Наиболее разработанная современная типология любви, предложенная Д. А. Ли [231а] и эмпирически проверенная на двух больших выборках (807 и 567 человек) Клайдом Хендриком с сотр. [202а], различает 6 стилей, или «цветов», любви: 1) эрос — страстная, исключительная любовь-увлечение, стремящаяся к полному физическому обладанию; 2) людус — гедонистическая любовь-игра, не отличающаяся глубиной чувства и сравнительно легко допускающая возможность измены; 3) сторге — спокойная, теплая и надежная любовь-дружба; 4) прагма — возникающая из смеси людуса и сторге, рассудочная, легко поддающаяся сознательному контролю — любовь по расчету; 5) мания — вырастающая из смешения эроса и людуса, иррациональная любовь-одержимость, для которой типичны неуверенность и зависимость от объекта влечения; 6) агапе — бескорыстная любовь-самоотдача, синтез эроса и сторге. Хотя все эти термины не новы, в отличие от умозрительных философских построений данная типология основывается на солидных эмпирических данных. Доказано, например, что любовные переживания и установки молодых мужчин содержат больше «эротических» и особенно «людических» компонентов, тогда как у женщин ярче выражены «прагматические», «сторгические» и «маниакальные» черты, что «маниакальные» увлечения типичнее для подростков и юношей, нежели для взрослых, что мужские и женские предпочтения при выборе партнеров не совпадают и т. д.
Эта типология не снимает многих сложных вопросов. Является ли «цвет любви» устойчивой личностной чертой или относительно изменчивой установкой, связанной с конкретным эмоциональным состоянием. Как сочетаются разные стили любви у одного и того же человека в зависимости от характера партнера или стадии развития любовных взаимоотношений (влюбленность и супружеская любовь)?
Возрастная динамика сексуального поведения рассматривается главным образом с количественной точки зрения, а в теоретическом отношении ориентируется на онтогенетическую модель — когда индивид вступает в период зрелой сексуальности, как протекает инволюционный период и т. д. Такой подход оправдан, но недостаточен, так как сексуальное поведение и удовлетворенность взрослого человека зависят от множества социальных обстоятельств, которые невозможно вывести только из его индивидуальных особенностей.
Если взять количественную сторону дела (частота половых сношений), то наибольшую сексуальную активность, естественно, обнаруживают люди до 30 лет. Американское исследование У. Уилсона [358], основанное на опросе 911 мужчин и 1370 женщин, показывает, что сексуальная активность зависит не только от возраста и пола, но и от образования.
Снижение сексуальной активности с возрастом, безусловно, имеет свои биологические причины. У пожилых мужчин затрудняется эрекция, для которой теперь требуется тактильная стимуляция или дополнительные зрительные стимулы, снижаются эякуляторные возможности, удлиняется рефрактерный период и т. д. У женщин медленнее наступает половое возбуждение, уменьшается любрикация (увлажнение) влагалища, хотя способность испытывать оргазм сохраняется и в менопаузе (Мастере и Джонсон). Однако жестких возрастных границ здесь нет. По данным лонгитюдного геронтологического исследования, проведенного в университете Дьюка (США, Северная Каролина), хотя более половины мужчин и женщин прекращают половую жизнь около 60 лет, приблизительно 15 % продолжают ее даже после 80 лет [344]. Данные о сексуальной активности группы пожилых (старше 60 лет) мужчин и женщин, опрошенных в 1955—1957, 1959—1961 гг. и в 1964 г., исследователи распределили по 4 типам: 1) сексуальная активность все время отсутствует, 2) уменьшается, 3) сохраняется, 4) растет. Их соотношение представлено в табл. 13.
Таблица 13
Типы сексуальной активности пожилых женщин и мужчин (в процентах)
| Сексуальная активность | Женщины | Мужчины | Всего в выборке |
| Отсутствует | |||
| Уменьшается | |||
| Сохраняется | |||
| Растет |
Чем объясняются эти вариации? Отчасти особенностями половой конституции и выработанного на ее основе индивидуального условно-физиологического ритма [62]. В пользу этой точки зрения говорит и Балтиморский лонгитюд [248]: уровень сексуальной активности (высокий, средний или низкий) 188 женатых мужчин от 60 до 79 лет статистически значимо коррелирует с ранее сложившимся у них уровнем активности, который они стараются поддерживать независимо от своей удовлетворенности браком, сексуальной привлекательности жены и других обстоятельств. Однако дело не только в психофизиологии. Сексуальная активность супругов зависит не только от их
половой возбудимости, но и от того, какую ценность они придают этой стороне жизни, как она вписывается в принятое ими определение своих супружеских и родительских ролей и сочетается с другими формами самореализации (труд, общение и т. д.). Проблема эта весьма сложна.
С одной стороны, супружеские отношения, особенно при наличии детей, способны создать широкую сферу социальной и психологической общности, взаимного доверия и понимания, в которой современный человек остро нуждается. Женатые люди в среднем чувствуют себя гораздо увереннее и счастливее, чем холостяки, а имеющие детей — чем бездетные. Сочетание физической и духовной близости гармонизирует эмоциональные реакции любящих, повышает их эмпатию, что проявляется и в сексуальной сфере. С другой стороны, брак ограничивает, во всяком случае морально, сексуальную свободу индивида, его право устанавливать новые контакты и связи, а привычка и рутинизация супружеских отношений, которые нередко растворяются в материально-бытовых заботах, притупляют остроту и свежесть чувств. Не секрет, что у многих супружеских пар интенсивность половой жизни и удовлетворенность ее качеством с течением времени снижаются, причем вовсе не вследствие старения супругов — часто это происходит уже в первые годы брака и у молодых людей [340], а в результате рутинизации их взаимоотношений, из которых исчезают радость открытия, новизна, спонтанность. Сексуальная неудовлетворенность и дисгармония — одна из существенных причин разводов и нервных заболеваний; по некоторым данным, семейно-бытовые, включая сексуальные, трудности характерны для 65% неврологических больных [63].
Вопрос об интенсивности половой жизни в браке методически очень сложен. Выше отмечалось, что средний общий уровень сексуальной активности современных супругов выше, чем у прошлых поколений. Сексуальной стороне брака придается большее значение. По данным опросов С. И. Голода (1978, 1981), сексуальная гармония и удовлетворенность устойчиво занимают третье место на адаптационной шкале, измеряющей благополучие и устойчивость брака, после духовной и психологической совместимости у супругов, состоящих в браке до 10 лет, и после духовной и бытовой совместимости у проживших от 10 до 15 лет. Среди пар, удовлетворенных браком, сексуально совместимыми оказались практически все, а среди неудовлетворенных— только 63% [26]. 60% опрошенных болгарских молодых супругов считают сексуальное удовлетворение важным аспектом брака, две трети опрошенных допускают и одобряют добрачный сексуальный опыт и фактически имеют таковой. Ведущий болгарский сексолог Тодор Бостанджиев, обобщая результаты своего исследования «Половая жизнь софийской молодежи» (1981 г., опрошено 1640 человек) и исследования стабильности молодой семьи, выполненного под руководством Марии Динковой (1984 г., опрошено 1040 разведенных и столько же сохранившихся супружеских пар), пишет, что сексуальность — важный стабилизирующий фактор супружества. «В семьях, где супруги придают значение половой жизни, и она удовлетворяет их обоих, чувства глубже, взаимоотношения же — гармоничнее» [60а]. Вместе с тем болгарские исследователи отмечают частую рассогласованность мужских и женских сексуальных желаний, а также издержки, связанные с недостаточно высокой сексуальной культурой населения.
При всей связанности с институтами брака и супружества сексуальность все же относительно автономна от них. Существуют достоверные данные, что сексуальная активность супругов и их заинтересованность в интимной близости снижаются с возрастом супругов и стажем супружества. По данным ученых ГДР, средняя частота половых актов на первом году брака составляет 11 раз в месяц, на втором — 9—10, а при стаже от 4 до 10 лет — 8—9 раз [330]. На втором году супружества обнаруживается некоторая рассогласованность желаний мужа и жены: многие женщины проявляют меньшую заинтересованность в половой жизни, нежели их мужья, что снижает у последних удовлетворенность сексуальной стороной брака, но дальнейшего снижения сексуальной удовлетворенности мужчин при брачном стаже от 4 до 10 лет не наблюдается. По-видимому, устанавливается какой-то взаимоприемлемый для обоих супругов ритм, хотя некоторая рассогласованность желаний сохраняется и в более старших возрастах. Среди 30—40-летних супругов, обследованных профессором Люкке Арезин (ГДР), желание более интенсивной сексуальной жизни высказали более двух третей мужчин и меньше трети женщин.
Наиболее совершенное в методологическом отношении обследование в 1970 и 1975 гг. 2000 американских супружеских пар [213] показало, что частота половых актов зависит от нескольких факторов: времени рождения и возраста жены и мужа, времени заключения и продолжительности брака и, наконец, продолжительности периода наблюдения. В целом у женщин от 15 до 48 лет частота половых сношений с возрастом увеличивается, но в замедляющемся темпе; это соответствует традиционным представлениям о росте женской сексуальной активности. Возраст мужа на частоту половых актов влияет мало, хотя очень небольшое и медленное снижение сексуальной активности начинается уже после 17 лет. С ростом продолжительности брака половые сношения становятся реже, но этот процесс не является линейным; в первые 2—3 года супружества сексуальная активность снижается, затем снова растет сначала в ускоряющемся, а затем, между 6-м и 10-м годом брака, — в снижающемся темпе. Однако эти процессы могут быть неодинаковыми в разных когортах. Разумеется, усредненные социологические данные не заменяют углубленных клинических и биографических исследований. Они показывают, что психосексуальное развитие как в восходящей, так и в нисходящей фазе не может быть понято как нечто онтогенетически инвариантное, но должно изучаться в русле общих закономерностей индивидуального жизненного пути и с учетом особенностей обоих супругов.
Брак — не просто взаимные ограничения и обязанности. Тесный физический контакт способствует даже синхронизации некоторых физиологических процессов супружеской пары — температуры тела, частоты сердцебиений, гормональных циклов, вплоть до того, что пик уровня тестостерона в крови мужа наступает параллельно повышению его у жены в соответствующий момент менструального цикла, что предположительно способствует также синхронизации их эротических желаний [280]. Вместе с тем некоторые мужские субстанции, в частности подмышечные выделения, активизируют и способствуют нормализации женского менструального цикла (Катлер У. Прети Д., 1984). Нейроэндокринные механизмы такой синхронизации не вполне ясны; некоторые исследователи предполагают, что посредническую функцию выполняют, как и у животных, феромоны, хотя их наличие у человека остается гипотетическим [261]. Однако синхронизация некоторых физиологических процессов может быть следствием не только сексуальной, но и психологической близости. Например, синхронизация сердцебиения в ряде случаев наблюдалась у однополых индивидов, не связанных сексуальными отношениями, но вовлеченных в решение какой-то общей задачи и близких друг другу психологически [61]. Проблема особых телесных эманации, невидимых для окружающих, но улавливаемых близкими людьми и теми, кто обладает особой чувствительностью, сегодня стала актуальной не только для парапсихологов. Супружеская пара, как и личность, обладает духовной и психофизиологической индивидуальностью, единство которой не ограничивается сексуальной сферой.
Консультативная служба брака и семьи остро нуждается в психодиагностических тестах, позволяющих определять и прогнозировать психологическую совместимость супружеских пар в долгосрочной перспективе [20, 66]. Интересны в этом плане работы американского психолога Зика Рубина [301], который предложил сравнительно простую методику предсказания развития взаимоотношений влюбленной пары на основе любви и симпатии, расположения, т. е. чувств, которые обычно выражаются посредством слова «нравится». Уже в обыденной речи «любовь» и «расположение» различаются не только количественно (любовь как высшая степень расположения), но и качественно. «Расположение» — более или менее недифференцированная положительная установка, отношение к другому человеку, в котором доминирует оценочный момент. Нравиться может только тот, кто обладает какими-то положительными или желаемыми качествами или кому приписывают их. В любви это не обязательно. Любовь — не расположение, а напряженная потребность в данном человеке, влечение к нему, страстное желание обладать им, заботиться о нем, быть ему нужным независимо от оценки его качеств. Любимый может и не нравиться, а тот, кто нравится, далеко не всегда любим. Руководствуясь этими идеями, Рубин разработал две отдельные шкалы — любви и расположения, по 13 пунктов в каждой. Шкала любви включает пункты, измеряющие степень привязанности («Если мне одиноко, моя первая мысль — разыскать X»), заботы («Если бы X чувствовал себя плохо, мой первейший долг был бы поддержать его») и интимности («Я чувствую, что могу буквально во всем довериться X»). Шкала расположения измеряет, насколько благоприятно испытуемый оценивает данного человека по ряду качеств (зрелость, приспособленность, интеллект, здравомыслие) и насколько он склонен считать^ этого человека похожим на себя. Применение этих шкал" к 182 парам студентов Мичиганского университета, связанных отношениями ухаживания, показало, что «любовь» и «расположение» действительно не совпадают, причем показатели по шкале любви позволяют предсказать вступление молодых людей в брак гораздо точнее, чем показатели шкалы расположения. На этой основе Рубин сумел достаточно точно предсказать, какие из обследованных пар поженятся, а какие разойдутся. Ныне эта методика широко применяется американскими психологами.
По данным С. И. Голода, удовлетворенность браком и уровень психологической интимности тесно связаны с взаимным расположением, симпатией, занимающей «доминантное положение» в структуре супружеской интимности [26, с. 78]. Это наглядно представлено в табл. 14.
Таблица 14
Соотношение удовлетворенности мужа и жены браком и уровень супружеской симпатии [26]
| Удовлетворенность | Число пар | Симпатия, % | ||
| абсолютная | относительная | практически отсутствует | ||
| Максимально удовлетворены Удовлетворены Не удовлетворены | 71,4 41,1 15,2 | 25,0 50,3 36,7 | 3,6 8,6 48,1 |
Примечание. Стаж в браке от 1 до 10 лет; абсолютная — безусловная взаимная симпатия супругов, относительная —«в общем, да», практическое отсутствие — по меньшей мере один из супругов отрицает симпатию.
Однозначное, строгое разграничение ценностей супружества невозможно. Понятия «симпатии», «интимности» могут интерпретироваться по-разному и накладываться друг на друга. С. И. Голод справедливо указывает, что, кроме бытовой адаптации, духовной интимности, сексуальной гармонии и взаимной симпатии, существенным фактором благополучного длительного брака является личностная автономия супругов, возможность сохранять и проявлять свою индивидуальность. Значение этого фактора особенно существенно для мужчин, хотя сами они (еще одна иллюстрация патриархального атавизма) склонны недооценивать и в чем-то ущемлять индивидуальность своих жен. Все эти факторы не в состоянии просчитать никакие ЭВМ.
Во всех сколько-нибудь сложных культурах любовь, во всяком случае в высших ее проявлениях, описывается не в натуралистических, а в религиозно-философских и эстетических терминах, ценностно-аксиологически. Для приобщения к культуре, как и для познания человека, недостаточно «внешнего» рассмотрения, включения в систему объективных причинно-следственных связей (объяснение). Тут требуется иное, внутреннее, проникновение, понимание, основанное на диалоге.
Почему я говорю здесь об этих тривиальных вещах? Потому что они тоже имеют практическое значение. Если любовь — запретный для науки сюжет, а без нее сексуальная мотивация заведомо неполна, то невозможна и психология сексуальности, сексология ограничивается изучением простейших, элементарных форм сексуального поведения. Если, напротив, наука — альфа и омега всего, а чего она не может, просто не заслуживает внимания, то люди должны так же почтительно взирать на статистические выкладки, как некогда — на божественные заповеди.
Однако именно этого нельзя делать. В том, что касается человеческой жизни, наука дает не столько рецепты, сколько пищу для самостоятельных размышлений, помогающих индивиду выработать собственный стиль жизни и душевного творчества, высшим проявлением которого становится любовь.
ГЛАВА 5
СЕКСУАЛЬНАЯ ОРИЕНТАЦИЯ И ГОМОСЕКСУАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ
«НЕНАЗЫВАЕМЫЙ ПОРОК»
В этой книге речь идет главным образом о нормальной сексуальности, данные сексопатологии привлекаются лишь постольку, поскольку это необходимо для понимания нормы. Однако есть одна проблема, которая, хотя и рассматривается у нас преимущественно в рамках сексопатологии, требует специального междисциплинарного освещения. Речь идет о гомосексуализме.
В «Частной сексопатологии» гомосексуализм трактуется как одно из многочисленных нарушений психосексуальных ориентации, «искажение направленности полового влечения и форм его реализации» [89], в данном случае по полу сексуального объекта. Понятие «парафилии», определяемое Мани как сексуально-эротические дисфункции или синдромы, при которых половое возбуждение или оргазм достигается только с помощью каких-то атипических или культурно-запрещенных стимулов, охватывает очень широкий круг явлений. В числе 28 парафилии, перечисленных Мани [264], наряду с садизмом, мазохизмом, вуайеризмом, зоофилией фигурируют и такие экзотические синдромы, как «клизмофилия» (половое возбуждение связано с клизмой) и «телефонная скатофилия» (потребность произносить нецензурные слова по телефону). Обладая клиническим опытом и достаточным запасом латинских и греческих слов, можно без труда создать специальный «изм» для любых индивидуальных эротических предпочтений. Однако зачем умножать число «сущностных» категорий, когда вполне достаточно феноменологического описания?
Гомосексуализм по ряду параметров выпадает из этого ряда. Во-первых, это широко распространенное явление. По подсчетам разных авторов, исключительно гомосексуальную ориентацию имеют от 1—2% до 5—6% мужчин и от 1% до 3—4% женщин. Эпизодические или временные сексуальные контакты имеют по меньшей мере треть мужского населения. Во-вторых, эта проблема имеет фундаментальное теоретическое значение — природа и генезис гомосексуальности так же важны для понимания общих закономерностей формирования сексуальной ориентации, как клиника транссексуализма — для теории половой дифференцировки. В-третьих, гомосексуальность и отношение к ней занимают, как было показано выше, важное место в системе полового и сексуального символизма любой культуры, причем здесь есть свои кросс- и транскультурные, филогенетические константы. В-четвертых, в отличие от большинства парафилий, изучавшихся почти исключительно психиатрами, хотя некоторые из них имеют определенные социокультурные предпосылки (вуайеризм и эгсгибиционизм предполагают табуирование наготы, фетишизм — различение эротических и неэротических объектов и т. д), гомосексуальность — междисциплинарный «сюжет», занимающий одно из центральных мест в любом разделе современной сексологии. В-пятых, эта тема широко представлена в художественной литературе и искусстве. Стыдливо замалчивать этот факт — значит только дезориентировать читателя, в том числе врачей.
Что мы знаем о природе гомосексуализма и закономерностях формирования сексуальной ориентации вообще? Начать придется с краткой истории вопроса. В древней Греции, как мы видели, существительного «гомосексуалист» не было, соответствующие прилагательные дифференцировали не индивидов, а их эротические предпочтения или поступки. Средневековое понятие «содомии», помимо своей многозначности, также обозначало не человека, а тип запрещенных действий, с которыми не ассоциировалась особая социальная или психологическая идентичность. В медицинской литературе XIX века проблема была поставлена иначе. Слово «гомосексуализм» субстанциализировалось и стало обозначать не только особое психофизиологическое состояние, болезнь, но и определенный стиль жизни, разновидность человеческого рода, которая по всем основным показателям отличается от других людей [167].
Уже первые специальные теории гомосексуальности были неоднозначны [218]. По мнению французского психиатра Андре Тардье, половое влечение к лицам собственного пола — врожденное моральное и физическое уродство, следствие вырождения, которое обнаруживается даже в особой форме полового члена; единственный способ борьбы с ним — карательные меры, вплоть до кастрации. Напротив, по мнению немецкого юриста Карла Ульрихса, опубликовавшего в 1860-х годах 12 книг на эту тему, гомосексуалисты (по имени греческой богини Урании, считавшейся покровительницей однополой любви, К. Ульрихс называл их «урнингами»)— жертвы ненормального эмбрионального развития. Исходя из того, что половые органы эмбриона вначале не дифференцированы, Ульрихс полагал, что у урнингов гениталии развиваются по мужскому типу, тогда как в мозге, который определяет направленность полового влечения, соответствующей дифференцировки не происходит. Урнинги — люди, у которых женская душа заключена в мужское тело; хотя это состояние является врожденным и, следовательно, неизменным, оно представляется не более патологическим, чем, например, дальтонизм. Поскольку в социальном и психическом отношении урнинги вполне нормальны, преследовать их жестоко и неразумно.
После многочисленных безуспешных попыток найти какие-то анатомофизиологические признаки гомосексуализма в центре внимания оказываются психические свойства. Знаменитый немецкий невропатолог и психиатр Карл Вестфаль определил гомосексуализм (термин ввел еще раньше венгерский врач Карой Мария Бенкерт, писавший также под псевдонимом Кертбени) как врожденное изменение полового чувства. В 1882 г. французские психиатры Жан Шарко и Валентин Маньян в статье «Инверсия генитального чувства» сообщили, что с успехом применили для лечения таких случаев гипноз. Хотя трудно понять, как можно гипнозом излечить врожденное заболевание (а его врожденность авторы не ставили под сомнение), статья имела большой резонанс и термин «инверсия» прочно вошел в научный язык.
Однако клинические факты не укладывались в концепцию биологической предопределенности. В результате возникают дуалистические теории. Так, русский дерматовенеролог В. М. Тарновский в конце XIX века предложил разграничивать врожденные, генетически обусловленные, и приобретенные формы гомосексуализма, возникающие вследствие внешних влияний, половых излишеств, жажды разнообразия и т. д. Однако можно ли называть одним и тем же словом явления, имеющие настолько разную этиологию?
Теоретические споры о «причине» гомосексуализма продолжались и в начале XX века. Форель и Молль считали его половым извращением, специфической психопатологией. Крафт-Эбинг и Эллис видели в нем аномалию, подобную дальтонизму, к которой слово «психическая болезнь» неприменимо, так как гомосексуальность совместима с нормальным психическим функционированием. Хиршфельд и Блох считали гомосексуализм врожденным предрасположением, своего рода идиосинкразией, которую нужно просто принимать как факт. Вместе с тем Хиршфельд вслед за Ульрихсом считал гомосексуалистов своего рода «третьим полом», промежуточной стадией развития, интерсексуальным состоянием, когда телесные свойства одного пола сочетаются с сексуальными или эмоциональными характеристиками другого. Исходя из представления о врожденности и неизлечимости гомосексуализма, Хиршфельд настойчиво добивался отмены его уголовного преследования [311].
При всем своем гуманистическом пафосе монокаузальная теория гомосексуальности наталкивалась на непреодолимые трудности: наряду с людьми, чья гетеро- или гомосексуальная ориентация является исключительной и сохраняется на протяжении всей жизни, существуют люди, у которых гетеро- и гомосексуальные увлечения чередуются, сменяя друг друга. Может быть, дело не во врожденном предрасположении, а в особенностях индивидуального развития? Именно так ставил проблему 3. Фрейд.
«С точки зрения психоанализа исключительный сексуальный интерес мужчин к женщинам представляет собой проблему, которая требует выяснения, а не самоочевидный факт, основанный на влечении, имеющем в конечном счете химическую природу» [171]. Однополая любовь покоится на тех же психофизиологических предпосылках, что и гетеросексуальная, а итоговое соотношение того и другого определяется лишь в процессе индивидуального развития. И хотя «различия в результатах могут иметь качественный характер, анализ показывает, что различие между их детерминантами только количественное» [171]. Гомосексуальность — не психическая болезнь в обычном понимании этого слова, а результат специфических условий формирования личности в раннем детстве, «переделать» которые в дальнейшем невозможно.
Следующий удар по субстанциалистской концепции гомосексуальности нанес Кинзи, который показал, что и в поведении, и в эротических установках гомо- и гетеро-сексуальность — не самостоятельные сущности, а полюсы некоторого континуума, так что можно говорить о степенях гетеро-, гомосексуальности. Чтобы получить достоверные данные о распространении гомосексуального поведения, Кинзи сконструировал 6-балльную шкалу, на одном полюсе которой стоят исключительно гетеросексуальные лица, не имевшие никаких гомосексуальных контактов, на другом — исключительно гомосексуальные лица, не имеющие никакого гетеросексуального опыта, а посередине — те, у кого есть и тот, и другой опыт. Другая такая же шкала измеряла уже не поведение (сексуальные контакты), а эмоциональные реакции, эротические чувства респондентов к лицам своего и противоположного пола.
Метод Кинзи дал интересные результаты. Прежде всего, гомосексуальное поведение оказалось значительно более распространенным, чем принято было думать. Среди опрошенных Кинзи мужчин 48 % признали в своем сексуальном опыте хотя бы один гомосексуальный контакт, в том числе 37% — с оргазмом, 25% мужчин между 16 и 55 годами пережили несколько таких контактов; 18% имели, по крайней мере, в течение 3 лет приблизительно равное число гомо- и гетеросексуальных контактов; 10% мужчин в течение этого срока (не менее 3 лет) вели исключительно гомосексуальную жизнь, а 4% остаются гомосексуалистами [221]. Из опрошенных женщин 28% признали, что хотя бы однажды испытывали эротические чувства к другим женщинам; 19% к 40 годам имели хотя бы один фактический гомосексуальный контакт, причем 12% — с оргазмом, исключительно гомосексуальную жизнь вели 1 % женщин [222].
Хотя эти цифры отнюдь не являются нормативными, их анализ позволил сделать два важных вывода: 1) гомосексуальное поведение не тождественно устойчивой гомосексуальной ориентации личности: один и тот же индивид может по-разному вести себя в разных ситуациях и в разные периоды своей жизни. Личность — не механическая сумма поступков и с любыми ярлыками нужно обращаться осторожно; 2) сексуальное поведение и эротические переживания часто не совпадают. Даже в очищенной от явных гомосексуалистов выборке Кинзи гомоэротические сны и фантазии признали 14% мужчин и 9% женщин [183]; у людей со «смешанным» сексуальным опытом рассогласованность поведения и установок встречается гораздо чаще.
Гетеро- и гомосексуальные индивиды, по Кинзи, отличаются друг от друга не фундаментально, а по количеству имеющегося у них гетеро- и гомосексуального опыта, причем в формировании исключительно гомосексуального поведения важную роль играют социальные условия, в частности стигматизация и остракизм, которым общество подвергает «разоблаченного», даже если речь идет об одном-единственном опыте.
Эти факты существенны не только для понимания гомосексуальности; они показывают также трудностиинтерпретации поведенческой статистики, особенно в середине шкалы. Поведение, в котором гомо- и гетеросексуальные контакты представлены поровну, формально выглядит одинаково бисексуальным. Однако 90 и 90 контактов — не то же самое, что 9 и 9; 20 контактов с 5 партнерами — не то же самое, что 5 контактов с 20 партнерами и т. д. Чтобы перейти от поведенческой статистики к типологии, нужен сложный качественный анализ [179].
Первыми взялись за дело генетики. Экспериментальные исследования показали, что нарушение генетического кода у рыб и лягушек вызывает необратимые сдвиги в их сексуальном поведении: генетические самцы ведут себя как самки и наоборот [262; 267]. Инверсия в этих экспериментах затрагивала не только сексуальность, а все поведение животных, что является скорее аналогом транссексуализма, чем гомосексуализма, который лишь в редких случаях сочетается с общей соматической и поведенческой феминизацией мужского и маскулинизацией женского индивида. Возможность генетического манипулирования, сексуальной ориентацией индивида, не меняя общей схемы, полодиморфического поведения, представляется более чем сомнительной. Как говорилось выше, уже в XIX веке ученые пытались объяснить гомосексуальность свойствами телосложения, и поныне гомосексуальное поведение иногда ассоциируется с не соответствующим генетическому полу телосложением и объясняется врожденными гормональными нарушениями.
