьма своеобразная фигура, и не все культуры в одинаковой степени благоприятствуют ее появлению. Существенными чертами этой фигуры являются такие качества, как рациональность, индивидуализм, религиозно-этическое представление о долге. Культуры, способные произвести человека этого типа, обладают преимуществом в хозяйственном развитии. В этом отношении даже критики Вебера соглашаются с тем, что протестантизм обеспечил его приверженцам сравнительные преимущества перед представителями других религиозных течений и что это было связано с его строгим и своеобразным хозяйственным этосом.

 

Рассмотренные антропологические черты характерны для раннего капитализма. Многие исследователи современных стилей жизни отмечают, что с исторической сцены в наши дни исчезает homo economicus как человек труда и производства, следующий принципам аскетической этики и формальной рациональности. В наше время эти принципы уже не работают. "Мирская аскеза" уходит в прошлое, современный человек подвержен постоянному соблазну желаний. Ключевой деятельностью нового, уже неэкономического человека становится потребление. Он оказывается вовлеченным в ситуацию мультипликации желаний.

 

В этой ситуации прежняя веберовская экономическая этика выглядит старомодной. Как отмечает французский философ Ж. Бодрийар, "XX век преподал исторический урок никчемности традиционной морали и экономического расчета. Целые поколения людей, стараясь жить по средствам, в результате оказались на более низком уровне жизни, чем позволяли их средства. Об этой эре труда, личной заслуги и накопления - добродетелей, находящих высшее выражение в понятии собственности, еще напоминают нам сохранившиеся от нее вещи, словно призраки потерянных поколений прошлого в мелкобуржуазных интерьерах"¹³²

 

Современный рынок не только удовлетворяет наличные желания, но еще и постоянно пробуждает все новые и новые потребности. Экономическая система склонна порождать желания, разжигать их, что превращает человека в своеобразную "машину желания". Если ранее ключевые процессы происходили в сфере производства, то в XX в. они переместились в сферу потребления. Потребителям прежних времен, свободным покупать или не покупать, уже не находится места в системе. Ныне принцип удовольствия возобладал. Происшедший антропологический сдвиг отделяет героическую эру производства от эры потребления, отдающей должное человеку и его желаниям - сознательным и подсознательным. Идеалы траты и удовольствия заменили протестантские нормы накопления, методичного труда и наследования собственности.

 

¹³² 1 БодрийарЖ. Система вещей. М., 1995. С. 132.

 

- 356 -