Нельзя ли потише? - сонно спросила Кесси.
Ах, простите, что потревожил вас сон, ваше величество, - издевательским тоном произнес он, - но я хочу пить. И ты должна принести мне стакан сока.
Должна? - Кесси приоткрыла один глаз и посмотрела на Хен Чжуна. - Как интересно... Я могу сходить за соком для тебя, дорогуша.
Отлично, чего же ты ждешь?
Но я обязательно плюну в твой стакан, - продолжила свою мысль Кесси.
Ты невыносима. - Хен Чжун вздохнул и с трудом поднялся на ноги. - Я обязательно скажу твоей матери, что ты дурно воспитана. Надеюсь, от нотаций, которые Рене примется читать, тебе станет плохо.
Хуже уже некуда. - Кесси улеглась на траву и снова погрузилась в блаженную дрему.
В свой следующий выходной я обязательно пойду на пляж, мечтала Кесси. Искупаюсь в океяне, съем несколько порций мороженного, понежусь на солнышке... Ах, как будет хорошо...
О боже!
На нее вдруг обрушился поток холодной воды. Будто она снова попала под дождь. Вскочив на ноги, Кесси завертелась на месте, громко крича от ужаса.
Когда она замолчала, наступила такая тишина, что жужжание пролетающей пчелы показалось Кесси оглушительным. Гости и хозяева дома застыли, словно кто-то остановил время. Кесси медленно убрала мокрые волосы с лица, подняла голову и встретилась взглядом с Хен Чжуном, который держал в руке длинный садовый шланг.
Как ты, дорогая? - заботливо спросил он. - Пришла в себя?
Какого черта?.. - прошептала Кесси.
Она стояла, разведя руки в стороны, а с ее одежды и волос тонкими струйками стекала вода. Кесси сделала шаг вперед и наступила прямо в тарелку с недоеденными сардельками.
Я тормошил тебя, но ты не просыпалась! - громко, чтобы слышали все, сказал Хен Чжун. - Я так испугался, Кесси! Я подумал, что у тебя солнечный удар или что-то вроде того...
Ах ты... - Она не договорила. К ней побежала Рене и обняла ее за плечи.
Кесси, детка, как ты? Голова кружится? Тошнит? Скажи хоть что-нибудь!
Я тебе этого не прощу! - одними губами произнесла Кесси, глядя на Хен Чжуна.
Тот лукаво подмигнул ей и снова сделал серьезное лицо.
Хен Чжун, так хорошо, что ты вовремя заметил, что Кесси без сознания! - воскликнула Рене. - Я говорила тебе, дорогая, что нужно больше отдыхать! Ты лечишь других людей, а себя не бережешь!
Из дома выбежала миссис Ким с огромным банным полотенцем в руках. Кесси завернули в него почти насильно и увели на террасу. Вокруг все охали и ахали, давали советы, сочувствовали. Да и вздумай она обвинить Хен Чжуна в том, что тот нарочно окатил ее водой из шланга, никто бы ей не поверил. Кроме Ён Джуна, конечно. Кесси безропотно выпила чашку ромашкового чая, съела предложенный сандвич и согласилась надеть сухие чистые брюки и блузку, принадлежащие миссис Ким.
Кесси, мне почти тебя жаль, - прошептал Ён Джун, который пришел якобы поинтересоваться ее самочувствием, - но ведь ты сама виновата. Нельзя расслабляться, когда рядом находится мой брат.
Я считала, что мы вышли из того дурацкого возраста, когда так любили пакостить друг другу при каждом удобном случае. - Внутри у нее все кипело от ярости. - Твой братец Хен Чжун - чокнутый. Ему пора обратиться к психиатру, если он по какой-то причине до сих пор этого не сделал.
Да ладно тебе. Он же просто пошутил. - Ён Джун искренне не понимал, почему она так злится.
По-твоему это смешно? - спросила Кесси, дергая себя за воротник блузки, которая была ей великовата. - Я приехала сюда, чтобы угодить моей матери, хотя с большим удовольствием осталась бы дома. Я почти не спала уже больше суток, а те несколько часов, которые я провела в постели, пролетели как одна минута. Да и то даже во сне меня не оставляли мысли о моих пациентах. И когда я наконец уснула, лежа на траве, рассчитывая на отдых, Хен Чжун решил "пошутить". В итоге я поеду домой в чужой одежде, с мокрыми волосами, злая, с головной болью. Чем, интересно, я это заслужила? Тем, что спасаю каждый день жизни? Мне тридцать, Ён Джун! Я взрослая самостоятельная женщина. Я много лет работа без сна и отдыха, чтобы стать врачом. И я им стала! Меня уважают все коллеги! А твой братец палец об палец не ударил. Он только и делает, что катается на своей яхте! Он не понимает, что такое вкалывать двадцать четыре часа в сутки. И все, на что у него хватает ума, - глупо пошутить над человеком, который умирает от усталости!
