Практически всех, кто садится в байдарки, на катамараны, становится к гребям плотов можно с определённой степенью условности разделить на три категории.

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Готовя электронную копию этих записок, я, конечно, видел и несовершенство их стиля, и стилистические огрехи. Велик был соблазн отредактировать их в соответствии с моим сегодняшним пониманием происходившего, но, подумав, я решил ничего не менять. Оставить всё так, как это было написано мною для себя тогда, семнадцать лет назад. Оставить таким, каким я это видел и воспринимал, будучи молодым, имевшим интересную работу, семью и увлечения, всё то, чего сейчас у меня нет в такой степени, как это было и уже, наверно, никогда не будет.

Я исправил явные ошибки, ввёл пояснения некоторых специальных терминов и слэнга, постарался избежать специальной терминологии.

Всё отражённое в этих записках действительно происходило, и я не стал менять имена там, где они упоминаются. Я не стал раскрывать название Реки и указывать регион, так как считаю, что это неважно.

Если у вас по прочтению возникнут какие-либо вопросы - я готов на них ответить, а также устранить, замеченные вами, ошибки.

А теперь - в путь!

 

 

I

Однако, пора. Так, перчатки и спасконец я положил, продукты тоже, гитару - само собой. Всё. Погнали.

Ключ повернулся в замке, и закрывшаяся дверь на несколько дней отрезала меня от привычного и будничного мира. По старой привычке схожу с восьмого этажа по лестнице. Такая нагрузка помогает войти в образ. Что у нас со временем? У меня ещё 25 минут. Пошли, родимый, пошли. Походка лёгкая, нога - от бедра. Не совсем, правда лёгкая и не совсем от бедра. С двадцатью килограммами за спиной легко не походишь. Что же это там так тянет? Скорее всего, гидрокостюм.Ну, пошли, пошли.

Я шагаю по микрорайону мимо длинных, как горный хребет, девятиэтажек и стройных четырнадцатиэтажных небоскрёбов. Каким я вернусь к ним из этого похода? С какими впечатлениями? Посмотрим.

Машину, в которую грузилась наша группа, я увидел метров за двести. Судя по тому, что в неё натаскали байдарочных упаковок, все уже были на месте. Кто-то докуривал у кабины. Ходу, резвые, ходу. Чувствуя как сердце бьётся в лямки рюкзака, стараюсь увеличить темп. Меня заметили и кто-то из кузова машет рукой. Тяжело дыша подбегаю к машине. И тут же слышу:

- "Чайникам" привет!

- Спи спокойно, дорогой товарищ, - отвечаю я.

Это меня приветствовал Вовка. Человек, рождённый с судьбой бродяги, со слабо выраженным чувством самосохранения и неудержимой тягой к путешествиям. Я знаю его давно, но в один экипаж мы попали впервые. Когда возникла необходимость страховать наших ребят при прохождении Реки, а из моего экипажа никто пойти не смог, я позвонил Вовке и сказал, что нуждаюсь в его услугах. Реакция была незамедлительной.

- На Реку? На катамаране? Да там на нём нечего делать! Что? Идти спасателем? Девочки будут топиться? Очень надо! Ну ладно, ладно, когда выезжаем?

Мы выезжали через неделю. За это время надо было закинуть катамаран в контору от которой шла машина, оформить отгулы и договориться с родными о возможности поездки. Короче, типичная суета перед отъездом.

Сейчас Вовка принимает мой рюкзак и передаёт его вглубь крытого кузова. Залажу в кузов и вижу, что 10 байдарочных упаковок и 12 рюкзаков создали в нём определённый комфорт, основной особенностью которого являются поджатые под себя ноги. Едва успеваю поприветствовать наших, как машина, выпустив облако сизоватого дыма, трогается с места. Мы поехали. Началось.

Я еду на Реку в третий раз. Впервые, три года тому назад, наслушавшись рассказов об её мощных и захватывающих дух порогах, мы сунулись втроём, на одном катамаране в, общем-то, относительно безопасный участок. Первое впечатление - полное разочарование. Начало октября. Река, уставшая от весенних паводков и летних ливней, готовилась к зиме. Я не видел воды прозрачней. Не было ни грозного рокота шивер*, ни настороженного бормотания перекатов. Зверь был усыплён отсутствием воды. Вот это нас и погубило.

-----------------------------------------------------------------------------------

*шивера - понижение русла реки с многочисленными камнями на дне,создающими серию небольших валов на поверхности воды

 

Прошли всего несколько километров и на повороте почувствовали сильный удар в правую гондолу. Катамаран дёрнулся. Один из нас, резко дёрнувшись от удара, оказался в десятиградусной воде. Гондола таяла на глазах. Катамаран начал разворачиваться вокруг препятствия. Мы явно на что-то сели. Надо было прыгать в воду. Втроём нам удалось приподнять повреждённую гондолу. В нескольких сантиметрах от уровня воды показался острый штырь арматуры, воткнутый в бетонную глыбу. Легче от этого зрелища не стало, и к тому же Река отплатила нам за излишнее любопытство красными кистями рук и ознобом. 20 метров до берега мы прошли по пояс в воде, волоча за собой уродливый, с хлюпающей оболочкой, катамаран. По окончании процедуры транспортировки, стало ясно, что плыть больше не придётся. Пробита оболочка из шахтного воздуховода и полиэтиленовый вкладыш. Полдня на ремонт - роскошь при длительности поездки 3 дня. Ясно, что одной самоуверенностью Реку не возмешь, и мы отступили. Осталась злость на себя и на Реку. Я должен пройти по ней. Мне это надо.

Следующей весной я попросился в группу, которая шла покорять Реку. Шли на байдарках. Приехали к Реке холодным, серым утром. В горах ещё лежал снег. Реку я не узнал. Это был бурый поток, в котором изредка проплывали обломки досок, коряги и прочий мусор, сносимый в реку тающими снегами. От обилия воды поверхность Реки казалась выпуклой.

Шёл третьим экипажем из пяти. Сидел сзади - за капитана. С первых минут прохождения стало ясно, что сложность Реки находится на грани возможностей группы. По крайней мере три экипажа по такой воде никогда не ходили. Через полтора километра один из них развалил свой "Салют" до состояния дров и остаток дня ушёл на ремонт.

На следующий день настал мой черёд. Мы подошли к очередному порогу где-то в середине дня. Осмотрелись. Первые два экипажа прошли без заминки. Моя задача была следующей: пересечь Реку поперёк струи - сделать траверс - почти до противоположного берега, развернуться по струе и сплавляться, оставляя метровую пенную яму по правому борту. Траверс был затруднён громадным камнем, метрах в пятидесяти выше по течению от пенной ямы. В общем, под правый берег, стоявший грозной каменной стеной, лучше было не попадать.

Предчувствия перед посадкой в байдарку были самыми нехорошими. Траверс мы сделали, но настолько увлеклись борьбой со струёй, что когда развернулись по течению, то увидели как в десяти метрах от нас, двумя мощными сливами, вода обтекает тот самым камень перед пенной ямой. Для того, чтобы уйти оставалось не более трёх секунд. Что можно успеть за это время? Мы начали отворачивать, и тут байдарка вошла в левую сливную струю и, как мне показалось, начала медленно кренится на левый борт. Больше мы ничего не успели. Переворот произошёл мгновенно. Я почувствовал, как надо мной сомкнулась вода, и тут же что-то выбило весло из рук. Изогнувшись в немыслимом повороте, вниз головой, мне удалось выбраться из байдарки. Казалось, что я это делал целую вечность. Когда моя голова вновь оказалась над водой, я увидел, что снесло нас всего метров на двадцать. Под ногами почувствовал дно. Мой напарник занимал такое же положение, намертво вцепившись в парашютную стропу обвязки байдарки. Устоять нам не удалось и Река потащила нас прямо в пенную яму. До того как нас швырнуло, я успел крикнуть напарнику "Ноги вперёд" и сам принял такое же положение. Меня оторвало от байдарки, потянуло вниз, вперёд и обратно вверх. Когда я вынырнул, байдарка была недалеко, в метре. Я заметил, что наперерез пошёл страхующий экипаж и не понятно почему мозг зафиксировал солидный бетонный мост ниже по течению. В голове тут же мелькнуло "Если не вытащат, пойдём к мосту. А там или пролёт, или опора. Прижмёт к опоре - кранты. Значит до моста доплывать нельзя." Тем временем страхующий экипаж прошёл выше меня по течению и бросил спасконец. Бросили они точно и я схватил его с первой попытки. И только тут заметил, что он без карабина. Пристёгиваться нечем. Оставалось только два раза провернув кисть, намотать спасконец на руку. Байдарка тянула вниз, страхуюший экипаж - вверх. Меня разрывали. Через какое-то время я понял, что ребятам не выгрести и когда боль парализовала левую кисть, я отпустил байдарку. Держась за спасконец, плыл за страхующим экипажем к пологому левому берегу.

Выбравшись на прибрежную гальку, увидел своего напарника. Он сидел на валуне и его трясло. Купание в десятиградусной воде без гидрокостюма мало кому идёт на пользу и вокруг него уже суетились наши с сухой одеждой и спиртом.

Нашу байдарку поймали через три километра ребята из другой группы. Когда я увидел её, то понял, что предал своё судно, пустив его вниз по течению без капитана. Фальшборта были поломаны на куски длиной не более метра и чудом держались в замках. Один из четырёх шпангоутов поломан в пяти местах, стрингера пробили оболочку. Если эти руины обратно не превратить в байдарку, то можно сходить с маршрута. Поскольку в тот день происходили разные события, то я встретился с руководителем группы только вечером. Байдарку решили восстанавливать.

Работали над ней весь вечер и следующее утро. Видимо, желание идти дальше было написано на моём лбу, и наш шеф отдал мне последний запасной шпангоут. Мой напарник сошёл с маршрута, жалуясь на озноб и высокую температуру. Винить его бессмысленно. Люди ломаются по-разному и каждый сам себе судья.

Я пошёл дальше по Реке. Были и забитые камнями шиверы, и пороги и ещё один переворот в залитой валом байдарке. Но свой первый "киль" я запомнил на всю жизнь. Не только из-за его высокой степени опасности, но и и-за того, что Река ещё раз взяла верх.

Прежде чем я оказался в этой машине, забрасывающей группу в верховья Реки, мне довелось поупражняться на карельских порогах и поучаствовать в гонках на катамаранах.Так что чувствовал я себя уверенней, чем в прошлые разы, но знал, что возможно всё.

 

II

 

Машина катила по шоссе. С юга, чуть подсвеченные заходящим солнцем, подступали горы. Ребята слушали очередную историю, которой Вовка, с присущим ему артистизмом, заворожил всю группу. Оживлённо жестикулируя, он рассказывал:

- Ралли в том году были чудные! Просто песня! Народу заявилось - немерено. Чего только не было. Катамараны от шестёрки до двойки. Плоты надувные, ЛАСы*, а какие -то орлы приволокли десантную лодку "шестёрку". Старт раздельный, через три минуты экипаж. Мне попалось идти на ЛАСе тройке. Ну, ЛАС - это ещё то корыто. Заливает как хочет, сидишь всё время в воде, на вал всходит, но остойчивости никакой. Короче, пошли мы топиться. Стартанули, гребём. Через час всё на реке перемешалось. Кто засел в прижиме, кто пробился, кто, как подорваный, гребёт вперёд, как за зарплатой. Одни чудики вообще начали как в сказке. При старте капитан не успел запрыгнуть на катамаран. Осталось их трое. В первом же прижиме катамаран полез на стенку и второго заднего тоже потеряли. Двое передних гребут, думая, что экипаж весь, только катамаран как-то странно тяжело управляется. На следующем повороте, практически неуправляемый, катамаран вылетает на плёс, правый гребец спрыгивает на отмель, чтобы столкнуть. Сталкивает и остаётся на отмели. Катамаран уходит с последним гребцом, но им уже занялись спасатели.

Мы всего этого не знали, нам спасатели потом рассказывали. Короче! Идём. И тут попадается такое местечко. Есть две протоки на повороте. Правая поменьше, но покороче, а левая уходит по ряжевую стенку с брёвнами. Пошли мы правой. И тут, на тебе, с берега торчит коряга, места отвернуть нет и мы получаем ветку от коряги под обвязку. Короче, нанизываемся на ветку как окорок. Струя нас болтает, а мы висим. Ну, думаю, так дело не пойдёт. Вытаскиваю ножовку из упаковки и лезу вперёд пились сук на котором мы сидим. Начинаю пилить, и тут в протоку заходит катамаран-шестёрка, а на нём такие угрюмые "качки" сидят и лопатами машут. Как въехали они по нам! И вот картина. Идёт катамаран по протоке, а между гондолами у него наш ЛАС с нами. Причём я на носу, как идиот, с ножовкой в руках. Какая гонка, какое ралли! Еле стряхнули нас на спокойной воде.

Закончив рассказ, Вовка раскуривает трубку, наслаждаясь произведённым эффектом.

Тем временем стемнело. За бортами машины промелькнул горный

*ЛАС - лодка авиационная спасательная, в данном случае трёхместная.

 

Далее - посёлок с засыпающими турбазами, пансионатами и гостинницами. Конечно, те, кто заканчивал свой день в этом посёлке не могли знать кого и куда повезла одинокая машина, мелькнувшая фарами по стенам домов. Их незнание разделяло нас. Казалось, что группа оторвана от мира.

Стало очень тихо. Ребята дремали, хотя езды оставалось не более сорока минут. Всё дальнейшее будет несколько отличаться от общепринятой тактики прохождения. На развилке дороги, у Реки, мы оставим основную часть группы, и постараемся с одним катамараном и байдаркой, закинуться как можно выше по течению. Завтра сплавимся до стоянки основной группы и далее пойдём вместе. Так было решено с самого начала.

Развилка, ущелье и дорога вынырнули совсем неожиданно. Машина остановилась. Народ с радостью посыпался за борт и закурил. Мы с Вовкой сходили к Реке в надежде увидеть уровень воды. Темень непроглядная, только слышен тревожный голос Реки.

Когда мы вернулись к машине, ребята уже начали выгрузку. Эх, "Таймень","Таймень"! 38 килограмм резины, дюраля и брезента. Это в чистом виде. Если учесть прокладки под кильсон, стрингера и шпангоуты, то все 45. Для здорового мужчины, отдыхающего на свежем воздухе - самый подходящий вес для переноски на небольшие расстояния. На дороге моментально выросла куча вещей. В кузове остался наш катамаран и две одинокие упаковки "Тайменя". Мы попрощались с ребятами и машина медленно поползла по горной дороге.

Как-то обострилось чувство оторванности от людей. Глубокое ущелье, поросшие лесом склоны гор, шум Реки. Каждый километр, пройденный нами сегодня, чем обернётся он завтра? Ребята молчат. Да и что говорить? Два часа ночи. Я и не заметил, как завтра стало сегодня. Двигатель работает всё тяжелей и тяжелей. Машину качает с борта на борт. Мы еле ползём и, вдруг, останавливаемся. Всё. Впереди, пересекая дорогу, гремит ручей. Выгружаемся.

Площадку у Реки находим быстро и в две ходки переносим на неё свои вещи. Недурно было бы чего-нибудь съесть, и мы решаем сборку плавсредств и готовку ужина вести параллельно. Спасибо шофёру, который согласился подсветить нам сверху с дороги фарами.

Для нас с Вовкой начинается самое трудное: надувание гондол. Расстилаем зелёные гондолы на зелёной траве и начинаем. Как правило, тяжело идёт первая сотня выдохов, потом легче. Гондола растёт прямо на глазах. Стоять приходится на коленях, согнувшись. Я чувствую, как замерзает спина. В это время в горах ночные заморозки - закон. Надо бы согреться. Ребята уже развели костёр, поставили палатку. Иду к костру. Немного кружится голова. Попробуйте надуть полсотни шариков. Это не шутка.

Мы с Вовкой садимся у костра, в небольшой зоне уюта, в которой температура на несколько градусов выше окружающей. Закуриваем. Ребята заваривают чай. Я смотрю на них и думаю, что завтра им, наверно, достанется. Их двое: Витя и Дара. За плечами у них хорошие маршруты и хочется, чтобы завтра у них всё было нормально.

Сверху с дороги спускается водитель.

- Ну, как? - спрашивает его Вовка.

- Надо выключать фары. Аккумулятор посадим.

- Садись. Попей чаю. Потом будем выключаться.

- Завтра дособерём аппарат. Встанем в 8 и дособерём, - предлагаю я.

- Игорь ждёт нас с группой до часу дня. Если в 8 встанем, то будем к 10-ти на воде. За три часа должны пройти то, что сегодня проехали. - отвечает Вовка.

- Если ничего не случится. - добавляю я.

- Если случится, придём к группе пешком.

- С байдаркой на плечах? - спрашиваю я Вовку.

- Ну, если байдарку разгрохают, то загрузим её на катамаран, ребят туда же и как-нибудь дошлёпаем, - отвечает он.

- Ладно, спасатель, "разгрохаем, дошлёпаем"...Пошли, лучше, воду посмотрим.

Мы допили чай и, шагая по хрустящей инеем траве, спустились к Реке. Но разглядеть опять ничего не удалось. Фары погасли и мы остались один на один с шумом Реки, двумя чёрными хребтами и звёздным небом. Ну, что ж завтра всё увидим.

Вернулись к палатке. Костёр догорел. По скатам палатки металось пятно света от фонарика. Ребята укладывались. У палатки лежали наши гондолы и полусобранная рама. Чуть дальше - почти собранный "Таймень". Пятно света исчезло, и мы с Вовкой залазим внутрь палатки.

Всё. Теперь можно вытянуть ноги, расслабится и медленно погрузится в сон среди обволакивающего тепла. Ещё проносятся обрывки мыслей, плывет тревога нерешённых проблем, но ты уже не в состоянии что-либо решить.

Убаюканные шумом Реки, мы быстро уснули.

 

 

III

 

В палатке было светло тем робким, неуверенным рассветным светом, который бывает только ранним утром. Ребята спали. Я выбрался наружу, обул влажные ботинки и пошёл разжигать костёр. Холодно. Небо - очень чистое, один из склонов каньона розовеет восходом. Скорее всего, будет тёплый день, но для нас это тепло начнётся лишь с приходом солнца в каньон.

Костёр не разжигался. Мелкие веточки, которые должны были запустить процесс, только шипели без толку.

В палатке началась жизнь. Первым, щуря глаза и почёсывая бороду, вылез Вовка. Потом трусцой вдоль берега на разминку побежал Витя. Последней, зябко кутаясь в штормовку, вылезла Дара.

Вовка с ухмылкой занялся костром, а я побежал к Реке за водой. Поток был светло-коричневый, уровень воды - средний. Пока набранная вода отстаивалась, я смог понаблюдать за Рекой.

Вдоль левого берега, между камней, лежали островки невысохнувшего ила. Значит, пик паводка уже прошёл. Ниже по течению, за левым поворотом, растекался гул и шум падающей воды. Я пошёл вдоль берега. Шумел порог. Левый берег вздыбился крутым десятиметровым обрывом. С обоих берегов тянулись навстречу друг другу скальные выходы, оставляя в центре шестиметровый проход с полутораметровым сливом. За сливом, как водится, стояли валы. Первый и-и немного ниже слива по высоте и два последующих поменьше. Обойти слив и валы было невозможно.

Для нас с Вовкой порог такой порог практически неопасен. Прыгнем и уйдём под правый берег на страховку с воды. Если ребята перевернуться, а происходит это, как правило, на втором валу, то наша задача - как можно быстрее их догнать. В запасе у нас - до шиверы у следующего поворота - триста метров.

Пора возвращаться к костру.

Вовка встретил меня вопросом:

- Что это там так шумит?

- Ниагарский водопад - отвечаю я.

- Понял. А за водой ты ходил к основной группе?

- Нет. К Ниагарскому водопаду.

Пока мы продолжали словесную разминку, прибежал Витя. Он тоже осмотрел порог и начал излагать нам свой вариант прохождения, изобилующий обширными теоретическими отступлениями в гидродинамику. Пока Вовка возился с завтраком, делая вид, что его очень заинтересовали варианты ухода байдарки от валов, я пошёл поддувать гондолы.

Наверно самое неприятное в нашем случае - накачать катамаран без насоса. Сто выдохов и ты поднимаешься на ноги со слабым головокружением и непониманием того, что происходит вокруг. Короткий отдых - и опять садишься у гондолы с патрубком во рту. Единственное, что утешает - метаморфозы гондолы. Вот она ещё бесформенная, набирает форму, вот исчезли морщины, и, наконец, упругая, гладкая, блестящая оболочка радует сердце своего творца.

Через полчаса мы с Вовкой уже довязывали раму к гондолам. Настало время переодеваться в карнавальные наряды. Спортивный костюм, сверху гидрокостюм, шлем, спасжилет, старые кроссовки, перчатки в стиле "хэви-металл", приспособленные для работы с узлами. Пока мы экипировались, ребята упаковывали байдарку. Закончив макияж, мы закрепили свои рюкзаки на раме, поставили катамаран на воду за небольшим камнем, носом против струи. До старта необходимо было попробовать воду, покрутиться на течении, привыкая друг к другу.

Вовка пробрался по раме на своё место слева, закрепился и ждал меня. Я оттолкнул катамаран от берега, запрыгнул на свой рюкзак, служивший мне сидушкой, закрепил ноги и мы пошли.

Попытка траверса была не совсем удачной. Из-за наших несинхронных гребков катамаран рыскал носом по струе и мы с большим трудом завели его за большой камень. Ещё 15 минут мы вели борьбу со струёй, пока нас не снесло метров на сто ниже лагеря. Требовалась передышка и перекур. Первая проба показала, что катамараном мы владеем, но необходимо срабатываться. Вопрос - когда?

Пока мы перекуривали и обсуждали только что полученные впечатления, ребята спустили байдарку на воду и перед нами состоялась процедура посадки. Мы уже подумывали, а не купнуть ли нам по второй, когда ребята, наконец застегнули свои "юбки", и Витя, обернувшись, махнул нам рукой в сторону порога. Всё. Вперёд!

Мы отошли от берега, развернулись влево и, выйдя на струю, почти не гребя, пошли к порогу. Вход в порог был виден сразу и мы начали разгонять катамаран, нацеливая его на верхушку первого вала за сливом. Теперь оставалось только держаться.

Катамаран нырнул в слив. Как только носы гондол коснулись основания вала, бешеной силы удар кинул наши тела вперёд. Катамаран на мгновение остановился, а потом начал медленно взбираться на первый вал. Теперь нужно грести и сильно грести. Носы гондол продолжали задираться в небо, а потом резко ушли вниз, чтобы всё повторить на втором валу. Нам удалось зацепиться вёслами за верхушку второго вала и катамаран начал набирать скорость. Пора разворачиваться вправо и становиться на страховку. Катамаран ткнулся в берег, обхватив носами гондол валун.

Настало время делиться впечатлениями. Залило нас несильно - по грудь. Вовка полез проверять сохранность сигарет и спичек в нагрудном кармане спасжилета. Через полминуты из-за поворота засверкали кончики вёсел. Байдарка всё ближе и ближе подходила к сливу. Мы с Вовкой стали потихоньку отчаливать. Нос байдарки скрылся за первым валом, корма взметнулась вверх. Если что-то произойдёт, то только сейчас. Из вала стремительно вылетел нос байдарки - ребята пошли на второй. Прошли его. Выражения их лиц начали меняться от напряжённого суровых к беззаботно радостным. Мы с Вовкой гаркнули:

" Молодцы!!!". Витя махнул нам рукой, Дара - улыбнулась. С её шлема стекала вода, а спасжилет был полностью мокрым. При прохождении подобных препятствий первому достаётся больше всего. Вал накрывает с головой и ощутимо бьёт в грудь.

Мы пропустили ребят вперёд, выйдя на струю, погнали катамаран за удаляющейся байдаркой. Наша задача - не упустить их из виду. А они сейчас погонят. У них эйфория после прохождения, даже нам слышны восторженные Витины возгласы.

Река засуетилась поворотами и прижимами, на относительно спокойных участках шли почти сплошные шиверы. Внимание за байдаркой стало понемногу ослабевать. Можно было поглазеть по сторонам. Всё шло к тому, что день расходился прекрасный. Блестел кое-где снег, не такими мрачными казались голые деревья, появившаяся зелень смотрелась не столь уж робкой.

 

Из размышлений на спокойной воде

Практически всех, кто садится в байдарки, на катамараны, становится к гребям плотов можно с определённой степенью условности разделить на три категории.

Первая. Назовём её "матрас".Люди находят себя в некатегорийных походах и в походах 1-й категории сложности. Это великолепный семейных отдых, поэтому в группах часто участвуют дети. Небольшие суточные переходы, рыбалка, живописные места, сухие стоянки с изобилием дров и чистой питьевой водой.Вы проводите отпуск среди хорошо знакомых милых людей. Городская суета позади, можно любоваться закатами и вполне справедливо рассуждать о том, что нет отдыха прекраснее на свете.

Вторая."Спортивная". Вторая и третья категория сложности. Людей увлекает сплав по рекам с препятствиями соответствующей сложности, расположенных в районах с относительно благоприятными климатическими условиями. Преобладает спортивный интерес. Часто группы смешанные.Поход сопровождается всеми необходимыми атрибутами: разведка, осмотры, страховка. Эта категория служит "кузней" кадров для следующей третьей категории.

Третья. "Волки".Четвёртая, пятая и высшая категории сложности. Специальное, часто самодельное, снаряжение. Неоднократно проверенные конструкции плавсредств. Тщательная, иногда не один год длящаяся, подготовка. Почти всегда чисто мужские группы.Осознанный уровень риска. Короче - элита. Интересы - чисто спортивные. Помимо группы сплава, возможны группы сопровождения.

 

Можно было бы размышлять и дальше, но в это время Вовка как-то буднично произнёс: " Киль". Воистину, наиболее вероятно то событие, которое наименее ожидаемо.

Впереди, метрах в 20-ти, за небольшой "бочкой"* виднелся зелёный киль "Тайменя" с чёрными полосами обклейки и два красных шлема. Хотя всё вокруг осталось прежним, мы с Вовкой оказались в другом мире. Только ребята впереди не махали вёслами, а находились в холодной и враждебной воде.

Повинуясь нашим гребкам, катамаран пошёл вперёд. Мы обошли "бочку " слева и развернулись, отрезая ребят от струи. Они держались за обвязку байдарки. Дара плыла, а Витя уже стал ногами на дно, но его всё равно тащило по струе. Пока мы подходили к ним против струи, ребята успели подойти ближе к берегу и стояли по пояс в воде, удерживая байдарку. Применять спасконец стало бессмысленным и мы ткнулись в берег, зачалили катамаран и полезли в воду вытаскивать "байду". Дара, упустившая в воде весло, пошла по берегу вытаскивать его из ближайшего завала.

Втроём, мы вытащили "Таймень" на берег, вылили из него воду и после осмотра убедились, что всё нормально. Наступало время разбора полётов. Витя, слегка ошалевший после переворота, рассказывал:

- Понимаешь, увлёкся я уходом от прижима. Прижался к выпуклому берегу и просмотрел "обливник"** с "бочкой". Когда сели на "обливник", начал крениться от струи. Нас стащило в "бочку", а назад открениться на струю уже не успели.

- Так можно было и башкой в дно заехать, - прокомментировал Вовка.

После того, как к нам подошла Дара - девушка с веслом, мы прекратили обсуждение эпизода и через пару минут опять были на воде.

Уверенности в том, что после порога мы дойдём до основной группы без приключений, уже не было. В принципе, то, что ребята кильнулись на относительном мелководье и хорошо и плохо. Хорошо в том смысле, что им удалось стать на ноги и уйти к берегу. Плохо - потому, что на мелководье, плывя головой вниз, очень просто можно той же головой въехать в какой-нибудь булыжник со всеми вытекающими отсюда последствиями.

-------------------------------------------------------------------------------------------------

* "Бочка" - вертикальное круговое движение воды.

** "обливник" - лежащий на дне валун, уровень воды над которым не превышает нескольких сантиметров и осадки плавсредства.

 

 

 

 

Теперь мы шли по шиверам и прижимам, не отрывая глаз от байдарки. Они

осторожничали и тоже далеко от нас не уходили. Волнение улеглось. Солнце уже светило вдоль долины. По-прежнему искрились пятна снега. День набирал силу.

Совсем неожиданно для себя, к часу дня, мы выскочили к месту стоянки основной группы. На глазах у изумлённых зрителей, мы с Вовкой, для куражу, развернулись кормой по течению и запрыгали по небольшим валам, подгребая к берегу. Дара и Витя уже были на берегу.

Отбросим ложную скромность - встречали нас радостно. Пытаясь сохранить деловой и сосредоточенный вид, мы отвечали на многочисленные вопросы. Что только не интересовало товарищей по веслу! И как вода, и как прошли, и неужели был "киль" и как всё происходило. Отвечая в меру сил, я потихоньку пробирался к костру, на ходу снимая спасжилет и шлем. Вовка уже грелся, отхлёбывая чай из огромной бадьи, которою он по недоразумению, называл кружкой. В перерывах между глотками он рассказывал ребятам, готовившим обед, о том, что никогда не думал как это хлопотно на таком "дредноуте" страховать "чайников". Мне тоже протянули кружку с круто заваренным, почти чёрным чаем. Можно было вытянуть ноги, согреться и отдохнуть.

Вокруг наблюдалась типичная картина позднего сбора. В радиусе ста метров земля была усеяна полиэтиленом в кусках и кульках, обрывками киперной ленты и упакованными мешками из "серебрянки"*. Четыре байдарки уже собраны и возле них крутились ребята. Кто-то натягивал обвязку, кто-то привязывал ёмкости непотопляемости, кто-то укладывал непромокаемые упаковки. В общем, тут на час работы плюс полчаса обед.

Я допил чай, посидел, греясь, у костра и, одев на ходу шлем, пошёл докладывать руководителю группы. Не доходя нескольких шагов до Игоря, что-то трамбовавшего в упаковку, я перешёл на строевой шаг и приставил кисть к виску. Прошагав таким образом оставшееся расстояние, остановился и доложил:

- Товарищ руководитель группы, за время автономного плавания ничего существенного не произошло. Порог пройден, последствия киля подшефного экипажа ликвидированы, попытка потери весла пресечена.

- Всё нормально?- усмехаясь спросил Игорь.

- А то!, - выходя из образа, ответил я.

- Как вода? - продолжал расспрашивать Игорь.

- Да, в общем, ничего страшного. Судя по всему, пик паводка уже прошёл. Как идём дальше?

- Скорее всего - так. На спокойной воде вы идёте сзади на расстоянии прямой видимости. Перед препятствием мы вас пропускаем вперёд. Вы проходите и становитесь на страховку. В случае киля, пока экипаж не будет на берегу, следующий не начинает прохождения. Годится? - закончил инструктаж Игорь.

- Понял. Принимаем к исполнению - ответил я.

Пока я разговаривал с Игорем, Вовка натягивал "фартук"** на чьей-то байдарке. Мы ещё походили с ним между ребятами, оказывая незначительные услуги, но, по большому счёту, делать нам было нечего. В это время у костра забренчали кружками и народ потянулся на заслуженный обед.

Перекусив, я побрёл к Реке мыть свою миску и увидев наш катамаран - остолбенел. Правая гондола бесформенной тряпкой полоскалась на воде. "Пробились! Но где?", - мелькнула мысль. "Вовка! Иди сюда!" - заорал я чужим голосом и бросился к катамарану. При беглом осмотре ничего не обнаружил. Вместе с Вовкой осмотрели всю гондолу, но порезов и рваных дыр не нашли. Дыра должна быть солидной так как гондола стравила воздух довольно быстро. Страсти накалялись. Мы решили поддуть гондолу и по пузырькам выходящего воздуха найти дыру. При первых же выдохах совсем близко услышали шипение воздуха. Наконец, чуть отклонив входной патрубок, мы обнаружили, что он треснул почти по всей своей длине окружности.

- Сейчас возьму волейбольную камеру, - сказал Вовка и побежал к лагерю.

- Ремнабор не забудь! - прокричал я ему вслед.

Пока вырезали патрубок, пока отдирали старый, обрабатывали место склейки и ждали пока высохнет клей, народ начал сносить байдарки на воду. Группу задерживать не хотелось: и так на сплав сегодня осталось совсем ничего. Новый патрубок уже полчаса как был под грузом, когда подошёл Игорь. Посмотрев на нашу работу, он сказал:

- Значит так. Мы пошли. Участок пока спокойный. Особенно гнать не будем, а вы скорее догоняйте.

- Хорошо. Нам надо ещё полчаса надуть гондолу, - ответил я.

- Догоним, если травить не будет, - буркнул Вовка.

Как группа стартовала - я не видел. Согнувшись, выдох за выдохом я гнал воздух в гондолу. Потом меня сменил Вовка, потом всё повторялось. Через сорок минут мы оттолкнули катамаран от берега и, стараясь не вылетать из струи, погнали катамаран вслед за группой.

 

*"серебрянка" - двусторонний прорезиненый лавсан серебристого цвета.

** "фартук" - оболочка, одеваемая на байдарку для предотвращения попадания воды.

 

 

 

 

Мы догнали их через восемь километров. Судя по времени, Игорь вёл группу осторожно, в невысоком темпе. Они как раз пристали к берегу, когда наш катамаран вышел из очередного прижима. Мы довернули, отработали вёслами против течения и пристали за последней байдаркой. Игорь известил нас о том, что мы идём замыкающими. Для нас же главным было то, что мы догнали группу и всё стало на свои места. Нельзя сказать, что пока мы шли одни нас преследовал кошмар группового киля, но на душе было неспокойно.

Теперь, когда два десятка лопастей засверкали на солнце, мы пристроились в 20-ти метрах за последней байдаркой и пошли, сильно налегая на вёсла, поскольку гнать по Реке байдарку или катамаран - две большие разницы… Группа просматривалась нами почти всё время. Перед шиверами и прижимами Игорь не снижал скорости, и темп был довольно высоким.

Как-то незаметно подкралась усталость, налились свинцом спина и руки, затекли ноги. Самое время пристать к берегу, ибо сплав в таком состоянии - не в радость.

И в это время, выскочив из очередного поворота, мы увидели конечную цель на сегодня - порог. Река плавно поворачивала влево, правый берег взлетал вверх крутым склоном. На самом повороте из правого берега в воду грозно вступал скальный выход. Когда-то всё это выглядело более сурово, но люди взорвали часть скалы и теперь бывший порог давал о себе знать прижимом и сливом, равномерно нараставшим от середины русла к скале. Слив был невелик - до метра. В общем препятствие на любителя. Хочешь обходи слив, прижимаясь к левому берегу, а хочешь - иди в слив под правый.

К моменту, когда мы увидели порог, Игорь уже выходил из "бочки" за сливом. Значит проходить порог группа будет с ходу. Одна за одной байдарки входили в слив, взлетала корма, байдарка рассекала "бочку", летели брызги и экипажи уходили чалится под левый берег.

- Мы славно поработали и славно отдохнём, - прокомментировал происходящее Вовка.

- Сигать будем? - спросил я его.

- Да уж! Мне этот гребной канал все глаза намозолил.

- Непременно, непременно под правым берегом? - шутки ради продолжал я консультироваться у Вовки.

- Как получится, - утешил меня он.

Пока мы перебрасывались фразами, перед порогом остался один экипаж. В группе, из-за надписи на байдарке их называли "гаврюши".

"Гаврюши" вели себя перед порогом довольно странно. Интенсивно гребя, они пытались идти кормой против струи под небольшим углом, уходя от порога. Объяснить сей манёвр было крайне трудно. Фактически, они забирались в прижим под правый берег, попутно пересекая нашу линию движения. Честно говоря, я подумал, что они выбирают место для прохождения и сейчас довернут байдарку и пойдут в порог.

- Каскадёры, - опять не удержался от замечания Вовка.

- Ой, батенька, Владимир Александрович, не нравятся мне эти манёвры. Давайте-ка тормозить.

Мы налегли на вёсла, но у "гаврюш" это получалось лучше и расстояние между нами продолжало сокращаться. Это потом мы уже поняли, что надо было уходить влево, обходить порог, становится на страховку ниже "бочки" и в тревожном ожидании следить за художествами "гаврюш". На деле всё получилось иначе.

Видя, что на табанке* от "гаврюш" не уйти, мы решили отрезать их от прижима под правым берегом у скалы. Довернув вправо, мы постарались проскочить между байдаркой и скалой. Но в это время один из "гаврюш" обернулся и увидел нас. С "Тайменя" наш катамаран кажется атомоходом и в "гаврюшиных" глазах я увидел ужас.

- Иди в порог! - заорал Вовка, но было поздно.

Наша левая гондола наехала на корму байдарки, подтопила её и поставила байдарку поперёк струи. Мы довернули катамаран вправо, гондола сползла с

байдарки, но тут же струя вновь затащила гондолу на корму "Тайменя". Тотчас наша объединённая конструкция влетела в слив. К тому моменту, когда мы прошли "бочку",байдарка уже шла вверх килем. Я начал прямыми гребками разворачивать катамаран, а Вовка в немыслимом крене лежал на своём весле, удерживая центр разворота. Только мы успели встать поперек струи, как в левую гондолу мягко ткнулся нос "Тайменя". Я передал Вовке спасконец с карабином и он защёлкнул его на обвязке байдарки. Потом, опережая свой собственный визг, мы рванули к берегу. Выпрыгнули на прибрежную гальку, зачалили катамаран." Пристёгнутых к нам "гаврюш", струя маятником прибила к берегу.

Я пошёл к ним отстёгивать карабин. Ребята были слегка шокированы килем, но держались молодцами. У меня настроение было препаршивым. Спасатели, предназначенные для оказания помощи, заталкивают байдарку в порог - позор. Вовка, правда, так не считал. Его реакция была бурной, и если отбросить эмоции, основывалась на том, что пусть скажут "спасибо" за то, что мы их вытащили. Дальше следовал экскурс в способности "гаврюш" управлять байдаркой.

* "на табанке" - обратные гребки от кормы к носу

 

 

 

Несмотря на происходящее, вечер вступал в свои права. Медленно темнела вода, изменили свой цвет скалы, похолодало. Катамаран вытащен на берег и разгружен.У костра досыхает гидрокостюм.

Я переоделся во всё сухое и, наслаждаясь костром и теплом, медленно курил. Дежурные заканчивали готовить ужин, в палатках переодевались ребята, до меня доносился их смех. Видно обсуждали сегодняшний день. "Надо пойти к "гаврюшам", извиниться",- подумал я, вспомнив французскую поговорку - если женщина неправа - извинись.

Я застал ребят у палатки, уже переодевшихся в сухую одежду.

- Лёня, извини, мы вас,честно говоря, проглядели, - сказал я.

- Да, в общем-то, это мы виноваты. Хотели уйти от порога, да уменья не хватило, - ответил Лёня, один из "гаврюш".

- Будем считать инцидент исчерпаным?

- О чём речь? - утешил меня Лёня.

На душе стало легче и я вернулся к костру. В это время раздался боевой клич дежурных. Начался ужин.

Потом мы ещё долго сидели у костра. Ребята, шутя, разбирали наше приключение с "гаврюшами", вспоминали свои ощущения от сплава. Потом пели. И лихое:

Эй, ковбой, что с тобой?

Видно ты не замечаешь,

Что малютка Дженни подросла.

 

И задумчивое:

Ты помнишь как из тьмы былого,

Едва закутана в атлас,

С портрета Рокотова снова

Смотрела Струйская на нас?

И своё, кровное:

Висит уныло на стене рюкзак усталый...

И многое другое.

Только когда Игорь, не желая иметь завтра группу из полусонных ленивцев, произнёс: Ну что? Завтра на воду. Подъём в восемь, в десять на воде. Порядок движения тот же." Мы разбрелись по палаткам.

Я вытянулся в спальнике, что, после коленной посадки на катамаране, очень приятно. Блаженное тепло окутало меня со всех сторон. Вспомнилась прошлая стоянка. Как же она далека! Перед глазами ещё кипели валы, проносились "обливники", пенились "бочки", а сон уже подступал всё ближе и ближе. Наконец, всё погрузилось во тьму.

 

IV

 

Стук топора возвестил о новом дне и разбудил меня. Полог палатки светился жёлто-зелёным светом, предвестником того, что всё сегодня начнётся сначала. Однако, прошло не менее двух часов прежде чем группа, вытянувшись в цепочку, начала сплав.

Участок Реки вынуждал нас идти челноком. Мы подходили к препятствию, Игорь останавливал группу, мы с Вовкой проходили порог или шиверу и становились на страховку. Одна за одной мимо нас пролетали байдарки и всё повторялось у нового препятствия. Сплав приобрёл определённый ритм. Может быть, поэтому следующий переворот был для нас с Вовкой так же неожиданным.

Мы шли замыкающими, держась в 20-ти метрах за "гаврюшами".Участок Реки был довольно неприятным. Короткая шивера, заканчивающаяся прижимом к правому берегу со скальными выходами. За прижимом – двух-опорный железобетонный мост. За мостом берег понижался, но метрах в пятидесяти, за мостом, в сторону течения дугой уходил в Реку ещё один скальный выход. Обтекая этот выход, Река устроила небольшой слив. Левый берег был чист. В общем как-то это всё было запутано.

"Гаврюши" перевернулись в нижней части шиверы, у нас на глазах. Когда мы подошли к ним, они стояли по грудь в воде, пытаясь удержать байдарку. Классический приём погрузки на катамаран байдарки и её экипажа сразу вылетел из головы, да и, как потом оказалось, в данной ситуации был неприемлем. Я отстегнул и передал Вовке спасконец и он, откренившись влево, на ходу защёлкнул его за обвязку байдарки. Я крикнул ребятам: "На берег!".К счастью левый берег был пологим и выбраться на него не составляло труда. Но как они это сделали, мы уже не видели.

Нам необходимо было срочно приставать к берегу, чтобы к нему "маятником" прижало, пристёгнутую к нам байдарку. Однако, разворачивая для этого катамаран, мы оказались в прижиме, да ещё и кормой по течению. Нам катастрофически не хватало времени. С байдаркой на привязи мы не могли свободно маневрировать. Постоянно оглядываясь и осторожно работая вёслами, мы заходили в крайний пролёт моста.

Две вещи беспокоили меня. Первое. Пока байдарка шла рядом, но постепенно расстояние между нею и катамараном увеличивалось. Не хватало только, чтобы мы с нею, связанные 25-метровым спасконцом, вошли в разные пролёты. И второе. В суете спасконец вывалился из своего чехла и медленно уходя под воду беспорядочными кольцами, свешивался с поперечин рамы. Если 25 метров капронового тросса упадут в воду и зацепятся там за что-нибудь, мы останемся болтаться на струе.

Мост мы прошли. Теперь самое главное - пристать к берегу. Поскольку мы и так шли кормой вперёд, то оставалось одно - против струи рванутся к правому берегу. Струя под берегом оказалась сильнее, чем мы ожидали. Номы гондол зашелестели по кустарнику. У нас было два конца для зачаливания - носовой и кормовой. Схватив кормовой, Вовка спрыгнул в воду, пытаясь добраться до берега. Однако, катамаран, наткнувшись на Вовку, начал разворачиваться как вокруг опоры. Мне грести было бесполезно. Я выбросил весло на берег, перелетел Вовкину гондолу и спрыгнул в воду. Схватив катамаран за раму, я попытался шагнуть к берегу. Вовка тоже делал отчаянные попытки сделать два шага к берегу. Наконец, мне удалось, прихватив носовой конец, выбраться на берег, и я лихорадочно принялся обматывать конец вокруг какого-то куста.

Когда я обернулся, то первое что увидел - растерянного Вовку. Невидимая сила тащила его под катамаран. Упираясь в раму, он сдавлено крикнул: "Бросай катамаран!" Я ничего не понял, краем глаза заметив, что привязанная к нам байдарка ушла вниз по течению и прошла слив у скального выступа. Чисто интуитивно связал неестественное положение Вовки и движение байдарки. Размотав носовой конец, я забросил его на катамаран, оттолкнул его от берега и пошёл следом.

Катамаран шёл в слив перед скальным выходом, а Вовка, держась за раму, плыл рядом. В этой ситуации я ничем не мог ему помочь. Моё сердце сжалось, когда катамаран, идя вдоль берега, ткнулся в скальный выход и... остановился. С берега я заметил в сливе красную струну спасконца. Вовка выбрался на берег. По другую сторону скального выхода в заводи болталась байдарка. Я спустился вниз, отстегнул карабин, подтянул байдарку к берегу и перевернув, вылил из неё воду. Неожиданно, на скальном выходе показался Лёня -"гаврюша". Мы с ним окончательно привели байдарку в рабочее положение. Повреждений не было; оставиви Лёню, я пошёл обратно к катамарану.

Вовка уже подтащил его к берегу.

- Что случилось? Зачем было катамаран бросать? - в зажёге спросил я его.

- Да мы с этим спасконцом на тот свет приплывём! - заорал Вовка. - Я прыгнул прямо в петлю под водой. Байда пошла вниз по течению, катамаран стоит, петлю затягивает. Чувствую, тянет под катамаран и ноги связаны.Тут я тебе и крикнул.

- А я ничего не понял! Тут с таким трудом зачалились, а ты кричишь - бросай!

- Да ну его на хрен! Сейчас догоним группу и цепляем короткий спасконец. Эту дуру в 25 метров пусть с берега кидают, при необходимости.

Вовка пребывал в том состоянии, когда человек, увидев старуху с косой, никак не может отойти от этого видения.

Мы подобрали вёсла, заняли свои места и яростно развернувшись, прошли слив у скального выхода. "Гаврюши" уже ждали нас в байдарке в заводи за сливом. Будем считать, что мы реабилитированы: байдарку всё же мы им спасли.

Группа ждала нас в двухстах метрах ниже по течению. Игорь встретил нас коротким вопросом:

- Всё нормально?

- Да, если не считать, что Вовку чуть не утопили.

Игорь недоумённо посмотрел на нас, но видно решил оставить расспросы на потом и начал выводить байдарку на струю. Группа пошла дальше.

Из размышлений на спокойной воде

 

Карабкаясь по каменистым склонам с 20-ти килограммовым рюкзаком, пробираясь по пояс в снегу, рискуя жизнью в порогах, проползая в неимоверных местах под землёй, каждый из нас хотя бы раз в жизни задавал себе вопрос: "Зачем?".

Диапазон ответов весьма широк. Здесь и попытка уйти от душевного одиночества, и просто чувство товарищества, и интерес к неизведанным ощущениям, и желание побыть с людьми, близкими тебе по духу и системе жизненных ценностей, общение с единомышленниками, и попытки доказать себе и другим, что ты тянешь эти нагрузки, и желание побыть в чарующем окружении природы, и, наверно, множество других мотивов.