Хотя игра, как уже говорилось, содержит свои цели в себе самой, тем не менее, вся она в целом (со своими внутренними целями) может использоваться в качестве средства для достижения каких-то внеигровых целей.
Внешними целями игры могут быть: 1) ставка, 2) престиж, почет, 3) обучение, 4) выявление судьбы, воли богов, 5) заручка мистических сил, 6) проведение досуга, 7) самоутверждение. Большинство из этих целей уже упоминалось выше. Теперь обратим внимание на такие цели, как почет и ставка.
Люди играют для чего-то. В первую очередь они стремятся к успеху в ходе самой игры и наслаждению триумфом. Но кроме того, победитель может получить ставку, приобрести славу в результате выигрыша, когда сама игра уже завершена, т.е. ставка и почет находятся за пределами игры.
Ставки бывают весьма разнообразные: что-то символическое (диплом, поцелуй принцессы), утилитарное (деньги, ценные вещи), жизнь или смерть, свобода или рабство, исполнение желаний победителя и прочее. Ставка отличается от вознаграждения или дохода: для последних не играют, а работают. Но тут подчас трудно провести отчетливую границу: в некоторых видах бизнеса, в биржевых играх например, есть те же элементы риска, везения, напряжения, которые свойственны всем играм. Получаемый таким образом доход оказывается сродни выигрышу. Чистое же стяжательство не рискует и не играет.
Когда в состязательной игре кто-то из соперников достигает превосходства, у победителей бывает тенденция впадать в иллюзию своего превосходства вообще, при этом значение победы выходит за рамки игры. Выигрышем оказывается почет, слава. Этот почет легко переносится с отдельного человека на ту группу, которую представляет победитель. Таким образом, из успеха как внутренней цели игры вытекают в качестве внешней цели уважение, почести, престиж.
Соотношение целей, связанных с игрой, представлено в следующей схеме:
Иллюзорность целей игры
Всякая игра в определенном смысле является бесцельной. Она проходит "внутри себя", и достижение результата в ней не является само по себе ни удовлетворением биологической потребности, ни созданием утилитарной ценное – ти. Результат игры как "объективный факт" сам по себе несуществен и безразличен. Й.Хёйзинга приводит такой пример. Персидский шах во время своего визита в Англию получил приглашение присутствовать на скачках, но отклонил его, дав следующее объяснение: он и так знает, что одна лошадь прибежит быстрее других (!). Вспомним также старика Хоттабыча, который, глядя на футбольный матч, пожалел игроков, бегающих за одним мячом, и сделал так, чтобы у каждого стало по мячу. То, что для участников игры и ее болельщиков кажется чрезвычайно важным, "внешнему наблюдателю" представляется бессмыслицей. Можно только диву даваться, глядя со стороны, как проигрывающий в карты изо всех сил старается отыграться, не считается ни с какими затратами, теряет остатки здравого смысла. Лишь выйдя из игры, проигравший хватается за голову и удивляется, что растрачивал силы, время и средства ни на что – на иллюзию, мираж.
Тут мы видим, что самозабвенное стремление к игровой цели представляет собой некое саморазыгрывание. Цель игры с точки зрения "здравого смысла" является иллюзорной, но понять это можно, только когда оказываешься вне игры. Особенно упорно люди цепляются за иллюзии любви, которая, очевидно, тоже подобна "игровому миру" – со всеми присущими ему отличительными чертами, рассмотренными выше. Человек часто бывает не в силах самостоятельно вырваться за пределы "магического круга" любви, пока сама жизнь каким-то образом не вытолкнет его оттуда; лишь тогда приходит прозрение (как и к тому, кто проигрался и карты вчистую).
Глава 4
