Нравственно-психологическая подоплёка национальных взаимоотношений

Без уяснения изложенного выше в разделах 2.1 — 2.5 понимание проблематики собственно национальных взаимоотношений в жизни многонационального общества и человечества в целом невозможно. Кроме того, проявления национального (а также и религиозного) своеобразия во взаимодействии с иным национальным (или религиозным) своеобразием в жизни человечества и региональных цивилизаций — это вопросы религиозно-нравственно обусловленной психологии личности, социальных групп, народов. И потому нам снова необходимо определиться в терминологии.

«Толерантность» и «политкорректность», пропагандируемые приверженцами буржуазного либерализма в качестве нормы жизни и основы «мультикультурализма» (культуры многонационального общества), по своей сути представляют собой запрет на выявление пороков и их искоренение. И прежде всего этого касается пороков, генерируемых национальными и конфессиональными культурами и субкультурами, если их рассматривать как информационно-алгоритмические системы, под властью которых происходит личностное становление новых поколений.

Национальное самоосознание это — осознание индивидом [139] своеобразия (уникальности) своего народа (прежде всего, как носителя культуры) и отличий своей культуры от культур других народов, также обладающих своеобразием и значимостью в общей всем народам истории развития человечества.

Национализм это — осознание неповторимого своеобразия своего народа и его культуры в сочетании с отрицанием или игнорированием, большей частью бездумно-бессознательным, уникальности и значимости для человечества и его будущего иных культур и народов, несущих свои культуры в их историческом развитии в преемственности поколений.

Расизм [140] это — убеждённость в том, что достоинство человека обусловлено прежде всего (а то и единственно) биологически фактом происхождения от родителей, принадлежащих к определённым рода́м (кланам), племени, народу, расе, а все прочие — происходящие из других родо́в, племён, народов, рас и смешанных браков с их представителями, — достоинством человека либо не обладают в принципе, либо не обладают его полнотой.

Культура в расистском понимании вторична по своей значимости по отношению к биологической основе, и соответственно с точки зрения расистов освоение культуры «биологически высших» «биологически низшими» не делает «биологически низших» частью сообщества «биологически высших».

По мнению расистов, освоение культуры «биологически высших» «биологически низшими» аналогично тому, что происходит, когда обезьяну в цирке учат проделывать те или иные трюки, что делает её поведение в ходе циркового представления в чём-то подобным поведению человека в тех или иных житейских ситуациях. Однако эта дрессура или подражание обезьяны человеку в стиле басни И.А.Крылова «Мартышка и очки» не могут сделать обезьяну человеком.

В каких-то случаях освоение культуры «биологически высших» «биологически низшими» может запрещаться, чтобы «биологически низшие» были легко отличимы от «биологически высших» в повседневности жизни общества, по сути разделённого на «касты» по признаку биологического происхождения. В противном случае неизбежны ситуации, абсурдность которых (пусть и трагическая) обличает несостоятельность расизма.

* * *

Так в третьем рейхе на плакате с изображением образцово-показательного «арийского солдата» был запечатлён Вернер Голдберг (фото слева), который по законам третьего рейха был не «истинным арийцем», а «мишлинге 1‑й степени», поскольку его отец — еврей. А когда Прага была оккупирована гитлеровцами, было дано указание убрать из Пражской консерватории скульптурное изображение композитора Мендельсона — еврея (автора всем известного «Свадебного марша»). Невежественные рабочие, которым это было поручено, не зная композиторов в лицо, подошли к делу просто и убрали фигуру «самого носатого»: им оказался Рихард Вагнер — любимый композитор «фюрера» (автор цикла опер по мотивам древнегерманского эпоса), числящийся одним из наиболее исторически значимых теоретиков «антисемитизма» XIX века.

Ещё одну «историю сообщил 76-летний житель ФРГ, 100-процентный еврей: ему удалось в 1940 году бежать из оккупированной Франции по поддельным документам. Под новым немецким именем его призвали в ваффен-СС — отборные боевые части. "Если я служил в немецкой армии, а моя мать погибла в Освенциме, то кто я — жертва или один из преследователей? Немцы, испытывающие вину за содеянное, не хотят слышать о нас. Еврейская община также отворачивается от таких, как я, ведь наши истории противоречат всему, что привыкли считать Холокостом". (…) В январе 1944 года кадровый отдел вермахта подготовил секретный список 77 высокопоставленных офицеров и генералов, "смешанных с еврейской расой или женатых на еврейках". Все 77 имели личные удостоверения Гитлера о "немецкой крови". Среди перечисленных в списке — 23 полковника, 5 генерал-майоров, 8 генерал-лейтенантов и два полных генерала армии. Сегодня Брайан Ригг заявляет: к этому списку можно добавить ещё 60 фамилий высших офицеров и генералов вермахта, авиации и флота, включая — двух фельдмаршалов"[141]. (…) Абсолютное большинство ветеранов вермахта сообщали в интервью, что, идя в армию, они не считали себя евреями. Эти солдаты старались своей храбростью опровергнуть нацистскую расовую болтовню. Гитлеровские солдаты тройным рвением на фронте доказывали, что еврейские предки не мешают им быть хорошими немецкими патриотами (следовало сказать немецкими нацистами: наше замечание при цитировании) и стойкими воинами [142]» (http://gazeta.rjews.net/briman1.shtml).

В итоге в ходе Великой Отечественной войны Советской армией в плен было взято по официальным данным 10 173 еврея[143] — военнослужащих вермахта: их хватило бы на укомплектование пехотной дивизии примерно на 2/3 (штатная численность пехотной дивизии вермахта в 1941 г. — 16 859 чел.: http://battlefront.ru/rkka001.htm). «150 тысяч солдат и офицеров гитлеровской армии [144] могли бы репатриироваться согласно израильскому Закону о возвращении» (http://gazeta.rjews.net/briman1.shtml).

В общем, как гласил анекдот времён третьего рейха, истинный ариец должен быть таким же светловолосым, как Гитлер[145], высоким и красивым, как Геббельс, стройным и атлетичным как Геринг.

* *
*

В других случаях освоение культуры «биологически высших» или каких-то её элементов может поощряться, чтобы упростить общение «биологически высших» с «человекообразными рабочими скотами».

Но национализм может и не быть расистским, т.е. он может признавать полноценными членами определённого национального общества представителей других народов и рас, если они освоили соответствующую национальную культуру и влились в неё.

Расизм такую возможность исключает полностью. Но во многих случаях национализм и расизм переплетаются и сращиваются воедино.

Нацизм — попытки уничтожения иных культур и / либо народов, их создавших, приверженцами того или иного национализма или расизма. В основе нацизма лежит национализм или расизм, но в каких-то случаях может лежать и конфессионально обусловленная нетерпимость к инаковерующим, поскольку вероисповедание может быть неотъемлемой составляющей исторически сложившейся национальной культуры.

Такое понимание национализма, нацизма и расизма означает, что они могут существовать в обществе и при монархии, и при республике (виды государственности), и при рабовладельческом строе, и при феодализме, представляющими собой разновидности сословно-кастового строя, и при капитализме, и при социализме (экономические уклады и общественно-экономические формации). Национализм, нацизм и расизм могут охватывать как отдельные группы населения, так и распространяться практически на всё общество.

Интернацизм — по существу то же самое, что и нацизм, но в мафиозном исполнении разнородных международных диаспор, а не в исполнении впавшего в нацизм какого-либо народа и поддерживаемой им государственности.

Интернационализм — неоднородное по своей сути явление и соответственно — двойственный по смыслу термин потому, что:

1. «Интернационализм» исторически реально стал оболочкой и лозунговым прикрытием интернацизма, подавляющего и уничтожающего национальные культуры и их носителей под предлогом борьбы с национализмом, нацизмом и расизмом (в большинстве случаев это делается средствами 5‑го и более высоких приоритетов обобщённого оружия; применение грубой силы — 6‑й приоритет — носит вспомогательный характер, вследствие чего не воспринимается большинством общества, ставшего жертвой интернацизма-интернационализма, как злоумышленная агрессия против него)[146].

2. О первом большинство не задумывается, поскольку оно убеждено в том, что интернационализм это — якобы признание значимости для жизни человечества всех без исключения национальных культур в их развитии и безоговорочное уважение их в том качестве, в каком они сложились.

3. Интернационалисты декларируют второе, но исторически реально объективно служат первому:

Ø одни потому, что являются убеждёнными интернацистами или расистами;

Ø другие потому, что не видят ни интернацизма, ни расизма в некоторых его специфических проявлениях или имеют неадекватное собственное национальное самоосознание, будучи «общечеловеками», т.е. «космополитами безродными», утратившими чувство культурно-исторической общности судьбы со своим народом.

Одной из причин этого является следующее обстоятельство: такой интернационализм подразумевает, что все исторически сложившиеся культуры и народы их носители непорочны, хотя те или иные их представители могут быть порочны и порицаемы. Это ставит культуры и соответствующие народы в целом (включая и их диаспоры) вне анализа и вне критики их образа жизни (именно это и называется буржуазным либерализмом «толерантностью» и «политкорректностью»). Такая позиция интернационалистов как бы изымает порочную личность из сформировавшей её культуры[147], и тем самым, во-первых, лишает приверженцев этой позиции возможности понять социокультурные причины, вследствие которых в каждой культуре формируется та или иная статистика порочных личностей, и во-вторых, делает национальную или диаспоральную культуру и соответствующие общества безответственным (прежде всего — морально, нравственно-этическими безответственными) за то, что именно они произвели на свет и взрастили негодяев, а так же — и за плоды дел этих негодяев.

В результате под идеологической властью интернационализма возможности выявления пороков соответствующей культуры становятся нереализуемыми, и соответственно становится невозможным их искоренение.

Так интернационализм блокирует общественное развитие, чем и обрекает на крах политику мультикультурализма и исключает достижение гармонии в национальных взаимоотношениях.

Фашизм — это один из типов культуры общественного самоуправления, возможный исключительно в толпо-«элитарном» обществе.

Организационно-политическая суть фашизма как такового вне зависимости от того, как его называть, какими идеями он прикрывается и какими способами он осуществляет власть в обществе, — в активной поддержке толпой «маленьких людей» — по идейной убеждённости их самих или безыдейности на основе животно-инстинктивного поведения — системы злоупотреблений властью «элитарной» олигархией[148], которая:

· представляет неправедность как якобы истинную “праведность”, и на этой основе, извращая миропонимание людей, всею подвластной ей мощью культивирует неправедность в обществе, препятствуя людям состояться в качестве человека;

· под разными предлогами всею подвластной ей мощью подавляет всех и каждого, кто сомневается в праведности её самой и осуществляемой ею политики, а также подавляет и тех, кого она в этом заподозрит.

Толпа же по определению В.Г.Белинского — «собрание людей, живущих по преданию и рассуждающих по авторитету» (в определении А.С.Пушкина — «народ бессмысленный»[149]), т.е. толпа — множество индивидов, живущих бессовестно и по существу бездумно — автоматически или под управлением поведением её представителей извне. И неважно выступает ли правящая олигархия публично и церемониально, превозносясь над обществом; либо превозносится по умолчанию или в не осознаваемой гордыне, публично изображая смирение и служение толпе, именуя её народом; либо действует скрытно, уверяя общество в своём якобы несуществовании и, соответственно “несуществованию”, — в своей бездеятельности, в результате которой всё в жизни общества течёт якобы «само собой», а не целенаправленно по сценариям концептуально властных кураторов олигархии[150].

Фашизм порождается носителями демонического типа строя психики и представляет собой культуру самоуправления не вызревших до человечности толпо-«элитарного» общества или каких-то общественных групп в его составе.

Фашистская культура общественного самоуправления выстраивается так, чтобы исключить личностное становление новорождённых в качестве носителей необратимо человечного типа строя психики и тем самым воспрепятствовать становлению культуры человечности и соответствующей ей организации жизни общества.

Вне зависимости от того, осознают этот факт сами фашисты либо же нет, фашизм целесообразен именно в смысле воспрепятствования каждому индивиду состояться в качестве человека.

По сути своей эта цель — «мистическая» и проистекает из внесоциальных источников, а в пределах общества целью фашизации видится жажда власти в интересах достижения паразитического господства над обществом кланово-олигархических группировок, которых могут олицетворять наследственные или сменяемые «вожди», «национальные лидеры», «первосвященники», «парламенты» и т.п.

Это определение-описание фашизма не включает в себя пугающих и бросающихся в глаза признаков его проявлений в действии: символики; идеологии, призывающей к насилию и уничтожению тех, кого хозяева фашизма назначили на роль неисправимого общественного зла; призывов к созданию политических партий с жесткой дисциплиной и системой террора, отрядов боевиков и т.п.

* * *

Если говорить о том, что желательно как норма жизни для многонационального общества и человечества в целом, то:

· людям должно быть свойственно национальное самоосознание в том смысле, как этот термин определён выше;

· национализм, расизм, нацизм, интернацизм и интернационализм (и как оболочка интернацизма, и как «безродный космополитизм», которому — вследствие утраты чувства культурно-исторической общности со своим народом — привержены «общечеловеки») должны быть порицаемы как в обществе, так и в государственной политике;

· политика многонационального государства должна быть направлена на то, чтобы тенденции к национализму, расизму, нацизму, интернацизму и интернационализму во всех его разрушительных проявлениях, если они и возникают в силу каких-то единичных причин, то не развивались бы, а глохли;

· наряду с этим многонациональное общество не может существовать без того, чтобы какой-либо один (или несколько наиболее распространённых языков) были средством межнационального общения и основой культурной общности разных национальностей, позволяющей развивать и каждую из национальных культур, и культуру, объединяющую всех вне зависимости от национального происхождения каждого. Это необходимое, но не достаточное условие.

* *
*

Такая цель государственной политики гармонизации национальных взаимоотношений понятна всем, приемлема подавляющему большинству тех, кто предпочитает честно и добросовестно участвовать в общественном объединении труда, а не паразитировать на труде и жизни окружающих, потомков и биосфере, и соответствует кораническому уведомлению:

«О люди! Воистину, Мы создали вас мужчинами и женщинами, сделали вас <разными> народами и племенами, чтобы вы узнали друг друга <, а не для того, чтобы каждый из вас презирал других>. Ведь самый уважаемый Богом среди вас тот, кто самый праведный. Поистине, Бог — знающий, сведущий!» (Коран, 49:13).[151]

Считать это неприемлемым и противиться воплощению в жизнь этого идеала как основы для дальнейшего развития человечества — могут только паразиты и родственные им по сути сатанисты.

Из всего того, что мешает гармонизации национальных взаимоотношений, самое безобидное — «национализм», обусловленный невежеством и социальной бесчувственностью. Т.е. это такой «национализм» (кавычки в данном случае обязательны), когда представитель той или иной культуры воспринял её в большей или меньшей мере и ведёт себя в соответствии с её нормами как запрограммированный автомат. Это не бросается в глаза, пока он находится в своей культурной среде. Но как только он оказывается в иной культурной среде, то выясняется, что он бесчувственен или невнимателен, безъинтеллектуален, по какой причине он не воспринимает своеобразия иной культуры, её жизненные смыслы ему либо неинтересны, либо недоступны. Как следствие социальной бесчувственности его поведение в инакокультурной среде может быть в лучшем случае неуместно-странным, а в худших случаях — вызывающе наглым (именно такой «национализм» выразился в массовом убое баранов на улицах Москвы на очередной Курбан-Байрам) или просто оскорбительным («джигит» на Лэнд Ровере в Александровском саду у вечного огня) вплоть до проявлений с его стороны нацизма и интернацизма (большинство провокаций со стороны представителей кавказских диаспор в отношении коренного населения по всей России).

Но такие зомби не понимают жизненных смыслов и своей родной культуры, в силу чего не могут их защитить (или воплотить в жизнь) даже в тех случаях, когда эти смыслы объективно выражают справедливость, и Бог на их стороне. Именно вследствие этого их «национализм» требует кавычек вокруг себя.

Тем не менее такой «зомби-национализм» — самое безобидное из того, что может мешать гармонизации национальных взаимоотношений, поскольку простое человеческое отношение к такого рода субъектам, доброжелательно-заботливое общение с ними, в конечном итоге ведёт к тому, что они начинают воспринимать своеобразие иных культур и задумываются о соотношении свойственных им смыслов жизни и смыслов жизни своей родной культуры, что идёт на пользу как личностному развитию такого очнувшегося от социальной бесчувственности субъекта, так и развитию во взаимодействии обеих соприкоснувшихся культур.

Гораздо вредоноснее национализм, расизм, нацизм и интернацизм, в основе которых лежит идейная убеждённость личности, некоторым образом сформированная самим индивидом или сложившаяся под воздействием его круга общения и культурной среды в целом. Именно это выразилось в приведённом ранее в сноске высказывании У.Черчилля, в котором он ссылками на непризнание прав «собаки на сене» оправдывает геноцид в отношении коренного населения Америки и Австралии, который творили англосаксы в русле библейского проекта порабощения человечества от имени Бога.

Все такого рода разновидности идейной убеждённости в национальном конфессиональном или расовом превосходстве имеют в своей основе соответствующую нравственность, фактически атеистичны и представляют собой частный случай претензий на «элитаризм», в котором национальная, расовая или конфессиональная принадлежность определяют состав претендентов в «истинную элиту человечества».

В силу того, что подвигнуть индивида на ревизию его нравственности и преображение её в праведность — наиболее сложная этическая задача, то пока он сам не изменит своей реальной нравственности, переубедить националиста, расиста, нациста, интернациста или интернационалиста (а также и фанатиков иных идеологически-конфессиональных доктрин) редко когда возможно: в своём подавляющем большинстве они не внемлют ни фактам из области биологии, истории и «мистики», ни разуму, связывающему факты с жизненной алгоритмикой развития или деградации. Это — тоже зомби, хотя их зомбированность отличается по её характеру от описанного ранее «национализма» зомби, обусловленного невежеством, социальной бесчувственностью и бездумьем.

И именно такого рода невосприимчивость к фактам и доводам разума делает национализм, расизм, нацизм, интернацизм, интернационализм (а так же и фанатизм приверженцев иных идеологически-конфессиональных доктрин), имеющий в своей основе идейную убеждённость, — наиболее зловредным.

Так называемая «элита» в жизни национальных и диаспоральных толпо-«элитарных» культур реализует принцип, представляющий по своей сути самообольстительную иллюзию, которая при соответствующей нравственности обретает характер аксиомы, не требующей каких-либо жизненных доказательств:

«Мы — и генетически, и культурно — лучше, чем все прочие, и потому имеем право на то, на что не имеют права прочие — «низшие»: на преимущественное потребление — природных благ, произведений цивилизации, на свободное время, а так же — и на безответственность перед «низшими» и на неподсудность им; а они должны нам это обеспечить, в противном случае они не имеют права даже на существование, а не то, что на такую жизнь, которой достойны только мы».

В этой формулировке может отсутствовать явно выраженное притязание на власть, поскольку осуществление власти на практике — это управление общественно-экономической формацией, т.е. труд. По этой причине паразит с «элитарными» притязаниями может норовить и бремя власти возложить на «низших», которые однако должны управлять в его интересах на основе психологической или какой-либо иной закрепощённости «высшими»[152]; или же требовать от Бога непомерного, аналогично тому, как этого домогалась от золотой рыбки старуха из всем известной сказки А.С.Пушкина[153].

Жизненная суть, стоящая за этой формулировкой и сопровождающей её оговоркой о власти, вне зависимости от того, в какой редакции эта суть выражена, обязывает вспомнить фрагмент из Корана (сура 7. «Преграды»):

«9 (10). Мы утвердили вас на земле и устроили вам там средства жизни, — мало вы благодарны!

10 (11). Мы создали вас, потом придали вам форму, потом сказали ангелам: “Поклонитесь Адаму!” — и поклонились они, кроме Иблиса; он не был из поклонившихся.

11 (12). Он (Бог — наше пояснении по контексту при цитировании) сказал: “Что удержало тебя от того, чтобы поклониться, раз Я приказал тебе?” Он (Иблис — наше пояснении по контексту при цитировании) сказал: “Я — лучше его: Ты создал меня из огня, а его создал из глины”.

12 (13). Сказал Он: “Низвергнись отсюда; не годится тебе превозноситься там! Выходи же: ты — среди оказавшихся ничтожными!”» (в переводе И.Ю.Крачковского).

Этот коранический фрагмент взаимно дополняюще соотносится с приведённым ранее (сура 49:13) и с новозаветным (Матфей, гл. 20):

«25. Иисус же, подозвав их (своих учеников — наше пояснение по контексту при цитировании), сказал: вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; 26. но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть бόльшим, да будет вам слугою; 27. и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом».

Либо в более общей терминологии без конкретики «князей», «ясновельможных панов» и прочих «превосходительств», «высочеств-величеств» и «святейшеств»: «Вы знаете, что над народами владычествуют осатаневшие “элиты”, но между вами да не будет так…». И продолжение в Коране:

«... приходите к слову равному для нас и для вас, (...) чтобы одним из нас не обращать других из нас в господ помимо Бога»[154] (сура 3:57).

«Вы были на краю пропасти огня, а Он спас вас оттуда. Так разъясняет вам Бог Свои знамения, — может быть вы пойдёте прямым путём! — и пусть будет среди вас община, которая призывает к добру, приказывает одобренное и удерживает от неодобряемого[155]. Эти — счастливы» (сура 3:99, 100).

Т.е., если соотноситься с Евангельским и Кораническим Откровениями, носители «элитарного» самосознания и «элитарных» амбиций — вне зависимости от их реальных и мнимых успехов — предстают как зарвавшиеся ничтожества, ПОРАБОЩЁННЫЕ ПЕРВЕЙШИМ ИЗ ГРЕХОВ — ГОРДЫНЕЙ.

Для окружающих, — как в составе «элиты», так и вне её, — не имеет значения:

· является следование высказанному выше принципу «элитаризма» волевым выражением осознанной позиции миропонимания «элитария», павшего жертвой гордыни и самообольщения;

· либо бессознательные уровни психики «элитария» заполнены алгоритмикой поведения, выражающей принцип «я лучше, и потому имею право…, а вы мне должны по жизни…», хотя сам он не осознаёт характера своего поведения и является биороботом-зомби, который не ведает, что творит.

Вне зависимости от того, реализуется этот принцип осознанно-волевым порядком либо на основе бессознательных автоматизмов, — обществу, биосфере наносится ущерб.

Но главное следствие такого положения, вне зависимости от того, верят «элитарии» в Бога либо нет, — их деятельность не поддерживается Свыше, поскольку все они, даже если и выстаивают в храмах, синагогах и прочих «капищах» ритуально обязательные молитвы соответственно своей конфессиональной принадлежности, — закоренелые атеисты, подавляющие и извращающие истинную религиозность на основе совести [156] вследствие своего неверия Богу в жизни и гордыни.

Также не имеет значения: декларируется этот принцип открыто и прямо, либо декларации носят противоположный ему по смыслу характер, но он проводится в жизнь по умолчанию под прикрытием вполне благообразных деклараций, порождённых той или иной идеологической властью (таков интернационализм, покрывающий интернацизм пустыми словесами о братстве всех людей без различия национальностей).

Изложенный выше принцип «элитаризации» «мы — лучше, чем они и потому имеем право…, а все прочие должны нам по жизни…» — ИСХОДНЫЙ, а борьба за власть разных группировок, сформировавшихся на нравственно-этической основе этого принципа, и само властвование для «элиты» на основе эксплуатации разного рода «игр с ненулевыми суммами»[157] — только средство для его проведения в жизнь.[158]

Если такого рода претензии на «элитарный» статус обретают националистическую или расистскую окраску, то они адресуются национальной или диаспоральной «элитой», а так же и люмпеном, всем остальным носителям соответствующей культуры. И если достаточно большая их доля следует этому призыву под воздействием сложившейся идейной убеждённости либо из страха или нравственного безразличия, то соответствующее общество (нация или диаспора) и его окружение получает весь букет всевозможного негатива в национальных (и возможно — конфессиональных) взаимоотношениях вплоть до нацизма и интернацизма и ответных реакций на него, которые также могут иметь националистическую или расистскую окраску и быть не менее жестокими, чем спровоцировавший их первичный национализм, интернацизм или расизм.

В любом случае националистическая, интернацистская, а также расистская (или идеологически-конфессиональная) окраска принципов толпо-«элитаризма» в организации жизни национального общества (или диаспоры) выносит их за пределы соответствующей национальной (или конфессиональной) культуры в сферу национальных (или конфессиональных) взаимоотношений.

Вследствие такого рода трансформации внутринационального толпо-«элитаризма» в международный — возникает конкуренция националистических, интернацистских и расистских (или конфессиональных) притязаний на статус «истинной элиты человечества» в глобальных масштабах.

Будучи одним из орудий этой конкурентной борьбы разнородных «элит» за власть в глобальных масштабах, националистические и расовые доктрины создаются умышленно целенаправленно для того, чтобы сформировать соответствующую идейную убеждённость и воспроизводить её в преемственности поколений.

Национализм, расизм, нацизм, интернацизм на основе идейной убеждённости — продукт интеллектуальных усилий представителей «элиты» и разнородного люмпена, с которым «элита» нравственно и мировоззренчески едина: вожделение и тех, и других — паразитизм, и разница меж ними только в том, что люмпен более беззастенчив и откровенен в выражении этого вожделения в силу своего примитивизма, а «элита» более обтёсана культурой, лучше информирована, и потому умеет свои паразитические наклонности подать остальному обществу в притягательно-красивой упаковке под видом прогресса, блага, объективной неизбежности и чего угодно.

Т.е. нравственно-психологической разницы между «элитой» и разнородным люмпеном вне «элиты» нет. «Смысл жизни» для люмпена, включая и «элитаризовавшийся» люмпен, состоит в том, чтобы, не напрягаясь, в своё удовольствие, безвольно влачить существование до исчерпания жизненных ресурсов тела и духа (биополя), по возможности избегая боли и какой-либо созидательной деятельности, требующей напряжения сил, освоения и мобилизации личностного потенциала.

Поэтому говорить о какой-то «особо высокой духовности» в психологии «элиты», как и в психологии люмпена, не приходится: какая высокая духовность может быть основана на принципе «мы — лучше, чем они, и потому они должны нам…»? — Немногим более высокого уровня организации, нежели у кишечнополостных: ущербность чувств, хватательные рефлексы и инстинкты, а творческий потенциал, если и активизирован, то порабощён рефлексами и инстинктами и ориентацией на гедонизм, потреблятство[159] и порабощение окружающих.

Разница между «элитой» и люмпеном вне «элиты» проявляется только в образе жизни:

· «элита» более преуспела в паразитизме,

· а люмпен вне «элиты» вынужден обстоятельствами больше грезить о своём «элитарном» статусе, нежели эффективно паразитировать (вследствие неспособности воплотить эти грёзы в жизнь как в силу отсутствия необходимых социокультурно обусловленных стартовых возможностей, так и в силу безволия и деморализации и сопутствующих им невежества и интеллектуальной неразвитости).

Однако для правящей «элиты» национальных обществ и диаспор в условиях социальных кризисов (а так же и в условиях более или менее успешно реализованной «великодержавности» или достигнутого диаспорой статуса) один из вариантов снятия реакции социальных низов на угнетение их жизни «элитарным» паразитизмом — вынести агрессию «элитарного» безоглядного потреблятства за пределы своего национального общества или диаспоры. В случае успеха, хапнув на стороне, часть награбленного можно перераспределить своим угнетённым низам, предварительно одурманив их же какой-нибудь теорией о «расе господ», «миссии белого человека», псевдосоциалистическим интернацизмом марксизма или капиталистическим интернацизмом буржуазного либерализма и т.п. наукообразным вздором, который производит в обществе никто иной, как нравственно люмпенизированная интеллигенция, читающая книги, не чувствующая Жизни, живущая на всём готовом, производимом в общественном объединении труда другими — «чернью».

Успех в этом деле становится для уймы представителей соответствующей толпо-«элитарной» культуры доказательством жизненной состоятельности её «элитарных» притязаний и национализма или расизма (или идеологически-конфессионального превосходства), которое может довлеть над их психикой как на уровне сознания, так, и не осознаваясь, — довлеть над индивидуальным и коллективным бессознательным иногда десятков и сотен миллионов на протяжении многих поколений.

Но для того, чтобы бредовая идея, тем более выраженная в наукообразной «теории» или конфессиональной идеологии о чьём-либо расовом, национальном или конфессиональном превосходстве над другими, якобы дающем право на господство над ними, овладела более или менее широкими массами населения, необходимы не только генераторы идеи и её пропагандисты, но и психологическая, — прежде всего, нравственная, — готовность этих масс воспринять эту идею как истину.

Поэтому для понимания того, как весь негатив националистического, расистского и конфессионально-идеологического характера находит массовку носителей в обществе, необходимо обратиться к рассмотрению алгоритмики коллективной психики толпо-«элитарного» общества.

Во всяком толпо-«элитарному» обществе [160]— в режиме его стабильного существования, — если сложившийся образ его жизни большинством населения воспринимается как естественный, то даже в случае, когда он неприятен для этого большинства, — представители этого большинства будут бессмысленно и достаточно терпеливо своими действиями и бездействием поддерживать сложившееся общественное устройство, занимаясь при этом каждый своими мелко-бытовыми и карьеристскими делами. Это более или менее покорное текущей политике большинство политически безвольно, даже если ему известна реально осуществимая альтернатива, гарантирующая лучшее качество жизни[161].

По своему социальному составу это большинство включает в себя представителей всех социальных групп как простонародья, так и «элиты».

Меньшинство же, которому предлагаемые и поддерживаемые «элитаризовавшейся» государственностью де-факто нормы жизни общества неприятны настолько, что его представители нравственно-психически не только не желают, но и не способны следовать этим нормам в своей жизни, разделяется на три категории:

1. Опускающийся по ступеням социальной иерархии толп и «элит» разнородный по своему социальному происхождению и составу люмпен, в котором оказываются представители как самых «социальных низов», так и высших слоёв «элиты» общества.

2. Разнородный криминалитет, который, преступая предлагаемые культурой нормы жизни общества, не претендует на то, чтобы заменить эти нормы другими, и тем самым преобразить жизнь общества к тому или иному новому качеству. Для его представителей криминальная деятельность — просто способ жить по иным нормам, но всё равно за счёт остального общества, пребывая в оппозиции к правящей — в меру паразитической — легитимной «элите».

3. В третью группу входят те, кто:

Ø во-первых, несёт в себе осознаваемые ими идеалы, отличные от того образа жизни, который исторически сложился в обществе и предлагается его исторически сложившейся культурой всем в качестве нормы;

Ø во-вторых, осознавая эти идеалы, осознанно-волевым порядком работает на то, чтобы эти идеалы были воплощены в жизнь и стали действующей нормой взаимоотношений людей и жизни общества в целом.

Третья группа в толпо-«элитарных» обществах в периоды его стабильного существования составляет статистически незначимое меньшинство. Традиционная политология, которая в подавляющем большинстве случаев обслуживает исторически сложившийся политический строй, называет их «революционерами».Однако это определение не точно, поскольку в третью группу входят:

Ø и революционеры, стремящиеся к ниспровержению исторически сложившегося образа жизни силовым путём по возможности в кратчайшие сроки,

Ø и ПРЕОБРАЖАТЕЛИ ЖИЗНИ, предпочитающие вести свою деятельность так, чтобы избежать революционных потрясений и влекомого ими усугубления общественных бедствий в период революции и становления нового общественного строя (этот период может охватывать несколько десятилетий).

Но наряду с этими тремя группами в обществе существует и четвёртая категория, также представляющая собой некоторое меньшинство:

4. Реально во всяком обществе есть и те, для кого исторически сложившиеся нормы жизни общества действительно представляют собой их личные идеалы, с которыми они не пассивно смирились или о которых не задумываются (что отличает их от большинства, составляющего толпу, живущую по преданию и рассуждающую по авторитету [162] ), а которые они воплощают в жизнь и защищают осознанно волевым порядком как одну из составляющих смысла жизни каждого из них. Традиционная политология их называет «консерваторами» (в периоды стабильности общества) и «контрреволюционерами» (в периоды, когда «революционеры» рвутся к государственной власти или овладели ею). Также иногда их называют «истинной элитой» общества, поскольку в отличие от потребительски «элитаризовавшейся» части общества эти служат прежде всего — Идее определённого общественного устройства, а не эксплуатируют Идею в целях того или иного своекорыстия, готового прикрыться любой мотивацией (Идеей) — в зависимости от того, кто лучше удовлетворит запросы их своекорыстия как такового [163].

Если соотноситься с этой психологической типологией толпо-«элитарного» общества, то подавляющее большинство, не противящееся исторически сложившемуся образу жизни, обычно не заражено национализмом и расизмом на основе идейной убеждённости. Его представителям может быть свойственен относительно безвредный «национализм» зомби, обусловленный социальной бесчувственностью, невежеством и бездумьем.

Возникновение у этого большинства идейной убеждённости в своём национальном, расовом или конфессионально-идейном превосходстве над окружающими, якобы дающем ему право господствовать над ними, может иметь место только в случае предшествовавшего соответствующего «промывания мозгов» на протяжении нескольких поколений, в результате чего национализм и расизм, несущие в себе готовность породить нацизм или интернацизм, становятся объективно неотъемлемой компонентой традиционной культуры общества или диаспоры. В истории человечества такие культуры не составляют большинство[164], хотя могут быть очень вредоносны как в региональных, так и в глобальном масштабах.

Вне этого безвольно-лояльного сложившемуся порядку вещей большинства — готовность принять в себя национализм и расизм как идейную убеждённость несут в себе только представители четырёх категорий, охарактеризованных выше, и составляющих меньшинство в условиях стабильно существующего толпо-«элитаризма». Это:

· не «элитаризовавшийся» люмпен, грезящий о том, как приобщиться к «элите»;

· криминалитет, нравственно-этически готовый легализоваться в «элите» в случае, если в ней откроются вакансии;

· та часть революционеров, которым в исторически сложившейся «элите» не нашлось места, и для которых идеология революционного движения может быть какой угодно — главное, чтобы революция победила, и они могли бы войти в «элиту» пост-революционного общества (иначе говоря, это «перманентные революционеры», которые всегда революционны, если они не во власти, и всегда консервативно-контрреволюционны, если власть принадлежит им[165]);

· некоторая часть консерваторов-контрреволюционеров, которые:

Ø во-первых, видят в национализме и расизме[166] средство, позволяющее им упрочить свой национальный или диаспоральный толпо-«элитаризм» за счёт эксплуатации окружающей социальной среды;

Ø во-вторых, видят в национализме и расизма инструмент осуществления мирового господства, т.е. средство, позволяющее защитить свой «элитарный» статус от инакокультурных конкурирующих толпо-«элитарных» обществ и сообществ.

В периоды кризисов толпо-«элитаризма» доля большинства, безвольно лояльного исторически сложившемуся образу жизни, сокращается за счёт перехода некоторой части этого большинства в названные ранее категории, готовые принять национализм и расизм, нацизм и интернацизм интернационализма в качестве средств, якобы способных решить их житейские проблемы.

В России в ходе первой мировой войны ХХ века и обострённого ею кризиса исторически сложившегося имперского сословно-кастового толпо-«элитаризма» этими социальными группами был принят интернационализм, несущий в себе интернацизм. В Германии по завершении той же войны этими же группами был принят национализм и расизм, перешедшие затем в гитлеровский нацизм[167]. И к тому, и к другому в предыстории каждой из стран были свои предпосылки, т.е.:

· в России тех лет для того, чтобы навязать национализм, а тем более расизм не было социальной базы. По отношению к обществу в целом это показало пресловутое «дело Бейлиса» (1911 — 1913 гг.). Но не было к этому устремлений и в правящей «элите» империи[168], которая была многонациональна по своему составу и представители которой в большинстве своём считали себя русскими вне зависимости от национальности своих предков[169].

· а в Германии в силу сверхпропорционально высокой «капиталоёмкости» еврейско-иудейской диаспоры (в её основе — ростовщичество, транснациональная монополия на которое заповедана иудеям в Ветхом Завете) в условиях практически всеобщей грамотности населения пропаганда псевдосоциалистического интернационализма, в котором не последнюю роль играли представители еврейско-иудейской диаспоры (начиная с К.Маркса — внука двух раввинов, члена раввинской династии), воспринималась многими как стремление еврейско-иудейской диаспоры к господству над этнически преобладающе немецкой Германией путём уничтожения её национальной буржуазии и присвоения её капиталов и прочей собственности под видом «национализации» в ходе строительства псевдосоциализма под идеологической властью интернационализма. Такая оценка марксизма была правомерной и является жизненно оправданной. Вследствие этого марксистская псевдосоциалистическая революция в Германии в ноябре 1918 г. потерпела поражение, не найдя необходимой поддержки в массах. И после того, как буржуазно-либеральная «Веймарская республика» проявила свою несостоятельность (не без помощи в этом держав-победительниц, и прежде всего «Великобратании»), немцам был предложен марионеточный нацизм гитлеризма, который они приняли.

Что касается такого рода кризисов толпо-«элитаризма», в которых национализм, расизм или интернационализм, становятся востребованными, то их генератором является прежде всего неадекватность самоуправления соответствующей культуры[170].

Однако неадекватность самоуправления может целенаправленно стимулироваться извне политическими противниками и конкурентами этой культуры.

Такого рода стимуляция кризиса извне, в том числе и с участием в этом процессе диаспор и доморощенных «общечеловеков», может стать и дополнительным стимулом к распространению национализма, расизма или интернационализма в обществе, переживающем кризис толпо-«элитаризма» (общекультурный, демографический, экономический или иной).

Но сохранение толпо-«элитаризма» путём перехода к каким-то новым формам в результате распространения национализма, расизма или интернационализма не только не решает проблем общественного развития, но создаёт новые.

Поэтому лучше отказаться от поисков некоего идеального толпо-«элитаризма», в котором то или иное «элитаризовавшееся» меньшинство господствовало бы над большинством, а большинство было бы несказанно счастливо ишачить на «элиту». Необходимо перейти от толпо-«элитаризма» к человечности.