Основные отличительные признаки западных и восточных среднерусских говоров

В акающих среднерусских говорах обнаруживаются различные типы безударного вокализма:

1) еканье – произнесение е в первом предударном слоге на месте а, о, е, ê: п’ ет ’ и (пяти), б’ еда (беда), л’ ет’ê л (летел ← л ѣ т ѣ лъ); наблюдается в ряде говоров Московской (например, в Коломенском районе), Нижегородской (Ардатовском и Арзамасском районах) и Рязанской (Егорьевском районе) областей;

2) иканье - произнесение и в первом предударном слоге на месте а, о, е, ê: п’ ит ’ и (пяти), б’ ида (беда), л’ ит’ê л (летел ← л ѣ т ѣ лъ); наблюдается в ряде говоров Московской и Тверской (Демьянском и Осташковском районах) областей;

3) умеренное яканье; наблюдается в Можайском, Верейском, Подольском, Бронницком районах Московской области, в Нижнем Поволжье;

4) сильное яканье; наблюдается к востоку от Москвы– в Касимовском, Спасском, Сапожковском, Шацком районах Рязанской области;

5) ассимилятивное яканье; наблюдается к западу и северо-западу от Москвы (в Волоколамском и Клинском районах, а также на верхней Волге – в Старицком и Зубцовском районах Тверской области).

Западные среднерусские говоры складывались на основе диалектов Новгородской и Псковской земель, а восточные среднерусские говоры — на основе диалектов Ростово-Суздальской, Муромской и Рязанской земель. Создание Русского централизованного государства с конца XV века и усиление миграций русского населения способствовали прекращению обособленного развития и сближению диалектов двух исторических центров на территории современных среднерусских говоров — Новгородской и Ростово-Суздальской земель. Ведущую роль в формировании единого русского языка в этот период играл ростово-суздальский диалект.

Объединяя в себе черты северного и южного наречий, московское койне, сложившееся в пределах среднерусских говоров, стало основой формирования единого языка русского народа, его современной литературной нормы, распространившейся по всей территории расселения русских.

Одним из первых у истоков учения о средневеликорусских говорах как переходных стоял известный русский филолог Алексей Александрович Шахматов (1864-1920). Это учение получило дальнейшее развитие в работах Московской диалектологической комиссии. Наиболее значительный вклад в исследование среднерусских говоров внес Николай Николаевич Дурново (1876-1937), предложивший термин средневеликорусские говоры и их классификацию. Теория переходных говоров была изложена в работе Н.Н. Дурново, Н.Н. Соколова, Д.Н. Ушакова «Опыт диалектологической карты русского языка в Европе» с приложением «Очерка русской диалектологии», опубликованной в 1915 г. К основным положениям учения о средневеликорусских говорах относились такие, как совмещение в составе средневеликорусских говоров черт обоих основных наречий великорусского языка; промежуточное положение средневеликорусских говоров между северновеликорусским и южновеликорусским наречиями; образование средневеликорусских говоров посредством влияния южновеликорусских или белорусских говоров на северновеликорусские (основной и определяющий вывод всего учения); прекращение возникновения новых диалектных различий в пределах великорусского языка после образования средневеликорусских говоров.

Впервые основные положения учения о средневеликорусских говорах были подвергнуты критике Рубеном Ивановичем Аванесовым (1902-1982), опиравшимся на новые диалектологические данные и исторические сведения. В частности, он указал на то, что среднерусские говоры имеют различные основы формирования и их нельзя однозначно определять как переходные говоры на северновеликорусской основе с белорусскими и южновеликорусскими наслоениями.

Р. И. Аванесов сформулировал новые положения диалектологии об образовании среднерусских говоров. Он предложил разделение среднерусских говоров на первичные (возникшие в результате этнического смешения носителей первоначально различных диалектов, поэтому не имеющих основу и наслоение) и вторичные (возникшие как на севернорусской, так и на южнорусской основе). Отметил нерешённость вопроса о генетически севернорусских и исконных южнорусских чертах (за исключением отдельных черт, таких, как звук г взрывного образования (севернорусская черта), все типы аканья, включающие в той или иной степени принцип диссимилятивности (южнорусская черта)) и доказал продолжение процесса появления новых диалектных различий после образования среднерусских говоров.

Новый взгляд на группировку среднерусских говоров появился после выхода в 1964 году работы Русская диалектология (под ред. Р. И. Аванесова и В. Г. Орловой*). В ней авторы выделяют группы среднерусских говоров в результате синхронной интерпретации полученных изоглосс, как бы исторически эти группы ни сложились. Была определена территория среднерусских говоров, значительно шире той, которая выделялась членами Московской диалектологической комиссии. В число среднерусских говоров включены те, которые совмещают черты северного и южного наречия (включая также и неразличение гласных неверхнего подъема во втором предударном слоге и в заударных слогах). Каждая группа говоров имеет также свой набор северных и южных языковых черт, эти говоры значительно различаются между собой, имеют разную степень оформленности и организованности языковых систем.

* Варвара Георгиевна Орлова (1907-1991) окончила МОПИ им. Н.К. Крупской в 1938 г., аспирантуру Московского городского педагогического института под руководством Р. И. Аванесова в 1941 году. В том же году защитила в Институте истории, философии и литературы кандидатскую диссертацию «Губные спиранты в русском языке». В 1941—1943 годах доцент, затем зав. кафедрой в Марийском государственном университете, с 1943 г. преподаёт в Московском городском пединституте, с 1944 — в Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова. С 1947 года — старший научный сотрудник Института русского языка АН СССР, с 1952 — заведующая сектором диалектологии (сменила на этой должности академика С. П. Обнорского). В 1956 году защитила докторскую диссертацию «История аффрикат в русском языке в связи с образованием русских народных говоров». Из-за идеологических разногласий и личных неприязненных отношений с новым (с 1968 года) директором Института Ф. П. Филиным была вынуждена выйти на пенсию под предлогом болезни в 1971 году.