Краткая история одного больничного

Лимонные дольки. Сборник рассказов

 

Содержание:
• Лимонные дольки. Сборник рассказов
• Навстречу
• Некуда спешить (бонус к "Высоте")
• Краткая история одного больничного
• Deadline
• Новогоднее чудо, или За апельсинами (бонус к Овертайму)
• Без слов
• Губы
• Весеннее
• Глиз. Планета-рай
• Домашний Новый год на "Высоте"

 

Стихи:

· А в тишине рождаются строчки

· Легко и горько. Поэтическое

 

Приветствую всех!

За некоторое время у меня скопилось несколько рассказов и бонусов (ответвления от основных тем романов).

Для простоты поиска решила выложить их здесь.

Буду благодарна за отзывы и комментарии.

Лимонные дольки. Сборник рассказов

 

Почему такое название?
Потому что со смаком, по существу и много не съешь.

Навстречу

Колесо Сансары медленно и неотвратимо кружило в своей загадочной лотерее бессмертные души. Сталкивало одни и те же сущности в разные времена, при иных обстоятельствах.
Но с каждым воплощением, отягощенные кармой прошлых жизней, души снова и снова устремлялись к заветной цели.

***

Маленькая кухня благоухала запахами копченой колбасы, маринадов и лака для волос. У стола суетились двое.
- Огурчик режем вдоль! - тоном, не терпящим возражений, указала немолодая женщина.
- Может поперек? - прокряхтел ее муж. - Медальончиками?
- Какими еще медальончиками? - округлила глаза жена. - Буратино еще из них вырежи! Режь вдоль!
- А может по старинке, обойдемся шампанским и конфетами? - он с тоской посмотрел на всю эту колбасу, соленые огурцы и бутерброды со шпротами. Стол ломился от закусок, и все - на одну несчастную бутылочку водки.
- Веня! - женщина уперла руки в необъятные бока. - Я двадцать лет работаю в ЗАГСе. Какое шампанское? Какие конфеты? Моя дочь пойдет замуж в ясном уме и твердой памяти! Так что не нуди, режь огурцы, как велено!

***

А в соседней комнате задумчиво смотрелась в зеркало нарядная невеста. Красное, не такое как у всех, свадебное платье подчеркивало изящную фигурку и смуглую кожу. Никаких блесток, кружева или фаты. Только бархат кожи и алый шелк. Всегда спокойный и невозмутимый жених будет в восторге.
Девушка смотрела перед собой, боясь опустить взгляд. Смотрела на идеальный макияж, на расшитый лилиями лиф платья, на гранатовое колье - куда угодно, только не на цветастую, склеенную из старых открыток шкатулку.
За стенкой суетились подружки невесты, в кухне хлопотали родители. Оставалось чуть больше часа до приезда жениха. Последние минуты свободной девичьей жизни утекали, как вода сквозь пальцы. А пальцы... Пальцы нервно барабанили по туалетному столику, так и тянулись к шкатулке. Чтобы лишний раз не искушать судьбу, Она взяла вещицу и направилась к шкафу. Давно нужно было спрятать этот раритет подальше.
Вдруг в кухне раздался грохот. Звон разбитой посуды, и тут же громкое "на счастье". От неожиданности невеста оступилась. Ножка в прозрачном чулке поскользнулась на паркете, и, тихо вскрикнув, девушка упала на пол. Выпущенная из рук шкатулка пару раз крутанулась в воздухе, но земное притяжение безотказно подействовало и на нее. Рассыпав свое содержимое по комнате, шкатулка стукнулась о пол.
Браслеты, заколки, какие-то медали и письма разлетелись по всем углам. Глаза невесты невольно остановились на старом потрепанном конверте с ласковым "моей малышке" вместо имени получателя. Сердце болезненно сжалось, когда Она в сотый раз за свою жизнь аккуратно открыла конверт.

***

Перепрыгивая через ступеньки, по трапу грузового самолета бегом спускался мужчина. Он спешил. Капитан еще что-то кричал вслед своему сотоварищу и единственному пассажиру, но мужчина не слышал. Бежал по полосе, к зданию аэропорта, повторяя одно единственное "Не опоздать!". Губы в отчаянии шептали два слова, а сильные ноги несли пилота к его судьбе.
На запястье едва слышно тикали часы. Секундная стрелка, казалось, зажила своей собственной жизнью, ускоряя ход. Десять тридцать.
Эстафета началась.

***

На время позабыв обо всем, невеста с головой окунулась в прошлое.
В яркие, как марки на конвертах, радостные дни беззаботного детства и головокружительной юности. Каждый пройденный этап имел свое ласковое имя. "Моему котенку", "моей малышке", "солнышку", "самой чудесной девушке на Земле", "Любимой" и всегда один и тот же адресат - Он.
Губы дрогнули и растянулись в улыбке. Кто бы мог подумать, что детская забава со временем превратится в первую любовь, а Он из лучшего друга и самого симпатичного парня во дворе - в возлюбленного?
В того, кто будет учить целоваться. Не так, как неопытные сверстники, а по-настоящему - до бешено колотящегося в груди сердца и подгибающихся коленок. В того, кто станет защищать и выслушивать. В того, кто первый раз в жизни скажет ей "люблю".
Аккуратно смахнув со щеки слезу, невеста улыбнулась.
В гостиной заиграли старые настенные часы. "Уже одиннадцать, - неожиданно поняла Она. - Остался час..."

***

Мужчина бросил короткий взгляд на рейсовый автобус. Тот только-только подъехал к зданию аэропорта. Нет, автобус не подойдет! На черепахах и то быстрее. Лично Он предпочел бы сейчас свой родной МиГ-29. Как жаль, что истребитель в центре города можно сажать только в кино. Оглядевшись по сторонам, Он нашел такси. За неимением лучшего, сойдет и оно. Лишь бы водитель не подвел.
Семьдесят километров до города. Много это или мало? Для Него ответ был очевиден: сегодня это гигантское расстояние. Проклятые тысячи метров между желанным будущим и его реальной, пугающей альтернативой. Одна минута опоздания, и катастрофа. Одна минута, и Она станет чужой.
"Спешить! Спешить! Спешить!" - бился пульс.
Его "котенок", его "самая чудесная девушка на Земле", его "Любимая". Столько лет они были друг у друга, никогда не доходя до последней черты, не обещая ждать и любить вечно. Жили каждый своей жизнью. Его учеба - ее школа, его самолеты - ее институт, его жена - ее... Жених.
Неправильно и глупо, но дальше так нельзя.
Машина въехала в город. Прерывая примитивную попсовую песенку на радио, диктор объявил текущее время: "Одиннадцать тридцать".

***

За невестой приехали целой толпой. Друзья жениха во главе со свидетелем в пылу веселого отчаянного торга чуть не погнули перила старой железной лестницы. Подружки невесты оказались им под стать. Половина жителей старенькой пятиэтажки, все, кто в этот день оказался дома, с любопытством наблюдали за шумным уморительным процессом выкупа невесты.
Спокойным и уравновешенным казался только жених. Он медленно взошел по ступенькам вслед за остальными, безучастно переждал соблюдение всех ритуалов, хлопнул с будущим тестем положенную рюмку водки, закусил бутербродом. Никаких лишних эмоций, все уверенно и без суеты.
И только когда отворилась дверь из спальни, он, восхищенный, забыл, как дышать. Она. Роскошная, молодая, яркая. Девушка-мечта, будущая жена! Не по годам умная красавица, которую встретил полгода назад, вот-вот станет его законной супругой. Кто-то скажет "быстро", кто-то "поспешили", а он знал точно: вместе им будет хорошо. Всегда: в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии... Бедности он не допустит, с горем разберется, а здоровье... Бог даст!
Новобрачная волновалась. Неотрывно смотрела на будущего мужа и мяла в руке последнее письмо. Маленькое, на одном листике, но такое сердечное и откровенное. Сама не заметила, как прихватила его с собой, а сейчас не представляла, куда деть. Так, сжимая в руке букет с письмом, и направилась следом за будущим мужем. Тонкий бумажный листок надежно оберегал нежную кожу от жестких колючих стеблей.
Часы пробили двенадцать.
Украшенный шариками и лентами свадебный кортеж двинулся в сторону ЗАГСа.
- Видишь, Веня, - не успокаивалась мать невесты. - Огурчики все разошлись! И даже кусочка колбаски не осталось!
- Зая, ну я же говорил, - мужчина поправил короткий, заканчивающийся на пузе галстук и шутливым тоном добавил, - главное в этом деле - закусывать!
- Дурак ты, Вениамин Палыч! - хохотнула женщина. - Ей Богу, за какие грехи ты мне достался?
- За грехи молодости, - лукаво подмигнул супруг.
- Человек столько нагрешить не способен, - весело рассмеялась мать невесты. - Наверное, это просто судьба.
- Ага, - и он тихонько запел:
Держись сильней за якорь -
Якорь не подведет;
А если поймешь, что сансара - нирвана,
То всяка печаль пройдет...

***

Такси, как назло, застряло в пробке. Пассажир нервно мял в руках ремень сумки и каждые десять секунд посматривал на часы. Время галопом неслось в будущее. Терпения не хватало.
- Останови здесь, - даже не попросил, а приказал Он водителю. - Я дальше пешком.
- Так еще пять километров! - тот повернулся в сторону пассажира. В круглых от удивления глазах читалось непонимание. - Ты ж спешил. Пробку мы проскочим, погодь чуток.
- Останавливай! - уверенным тоном повторил молодой мужчина. - Я дворами добегу быстрее.
Таксист почесал затылок, но дальше спорить не стал. Клиент всегда прав. Хочет пробежаться - пусть бежит. Тем более что парень он крепкий, такому и десять километров не расстояние.
Пилот сунул водителю деньги и, не медля, выскочил из машины. Справа и слева, сзади и спереди - повсюду, щедро насыщая воздух выхлопными газами, стояли машины. Он пулей пронесся по лабиринту из транспорта к зеленому газону, а там уже, не разбирая пути, к своей цели. Время, казалось, бежало с человеком наперегонки. "Еще пятнадцать минут. Успею!" - успокаивал себя мужчина.
Знакомые дворики родного города яркими вспышками мелькали перед глазами. А Он все несся по разбитым тротуарам, перепрыгивал через канавы и дорожные люки, бежал со всех ног. Продирался сквозь невидимую ткань времени в собственное прошлое.
Здесь родился, здесь запустил в небо свой первый, тогда еще бумажный, самолетик, здесь встретил ту самую девчонку, которой потом отдал свое сердце. Слепой дурак, всегда любивший одну, но женившийся на другой. Не вовремя осознал, не вовремя признался. Но ведь можно еще все исправить - Он отчаянно верил в это. Только бы успеть.

***

Оглядываясь по сторонам, словно ждала чего-то или кого-то, невеста вышла из машины. Девичье сердце бешено колотилось в груди. Ладонь, сжимавшая букет с письмом, побелела от напряжения. От паники из головы разлетелись все мысли. Она чуть не захныкала, глядя на шумную толпу гостей, чуть не оступилась.
Большая сильная рука неожиданно легла на талию невесты. Жених. Он всегда безошибочно угадывал ее настроение и был рядом. Надежный как скала, домашний и простой. Страх на время отступил.

***

Секундомер судьбы не знал жалости. Никакой задержки, никакого промедления. Обменивая километры на минуты, мужчина мчался вперед. Вдалеке уже виднелось здание ЗАГСа. Ускорился.
Он должен был успеть. Остановить, не дать совершить роковой шаг. Она его. Его! Всегда была и всегда будет.
Столько времени потеряно зря, столько ошибок позади, но вместе они исправят все. Его Любимая, его котенок. Та, которую встретил давно, та, которая стала всем.

***

Невеста замерла на последней ступеньке у входа в ЗАГС.
- Волнуешься? - жених непонимающе посмотрел на нее, но руку не убрал.
Она воровато огляделась по сторонам. Никого. Толпа гостей и никого. Ладошка еще сильнее сжала букет с письмом. Розовый шип прошил тонкую бумагу насквозь, впиваясь в кожу. Но никого.
- Да... - ответила робко.
- Все будет хорошо, - успокоил мужчина.
Он не стал уверять в любви и безоблачном будущем, не стал упрашивать или смеяться над ее страхами. Три простых слова "все будет хорошо" вместо сотен клятв.
- Верю, - искренно ответила Она и улыбнулась. - Обычное волнение. Пойдем.
И они сделали последний шаг. Волна гостей хлынула следом. Все спешили, надеясь занять места поближе к молодым, и никто не заметил высокого, красивого незнакомца, что с белым, как мел, лицом обреченно смотрел в сторону двери.

***

За пазухой, аккурат возле сердца, забарабанил телефон. Но мужчина уже ничего не чувствовал и не слышал. Он видел Ее. Невообразимое дерзкое красное платье, словно сигнал о чем-то очень важном. Обнаженные плечи, искушающие, изящные. А ведь Он столько раз представлял себе, как изучит губами каждый миллиметр ее бархатной кожи, ощутит под собою юное тело, позволит, наконец, самое сокровенное - любить Ее. Отчаянно, до полного изнеможения, до полного слияния, до сбивчивого от накатившего экстаза признания в любви.
Его котенок, его малышка, его самая чудесная девушка на Земле. Любимая. Это Она сейчас счастливо улыбалась другому, ослепляя своей красотой. Счастливо! Видел, чувствовал, знал. Она уверенно и величественно шла об руку с другим к своей судьбе. Единой для них и уже чужой для него. Ее выбор, ее счастье, ее мужчина...
Вмешаться?
Остановить?
Разрушить?
Не смог.
Стоял как вкопанный. Душа рвалась вперед, но держался. Душа болела и рыдала, но молчал. Душа разрывалась на части, но не посмел.
Все для Нее...
А телефон звонил и звонил. Где-то далеко другая женщина настойчиво требовала ответа. Почти прошлое... Настоящее.

***

Он и Она, Татьяна и Евгений, Наташа и Андрей, Тристан и Изольда, Парис и Елена - сотни имен, десятки перерождений. Известных и забытых, трагических и глупых.
Множество жизней подряд они стремятся навстречу друг другу. Спешат и опаздывают, останавливаются и оглядываются. Постоянно рядом и никогда - вместе. Словно, объедини они, наконец, свои судьбы, череда перевоплощений подошла бы к концу, даруя полное освобождение, нирвану, финал.

Но пока не время. Не смогли, не осилили. А значит, дальше - жизнь: обычная, простая.
А следом за ней - новый виток Колеса Судьбы, новая попытка и новая эстафета.
Друг к другу. Навсегда.

Некуда спешить
по мотивам романа "Высота" (бонус)
Рассказ писался до самого романа.

 

Расстаться можно и любя,

Боль рассосется понемногу,

Но только, обманув себя,

Мы обмануть не сможем Бога.

И. Тальков

 

Мужчина открыл крышку старого рояля, прошелся по пыльным клавишам. Любимая мелодия наполнила зал. Грубые пальцы постоянно путались, и мотив выходил нестройно. Давненько он не подходил к инструменту... Сколько лет прошло? Десять, пятнадцать? Может, и больше. Его жизнь уже давно напоминала постоянное сражение, где не было место музыке, покою и... оказалось, что и любви.

За спиной суетилась девушка, расставляя чистые кружки, вытирая со столов. Кофейня уже закончила свою работу, и только два человека никуда не спешили. Юная красотка старательно избегала взгляда незадачливого пианиста и сновала между столами. Она его не ждала, не звала и в глубине души боялась. Вот так, за игрой в кошки-мышки, они проводили уже который вечер в маленьком кафе на самой верхней точке города.

Тридцатиэтажный современный бизнес-центр из стекла и бетона днями превращался в шумный муравейник, наполненный шустрыми клерками, почтенными джентльменами и смазливыми секретаршами. Все сновали туда-сюда, без остановки работал лифт, раздавались телефонные трели, и рулонами выкатывался факс. Только на самом последнем этаже царил покой и уют. С раннего утра до позднего вечера здесь открывала свои двери уютная кофейня. Бариста Карина готовила посетителям бодрящие кофейные напитки, рисовала на молочной пенке загадочные узоры.

Среди соблазнительных ароматов находили покой и наслаждение уставшие работники и гости здания. Им всем была по душе зеленоглазая брюнетка, но никакие знаки внимания так и не смогли перерасти в нечто большее. Карина каждый раз ловко срывалась с крючка очередного докучливого посетителя и в полном одиночестве направлялась в маленькую квартирку на окраине.

Жизнь шла размеренно и спокойно, но в последнее время ни хорошие чаевые, ни щедрые на комплименты поклонники, ни дразнящий аромат доминиканского кофе не могли порадовать девушку. Серая осень с дождями и ветрами, внезапно мелькнула знакомым лицом, и затянула в пучину томительных воспоминаний.

Карина подняла голову и тяжело вздохнула. Неожиданный посетитель не пропустил и этого вечера.

Как он нашел ее? Зачем? И как ей вести себя теперь?

Вначале в голове кружились одни вопросы, которые оставались без ответа, ведь он молчал. Смотрел на нее своими бездонными синими глазами, будто ждал, что девушка сдастся первой, о чем-то думал и растворялся в темноте.

Потом вопросы закончились, и в памяти цветным диафильмом понеслись картинки из другой жизни. На одной из них она стоит высоко над землей, у люка самолета, до боли сжимая лямки парашюта, и борется с удушающим страхом. На другой - смотрит на стремительно падающее тело, неотвратную смерть. На третьей - исступленно молится, шепча в темноту клятвы и страшные проклятия. Все время на изломе, из последних сил... так живут лишь безумцы, и она сбежала от них, не выдержав ритма, и страха за самого дорогого человека.

Глупая... Ее любовь и погибель вновь нашла свою добычу. Разве от этого сбежишь?

Сегодня все было не так. Пронзительная мелодия рояля отзывалась каждой нотой в душе, била по оголенным нервам. Приходилось крепко держаться за барную стойку, чтобы не запустить в пианиста чем-нибудь тяжелым, или не броситься в его объятия. Нет! Пусть лучше он останется для нее в прошлом. Заново перемалывать себя в жерновах той безумной жизни она не хотела.

Все эти бессонные ночи, больницы и аэродромы остались позади. Хватит! Вечное раскачивание на весах страсти и ожидания... Ни одна минута близости не стоит того отчаяния, которое ощущаешь, когда смерть стоит на пороге, и лишь тонкая нить удерживает самого важного человека в живых. Пусть даже не надеется, в эту рулетку она больше не играет.

Чтобы хоть как-то отвлечься от музыки, Карина приготовила кружку медового латте. Кофе получился даже ароматнее, чем обычно. Опустевшая баночка меда осталась на столе, и девушка взяла ее в руки, вдохнув сладкий запах. Тонкий женский пальчик не удержался и тут же провел по липкой стенке, собирая жалкие остатки. Эта слабость была у нее с детства. Меда было не так много, но с каким же удовольствием можно облизать пальцы с засахаренными комочками драгоценной сладости!

Незамеченным для мужчины это не прошло. Он быстро сглотнул и, прогоняя наваждение, тряхнул головой. Играть больше не хотелось - как на рояле, так и вообще... играть. Уставший за долгий напряженный день и еще более долгое игнорирование, он тихо закрыл крышку и подошел к огромной кофе-машине.

Карина подняла глаза и вздрогнула. Он все-таки решил сделать этот шаг, нарушив длительное молчание. Было страшно, но она уже давно ждала. Ведь не просто так среди тысяч людей, спустя долгий год он ее нашел. Знакомые до боли, до умопомрачения глаза блуждали по ее лицу с такой тоской, что пришлось закусить губу. Сдерживаться становилось все сложнее.

Мужчина обошел стойку и стал позади хрупкой девушки, не касаясь. Их замершие силуэты отразились в огромном окне, на фоне черно-синего закатного неба. По проспекту сновали машины, в витринах магазинов мелькали огни рекламных вывесок... Там бурлила жизнь, а здесь, в опустевшем кафе, все остановилось, будто время собиралось пойти вспять.

- Глеб... - она не выдержала напряжения. - Зачем?..

- А ты не знаешь?

От знакомого, самого дорогого на земле голоса, замерло сердце. Легкий румянец окрасил нежные девичьи щеки, и стало жарко. Ох, он всегда так на нее действовал, столько времени прошло, а притяжение не уменьшалось.

- Я не смог отпустить, - он развел руками. - Старался, но не смог.

- А обо мне ты подумал?

- Знаешь, наверное, даже если бы ты уехала в другой город, вышла замуж и нарожала детей, я бы тоже не смог. Сорвался бы. Это сильнее.

- Сильнее парашютов, кайтов, адреналина? Сильнее, чем высота?

Мужчина резко развернулся, засунул руки в карманы потертых джинсов и направился к окну. Как доказать, что высота без нее стала безразличной? Он измордовал себя за этот сезон постоянным напряжением, риском, опасностью, но все зря. На земле никто не ждал... Туда даже не хотелось возвращаться.

Карина устало села на высокий стул. Было невыносимо больно, но отвести от мужчины взгляда не удавалось. Все такая же сильная широкая спина, уверенная осанка, коротко стриженный затылок. Раньше он не стригся так коротко. Тянуло прикоснуться, потрогать, ощутить нежное покалывание пальцами.

- У нас хороший вид из окна: проспект, развлекательные центры, небоскребы, - наконец выдавила она из себя. - Я так радовалась, когда устроилась на работу в кофейню, но подойти к окну боюсь до сих пор.

- Почему? - он повернулся к девушке.

- Эти стеклянные стены кажутся такими ненадежными, страшно смотреть вниз. С тридцатого этажа дух захватывает от пропасти под ногами.

- Ты все еще боишься высоты? - хитро ухмыльнулся он, словно задумал что-то. - Это легко излечимо.

Быстро направившись к девушке, Глеб забрал чашку из ее рук.

- Что ты пьешь? - Мужчина повел носом, пытаясь разгадать рецепт ароматного напитка.

- Медовое латте. Это лучшее лекарство от вечерней хандры. Могу сделать и тебе, как постоянному клиенту...

- Которого ты никогда не обслуживаешь, - он закончил фразу вместо нее.

Глеб еще раз вдохнул аромат, очень отчетливо представив, как бы он пил это латте, чтобы избавиться от хандры. Слизывать липкий тягучий мед с разгоряченного гибкого тела, вдыхать аромат кофе и двигаться... прочь от мыслей, окружающего мира в пропасть собственной жажды. Только с ней, до конца...

- Ты будто насилуешь меня взглядом, - выдохнула Карина.

- Нет, для насилия нужно сопротивление. Ты же хочешь сама. Я знаю.

Она быстро выдохнула и постаралась скрыть смущение. Как он только догадался?

- Чего же? - все-таки задала свой самый сокровенный вопрос.

- Моих губ, моих пальцев, умелого языка, горячего тела... моей жажды.

Вместо ответа она отхлебнула из высокой кружки кофе и облизала капельки белой пенки с губ.

- Черт! - взорвался он. - Не смей так делать!

- О чем ты?

Она с трудом поняла, что он имел в виду. Нечаянное, машинальное движение завело его в мгновение ока, как мальчишку.

- Я не железный! Ты можешь дорого поплатиться за такие штучки, предупреждаю.

Мужчина недовольно протянул руки и попытался забрать чашку. Женские пальцы случайно дрогнули, и горячий кофе выплеснулся прямо на белоснежную майку. Он только тихо охнул, но больше не проронил ни слова. Коричневое пятно быстро растекалось по белой ткани.

- Извини... Я случайно, - она быстро схватила в руки полотенце и попробовала хоть как-то оттереть кофе.

- Бесполезно... - прошептал он совсем рядом. - Все бесполезно, не суетись.

Что стояло за этими словами? Мужчина в мгновение ока стянул с себя грязную майку и бросил на ближайший столик. Стало совсем тяжело, напряжение в кафе достигло максимума. Девушка не выдержала и отвернула голову к окну. Там вид был гораздо безопаснее, пусть и тридцатый этаж, и бездна...

- Когда-то ты любила смотреть на меня без всей этой одежды... - прозвучало многозначительно над ухом.

Слова дрожью отозвались во всем теле. Не в силах сопротивляться, она подняла глаза. Нет, смотреть на это невозможно. Обнаженный, по пояс загорелый торс. Глеб не изменился, даже шрамов за последнее время не добавилось. Она мысленно поблагодарила за это Бога и закрыла глаза.

Всего было чересчур, эмоции и воспоминания захлестывали горячей волной. Когда-то она пальцами, губами, языком хорошо изучила каждый изгиб, каждый шрам на любимом теле. На это ушло много времени, много долгих знойных ночей. Сейчас даже знать, что он рядом, и сдерживать себя - адская мука.

- Пожалуйста, не надо, - глухо простонала в ответ на непроизнесенную просьбу.

Не слушая, Глеб прижался близко-близко, сводя с ума своей теплотой и запахом. Аромат чистой кожи и мыла вмиг опутал ее, пленил, возвращая в забытые времена.

- Если бы ты знала, чего я только не перепробовал, чтобы вычеркнуть тебя из мыслей. Но стоило лишь сомкнуть глаза, как ты вся, отзывчивая, нежная, вставала перед глазами, и я тонул в своем отчаянии. Черт! Я чуть не разбился, позабыв обо всем, когда не смог найти тебя в этом проклятом городе. Запасной парашют открылся вовремя, и вот я здесь.

- Не говори так, пожалуйста. Глеб...

- Карина, милая, не прогоняй, - попросил он внезапно охрипшим тихим голосом, - не сопротивляйся мне, детка.

От этого шепота ее пробрал озноб. Здравые мысли куда-то исчезли и вместо простого "Нет", губы беззвучно сказали "Да".

Она протянула к нему руку и положила на сильную грудь. Где-то там, под пальцами, бешено билось сердце. Оно всегда так колотилось, стоило им лишь оказаться рядом.

- Сними это платье... для меня, - прошептал на ухо. - Пожалуйста, мне нужна ты вся, очень... сейчас.

Дрожащими пальцами девушка медленно развязывала широкий пояс. От мысли, что сопротивляться больше не нужно, стало легко и радостно. Она вся горела, истомившись по таким важным прикосновениям любимых рук. Как только потайная молния сбоку была расстегнута, Глеб сам стянул с нее платье через голову и бросил в угол. Простенькое белье полетело туда же. Он не смог больше ждать и крепко прижал к себе стройное тело.

- Я буду читать по твоему дыханию, по пульсу, по дрожи, - шептал, как заклинания. - Не собираюсь жалеть, это не игра в поддавки.

Он провел грубыми пальцами затейливую линию по плечам, спине, спустился к бедрам, оставляя на коже чувственную дорожку. Карина вздрогнула, выдавая себя.

- Ты все еще боишься высоты? - спросил на ушко.

- Очень, - также тихо прошептала в ответ.

Глеб подхватил ее на руки и понес к окну.

- Не бойся, я никогда не отпущу.

Мужчина поставил ее у окна перед собой. Впереди раскинулся город, центральный проспект, яркие торговые центры, жилые высотки. Обнаженная женская фигурка в полупрозрачном окне на вершине небоскреба сжалась от страха, но мужчина не замечал ее робости и продолжал нашептывать свои заклинания.

- Я буду брать и давать ровно столько, сколько осилишь и потребуешь. Можешь не надеяться на снисхождение. Твое прекрасное тело мне не солжет.

Карина слабо кивнула, заколдованная нежными касаниями и желанной близостью.

- Я так долго тебя ждал, любимая...

Вокруг не было ничего, лишь ледяной пол под босыми ногами и огромное стекло витрины впереди. Никакой защиты, на виду у всех. Глеб мягко подтолкнул еще ближе к пропасти. Сильные руки жадно гладили бедра, сминали чувствительную нежную грудь. Как безумный коллекционер, получивший наконец свою Мадонну, он ласкал взглядом каждый заветный уголок, восторгался каждым изгибом и ловил редкие приглушенные вздохи.

Карину с головой накрыли ошеломительная нежность и острое желание. Когда горячие нетерпеливые губы проложили дорожку из поцелуев по шее, она сдалась окончательно. Из груди вырвался тонкий жалобный всхлип. Напор мужской страсти вмиг снес созданные за долгие месяцы баррикады.

Ломая ногти о прозрачную поверхность, она соскальзывала, ударялась локтями, но он держал. Вжимал в стекло своим телом, раздвигая стройные ноги.

- Не смей сопротивляться! - грозно рыкнул Глеб над головой. - Я так хочу!

Сопротивляться страшно... А вдруг хрупкая защита разобьется... Так высоко... Ужас...

Но ему было плевать. С силой врываясь в нее, вначале одним пальцем, потом вторым, он сам сгорал от безумной страсти и отчаянного желания. Женское тело предательски реагировало волнами запретного наслаждения, истекая влагой. Сам еле сдерживал рычание, рвущееся из груди от каждого всхлипа, каждого стона любимой.

И снова мужские грубые пальцы шарили по телу, жадно трогали, как долгожданную добычу. Поднимались к шее, заставляя раздвинуть пухлые нежные губы.

- Оближи! - приказ. - Ты слаще меда, почувствуй это, смелее!

Она втянула липкие пальцы, смакуя свой вкус.

- Сильнее. Обхвати их...

Стоило только исполнить приказание, как Глеб еще сильнее прижал ее к стеклу. Между ними не было даже миллиметра расстояния. Одно целое. Бедрами она ощущала его возбуждение через плотную ткань джинсов. Его левая ладонь скользнула по обнаженному бедру все ниже, ближе, и, наконец, тремя пальцами он проник во влажный вход.

В этот раз она не смогла сдержать стон.

Прижатая грудью к холодному стеклу, девушка каждым сантиметром обнаженного тела ощущала свою незащищенность и острое желание. Сильные пальцы настойчиво сводили с ума ритмичными движениями. Хотелось взвыть, оттолкнуть его, но нет. Бабочка попала в стеклянную клетку. Распластанной жертве оставалось лишь всхлипывать от все более глубоких проникновений, закусывая губу.

Молчать. Слова под запретом. Вся вселенная сжалась до грубых толчков и сбившегося дыхания.

Далеко внизу, в тусклом свете фонарей сновали машины, куда-то спешили люди. Стоило им лишь поднять глаза... нет, она этого не вынесет. Весь город у ног превратился в многоликого свидетеля. Фонарь с соседней многоэтажки на секунду крутанулся и ослепил их. Мужчина не останавливался. Долгое время разлуки смывало любые доводы рассудка, оставляя на поверхности лишь отчаянную потребность в ней, в ее огне, ее стонах, ее экстазе.

- Пожалуйста...- попросила она еле слышно.

- Терпи! - послышался грубый хриплый ответ. - Уже скоро.

Сильный ветер жестоко ударял в стекло ледяным холодом. Слезы катились по ее щекам от острого наслаждения, но мужчине было все равно. Он яростно врезался, вдалбливался, ускоряя темп. Пальцы не знали покоя, неистово лаская чувствительное лоно.

Чтобы не зарычать, Глеб крепко сжал зубы. Слишком долго длилась эта разлука, он боялся взорваться от первого же прикосновения, не дождавшись ее. Как же плотно она его обхватывала, сжимала, какая горячая и влажная. Его милая, пугливая девочка. Она создана для него, и бегство не спасет.

Карина балансировала на тонкой грани собственного страха и острого восторга. Сколько еще будет длиться эта пытка? Оргазм в любую секунду готов был накрыть ее лавиной, но умелые пальцы не позволяли. Оттягивали освобождение, ласкали, толкались, но не разрешали взмыть в экстазе. Только он умел так совершенно играть на нее теле. Еще несколько мгновений и все... Наслаждение подкатывало все ближе и ближе.

Послышалось, как расстегнулась молния и зашелестела ткань. Тело вздрогнуло от сладкого предвкушения чего-то большего, значительного. Он обхватил ее бедра обеими руками и на вдохе натянул на себя до упора.

- О, Господи! - воскликнули в один миг оба, задыхаясь от восторга.

Она закрыла глаза, не желая больше отвлекаться ни на что. Глеб секунду перевел дыхание, затем вышел и снова толкнулся внутрь, мощно, с оттяжкой, словно ударял.

- Ты такая тесная, - выдохнул он бархатным шепотом, - я хочу брать тебя долго, очень долго.

От его откровенности, как лавина с гор, на нее обрушилось столько красок и ощущений, что затрепетало сердце. Внутри все пульсировало от мощного оргазма, а он безжалостно вколачивался, продляя агонию.

- Ааа!!! - Карина не сдержала крик и резко выгнулась дугой.

Каждую косточку, каждую мышцу, каждый нерв сотряс сильнейший импульс экстаза. Она жадно ловила ртом воздух, бессильно дрожала в сильных руках мужчины, когда он с новой силой принялся, вначале медленно, нежно, затем - грубо и быстро вторгаться в пульсирующее лоно.

- Я не смогу больше, - умоляла девушка.

Горячие слезы стекали по холодному стеклу, но он не слышал, наращивая темп и вжимая в себя хрупкое тело.

Вдруг все остановилось. Мужчина на секунду замер, сжимая еще сильнее ее бедра.

- Я люблю тебя...- хрипло, будто вырывая слова с кровью из самой души, простонал он и вздрогнул.

От последнего мощного толчка, показалось, что стекло чуть не разбилось вдребезги. Он притянул любимую к себе и излился внутрь до последней капли.

Переполненная любовью, страстью, им самим, Карина не вынесла. Не сдерживая слез, она зарыдала, громко и отчаянно. Плотину, сдерживавшую столько времени пережитый страх и запретные желания, прорвало.

Глеб не отстранялся, целуя шею, плечи, руки - все, до чего мог дотянуться, и казалось, чувствовал ее боль. Он сам сейчас пережил подобное. Даже там, высоко в небе, отталкиваясь от борта самолета, он не ощущал себя таким живым, как в этот миг. Как можно было лишиться этого?..

Его девочка, чуткая и губительно нежная. Его яд и спасение. С ней все ощущалось иначе. Секс превращался в сладостную агонию, а душа ликовала.

Это сильнее адреналина, губительнее смерти и слаще меда.

***

Пустота, сонная, глухая пустота. Она накрывает с головой непроницаемым серым куполом, высасывает остатки сил.

Шаг-два и ноги подкашиваются. Любовники медленно оседают на холодный пол, не размыкая объятий.

- Милая, я больше тебя не отпущу.

- Никогда... - шепчет она в ответ.

Проходит ночь. По стеклу с улицы прозрачными кляксами стекают капли утреннего дождя, безвольно скользят по прозрачной поверхности в пропасть. Их путь с небес на землю такой стремительный и беспощадный. И чтобы вернуться в голубую высь, надо испариться и взмыть влажным туманом. Даже бескомпромиссный круговорот природы всегда дает еще один шанс.

На улице, далеко внизу, суетятся люди, наполняя жизнь важными делами и тусклыми фантазиями. Они все бегут, опаздывают, а двое влюбленных гладят дрожащими пальцами щеки и губы друг друга, будто изучая заново.

И им больше некуда спешить в этой жизни.

 

Краткая история одного больничного

День первый. Понедельник
Мой терапевт внезапно ушла на курсы - видимо чуяла, что приду. Отправили к другому. После вопроса о профессии прием превратился в бесплатную юридическую консультацию. Ну почему я не маляр?...
Зато теперь у меня есть эротический диагноз "трахеит".

День второй. Вторник
Дома. Скучно. Из собеседников - кот.
Решила от безделья спасать мир. Начать решила с кота. Заказала ему новый сухой корм за бешеные деньги.

День третий. Среда
От скуки удумала развлечься по-старушечьи - сходить в поликлинику на физиопроцедуры. Полтора часа искали карточку. Размахивая паспортом, как флагом, доказывала, что я местная и не какой ни гастарбайтер. Осипла.
Кот в шоке от корма, объявил голодовку. Игнорирую, ибо заплачено - надо жрать!

День четвертый. Четверг
Снова в поликлинике, чтобы закрыть больничный. Три часа под кабинетом врача. Оказалось, в регистратуре меня втихую переписали к другому терапевту. Тихо зверею. Больничный продлили, видимо мои волосы дыбом и пена у рта их впечатлила.
Кот второй день не жрет, перестал со мной общаться. Никогда не видела, чтобы коты Так ели печенье...

День пятый. Пятница
Сегодня никуда не пойду. Буду деградировать дома, в полном одиночестве.
Кот от голода видимо ослаб - залез под покрывало и даже не храпит. Пинала. В ответ лишь тихий "Ммм..."

 

Deadline

Мужчина стоял на самом краю крыши, ковыряя носком ботинка кирпичные черепки. Внизу не было ни одной живой души. Лишь старая водонапорная башня и он. Никто не увидит, никто не услышит.

***
Дом. Три часа назад.

Один в квадратной комнате с зеленым диваном и черным экраном телевизора. За окном туман. Так было даже лучше. Сероватая влажная пелена прятала от глаз огромную мусорную свалку. Раньше он думал, что страшно жить возле кладбища. Теперь знал - это не так. Свалка страшнее. Куда смирным покойникам с их куцыми крестами до зловонных отвалов живых? Лучше туман и кладбище - невидимое и безмятежное. Новая норма. Что дальше?

 

Драгоценные, самые светлые воспоминания кинжалами полосовали сердце: теплые податливые губы, которые больше не целовать; длинные тонкие пальцы, которые не переплести со своими; синие, как омуты, глаза, в которых отражалось его небо. Она стала прошлым. Половинка, без которой он инвалид. Инвалид вполовину себя.

 

Равнодушные голоса внутри злорадно повторял приговор: "Прежней жизни больше не будет!", "Потерял!" Слишком больно, чтобы выдержать. Слишком много на одного. На одного... Теперь только одного!
В отчаянии он запустил в стену рамку с фотографией. Стекло разбилось вдребезги, выпуская на волю черно-белое фото молодой женщины. Той, которой больше нет. Грудь горела, словно в огне. Проклиная судьбу и людей, он уже накричался до хрипоты, до боли. Теперь дышать и то удавалось с трудом, но не отпускало. Сил не осталось, а горе все новыми и новыми волнами рвала нутро на ошметки. Сколько еще ему корячиться на холодном полу, оплакивая потерю и прежнюю жизнь?

 

Сдался. Собрал в кулак остатки воли и, сорвав с крючка куртку, как преступник выскочил в темную ночь. Пусть любимая на небесах простит его, но оставаться внутри больше не мог. Там даже умереть нельзя. Повсюду ее вещи и аромат - незримые ниточки в безвозвратно ушедшее время. Они высасывали соки, но держали в опостылевшей реальности. Бежать. Туда, где не были вместе, туда, где боль станет терпимой и, наконец, хватит духа уйти. Громко хлопнула входная дверь, а кто-то незаметный, желтоглазый и таинственный все смотрел вослед ушедшему. Задумчиво хмурился, чего-то выжидал.

 

Промозглый ветер ударил в лицо - улица встретила человека с распростертыми объятиями. Серые, похожие один на другой дома по обе стороны дороги, грязные лужи под окнами, тусклый свет фонарей - обычная действительность. Сегодня она была как нельзя кстати. Безликая, словно школьная доска, никаких символов, лишь то, что напишешь сам. Он с удовольствием написал бы.
Написал о женщине с робкой улыбкой, о мужчине с влюбленными глазами, о пронзительной нежности и заботе. О том, как растворяется в неуловимой близости закоренелое одиночество, и серые будни наряжаются в праздничные одежды. Его рассказ был бы красочным, ярким, но коротким, как праздничный салют. Кусочек заурядной жизни, по верху которой, маскируя реальность, сверкала хрупкая идиллия - любовь.

 

Сейчас она развеялась. Одуряющий страх перемен удавкой опутал шею. Все, что имело смысл, и было дорого, закончилось. Словно черная дыра поглотила его личную вселенную. Раз - и нет! Какой хлипкой она оказалась. Как легко исчезла. Всего один человек, одна из трех с половиной миллиардов женщин. И именно она была решающей. И вот - дедлайн. Все ресурсы исчерпаны, отведенный на существование срок подошел к концу. Кто он теперь? Пустая оболочка, безвольный зомби с одноразовой душой. Не нужно перерождений, не нужно других попыток. С него уже хватит.

 

Впереди, освещенная одним единственным прожектором, высилась старая водонапорная башня. Мужчина неспешно, с трудом передвигая ноги, двинулся к ней. Там никто не сможет потревожить и остановить. Его неприметный спутник с желтыми, как луна, глазами старался не отставать. Устало косясь на редкие автомобили и одиноких путников, он упрямо ковылял за человеком.

***
Крыша водонапорной башни. Настоящее время.

С востока, словно измазывая серой грязью угольно-черный небосвод, пробивались первые солнечные лучи. Безучастное светило спешило вступить в свои права.

 

Дальше ждать было нечего. Человек вылез в окно, стал на узкий парапет, собрался с духом. Было страшно, но он гнал от себя это чувство. Раз за разом прокручивал в памяти самые светлые воспоминания, выжимал тоску из каждого счастливого мгновения прошлого. Ковырял свои раны. "Только не смотри вниз. Один шаг, и покой..." - уговаривал он себя, но ноги не слушались.

 

Вдруг рядом, в башне, послышались тяжелые шаги, и что-то огромное черное мелькнуло в проеме окна. Он отвлекся всего на миг, но этого хватило. Одна нога соскочила с удобного уступа, тело стало падать. Судорожно махая руками, он в последний момент сумел ухватиться за ржавый, торчащий из стены штырь.
Из окна высунулся некто и, не мигая, уставился на него. Кровь застыла в жилах от этой картины.
- Кто ты? - заикаясь, прошептал человек.
- Твой демон-хранитель, - хитро сощурившись, ответило существо.
- Демон?..
- А ты, небось, Ангела ожидал? - собеседник закатил глаза.
Человек не ответил. Страх рухнуть вниз пересилил ужас перед желтоглазым чудищем. Ноги поскальзывались на парапете, а слабые руки с трудом выдерживали его немаленький вес. Случайный собеседник на выручку не спешил.
- Вы, люди, такие странные... - многозначительно протянул тот. - За жизнь не сделаете ни одного хорошего дела, ни разу не прислушаетесь к голосу сердца, а губу на белокрылого Ангела раскатываете.
Неожиданно справа ударил сильный поток ветра. Мужчина изо всех сил напряг хилые мышцы, не позволяя стихии пересилить себя. Ветер не сдался, сорвал шарф с тонкой человеческой шеи, играя, распахнул куртку. Холод от пяток до макушки опутал свою жертву. Обессилившие пальцы закоченели.
Человек бросил вниз быстрый взгляд. Высоко и страшно. Еще несколько секунд, и он рухнет, разобьется насмерть, забрызгав кровью старый, выщербленный асфальт.
- Это будет больно! - словно прочитав его мысли, подсказал демон. - Ты почувствуешь, как ломаются кости, разрываются внутренние органы, но сделать ничего не сможешь. Фу! Гадость!
Человек нервно сглотнул. То, что еще недавно казалось выходом, теперь вызывало панику.
- Помоги, - еле слышно попросил он.
- Не совсем тебя понял, - прокряхтело существо. - Помочь в чем? Тебе куда: вверх или вниз?
- Вытяни... - из-под ботинок на землю снова посыпалась кирпичная крошка. Человек соскальзывал. - Пожалуйста!
Но демон не желал и пальцем шевелить.
- Нет! - на этот раз совершенно серьезно проговорил он. - Я от тебя устал. Вначале ты своей беспечностью лишил меня белых одежд, вырядив в черное тряпье. Затем завистью и ленью оставил без крыльев. Последним исчез нимб. Его не так просто лишиться, но твое уныние... Оно слишком сильное. Когда вся энергия, данная Всевышним на жизнь, превращается в орудие против этой самой жизни, то нимб хоть на болты прикручивай - все равно свалится.
- Я любил! - с отчаянием в голосе простонал человек единственное оправдание, которое пришло в голову.
- Слушай, ну кого ты тут пытаешься обмануть? - демон скривился, как от кислого лимона. За долгое время своего существования он уже столько раз слышал эту отмазку, что готов был подтолкнуть к пропасти каждого, ссылающегося на нее. - Любил он... Как же! А где мои крылья в таком случае? Где белые одежды?
Ничего не понимающий человек лишь обалдело смотрел на него и чуть не плакал от страха.
- Слышь, ты, половинка целого, - желтоглазый склонился к самому лицу своего подопечного. - Открою тебе страшную тайну: любовь не несет смерть. Любовь - это сильнейшая животворящая энергия, которая, как вирус, поражает и меняет все вокруг. Воду обращает в вино, а демонов - в Ангелов. Усек?
- Не-е-т...
- Скудоумный... - прошептал под нос себе демон. - Представь, что человек - это дерево. Вначале из земли появляется хрупкий росток. Он растет, впитывает в себя знания и силу из окружающего мира, учится сопротивляться стихии, добывать влагу. Постепенно он начинает нуждаться во все большем пространстве - происходят первые столкновения с другими деревьями. И вот здесь решается его судьба: он либо приспосабливается добывать влагу из воздуха или глубоких недр земли, либо паразитирует. Держится за корни других деревьев, питается их соками, становится половинкой, четвертинкой... Инвалидом...
- Но ведь это была любовь! - ломая ногти о грубые кирпичи, человек неумолимо проигрывал земному притяжению.
- Точно идиот... Вот-вот разобьется от своей любви, а твердит все о том же. Любовь не ходит под руку с унынием, любовь не убивает, любовь - это когда, целый и неделимый, ты, потеряв что-то ценное, помнишь, но продолжаешь жить. Как дерево, сбросив листву осенью, весной наряжаешься в новую и ждешь птиц. - Демон печально вздохнул и добавил. - Любовь - это Я и миллиарды Ты, а жизнь - это дар для каждого по отдельности.
Но человек ничего не понимал. Натужно кряхтел, стискивал из последних сил металлический штырь, и хлопал ресницами. Наконец, пальцы не выдержали, и с отчаянным криком, он рухнул вниз.

 

Противный "шмяк" был слышен даже на крыше башни.
- Ну вот, теперь еще и самоубийство... - обреченно вздохнул демон. Сквозь густую курчавую шевелюру пробились рога. Он потрогал их ладонью и горько затянул старую ангельскую песню:

Ко мне Ангел седой приходил поутру.
Он был болен, метался в горячем бреду.
Звал меня то ли в ад, то ли в рай,
Все просил - Выбирай!

Он обжег свои крылья в полете ко мне,
Схоронил свою душу в священной золе,
Равнодушие встречных глаз
Принимал за отказ.

Он был добрым, он плакал, встречаясь со злом.
Он хотел меня взять и укутать теплом.
Я ж пред ним не открыла застывшую дверь,
Я сказала ему: Не теперь!

Говорили потом, что он быстро старел,
Черным стал, позабыв, что когда-то был бел,
Что из дома, где жил Ангел мой,
Вышел черт вчера дикий, хромой.

Он исчез в темноте, но твердила молва,
Что тащил по земле он два белых крыла.
И пред тем, как в ночи пропал,
Обернулся и захохотал.

С.Голубева - "Ангел седой"

 

-------------------------
*Deadline (англ.) - это некая точка во времени, к которой некое задание должно быть выполнено. Русский эквивалент - последний срок. Дословно дедлайн можно перевести как "смертельная линия". Таким образом дедлайн является той чертой, после которой поздно пытаться что-то успеть - всё равно уже опоздал.