Даяния, жертвы, воздание почестей праведникам, поддержание Вед и честность — такова высокая дхарма, о царь, приносящая свой плод и здесь, и по смерти.
Но не может следовать ей (человек), лишенный достатка, о царь, хотя бы и был он, о муж-тигр, в избытке наделен всеми прочими достоинствами. На дхарме основана вселенная, выше дхармы нет ничего; но только обладая большим достатком, можно следовать дхарме! Вовеки не дастся богатство (человеку), живущему подаянием или же лишенному мужества, о царь; (оно доступно) только тому, чей разум проникнут дхармой.
Да и не положено тебе просить милостыню; (пусть) этим (путем) идут к цели дваждырожденные; ты же, о муж-бык, старайся (ратным) пылом своим обеспечить себе достаток! Не пристал тебе образ жизни нищенствующего странника, а равно вайшьи или шудры; ведь отличительная дхарма кшатрия заключена в его телесной мощи!
Мудрецы и ученые называют дхарму «возвышенной»; стремись же к возвышенному, тебе не годится (пятнать) себя низким! Осознай, о Индра царей, пойми, что (частные) дхармы извечны; по рождению твоему суждено тебе вершить жестокие деяния, устрашающие людей.
Плод, который ты пожнешь, защищая свой народ, не может быть достойным порицания; ведь такова, о царь, извечная дхарма, назначенная тебе Установителем. Отступив от нее, ты стал бы посмешищем для всего света, о Партха, ибо непохвально, когда люди изменяют своей дхарме. Исполни же сердце (духом) кшатры, отринь эту душевную вялость, наберись мужества, Каунтея, и неси свое бремя, как привычный к тяжести (могучий бык).
Если царь устремлен всей душой к одной только дхарме, не покорит он земли, не добудет себе ни достатка, ни славы. (Царь) добывает царство, как дикобраз — пропитание, хитростью: предоставляя бесчисленным, алчным, жаждущим поживы, ничтожным (врагам свой длинный) язык. Асуры были старшими братьями богов и достигли во всем невиданного благополучия; но хитростью, о бык-Пандава, все же одолели их боги. Знай, о владыка земли: все (достается) тому, за кем сила; истребляй же врагов своих, о мощнодланный, прибегая к ловкому обману.
Не найдется на свете воина, который так же владел бы луком на поле брани, как Арджуна!
Никто из людей не сравнится со мною в битве на палицах! Даже самые могучие воины, о царь, побеждают в бою не числом и не упорством, но доблестью; будь же доблестен, Пандава! Доблесть — единственный залог обретения житейских благ, все прочие (средства) тщетны и бесполезны, как древесная сень в зимние холода.
Да будет для тебя несомненным, что, кто ищет большего достатка, должен жертвовать (некоторыми) благами, о Каунтея, наподобие (того, как приходится жертвовать) зерном (ради будущего урожая). Не стоит вести торговых дел, если доходы равны расходам и нет никакой прибыли; ведь это (все равно что) скрести острым (там, где чешется). Мудрым почитают того человека, который, пожертвовав малой долею дхармы, обретает, о Индра людей, дхарму великую.
Люди сведущие, (имея перед собою) врага, окруженного друзьями, отдаляют от него этих друзей, а затем, слабого, покинутого отколовшимися друзьями, подчиняют его своей воле. Даже самый могучий (воин), о царь, достигает победы не напряжением сил и не льстивыми речами, но доблестью; ею покоряет он весь народ. (Люди), пусть слабые, но дружно разящие со всех сторон могучего врага, способны одолеть его, как пчелы — похитителя меда.
Солнце лучами своими не только лелеет всю земную тварь, но и пожирает ее; будь же как Савитар, о царь! В древнем предании, слышали мы, сказано: по закону хранить свою землю, как делали праотцы наши, — вот (истинный) тапас! Видя тебя в такой беде, люди решили уже, что Солнце (также) может лишиться блеска, а месяц — своей прелести. Сходясь по двое или большими собраниями, (люди) ведут беседы, восхваляя тебя, о царь, и кляня твоего противника. Те же брахманы и духовные наставники, что собрались здесь, всех превосходят в восторженных описаниях приверженности твоей истине, о царь, явственной из того, что никогда — ни по неведению, ни из сострадания, ни из корысти, ни из страха, ни под влиянием страсти, ни ради благ мирских — ни изрек ты ни слова лжи.
Какой бы грех ни совершил царь при овладении землей — он искупит это впоследствии, совершая жертвоприношения с обильными дарениями. Даруя брахманам тысячами коров и деревни, он избавляется от всех прегрешений, как месяц — от мрака затмения. Жители городов и сел, стар и млад, дружно возносят хвалу тебе, о Юдхиштхира, потомок Куру! «Не пристало быть молоку в бурдюке из собачьей шкуры, не для шудры — знание Вед, не к лицу вору — правдивость, женщине — сила; так и царская власть — не для Дурьодханы!» — вот что без устали повторяет народ; даже дети и женщины твердят это, как молитву, о бхарата!
Взойди же на свою изобильно снаряженную колесницу, повели брахманам неустанно возглашать (мантры), приносящие удачу, а сам в окружении братьев — метких лучников, знатоков оружия, чей боевой пыл жгуч, как змеиный яд, — словно Губитель Вритры в окружении марутов, сейчас же спешно выступай (в направлении) к Городу слона. Мощью ратного пыла вогнавши в землю врагов своих, вырви, могучий Каунтея, (из рук) сына Дхритараштры, как Губитель недруга — у асуров, свою царскую славу! Касания стрел, выпущенных из Гандивы, одетых перьями грифа, подобных ядовитым змеям, не в силах вынести никто из смертных! Ни человек, ни слон, ни добрый конь — никто не выдержит удара палицы, который в гневе я (обрушу) на него средь битвы, о бхарата! Как можем мы не отбить свое царство, о Каунтея, когда на нашей стороне ж сринджаи, и кекаи, и сам владыка вришнийцев?!
Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» тридцать четвертая глава.
ГЛАВА 35
Юдхиштхира сказал:
Это очевидная истина, о бхарата! Как стрелами, разя словами, меня ты сокрушаешь, но мне нечего возразить на твои упреки, ибо сам я довел вас до этой беды. Ведь я вовлекся в игру потому, что желал отнять у сына Дхритараштры власть и царство; тогда-то сын Субалы, бесчестный игрок, и (получил возможность) играть против меня на стороне Суйодханы.
Великий кудесник, житель гор Шакуни, бросая горстями кости в Зале собрания, то и дело против (меня), чуждого козням, играл с помощью (злых) чар — и тогда я заметил обман, о Бхимасена! Видя, как кости, повинуясь воле Шакуни, являют то чет, то нечет, я был еще способен сдерживаться, но ведь гнев губит душевное равновесие людей! Милый мой, ведь душа, приверженная доблести, гордости и мужеству, не в силах обуздать себя! Но не в обиду мне слова твои, о Бхимасена, ибо думается мне, что так нам было предопределено.
Царственный сын Дхритараштры, восхотев (овладеть) царством, поверг нас в эту беду; в рабов он обратил нас, о Бхимасена, но тут защитницей явилась нам Драупади. И ты, и Дхананджая — оба вы помните, какую единственную ставку назвал мне сын Дхритараштры в присутствии всех бхаратов, когда мы явились в Собрание для повторной игры: «Двенадцать лет, о Аджаташатру, живи по своему усмотрению в лесу, не таясь (от людей); еще год, о царский сын, с братьями вместе (живи) неузнанным, сокрывшись в (чужом) обличье; если же, дорогой мой, соглядатаи бхаратов, прослышав о тебе, разведают твое местопребывание, будешь скитаться еще столько же лет; решайся, Партха, и обещай нам это! Проживешь это время так, что оставишь (людей) моих в неведении и не будешь замечен соглядатаями, о бхарата, тогда — честно о том объявляю я здесь, в Собрании (рода) Куру, — твоим будет все Пятиречье! Если же мы с братьями тебе проиграем, то в должный час, оставив житейские радости, сами станем так жить!»—вот что сказал мне некогда царь (Дурьодхана) при всех (собравшихся) куру; и я ответил: «Пусть так!»
Тогда и началась эта недостойная игра, принесшая нам поражение и изгнание. И вот мы, в жалком обличье, скитаемся: по (разным) странам, по гиблым лесным чащам. Но и (теперь) не желает Суйодхана возврата к миру; пребывая во власти гнева, возбуждает он (против нас) потомков Куру и всех, кто подвластен ему. Кто в этом мире посмеет, заключив в присутствии благочестивых (мужей) такой договор, нарушить его и» стремления к царской власти? Я полагаю, что благородному лучше умереть, нежели, преступивши дхарму, править землей.
Во время игры ты сжимал (в руках) палицу, ты хотел сжечь мне руки, но удержал тебя Пхальгуна; а ведь соверши ты тогда тот геройский подвиг — разве постигла бы нас эта беда, о Бхима! Почему, будучи уверен в своей силе, не сказал ты мне о том прежде, когда мы заключали договор? Что же толку теперь, когда настало наконец время (исполнить обещанное), быть тебе со мной столь многоречивым?
Снова и снова берет меня тоска, о Бхимасена, жжет, словно
выпитый яд, (воспоминание о том), что, видя силой влекомую Яджнясени, мы стерпели это, о Бхима! Теперь, исполнив то, что было мной обещано в присутствии отважных потомков Куру, я не в силах (что-либо изменить), о храбрейший из бхаратов! Но (придет час нашего) торжества, жди его, как сеятель — созревания плодов.
Если тот, кого подло притеснили, дождется, пока взойдут цветы, (вызреют) плоды (посеянной врагом) ненависти, то мужество его вознаградится высшей мерой: (память) о герое не умрет в мире живых. Обретет он у людей великую славу; думаю, что и враги воздадут ему хвалу, друзья же с любовью окружат его заботой, будут жить под началом у него, как божества — у Индры. Внемли же искреннему заверению моему: мне дхарма дороже и жизни, и бессмертия; царская власть, потомство, богатство и слава не стоят все и крупицы дхармы.
Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» тридцать пятая глава.
ГЛАВА 36
Бхимасена сказал:
Великий царь, заключая (этот) договор, (ты заключил его) со Временем, а между тем оно бесконечно, неизмеримо, губительно, как стрела, как поток, уносящий все (в небытие). Воочию видишь (ты сам, каково) Время: смертный — весь во власти Времени, (недолговечен), как морская пена или (перезрелый) плод, о великий царь! Может ли, о Каунтея, (человек), срок жизни которого сокращается с каждым мигом, как •сурьмяный шарик (под прикосновениями) иглы, может ли он выжидать чего-то? Лишь тот, кто бессмертен, или тот, кому ведом (отпущенный) ему срок, может, видя все, как на ладони, дожидаться (благоприятного) случая.
Пока мы будем, о царь, выжидать истечения тринадцатилетнего срока, Время может сократить наши жизни и ниспослать нам смерть. Ведь умирание неизменно заключено в самой природе телесных существ. Потому мы должны, пока не (пришла нам) смерть, посвятить «ебя борьбе за царство.
Кто не обретет славы, отомстив за свои обиды, кто не проявит себя, тот (человек), зря обременяющий собою землю, гибнет, словно бык, (увязший в болоте). По мне, коль человек не воздает за обиду, недостает ему на то усердия и доблести, (значит), бесплодным было рождение его, в недобрый час рожденного. Сражая в битве недруга, ты наслаждаешься богатством, добытым (мощью) рук твоих; потому и идет молва о тебе как о «златоруком», о владыка земли! Если человек, сразивши обидчика своего, попадает тотчас же в Нараку, то (ад) для него превращается в рай, о царь, губитель врагов! (Бессильное) негодование рождает муку, более жгучую, чем пламя; она-то и томит меня (так), что ни ночью, ни днем я не знаю покоя.
Вот Партха-Бибхатсу, первый в (умении) напрягать тетиву; сидя (здесь), жестоко томится он, словно лев, (вынужденный затаиться) в своем логове. Тот, кто не счел бы для себя неравным (бой) со всеми лучниками земли, (должен теперь), словно могучий слон, обуздывать кипящую в нем ярость. Накула, Сахадева и старая мать, породившая героев, сидят (здесь молча), будто онемели, лишь потому, что желают угодить тебе! Все родичи наши и с ними сринджаи желают угодить тебе; я один лишь терзаюсь горем, я и мать Пративиндхьи! Но то, что я говорю, по душе всем (нашим), ибо всех (нас) постигло горе и все (мы) равно жаждем битвы.
Может ли быть, о царь, беда, злее нашей: ведь слабые, недостойные (люди), отняв (у нас) царство, наслаждаются властью! По слабости характера, по незлобивости своей поддался ты состраданию и претерпеваешь все эхи муки, но никто не одобряет тебя в этом, о царь! Как мог ты, жалостливый, словно брахман, обресть рождение во кшатре, в сем лоне, которое порождает лишь суровых духом (героев)?
Ведь ты слышал, что сказал Ману об обязанностях царя: они требуют жестокости, коварства и несовместимы с душевным покоем. Ты наделен разумом, мужеством, знаниями и благородством происхождения — почему же, когда необходимо действовать, о муж-тигр ты сидишь себе, словно калека на своей тележке?
Ты хочешь сокрыть нас (от людей), о Каунтея, — значит, ты хочешь укрыть гору Химаван одной щепоткой травы! Тебе, прославленному по всей земле, нельзя прожить тайно, неузнанным, как Солнце (не может незамеченным пройти) по небу. Подобный высокому, ветвистому, цветущему, густолиственному дереву шала, (стоящему) в речной долине, подобный белому слону, может ли прожить неузнанным Джишну? А эти юные братья-близнецы, подобные двум львам, Накула и Сахадева, — как смогут прожить (неузнанными), о Партха? Эта царская дочь и мать героев, знаменитая своим благочестием, прославленная Кришна-Драупади, — как сможет она прожить неузнанной, о Партха? Да и меня со дней отрочества моего хорошо знает наш народ, о царь; полагаю, что, как горе Меру не спрятаться, так и мне не остаться неузнанным.
К тому же немало царей и сыновей царских, которых мы прежде изгнали из их владений, следуют теперь за Дхрита-раштрой. Ведь они, (прежде) изгнанные (нами), не примирятся с нами (теперь), когда мы сами подвергаемся притеснениям; состоя в дружбе с ним, они считают своим долгом всеми способами чинить нам вред. Они могут наслать на нас множество тайных лазутчиков; найдут нас, (все) разгласят, и будет нам тогда великая беда.
Целых тринадцать месяцев провели мы уже в лесу; считай же их по длительности равными годам! «Можно считать месяц за (год), как (можно) путикой (заменять) сому», — говорят мудрецы; так и следует делать! В крайнем случае, о царь, ты сможешь очиститься от греха всего лишь тем, что поднесешь обильный дар доброму, сильному в тягле быку. Потому подобает тебе, о царь, решиться на истребление врагов; ведь у кшатриев нет иного долга, кроме ратных дел!
Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» тридцать шестая глава.
ГЛАВА 37
Вайшампаяна сказал:
Выслушав речи Бхимы, муж-тигр, сын Кунти Юдхиштхира, гроза недругов, тяжко вздохнул и предался раздумью. Размыслив (все), казалось, за один миг, он принял твердое решение
о том, что надлежит делать, и без промедления так отвечал Бхимасене:
«Все так, как ты говоришь, о мощнодланный бхарата! Но выслушай, мастер речей, как я поведу речь иную. Кто, полагаясь только на свою силу, о бхарата, совершает действия, (чреватые) тяжкими грехами, тот сам от них и страдает, о Бхимасена! Если дело тщательно продумано, взвешено, предпринято с решимостью и исполнено с усердием, о мощнодланный, оно увенчивается успехом; благословляют его боги. От одной лишь своей непоседливости, побуждаемый обольщением силы, ты мнишь: «Надо свершить этот подвиг». Так выслушай же меня.
Бхуришравас, Шала, Бхишма, Карна, могучий Джаласандха, Дрона, могучий сын Дроны, сыны Дхритараштры во главе с Дурьодханой — все они искусны во владении оружием, готовы разить насмерть; трудно (будет) совладать с ними. Те цари, земные владыки, кого (прежде) мы притесняли, все они встали теперь на сторону кауравов, к ним воспылали дружбой.
Не о нашем благе радеют они, а о благе Дурьодханы, о бхарата; располагая богатой казною и воинской силой, они не пожалеют сил для его защиты. Все воители в стане кауравов с сыновьями их, полководцами и ратниками в полной мере одарены богатством и житейскими благами; безмерно льстит гордости этих героев Дурьодхана; я твердо убежден, что (за него) они не пожалеют отдать жизнь на поле брани.
Бхишма, Дрона и великий духом Крипа и к нам, и к ним расположены равно, о мощнодланный; но, как бы то ни было, те дают им поистине царское содержание, и поэтому, я убежден, они готовы отдать (взамен) то, что всего дороже, — собственные жизни. Все они искусно владеют волшебным оружием, все преданы дхарме; думается мне, что не смогли бы одолеть их сами боги вместе с Васавой. Карна, великий колесничный боец, всегда бодр духом, неукротим; знаток всех видов оружия, неуязвим он и к тому же облачен в непробиваемый панцирь.
Чтобы сразить Дурьодхану, нужно прежде одолеть в битве всех этих достойнейших мужей; не по силам свершить это тебе одному, без соратников. Глаз сомкнуть не дает мне, о Врикодара, мысль о том, как проворно (владеет оружием) Сын суты, превзошедший в этом всех лучников!»
Выслушав эту речь, неукротимый Бхимасена смутился, пал духом и не смог ничего ответить. Но пока двое Пандавов вели меж собою беседу, явился (туда) великий чародей Вьяса, сын Сатьявати. С соблюдением всех правил приблизился он к Пандавам, принял от них ответные почести и обратился, превосходнейший из собеседников, к Юдхиштхире с такими словами:
«О муж-бык, мощнодланный Юдхиштхира! (Данной мне) мудростью, прозрел я, что происходит в душе твоей, и тотчас же поспешил сюда. Смущает душу твою робость перед Бхиш-мой, Дроной, Крипой, Карной и сыном Дроны, о бхарата, губитель недругов! (Я знаю одно) обычаем освященное средство развеять твои (опасения); но то, что услышишь, осуществи на деле со всею твердостью».
Затем искусный в ведении беседы сын Парашары, уединившись с Юдхиштхирой, сказал ему такие, (глубокого) смысла исполненные слова:
«Представился наконец благоприятный для тебя, о достойнейший бхарата, случай, благодаря которому Завоеватель богатств Партха сможет в битве одолеть врагов. Внемли же словам моим: я возвещу тебе, ищущему у меня защиты,105 знание, именумое Пратисмрити, оно подобно зримому воплощению Удачи; овладев им, мощнодланный Арджуна непременно достигнет успеха. Чтобы добыть оружие, пусть он обратится к Махендре и Рудре, к Варуне, Владыке сокровищ и Царю правосудия, о Пандава! — ведь благодаря своей доблести и подвижническому величию он способен узреть богов! Он — наделенный в избытке духовным пылом святой мудрец, с коим дружен Нараяна; он — изначальное, древнее, вечное божество, доля самого Вишну! Приняв от Индры, Рудры и Хранителей мира (разнообразное волшебное) оружие, мощнодланный (Арджуна) свершит величайший подвиг!
Поразмысли о том, о владыка земли, Каунтея, как бы вам перебраться из этого леса в другой, пригодный для вашего проживания. Ведь длительное пребывание в одном и том же месте перестает доставлять удовольствие; к тому же оно может создать неудобства для смиренных отшельников. Ты содержишь на довольствии множество брахманов, в совершенстве знающих все Веды и Веданги; (оттого в лесу скоро) переведется дичь и погибнет растительность».
Сказав это, великий владыка, проникший в тайны волшебства, возвестил воззвавшему о помощи, (духовно) очистившемуся (Юдхиштхире), Царю справедливости, знание величайшего заклятия. Затем мудрый Вьяса, сын Сатьявати, испросив у Каунтеи напутствие, в мгновение ока исчез. А благочестивый и разумный Юдхиштхира, приняв душою это брахмическое знание, хранил его (в памяти) и время от времени твердил про себя наизусть. Обрадовало (Юдхиштхиру) сказанное Вьясой;
и вот из леса Двайтавана направился он к лесу, зовущемуся Камьяка, что лежит на берегах Сарасвати. Брахманы, сведущие в науках произношения и правильной речи, 108 последовали за ним, о великий царь, словно святые мудрецы — за Индрой богов. Достигнув наконец Камьяки, \ь великие духом мужи-быки поселились там с соратниками своими и спутниками. В тех местах, о царь, провели мудрые герои некоторое время, совершенствуясь в военной науке и внимая высокому (учению) Вед. Постоянно ходили они на охоту, острыми стрелами добывали оленей, а потом, по обычаю, подносили пищу богам, праотцам и брахманам.
Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» тридцать седьмая глава.
ГЛАВА 38
Вайшампаяна сказал:
По прошествии некоторого времени Юдхиштхира, Царь справедливости, припомнив наставление подвижника, сказал такое слово. Оставшись наедине с Арджуной, Царь справедливости, смиритель недругов, ободряюще улыбнулся ему и коснулся его рукою; затем, всего на миг, казалось, задумавшись о жизни в лесу, тайком обратился он к известному мудростью своей быку-бхарате, Завоевателю богатств, с такою речью:
«Бхишме, Дроне, Крипе, Карне и сыне Дроны, о бхарата, утверждено (знание) военной науки со (всеми) четырьмя ее разделами. Оружие Брахмы, богов и асуров с правилами применения и противодействия, приемы пользования всяческим оружием знают они в совершенстве. Сын Дхри-тараштры всех их ублажает, тешит, наделяет благами; он относится к ним как к своим духовным наставникам. Обращение его со всеми этими воителями безупречно; при каждом подобающем случае воздает он им почести; потому никогда не остынет их рвение. Вот уже вся земля покорилась власти Дурьодханы. К тебе обращены теперь все наши надежды, на твои (плечи) легло (великое) бремя! Сейчас я разъясню, что надлежит тебе совершить сообразно наступившим временам, о смиритель недругов!
Друг мой, от Кришны Двайпаяны принял я сокровенное знание; примени его — и тотчас озарится (перед взором твоим) вся Вселенная! Обладая этим брахмическим знанием, преуспев в духовном сосредоточении, в благоприятный момент добейся, дорогой мой, милости богов! О бык-бхарата, преисполненный доблести подвижник, подвергни же себя суровейшему тапасу!
(Возьми) лук, друг мой, (облачись) в доспехи, (препояшься) мечом и, не уступая никому дороги, держи путь на север! Ведь всем волшебным оружием владеет Индра; некогда боги из страха перед Вритрой передали Индре всю свою силу110; потому оружие (богов собрано) в одном месте, и ты получишь его все разом, о Завоеватель богатств! Ступай же к Индре, он вручит тебе оружие. Приняв посвящение ш, немедля отправляйся искать встречи с богом Пурандарой!»
Изрекши это, могучий Царь справедливости преподал наставление герою (Арджуне), который, приняв по этому обряду посвящение,смирил свою плоть, речь и разум. Затем старший брат даровал младшему свое напутствие. (Решился Арджуна) по приказу Царя справедливости искать встречи с богом Пурандарой. Взял мощнодланный (герой) лук Гандива, два великих неиссякаемых колчана, (надел) панцирь, защитный ремень — на (левую) кисть, наперстки — на пальцы (правой), принес жертву Агни и нишками (золота) побудил брахманов возглашать «Свасти!». Взяв в руки лук, тяжко вздохнул мощнодланный, воздел к небу очи и двинулся в путь, (желая) погибели сыновьям Дхритараштры.
Завидев Каунтею, (шествовавшего) с луком в руках, брахманы, сиддхи и невидимые взору бхуты вскричали: «В скором времени да обретешь ты все, чего ни восхочешь сердцем, о Каунтея!» Видя, как Арджуна, чьи бедра подобны стволам деревьев шала, удаляется львиной походкой, похищая сердца всех (близких), Кришна сказала такое: «Да исполнится, о мощнодланный, то, о чем при рождении твоем мечтала Кунти, и все, чего ты сам желаешь, о Каунтея, Завоеватель богатств! Да не возродимся мы никогда более в кшатрийском роде! Вечная слава брахманам, ибо не добывают они средства к жизни на поле брани! Отныне братья твои не будут знать сна, развлекая друг друга рассказами о тебе, без конца вознося хвалы твоим подвигам! Ни наслаждения, ни богатства, ни сама жизнь, о Партха, не будут нам более в радость, не помыслим (о них), пока ты от нас вдали! О Партха, для нас (теперь) все заключено в тебе: счастье или горе, жизнь или смерть, царство наше и владычество! Прощай же, Каунтея, удачи тебе, о Пандава! Поклон Дхатри и Видхатри! Удачи тебе и доброго здоровья! Ды будут добры к тебе духи земли, небес и поднебесья, а также всякий, кто встретится тебе на пути!»
Итак, взял мощнодланный Пандава свой великолепный лук, обошел по кругу прадакпшны Дхаумью и братьев и двинулся в путь. Все живые существа разбегались в стороны от той дороги, по которой шествовал могучий и отважный (герой), восприявший волшебную силу Индры ш. Благодаря волшебству высокий духом (герой) двигался, подобно Ветру, со скоростью мысли и за один всего день достиг священной горы.
Перевалив через Химаван и Гандхамадану, он также за одни сутки, не почувствовав усталости, прошел много мест, (слывущих) непроходимыми. Достигнув Индракилы, остановился там Завоеватель богатств, ибо послышался ему голос из поднебесья, (повелевавший): «Стой здесь!» И увидел тут Савьясачин сидящего у подножия дерева подвижника, смуглого, худого, с заплетенными волосами, сиявшего брахмическим величием.
Заметил великий подвижник стоящего перед ним Арджуну и сказал ему: «Кто ты, любезный? Ты пришел сюда с луком и стрелами, в доспехах, препоясан мечом и с ремнем, берегущим кисть, сообразно обычаю кшатриев. Но здесь, в обители преисполненных мира, отвергших и гнев, и веселье отшельников-брахманов, ни к чему все твое оружие! Здесь не бывает сражений, твой лук не найдет применения; брось же лук, сын мой, ты обрел уже высшую участь!» Много еще таких слов говорил брахман неизмеримо-мощному герою, словно какому-то низкорожденному; но не поколебал он стойкости Арджуны, до конца верного принятым решениям. Доволен остался им брахман и молвил с улыбкой: «Благо тебе, губитель недругов! Я — сам Шакра, выбирай себе дар!»
На это Завоеватель богатств, отважный продолжатель рода Куру, сложив ладони, поклонившись, отвечал Тысячеокому: «Есть у меня заветное желание, это и пожалуй мне в дар. Хочу немедля принять от тебя, владыка, знание всего оружия!» Довольный в душе, усмехаясь, молвил ему Махендра: «Если ты и получишь сейчас оружие, что тебе проку в нем, Завоеватель богатств? Лучше выбери наслаждения и (небесные) миры: ведь ты обрел уже высшую участь!» На это Завоеватель богатств ответил Тысячеокому: «Нет, о Владыка Тридесяти (богов), не ищу я ни миров, ни наслаждений, ни божеского состояния, ни подавно (мирского) счастья; (не надо мне) и владычества над всеми небожителями! Ведь покинув братьев в лесу и не отмстив за обиду, бесславие обрету я во вселенной на вечные времена!»
На это чтимый всем миром Губитель Вритры отвечал сыну Панду дружелюбной, ободряющей речью: «Сын мой, дам я тебе все волшебное оружие, если только повидаешь ты Властелина бхутов, Треокого, Владетеля трезубца, Шиву. Прояви же усердие к тому, чтоб увидеть Верховного Бога! Повидав его, о Каунтея, ты достигнешь цели и взойдешь на небо!» Молвив такое Пхальгуне, тотчас невидим стал Шакра. Арджуна же, преисполнен чудесного знания, остался в тех краях.
Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» тридцать восьмая глава.
ГЛАВА 39
Джанамеджая сказал:
Почтеннейший, я желаю услышать пространный рассказ о том, как неутомимый в деяниях Партха обрел (волшебное) оружие; как этот муж-тигр, длиннорукий, наделенный духовным пылом Завоеватель богатств бесстрашно вступил в безлюдный лес и что совершил он, пока находился там, о славнейший из познавших Брахмана, а также как порадовал он Царя богов и самого Владыку Стхану. Вот о чем хотелось бы мне услышать, если будет на то твоя милость, о лучший из дваждырожденных. Ты ведь всезнающ, поистине, все тебе ведомо и о богах, и о людях.
Несравненную, чудесную, в трепет повергающую схватку, о многомудрый, затеял некогда с Бхавой Арджуна, неодолимый в сражениях, лучший из бойцов. Когда внимали рассказу о ней отважные Партхи, сердца тех мужей-львов трепетали то от радости, то от отчаяния, то от восхищения. Расскажи также без утайки и обо всем прочем, что совершил Партха. Не знаю я за Джишну и малейшего (проступка), который заслужил бы порицания; поэтому воспой мне все деяния этого героя!
Вайшампаяна сказал:
О сын мой, тигр-каурава! Я расскажу тебе эту славную, дивную, схожую с чудом повесть о великом духом (герое). Слушай, безгрешный: вот все о встрече Партхи с Богом богов, при которой соприкоснулся он с телом Треокого.
Во исполнение приказа Юдхиштхиры мощнодланный, могучий муж-бык, дивнодоблестный кауравья, чтобы увидеть Шак-ру, Властелина небожителей, и Шанкару, Бога богов, и дабы увенчать дело свое успехом, взяв свой волшебный лук и меч, двинулся на север, в направлении к вершине Химавана.
Стойкий разумом, твердый в исполнении обетов подвижничества, величайший во вселенной колесничный боец, сын Индры с превеликой поспешностью вступил один, о царь, в грозную, полную опасностей лесную чашу, богатую цветами и плодами, населенную разными птицами, кишащую стадами всевозможных зверей, посещаемую сиддхами и чаранами.
Едва ступил Каунтея в тот безлюдный лес, как раздался в небе звук раковин и барабанов, пал на землю обильный дождь из цветов и бескрайние скопища облаков все вокруг покрыли тенью. Преодолев густые лесные чащи у подножия великой горы, Арджуна поселился на вершине Химавана, озаряясь (духовным величием). Он увидел там деревья в цвету, на (ветвях) которых сладостно пели птицы; (увидел) реки, усеянные гигантскими водоворотами, подобные голубизной камню вай-дурья.
