Cash account and currency in Russia in the period before Peter

Стрелецкий И. Я. Денежный счет и денежное обращение на Руси

В допетровский период

 

 

Стрелецкий И. Я. – доцент кафедры государственного

и муниципального управления

Академии гражданской защиты,

кандидат исторических наук

 

Денежный счет и денежное обращение на Руси в допетровский период

Cash account and currency in Russia in the period before Peter

 

Аннотация. В статье проводится краткий анализ становления и развития системы денежных знаков и денежного счета на Руси с X до конца XVII века. Показана роль государства в регулировании денежного обращения на внутреннем рынке, влияние государственной денежной политики на экономическую и политическую обстановку в стране, изменение уровня социальной напряженности. В общих чертах рассмотрена проблема мошенничества и коррупции в сфере денежного обращения, показаны основные способы борьбы с фальшивомонетчиками.

 

Annotation. The article provides a brief analysis of the formation and development of the system of currency and monetary accounts in Russia from the tenth century to the late seventeenth century. The role of the state in regulating the circulation of money in the domestic market, the impact of monetary policy on the state's economic and political situation in the country, changes in the level of social tension. In general, consider the problem of fraud and corruption in the monetary, shows the main ways to combat counterfeiters.

 

Ключевые слова: Русь, государство, правительство, казна, денежный счет, счетная единица, денежное обращение, денежная реформа, торговые отношения, чеканка, монета, монетный двор, гривна, копейка, рубль, талер, медь, серебро, вес, платежи, штемпель, маточник, порча монеты, фальшивомонетчики.

 

Keywords: Russia, the state, the government, treasury, cash account, the unit of account currency, monetary reform, trade relations, coinage, coins, the Mint, the hryvnia, penny, ruble, thaler, copper, silver, weight, charges, stamp, liquor, Blight coin counterfeiters.

 

УДК 930.85 Стрелецкий И. Я.

Денежный счет и денежное обращение на Руси в допетровский период

Cash account and currency in Russia in the period before Peter

 

Одним из важнейших признаков государства является сформированная финансовая система. Деньги, их материальная обеспеченность и стабильное обращение представляют собой один из важнейших составных элементов государственного суверенитета. Жизнедеятельность государства во многом зависит от того, насколько эффективно функционирует механизм регулирования денежного обращения, поскольку здесь пересекаются интересы государства и гражданского общества.

Как известно, рынок невозможен без денег и денежного обращения, и на его состояние влияют экономические и политические процессы. С другой стороны, денежное обращение – это своего рода барометр экономического и политического положения в стране, и это обстоятельство жители России со всей остротой ощутили в последнее десятилетие минувшего века. Весьма актуальной остается проблема стабильности рубля и его конкурентоспособности на мировом рынке и в наши дни.

Автор полагает, что обращение к историческому опыту формирования отечественной денежной системы и анализ роли государства в данной сфере могут быть полезны не только будущим специалистам государственного и муниципального управления, но и всем, кто интересуется историей России и вопросами развития отечественной экономики.

 

* * *

Испокон веку на Руси в качестве денежных знаков использовались различные вещи, представлявшие общепризнанную ценность. Само слово «платить» произошло от славянского плат, первоначально обозначавшего кусок ткани (отсюда — платок). По свидетельству путешественников, даже в Х в. славяне между собой иногда расплачивались тканью.

Однако наиболее распространенным средством платежа являлся мех ценных пушных зверей — соболя, горностая, куницы, лисицы, бобра и др. Самой мелкой денежной единицей была векша или веверица. Так первоначально называлась шкурка белки. Более крупной денежной единицей являлась куна — выделанная шкурка куницы или другого зверя, приблизительно равная по стоимости[1]. По некоторым данным, 1 куна равнялась 6 векшам. При необходимости куна могла быть разрезана пополам. Полученные половинки назывались резанами.

Такая особенность денежного счета объясняется довольно просто. Дело в том, что на территории Восточно-Европейской равнины, явившейся центром расселения восточнославянских племен, не было месторождений золота и серебра (впрочем, не обнаружены они и сегодня). В то же время Русь славилась на весь мир своими мехами. Поэтому «пушные» денежные единицы, особенно куны, были в ходу не только на внутреннем, но и на внешнем рынке, где ценились в буквальном смысле на вес золота, а иногда и дороже.

По мере развития торговых отношений доля драгоценного металла, находящегося в обращении, все более возрастала. Приблизительно к Х в. на Руси «накопилось» достаточное количество импортного серебра, преимущественно в виде монет, чтобы его можно было использовать для создания собственных денег. Так появилась основная денежная единица — гривна [2]. Первоначально гривна представляла собой не монету в привычном понимании, а слиток серебра. В разных землях гривны имели различную форму и вес. Например, киевская гривна имела вид вытянутого шестиугольника весом около 160 г, а новгородская выглядела как четырехугольный брусок весом чуть более 200 г.

Однако не все серебро переплавлялось в гривны. Многие торговые операции, особенно с иностранными купцами, удобнее было осуществлять с помощью какой-либо общей денежной единицы. Такой своего рода «мировой валютой» в то время был арабский дирхем, имевший хождение по всей Европе.

В связи с поисками прямых торговых путей с востока на запад в обход Средиземного моря и Дунайской артерии с IX в. на Русь стало проникать большое количество монет из арабских государств. В течение целых двух столетий (в IX и X вв.) восточные купцы непрерывно доставляли в Восточную Европу дирхемы, приобретая за них продукты лесных промыслов. Через Русь дирхемы проникали на южное побережье Балтики, на территорию полабских славян, лютичей и поляков, а через Балтийское море – в Швецию, Норвегию, Данию, а иногда даже в Англию. В этот период дирхемы представляли собой по сути единственную металлическую валюту не только на Руси, но и во многих странах Европы.

В связи с этим названия прежних русских денежных эквивалентов стали приобретать обновленный смысл. Так, кунами, наряду с их традиционным значением, именовались и дирхемы. Резаной стали называть, соответственно, дирхем, разрезанный пополам. Появилась еще одна единица — ногата, также обозначавшаядирхем, но большей стоимости[3]. В «Русской правде» — древнейшем своде русских законов (XI-XII вв.) почти за все нарушения правил и преступления указан определенный денежный штраф. Исходя из приведенных там соотношений, исследователи вывели следующую систему:

1 гривна = 20 ногатам = 25 кунам = 50 резанам = 100-150 векшам.

Первую попытку чеканить свою монету на просторах тогда еще языческой Руси предпринял легендарный князь Владимир Красно Солнышко, приняв за образец византийский золотой. Новгородско-Киевская Русь, державшая в своих руках одну из важнейших торговых артерий того времени – путь «из варяг в греки», играла все более значительную роль на мировой арене. Наличие собственной монеты способствовало бы еще большему укреплению международного авторитета крепнущего государства. Таким образом, появление на Руси собственных денег было продиктовано экономической необходимостью и соображениями государственного престижа.

Первыми монетами на Руси стали златники и сребреники, содержавшиена одной стороне имя князя, а на другой – его родовой знак[4]. Правда, монеты князя-крестителя совсем не были похожи на современную мелочь. Отчеканенные из высокопробного «злата-серебра», они, тем не менее, имели неровные края, а по форме и размеру скорее напоминали оладьи. Впрочем, низкое качество таких «дензнаков» вполне объяснимо. Князь-креститель никакого монетного двора не учреждал; киевская монета чеканилась при помощи подручных средств: оттиск на расплавленном металле ставили с помощью бронзовых щипцов, предназначенных для вислых печатей. Щипцы быстро выходили из строя, ведь молодому государству требовалось огромное количество монет. Однако технический прогресс не стоял на месте. Уже спустя столетие, при другом легендарном князе, Владимире Мономахе, из-под молота русских «монетных дел мастеров» стали выходить настоящие произведения искусства, поражавшие изяществом даже современников-европейцев.

В эпоху политической раздробленности денежное дело и обращение вновь децентрализовались. Каждый князь стремился чеканить собственную монету. Но еще хуже стало, когда над русскими землями установилась власть монгольских завоевателей.

Период с середины XIII до второй половины XIV вв. назван историками «безмонетным». На протяжении многих лет русские крестьяне и горожане, живущие под гнетом татар и терзаемые непрерывными княжескими усобицами, были вынуждены вновь использовать в качестве денег стандартизованные «товароденьги». Монеты, главным образом арабские, в это время постепенно исчезли из обращения, поглощенные гривнами, для которых они служили сырьем. Слитки-гривны не имели такого широкого применения в денежном обращении, как монеты, потому что в то время они представляли слишком большую ценность. Эти слитки стали в большей степени сокровищем и использовались только для крупных платежей. В мелких же платежах вместо монет в ход шло все что угодно: шкурки пушного зверя (иногда даже просто кусочки кожи), ожерелья, пряслица, грузики для ткацкого станка и т. п. Часто купля-продажа осуществлялась путем непосредственного обмена одного товара на другой.

Между тем, во владениях Великого Новгорода, менее страдавшего от Орды, чем княжества Северо-Восточной Руси, денежное обращение не только не упало, но и продолжало развиваться. Именно для новгородских слитков серебра в XIII в. наряду с названием «гривна» стало употребляться название «рубль». Постепенно новое наименование вытеснило термин «гривна», поскольку первоначально рублевые и гривенные слитки имели одинаковый вес[5]. В таком виде новгородский рубль был платежной единицей до середины XV в. Его вес соответствовал общепринятой ранее весовой единице – гривне весом около 205 г. Вес московского или так наз. низового рубля (слитка) составлял около 94 г.

В XIII–XVI вв. наряду с рублем возникло зависимое от него понятие полтина, которое означало половину стоимости рубля. Полтина была реальной платежной единицей, о чем упоминается в летописях. Разрубленный на две половины рубль (слиток) составлял две полтины.

Отечественное монетное дело возродилось лишь после Куликовской битвы – в конце княжения Дмитрия Донского. Серебряная монета князя-освободителя, носившая незатейливое название «деньга», впервые упоминается в летописях под 1381 г. Кроме изображения человека с саблей или петуха, она несла на себе имя хана Тохтамыша – тогдашнего правителя Золотой Орды[6].

С начала XV в. монеты начали изготавливать и в других русских княжествах: Суздальско-Нижегородском, Рязанском, Тверском и др. С 1420 г. свою деньгу начали чеканить Новгород и Псков[7]. На деньгах Тверского княжества, а также Новгорода и Пскова, более поздних по началу чеканки, надписи с самого начала были русскими. В течение XV в. чеканка велась в 25 городах от имени нескольких десятков правителей. Неудивительно, что русские монеты XIV — начала XV вв. были очень разнообразны по своим рисункам. Наиболее часто встречались изображения князя — с мечом, секирой, верхом на коне и т. д. На некоторых тверских монетах был изображен чеканщик со штемпелем и молотком. Но во времена ордынского ига князья обязаны были указывать имя хана Золотой Орды. Сильно отличались деньги и по весу, поэтому купцам подчас было довольно сложно договориться друг с другом.

Другой особенностью денежного производства в княжествах Северо-Восточной Руси в этот период являлось то, что постоянных денежных дворов, полностью контролируемых государством, еще не было создано. Ремесленники-серебряники, непосредственно занимавшиеся чеканкой монет, работали не столько по заказу, сколько по разрешению князей. Они попросту откупали у князя право чеканить монету, т.е. принимать заказы на ее изготовление.

С возобновлением собственной чеканки на Руси привилась своеобразная техника монетного производства, сохранившаяся неизменной до петровского времени. Русские мастера, вместо того чтобы расковывать серебро в листы и вырубать кружки, как это было повсеместно принято в то время, вытягивали его впроволоку, которую делили на равные отрезки нужного веса. Затем их плющили в овальные пластинки, после чего отдавали в чеканку. Такой способ избавлял от дополнительной переработки отходов, неизбежных при заготовке кружков, и призван был обеспечить более высокую весовую точность монет. Полученные заготовки укладывали на предварительно разогретые железные штемпельные болванки. Углубленные изображения и надписи выполняли не оттиском, как ранее, а выбивали каленым, особо прочным маточником, имевшим рельефное изображение, как на монете. Употребление маточника удешевляло производство и давало возможность достигнуть гораздо большего единообразия монет.

Отдавая должное находчивости и изобретательности русских мастеров, мы, тем не менее, вынуждены признать, что подобная технология все же была далека от совершенства и не позволяла всерьез говорить о точности веса монеты. Зато она открывала широкие возможности для всякого рода злоупотреблений, и все это хорошо понимали. Соблазн, что и говорить, был велик. Князь при желании мог заранее подмешать в серебро, которое выдавал мастерам, какую-нибудь малоценную примесь (например, олово), а оставшуюся часть серебра положить себе в карман. То же самое на свой страх и риск мог сделать и сам монетчик. Это был один из способов так называемой порчи монеты, с которым население Руси встречалось в разных формах и раньше.

Но для денежников существовал и другой, гораздо более безопасный способ поживиться за счет казны: нужно было лишь слегка уменьшить вес монеты. Даже в случае обнаружения недостатка веса доказать, что это сделано с умыслом, было непросто, ведь мастер-монетчик всегда мог сослаться на неточность весов, ошибку при нарезке заготовок и т.п.

Наконец, основные «потребители» монеты, каковыми в основном являлись бояре, купцы и др. представители верхов общества, часто производили ее сортировку для удержания более тяжеловесных экземпляров. И в этом случае правительство оказывалось бессильным как-то воспрепятствовать подобному «выбраковыванию» собственных денежных знаков.

Таким образом, в порче монеты на Руси в конце XIV — начале XV вв. так или иначе могли быть и были задействованы представители различных слоев общества. Это приводило к тому, что действительно ценные и полновесные монеты постепенно оседали в карманах наиболее «предприимчивых». Те же монеты, которые поступали в обращение, были в основном низкого качества, что вызывало массовое недовольство населения. Общую картину довершало бесчисленное многообразие монет разных княжеств, порождавшее неразбериху. Очевидно, что такая ситуация отнюдь не способствовала стабилизации денежного обращения и укреплению торговых связей[8].

В XIV в. категория «рубль» получила распространение и в землях Северо-Восточной Руси. Серебряный слиток весом в 205 г (полфунта) получил название рубля или рублевой гривенки. Рубль также делили на кусочки, из которых затем штамповали монеты-деньги. Важно отметить, что, перестав быть слитком, рубль в сфере денежного обращения укрепился как счетное понятие. С начала XV в. рублем стали называть вес определенного количества монет (например, 200 московских денег). Это давало возможность осуществлять мелкие платежи и несколько активизировало торговый оборот. Однако эта же мера и пошатнуло устойчивость рубля. Так, уже при Василии I Дмитриевиче вес монет и содержание серебра в московском счетном рубле заметно уменьшились из-за порчи монеты.

Такое положение дел заставило следующего московского князя, Василия II, принимать решительные меры. В первый же год своего правления (1425) Василий Васильевич учредил в Москве свой монетный двор. Вскоре было прекращено изготовление монет в ряде московских удельных княжеств, которые были присоединены к Москве или стали зависимы от нее (Суздальско-Нижегородское, Ярославское, Ростовское, Рязанское и др.) Чеканка в Новгороде также стала производиться под контролем Москвы.

Выпуск монет Василия II дважды прерывался в ходе феодальной войны. В 1433-34 гг., овладев Москвой, там выпускал монету Юрий Дмитриевич Галичский, а в 1446-48 гг. – его сын Дмитрий Юрьевич Шемяка. С именем последнего связана попытка денежной реформы, в результате которой вес московской деньги дважды понижался – сначала до 0,5 г., затем до 0,4 г.

Феодальная война нарушила нормальную деятельность Московского денежного двора. Вернувшемуся на престол Василию Темному нужны были деньги, поэтому в ход шли и старые денежные чеканы. Нужда в деньгах заставила понизить и вес монет. Полная нормализация денежного дела наступила лишь при Иване III, при котором начался новый этап в истории монетной чеканки на Руси, ознаменовавшийся созданием единой общерусской системы.

Итак, мы видим, что в русском денежном счете и в середине XV в. не было единообразия. Московская деньга из-за постоянного уменьшения веса монет и негативных последствий феодальной войны стала вдвое дешевле новгородской. 1 рубль равнялся 200 «московкам» или 100 «новгородкам».

Еще одной, промежуточной счетной величиной между деньгой и рублем в то время был алтын, равный шести московским деньгам (или трем новгородским)[9]. Алтын, таким образом, не сходился с рублевым счетом. С другой стороны, между рублем и алтыном существовало очень стройное, но отнюдь не явное соотношение: 3 рубля содержали ровно 100 алтын.

Чеканка великого князя Ивана Васильевича III проходила в период окончательного крушения монголо-татарского ига и продолжавшегося роста московских владений. Прекратилось существование великих княжеств Тверского и Рязанского; Московским князем была прикуплена остававшаяся часть Ростовского княжества. Денежный двор Новгорода, лишившегося самостоятельности, также начал чеканить монету Великого князя. Монеты Ивана III поначалу сохраняли внешнее сходство с монетами его отца, но в них постепенно наметилось предпочтение «московскому гербу» – изображению всадника.

Таким образом, по мере формирования Русского государства во главе с Великим московским князем процесс централизации монетного дела стал усиливаться, а отдельные княжества утрачивали право выпускать собственную монету. При Иване III чеканка монет становилась правом только московского Великого князя.

С именем Ивана III связано также начало ограниченной чеканки золотых монет, которыми в дальнейшем отмечалось каждое царствование до конца XVII в. В то время на Руси имели хождение золотые монеты из некоторых западноевропейских стран. Тяжелые английские и нидерландские розенобли назывались корабельными или корабельниками (по изображению корабля), а дукаты (весом около 3,5 г) – веницейскими, цесарскими или угорскими. Ведущее положение Венгрии в поставке золота привело к тому, что вскоре слово «угорский» стало термином, служившим для наименования любой золотой монеты, равной по весу дукату, даже если она чеканилась в Москве.

Однако в непосредственное обращение русские золотые монеты не поступали. Они изготавливались для раздачи в виде наград служивым людям, т.е. выполняли функции наградных медалей. Поэтому выпуск собственной золотой монеты Московского государства при Иване III, завершившем великое дело собирания Русской земли и окончательного освобождения ее от власти ордынских ханов, во многих отношениях может сравниваться с золотой чеканкой Владимира. В обоих случаях это был декларативный, политический шаг.

В начале XVI в. 200-денежный московский счетный рубль стал основной денежной единицей. Полтина продолжала использоваться как вспомогательное счетное понятие, выражавшее сумму в 100 денег (полрубля). С 1505 по 1533 гг. чеканились монеты Великого князя Василия Ивановича, в том числе полуденьга (полушка), равная половине московской деньги. В его правление лишился самостоятельности и Псков, денежный двор которого тоже стал периферийным монетным двором Московского государства.

В 1535-38 г., во время регентства вдовы Василия III и матери Ивана IV Елены Глинской, на Руси была проведена первая централизованная денежная реформа. Основанием для проведения реформы послужили следующие обстоятельства. Во-первых, массовая подделка денег, обрез и подмесь монет[10]. Во-вторых, разнообразие монет, использовавшихся на Руси, из-за чего возникали большие сложности с денежным обращением и заключением торговых сделок. Таким образом, необходимо было изъять из обращения все старые русские и иностранные монеты и заменить их новыми.

Расследование деятельности фальшивомонетчиков было начато еще при Василии III. По городам были разосланы специальные уполномоченные. Летопись сообщает о казнях во многих городах, где никогда не чеканились монеты. Отсюда становится ясно, что в данный период порчей монеты занимались не столько ее производители («денежники»), сколько сами «потребители». Виновным «руки секли, да олово в горло лили», однако даже столь жестокие меры не решали проблему в целом.

Из множества центров удельной чеканки к 30-м гг. XVI в. монетные дворы остались только в Москве, Твери, Пскове и Великом Новгороде. В ходе реформы все четыре двора были объявлены «государевыми», и на них началось производство новых денежных единиц. Любые старые монеты, как целые, так и обрезанные, были запрещены. Их изымали из обращения и переплавляли в новые, которые затем пускали в оборот. Право откупной чеканки было ликвидировано, а вместо него была создана система пошлин на производство монет. Доход от новых пошлин распределялся между государевой казной и денежными мастерами, получавшими жалование «от дела». Каждый монетный двор мог в равной степени выполнять не только государственные, но и частные заказы на чеканку из серебра заказчика. Тем не менее, основную долю работы монетных дворов составляло выполнение именно государственных заказов. Немалую роль в этом сыграла монополизация внешней торговли Великим князем, осуществленная к XVI в. Успехи во внешней торговле позволили быстро освоить новый вид серебряного сырья – талеры, которые также шли в переплавку на денежных дворах.

В начале проведения реформы вес монет соответствовал весу трех основных номиналов прежней русской денежной системы: «новгородки» весом в 0,79 г, «московки» (0,38 г), и полушки (0,19–0,20 г). В дальнейшем весовые нормы были несколько снижены и стали составлять: для «новгородки» – 0,68 г, для «московки» – 0,34 г, для полушки – 0,17 г. На всех образцах новой «валюты» стояло имя малолетнего Ивана, Великого князя и государя всея Руси.

Процесс обновления русского денежного хозяйства шел быстро и эффективно. Новые «новгородки» и «московки» быстро укреплялись и распространялись по всей стране. Значительную роль сыграли также организационные перемены в денежном хозяйстве. Уже к 1550-м гг. денежное обращение почти полностью обслуживалось новыми монетами. Не случайно в кладах середины – второй половины XVI в. старые монеты представлены случайными, единичными экземплярами, составляющими доли процента от общей массы.

Постепенно по изображению всадника с копьем, в котором виделся образ св. Георгия Победоносца, поражающего копьем дракона, «новгородку» стали называть копейной деньгой или копейкой [11]. Копье, пересекавшее весь диаметр монеты, было своеобразной степенью защиты от подделки и обреза монеты.

Таким образом, в результате реформы Елены Глинской на русских просторах стала утверждаться единая система расчетов. Появилась твердая денежная единица – серебряная копейка, равная 1/100 нового рубля. Так была заложена основа будущей русской десятичной денежной системы. Выпуск монет был сконцентрирован в руках государства. Это позволило получать дополнительный доход, использовавшийся для погашения экстренных расходов, в частности, для строительства крепостей и финансирования многочисленных военных операций в XVI в.

Однако не следует думать, будто реформа полностью унифицировала внутреннее денежное обращение и разом решила все проблемы. Несмотря на то, что рубль закрепился в качестве основы денежной системы, он по-прежнему оставался только счетной единицей, т. е. монет достоинством даже в один рубль не чеканилось. Более того, из-за потрясений, переживаемых страной, количество серебра в рубле неуклонно уменьшалось. В немалой степени это было вызвано экономическим кризисом, к которому привела опричнина Ивана Грозного и последовавшие за ней неудачи во внутренней и внешней политике. Наряду с рублем в употреблении продолжали оставаться и другие старые счетные единицы – полтина, гривна и алтын. Так же, как и рубль, они не имели собственного монетного обозначения.

Система соотношения русских денежных единиц была зафиксирована в Торговой книге (1570-е гг.): 1 рубль = 2 полтины = 10 гривен = 100 копеек («новгородок») = 200 денег («московок») = 400 полушек; 1 алтын = 3 новгородки = 6 денег = 12 полушек[12].

Более 70 лет копейка сохраняла вес около 0,68 г. Впервые он понизился в начале интервенции польско-шведских феодалов в 1610 г. В течение нескольких лет интервенты выпускали легковесные копейки русского образца (0,56, затем 0,48 г). В Москве и Новгороде чеканились копейки с именем польского королевича Владислава Сигизмундовича. В Новгороде шведы с 1611 по 1617 гг. скупали старую монету и с выгодой переделывали ее в легковесную старыми штемпелями Василия Шуйского, сохранившимися на денежном дворе, а позже – поддельными штемпелями Михаила Федоровича.

Не стало спокойнее и с воцарением на московском престоле Романовых. В начале царствования Михаила Федоровича на внутренний рынок проникли «корелки» – монеты датского короля Христиана IV, отчеканенные по договоренности с нашим правительством специально для обеспечения торговли датских купцов в Лапландии. Однако уже в 1620 г. Михаил Федорович издал специальный указ, запрещавший торговлю на «воровские копейки» и обещавший смертную казнь нарушителям. В 1630-40-х гг. им были закрыты денежные дворы в Новгороде и Пскове, и вся чеканка стала производиться только в Москве. Благодаря этим мерам к середине XVII столетия в русском монетном деле установился относительный порядок.

Вместе с тем именно в XVII в. производство фальшивых монет достигло гораздо большего размаха и стало буквально мас­совым явлением. В то время существовало два способа чеканки фальшивых денег. Первый способ не отличался от обычной чеканки при помощи штемпелей, применяемой на государевых денежных дворах. «Воровские» чеканы делали фальшивомонетчики, иногда «переводя» изображение и надписи с подлинных копеек, но чаще вырезая эти штемпели самостоятельно.

Второй способ, когда фальшивые деньги отливались в специальные формочки («опоки»), был проще. Литые деньги отличить от подлинных было намного легче, и за «литье в опоки» мошенников карали с меньшей строгостью, чем их «коллег», рабо­тающих чеканами.

Немаловажную роль в рас­пространении этого преступного промысла сыграла отмена смертной казни за чеканку фальшивых монет при Михаиле Федоровиче в первой половине его царствования. Фальши­вомонетчиков наказывали только «торговой казнью»: били кнутом на торгу, выжигали на щеках слово «вор» и ссылали в дальние города на поруки «до госу­дарева указу», а нередко и «на вечное житье».

Но это не останавливало мошенников, изготовление подделок продолжалось. Поэтому в 1637 г. смертная казнь для фальшивомонетчиков была введена вновь: «а впередь указал есмя: кто воров­ское дело заведет, маточники и чеканы резать, или кто деланные купит и учнет воровские денги делать, или учнет воровские денги заведомо покупать в нашем государстве или за рубежом и ими торговать, и тем ворам велим заливать горло по-прежнему, без всякие пощады».

С воцарением Алексея Михайловича (1645-76) монетное дело претерпело значительные изменения. Около 1648 г. закупка серебра была монополизирована государством и категорически запрещена частным лицам. В Москве, помимо главного, было построено еще несколько монетных дворов: Кадашевский, называвшийся так же Замоскворецким, Адмиралтейским или Хамовным, Медный и Серебряный монетные дворы, располагавшиеся на набережной за кремлевскими стенами, и Новый монетный двор на Красной площади. Впрочем, история каждого из них продолжалась не более 30 лет, и в начале нового столетия они дружно канули в лету.

Серьезным недостатком русской монетной системы, существовавшей с 1535 г., было отсутствие крупной платежной единицы. Потребности обеспечения военного бюджета и купеческой торговли диктовали необходимость введения именно крупного платежного средства. Фактическим поводом стало то, что в новоприсоединенных территориях, в частности, на Украине не прижились российские «чешуйки» (мелкие монеты весом меньше 0,5 г). Здесь сохранялись в обращении крупные иностранные серебряные монеты – талеры [13].

Талер не случайно обратил на себя внимание при очередном реформировании русской денежной системы. Рост добычи серебра в Европе (в Тироле и Богемии), а также усовершенствование техники чеканки позволили выпускать большую красивую монету, которая оставалась европейским стандартом на протяжении почти 400 лет. Чистота сырья и высокое качество изготовления обеспечили талеру стабильную стоимость, благодаря чему он быстро распространился в Германии и за ее пределами, став фактически мировой валютой.

На Руси талер стал известен как ефимок (по первой части названия в упрощенно-искаженной форме: Иоахим – Ефим – «ефимок»). В XVI—XVII вв. талер был самой крупной наличной платежной единицей в русской экономике подобно тому, как это произошло в 1990-е годы в России со 100-долларовыми купюрами. Соответственно, талер был едва ли не самым важным предметом русского импорта.

В 1654 г. правительство Алексея Михайловича сделало попытку пустить в обращение крупную русскую серебряную монету европейского типа. Впервые были выпущены серебряные рубли, перечеканенные из талеров (самый простой и дешевый способ), и на новой монете появилась надпись «рубль». Но на самом деле такой рубль содержал меньше серебра, чем 100 серебряных копеек, и равнялся всего 64 копейкам. В этом и состоял хитрый замысел государства, официально приравнявшего «ефимок-рубль» к 100 серебряным копейкам, хотя по своему весу он соответствовал лишь 64 серебряным копейкам. Так государство фактически обманывало своих подданных, изымая у них «лишнюю» треть стоимости от каждой монеты.

Однако эта затея быстро провалилась: население, возможно, в своей массе и было не слишком грамотным, но счет деньгам знал даже самый забитый крепостной, не говоря уж о посадских людях и купцах. Неполноценные рубли население отказывалось принимать по установленному номиналу и требовало реального курса. К тому же, участились случаи самодельной надчеканки «ефимок», имеющихся на руках.

Похожая участь постигла и копейку: в обращение были выпущены медные копейки, принудительно приравненные к серебряным[14]. Действительно, как еще можно было поддержать внутреннее денежное обращение, одновременно аккумулируя все серебро в казне? Ведь государство стало оплачивать жалованье и закупки медью, а платить налоги требовало только серебром. Внутренний русский рынок поначалу безропотно принял медную копейку, народ кое-как терпел сложившееся положение дел, пока инфляция не дала себя знать, вытеснив из обращения более не пополняемый запас серебряных копеек. Проявления недовольства становились все более активными. Кроме того, в действие снова с неизбежностью вступил закон Грешема-Коперника: серебряные деньги стали исчезать, зато расцвела подделка медяков.

Таким образом, попытка введения в денежное обращение необеспеченных легковесных денег быстро привела к инфляции и явилась одним из факторов резкого нарастания социальной напряженности в стране. Это было естественной реакцией на грабительский характер проводимой государством «денежной реформы». Поэтому в следующем году правительство отказалось от выпуска неполноценных «рублевиков» и ввело в обращение талеры с клеймом всадника на коне и указанием года: 7163 (1655). Такие монеты получили название «ефимки с признаками». Их цена уже официально устанавливалась в 64 копейки (среднее количество копеек, изготовлявшихся из талера), а выпуск медной монеты был прекращен.

Однако век «ефимок с признаками» также оказался недолгим, его выпуск прекратился уже в следующем, 1656 г. Казалось бы, никаких претензий к новому дензнаку быть не должно: приравненный к 64 серебряным копейкам, он строго соответствовал им по весу и пробе. Почему же государство решило изъять его из обращения? Во-первых, как отмечает И.Г.Спасский, «ефимок с признаками» «конфузился» при расчете с иностранцами. Иноземные купцы и промышленники не всегда с готовностью принимали перечеканенные талеры, поскольку за границей с их реализацией могли возникнуть проблемы. Во-вторых, спекуляции, связанные с собственно талерами также были редкостью. Так, большинство фальшивых ефимков было сделано с помощью левендальдеров («левков») – крупных серебряных монет, которые по внешнему виду и размеру не отличались от талеров, но значительно уступали им по содержанию серебра. Такие монеты закупались за границей для ювелирного ремесла (по цене 38 копеек за штуку). Таким образом, москвитян, впервые встретившихся с крупными иностранными монетами, легко было ввести в заблуждение. А нехитрые штемпели на талерах было несложно подделать и получать дополнительную прибыль, минуя казну.

Среди представителей центральной и местной администрации также было немало мошенников. Самым известным коррупционером и фальшивомонетчиком в народе считался царский тесть и глава приказа Большой Казны боярин И.Д.Милославский. Он привозил на денежный двор вместе с государственной медью и свою медь, из которой заставлял чеканить монеты. Неучтенную продукцию Милославский целыми возами увозил на свой двор. Кроме того, ему как царскому родственнику и главе приказа Тайных дел многие «денежные воры» давали крупные взятки и избегали тем самым «жестоких казней». Вместе с ним в «воровстве» были уличены думный дворянин приказа Большой Казны И.П.Матюшкин и гость (купец, торгующий за границей) В.Шорин. В Пскове и Новгороде в том же были обвинены некоторые воеводы и приказные люди.

Непосредственно среди денежных мастеров и их помощников была распространена кража меди, маточников, чеканов, а также готовых монет. Способы хищения были разнообразными. На денежный двор злоумышленники проносили медь, спрятанную в хлеб, для того, чтобы изготовить монеты и вынести их обратно. При выходе каждого работника стража обыскивала донага, что заставляло воров все более ухищряться: деньги прятали и в складках одежды, и за щекой, и в других местах. Нередко монеты просто перебрасывали через забор, где их подбирали подельники воров. О фактах воровства становилось известно, как правило, благодаря свидетелям. Преступления, связанные с денежными мастерами, рассматривались в приказе Большой Казны и в приказе Тайных дел. При допросах часто применялись пытки.

Но не только бояре, купцы и денежные мастера занимались изготовлением фальшивых денег. Это могли быть и посадские люди, и даже крестьяне. Нередко злоумышленники объединялись в группы для воспроизведения процесса производства, подобного тому, который был на государственных денежных дворах. Несложная техника чеканки могла быть организована, например, в кузнечной мастерской. Обычно на первых порах мошенники пользовались похищенными маточниками и штемпелями, пока те не приходили в полную негодность, а затем сами изготавливали штемпельные болванки, которые зачастую были низкого качества. Изображения всадника на монетах получались нечеткие, порой вкрадывались ошибки в написании царского титула, благодаря чему подделки было легче распознать. Применялся также более простой способ литья фальшивых монет с помощью глиняных формочек. Но монеты, изготовленные таким путем, получались, как правило, еще хуже.

Обращение русских «ефимков» как монеты продолжалось до 1659 г., после чего власть уже официально начала их изъятие для переплавки в мелкую разменную монету. В обращение также выпускались полуполтины (четвертаки) – разрубленные на четыре части «ефимки» с русскими клеймами.

«Реформу» окончательно прекратил так называемый Медный бунт, разразившийся в 1662 г. в Москве. Правительство жестоко его подавило, но было вынуждено вернуться к чеканке серебряных копеек предыдущего веса. Медные монеты, в том числе полтинник и алтынник, были изъяты из обращения и подлежали обмену исходя из цены металла: 100 коп. медью = 1 коп. серебром[15].

После отмены медных денег к чеканным и литым фальшивкам добавились так называемые луженые. Дело в том, что по царскому указу от 26 июня 1663 г. запрещалось держать в домах медные полтины, алтыны, копейки и другие монеты, не переплавленные в слитки. По другому указу, вышедшему 1 июля 1663 г., устанавливался двухнедельный срок в Москве и 1-месячный в других городах для обмена медных денег по установленной норме: 2 серебряных деньги за 1 рубль медью. Однако новые серебряные монеты были настолько внешне сходны со старыми медными, что этим сразу воспользовались многие фальшивомонетчики. Непродуманный шаг правительства натолкнул их на простое и эффективное решение: медные монеты покрывались тонким слоем серебра, после чего их нельзя было отличить от полноценных серебряных, и обладатели луженых копеек увеличивали свое состояние иногда в стократном размере. Сколько добропорядочных граждан было при этом обмануто, и какой экономический урон был нанесен государству, остается лишь догадываться.

К концу XVII в. серебряная копейка, ставшая в результате нескольких снижений веса крохотной монеткой, была совершенно не в состоянии удовлетворить требования рынка. Крупные платежи копейками требовали огромной затраты времени на счет; в то же время для рыночной мелкой торговли копейка была все еще слишком ценна. Выпуск же еще более мелких монет (денег) при ручной чеканке делался все менее выгодным для казны, и их почти не изготавливали. Поэтому в конце XVII в. для нужд мелкой торговли на рынках, в кабаках и т. д. население повсеместно стало резать копейки на части: легкие, новые – пополам, более тяжелые, старые – натрое, в результате чего получалось нечто схожее по весу с деньгой.

Для страны, вступавшей на путь больших преобразований, ее архаичное денежное хозяйство стало серьезной помехой. Обращение же иноземной монеты на Украине, где все более активизировались сепаратистские силы, превратилось в острую политическую проблему. Только располагая совершенной и гибкой монетной системой, правительство могло установить единство русского денежного обращения на всей территории многонационального государства. Реформа денежного хозяйства становилась одним из условий, определявших успех целого ряда преобразований начала XVIII в.

 

Выводы:

1. Формирование национальной денежной системы на Руси отражало естественный процесс развития товарно-денежных отношений – от различных видов натурального обмена к национальным денежным единицам на основе чужеземных денег. Этот процесс был длительным и неравномерным, обусловленным как внешними факторами (политическими, военными, ресурсными), так и внутренними потребностями обеспечения товарно-денежных отношений.

2. Национальная денежная система в рассматриваемый период складывалась как закономерный результат нерегулируемого развития рыночных средств обмена. Но в период становления единого государства для выполнения деньгами их основных функций (мера стоимости, средство платежа и накопления), а также обеспечения государственных потребностей путем создания механизма перераспределения созданного в обществе продукта становится необходимым установление четких централизованных форм регулирования денежной сферы.

3. Государственная власть на Руси прилагала усилия для упорядочения денежного обращения, и часто успешно решала связанные с этим задачи. Однако не всегда интересы правящих кругов совпадали с насущными потребностями социально-экономического развития, будучи продиктованы сиюминутными политическими и конъюнктурными интересами. В условиях феодально-крепостнического гнета попытки открытого обмана народа, предпринимаемые самодержавной властью, равно как и непродуманные денежные «реформы» неизбежно вели к обострению социально-политической обстановки в стране, что отнюдь не способствовало стабилизации денежной системы и негативно сказывалось на развитии государства и общества в целом.

 

Литература: