Что «Чичиков — подлинный черт»?

(по поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души»)

Когда-то философ Гегель справедливо иметил, что произведение искусства есть диалог с каждым, перед ним стоящим. Наверное. именно потому ах част возникают споры о смысле того или иного литературного произведения, о его героях. Поэт-символист Андрей Белый, написавший в свое время интересную работу о творчестве Го-го. я, увидел в образе Чичикова страшный, мистический смысл. Мне кажется. ЧТО можно привести аргументы как за, так и против такой точки зрения в зависимости от того, как трактовать этот неоднознач­ный литературный образ.

С одной стороны, Чичиков — это особый тип русского человека,
своеобразный «герой времени», душа которого «зачарована богатст­
вом». «Подлец-приобретатель», в погоне за капиталом он утрачивает
поня т. совести, порядочности. Жажда наживы убила и нем

лучшие человеческие чувства, не оставила места «живой» душе.

твила ее, С другой стороны, этот герой, как настоящий черт, бес­пощаден и страшен, когда он с безудержной энергией стремится дос-нчь своей цели, он и нзоротлив и хитер, умеет обратить себе на поль­зу слабости и пороки людей.

До 11-й главы, где дается биография Чичикова, его характер не вполне определен. Ведь с каждым новым встреченным на его пути ищем он выглядит иным: с Мани юным — сама вежливость и благо­душие, с I [оздревым искатель приключений, с Собакевичем — ра­чительный хозяин. Ко всем он умеет найти подход, для каждого под­бирает нужные слона. Как «подлинный черт», Чичиков обладает способностью проникать в самые тайные уголки сознания людей. i но ему необходимо для удачного совершения своего жуткого «де­ла» — покупки «мертвых туш». Вот почему в облике Чичикова порой проглядывает нечто дьявольское: пси. охота за умершими душами исконное {анятие черта. Недаром городские сплетни среди прочего нарекакч его Лншхристом, а в поведении чиновников проглядывает нечто апокалипсическое, что подкрепляется картиной смерти прокурора.

Но вспомним так И не реализованный замысел Гоголя, согласно которому из первого тома, воплощающего «Ад» российской действи-

ге.тьностн. Чичиков должен был перейти во второй, где, как в «Чис­тилище», душа его избавилась бы от греха, подготовив тем самым для этого героя дорогу в новый, идеальный мир — «Рай». Это объясняет, почему уже в первом томе поэмы в образе Чичикова просматривают­ся такие черты, которые позволили бы автору провести его через путь очищения и возрождения души. А разве может быть душа у «подлин­ного черта»? Очевидно, нет. Подтверждением такой позиции является и то, что иногда сам автор удивительным образом сближается со сво­им героем. Внутренний монолог Чичикова и авторский голос как бы переплетаются в таких эпизодах, как размышления о судьбах умер­ших крестьян, приобретенных у Собакевича. или в рассуждениях о том, что ждет молоденькую пансионерку.

Особенность образа Чичикова в том, что все человеческие чувства в нем спрятаны глубоко внутри. Совесть его иногда пробуждается, но он быстро успокаивает ее, создавая целую систему самооправданий: «Несчастным я не сделал никого: я не ограбил вдову, я не пустил ни­кого по миру...». В конце концов Чичиков оправдывает свое преступ­ление. Это путь деградации, от которого предостерегает своего героя автор.

Первый том поэмы завершается знаменитым лирическим отступ яением. Птица-тройка, в которую волшебством писателя преобража­ется чичиковская бричка, мчит героя, а вместе с ним и читателя вдаль по российскому бездорожью. Куда приведет этот путь - в новый, преображенный мир. где будут не «мертвые», а живые души, или же еще дальше в «ад» уклонившейся от верной дороги жизни. так и осталось неясным. А потому нам остается только гадать, кто же такой Чичиков: «подлинный черт», как назвал его Андрей Белый, или же новый герой русской жизни, которому окажется под силу вывести ее на испитый путь.