Искусство как самосознание культуры феодального общества

Об этом убедительно говорило и искусство, реализуя уже известную нам его способность

быть самосознанием культуры; в книге «Се человек» я показал на достаточно широком

материале и опираясь на исследования таких замечательных искусствоведов, как Б. Роуленд и

А, Мальро, как национальные и региональные стилевые особенности живописи и скульптуры

народов разных континентов не препятствовали тому, что образ человека, создававшийся на

каждом этапе истории художественной культуры, имел инвариантные черты, свойственные

этому типу культуры и этому уровню ее развития; поэтому сейчас, завершая разговор о

японской культуре эпохи феодализма, ограничусь замечанием, что ее искусство успешно

выполняло свою культурную миссию, соотнося природу и человека так, как это реально

происходило в жизни земледельцев, — делая главным своим героем природу, а не человека, и

выражая созерцательно-почтительное к ней отношение, начиная с типичного для земледельца

переживания времен года:

Цветы — весной,

Кукушка — летом.

Каган М. С.. ВВЕДЕНИЕ В ИСТОРИЮ МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ. Книги 1-2. СПб., 2003. (1) 383 с.+

(2)320 с.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru 149

Осенью — луна.

Чистый и холодный снег —

Зимой.

и кончая изображением конкретных явлений в преобладающих в живописи и графике

жанрах пейзажа и натюрморта, от поэтики японского сада и до камерного, интерьерного

искусства икебана, превратившего составление букета цветов в популярнейший, философски

осмысленный род высокого искусства.

Может показаться, что такое восприятие природы родственно не христиански-

спиритуалистическому сознанию средневековой Европы, возносившему Божественный Дух

над низменной материальностью природы, а ренессансному пантеизму, который, как мы

вскоре увидим, одухотворял и обожествлял саму природу; однако глубинная

мировоззренческая связь восточного отношения к природе и средневекового европейского

состояла в том, что оба типа сознания воспринимали мир мифологически, что поэтому

культура, выраставшая на этой почве, имела и тут и там традиционный характер и

соответственно человек был подчинен внешним для него силам, язычески-природным или

религиозно-духовным, и не признавался свободной, суверенной личностью, совершеннейшим

творением природы, наделенным разумом и способным благодаря этому познавать ее, а в

сфере техники подчинять ее своим интересам. Характернейший пример — приводимое Т. П.

Григорьевой рассуждение прославленного японского ученого Мотоори Норинага, которое

донесло до XVIII века представление, тождественное провозглашенной за полторы тысячи лет

до этого известной формуле Тертуллиана: «Credo quia absurdum est»: «Действия богов нельзя

оценить посредством ума обыкновенного человека. Ум человека, каким бы мудрым человек ни

был, мал и ограничен. Он не может познать лежащее за его пределами».

Другой, не менее показательный, пример: Т. П. Григорьева рассказала о прочитанной в

Москве лекции профессора Като Сюити на тему «Время-пространство в японской культуре», в

которой было показано, что для японцев «время лишено длительности», существует как

«вечное теперь». Но ведь, с одной стороны, точно таким было восприятие времени в Средние

века и на Западе, ибо его порождает обусловленная сменой дня и ночи и времен года

цикличность земледельческой деятельности, а с другой трудно поверить, чтобы современный

японец, горожанин, работающий на заводе, в больнице, в научном учреждении, знающий не

хуже американца или европейца цену времени, ибо в этом обществе действует закон: «Время —

деньги», сохранял восприятие времени, свойственное средневековому крестьянину...

Что же касается такого культурного феномена, как человеческая личность, то его восточное

искусство, еще не знает, ни в живописи, ни в литературе, ни в театре, не говоря уже о музыке,

как не знало его европейское искусство до эпохи Возрождения, и русское искусство до эпохи

Просвещения — точнее, только начинает осознавать возможности личностной модальности

человека потому, что подчинение индивидуального творчества, как и теоретического

мышления, и идеологических концепций, имперсональным догмам — эстетическим,

этическим, религиозным, политическим, значения в данном случае не имеет,:— не позволяет

индивиду обрести культурный статус личности, то есть человека, самостоятельно

вырабатывающего свою систему ценностей и способного ее отстаивать.