Я знаю, какие между нами отношения 7 страница

Ее сердце заколотилось, потому что профессор никогда никого не отводила в сторону, чтобы обсудить их студенческую работу, как сейчас... ни с кем и никогда. Обычно Лиз всегда получила высокие оценки по всем предметам.

— Это правда. Я не против, что вы используете статьи для своего предназначения. Я думаю, что журналистика, основанная на получении практики в реальной жизни, необходима для совершенствования и получения предложения работы после окончания вуза. Мне всегда приятно, когда мои ученики подымаются выше уровня занятий на парах, — сказала она успокаивающим тоном.

Лиз вдруг почувствовала, что сейчас будет непременное «но» в конце этого заявления. Профессор, предполагала сказать намного больше.

— У меня есть некоторые сомнения по поводу качества твоей работы, — произнесла профессор Майрес, вручая Лиз бумаги.

Она взяла их в руки и увидела, что первая статья, написанная о Брэйди, вся испещрена красными чернилами. Эта статья, как раз была о том, как он с такой помпой встречался со студентами на территории университета. Редакция даже потребовала перепечатки этой статьи. Она перевернула страницу и увидела большую «C+», обведенную в кружок. Ее сердце упало. Она никогда в жизни не получила «C». Никогда. Она могла сосчитать количество оценок четыре с минусом на пальцах одной руки. Что, черт возьми, случилось?

Если она не улучшит это, то может потерять стипендию!

— Три с плюсом? — спросила Лиз дрожащим голосом.

— Дело не в том, что статья плохо написана. Она читается очень хорошо, отполирована безупречно.

— Тогда в чем же дело? — спросила она, просматривая комментарии на первой странице.

— В журналистике мы стремимся к объективности, если это вообще возможно. Эту статью ты написала для студентов, а не для меня, может, для них это было бы и достаточно, но ты должна думать о своей аудитории. Насколько широкой она может быть? Кто может ее прочитать? Когда я прочитала статью, я услышала твой четкий и твердый голос, а потом я прочла твое мнение о сенаторе.

Ее мнение о сенаторе. Как иронично это звучит, учитывая, что только неделю назад они были в его гостиничном номере.

— Я думаю, что тебе есть, куда расти и твоя оценка отражает это. Стремись к объективности в своем письме. Я не хочу видеть, как твое мнение кровоточит на страницах. Ты не пишешь передовиц. Я бы не одобрила передовицы. Попробуй взглянуть с другой стороны, проведи некоторые дополнительные исследования, а затем напиши статью, в которой ясно излагаются факты, — наставляла ее профессор Майрес. — Я не призываю тебя, потерять свой голос или лишиться эмоциональности письма. Я говорю, найти золотую середину между этими двумя. Я верю, что ты в состоянии сделать это, и я буду ждать этого улучшения, и тогда мы сможем двинуться вперед, если ты надеешься улучшить свою оценку.

— Спасибо, — сказала Лиз, свертывая бумаги в руке, чтобы внимательно изучить позже. — Я сделаю все возможное.

— Ты всегда делаешь, Лиз, — сказала она с улыбкой.

Лиз вышла из класса в полном оцепенении. Она была уверена все это время, что была объективной и рассмотрела проблему с обеих сторон. Теперь же профессор сказала ей полную противоположность, и Лиз даже не предполагала с чего ей следует начать. Она хотела получить пять, но ее работа фактически полностью занимала все ее лето.

 

Глава 10

Оставаясь профессионалом

 

Лиз сидела со своим другом Джастином в звуковой кабинке конференц-зала Грейт-Холл, которая была предназначена для обозрения выступления Максвелла. Это было большое помещение, вмещающее пятьсот человек, с выделяющейся сценой и трибуной оратора. Грейт-Холл был самой горячей точкой на территории студенческого городка, с постоянным притоком студенческих групп для театральных постановок, танцевальных номеров, певческих шоу и тому подобное.

Сегодня конференц-зал был весь украшен красно-бело-голубыми символами предвыборной кампании, и на каждом стуле лежал флайер с круглым логотипом в центре, которого жирным шрифтом было написано: «Голосуйте за Максвелла». «Голосуйте за» было написано, в виде американского флага с красными звездами и полосками на синем фоне, а «Максвелла» — белым крупным шрифтом, без украшений. Глобус, показывающий Северную Америку, возвышался в центре, подтверждая мнение Лиз, что Брэйди хотел получить власть. Сам логотип был символом власти, и сейчас он красовался везде, почти по всему студенческому городку.

Ученики и преподаватели наполняли помещение, и убирая листовки со стульев, занимали свои мета. Несмотря на то, что было лето, но видно, благодаря статьям Лиз и работе, которую она проделала до этого, конференц-зал довольно таки неплохо наполнялся. Она не могла ответить себе на вопрос, почему приложила столько усилий для этого мероприятия, но она хотела, чтобы оно было успешным.

Часть ее, оправдываясь, говорила, что это было исключительно для газеты и ее карьеры. Если бы больше людей пришло на это событие, и проявили свою заинтересованность, то ее колонка могла бы улучшиться, и она, возможно, смогла бы даже писать статьи, которые будут появляться на первой полосе газеты, намного чаще. Хотя бы на какое-то время затмевать другие статьи, описывающие пьяные дебоши на Франклин-Стрит.

Но остальная часть ее точно знала, что все это она сделала для Брэйди. Он пошатнул ее мнение. Это было плохо для журналистики, поскольку ей не следовало привязываться к людям, о которых она пишет.

Объективно. Нейтрально. Беспристрастно. Эти слова приходили ей на ум, когда она думала о журналистике. Профессор Майрес хотела, чтобы она стремилась именно к этому. Теперь все, о чем она думала в самый разгар написания статьи, был Брэйди.

Брйэди. Брэйди. Брэйди.

Несомненно, он собирался подняться на сцену и рассказать о политике в области образования. Именно такая аудитория подходила для такого рода обсуждений. Если бы она была на его месте, то говорила бы именно об этом. Мысли в ее голове заставляли ее кровь закипать, и она не могла назвать главную из них, по которой происходило это сейчас.

Начала ли она беситься, из-за того, что он на самом деле собирается попробовать обсудить политику образования с морем студентов, которая, по ее мнению, в отношении их была полной дерьмом? Или она начала распаляться, потому что это будет первый раз, когда она увидит его красивое лицо, после того, как покинула его гостиничный номер почти две недели назад?

— Итак, ты хочешь, чтобы я записал все? – спросила Джастин, направляя камеру прямиком на трибуну.

— Да. Это было бы здорово. У нас нет хорошей команды в газете, и я хотела бы убедиться, что ты сделаешь все профессионально, потому что я не совсем владею съемкой на видео, — сказала она ему.

— Нет проблем. Я буду управлять звуком, а эта вещь будет работать сама по себе, благодаря моему новому штативу, — сказал он, постукивая пальцем по камере.

— Спасибо, Джастин, — ответила Лиз с широкой улыбкой. — Я действительно ценю это.

— Ты собираешься остаться в кабинке? — спросил Джастин.

— Нет, — сказала Лиз, покачав головой. — Я попробую протиснуться вперед, поближе к сцене. Я зарезервировала место в первом ряду, но не знаю, буду ли в состоянии усидеть на месте.

— Первое шумное сборище, которое полностью организовано тобой, да? — он возился со звуковым оборудованием.

— Да. И первая кампания, такого масштаба, появившаяся на территории студенческого городка в этом сезоне, — ответила она ему.

Она прошлась руками по юбке с завышенной талией, которая подходила под голубую блузку с V-образным вырезом, соответствовала цветам Северной Каролины, свободная и струящаяся, с небольшими золотыми пуговками спереди. Ее ноги в чулках телесного цвета и замшевых шпильках завершали наряд. Она очень тщательно все подбирала и чувствовала себя немного глупо. Обычно она всегда одевается красиво, но это было что-то... что-то, связанное с Брэйди.

— Все будет в порядке. Я уже занимался подобной фигней. И его команда похоже пытается взять многое на себя. Тебе, вероятно, не придется многим заниматься сейчас, — сказал ей Джастин.

— Правда, — она старалась не думать обо всем этом, стоя перед ним, но ее нервы взяли верх. — Эй, ты будешь в состоянии склеить позднее все это? Я хочу разметить на сайте как можно скорее, ну, насколько это возможно.

— Исключено. Не сегодня ночью.

— Да ладно, перестань, что ты делаешь? — спросила она, когда он наклонился к ее бедру.

Джастин пожал плечами, не комментируя.

— Дела.

— Ты хочешь, чтобы я тебе заплатила, что ли? — заворчала она.

У газеты были денежные средства, но она не могла распоряжаться ими. Как правило, она должна была бы получить разрешение на расходы от Хайдена, но его здесь не было...

— Я мог бы найти немного свободного времени, — признался он.

— Ладно, — сказала Лиз, поворачиваясь, чтобы уйти. — Все так сложно.

— Увидимся еще, Лиз, — сказал он, посмеиваясь.

— Пока, Джастин.

Тупая аудио-видео потребность.

Лиз вышла из звуковой кабинки, злясь на Джастина. Она познакомилась с ним при поступлении в класс журналистики, на первом курсе. Он не проявлял никакого интереса к написанию статей, и это было настолько очевидным. Профессор не поддалась его дерьму и заставила выполнить все задания по письменным работам. Хотя она и дала ему некоторый дополнительный бонус за его отличные ролики.

Лиз тесно подружилась с Джастином с самого начала обучения. Он также получал стипендию, проживал в ее общежитии, и, казалось, всегда будет рядом. Он отказался работать в газете или университетском новостном канале, хотя было очевидно, что они могли использовать его навыки. Он выбрал работу фрилансера. Они вместе иногда тусовались с общими друзьями, и он мог быть забавным, когда хотел.

Ее каблуки постукивали по жесткому деревянному полу, пока она шла по комнате, узнавая некоторые знакомые лица в толпе, но их было не очень много. Группа девушек помахал ей, когда она проходила мимо. Она неуверенно улыбнулась и махнула в ответ, до сих пор не привыкнув к тому, что ее узнают. Она целеустремленно прошествовала вперед помещения и заняла место в первом ряду.

Лиз чувствовала себя, немного голой без своего диктофона, но он ей не пригодится, так как Джастин вел видеосъемку. Она достала небольшой официальный блокнот из сумочки и перевернула на страницу предстоящего мероприятия, на котором она написала несколько вопросов, попавших в этот список. Некоторые из них были от выступления в Роли, а некоторые из них были новыми. Хизер Феррингтон сказала, что она не должна задавать никаких вопросов до окончания мероприятия, и Лиз хотела быть готовой к этому.

Живот крутило так же, когда она вспоминала о том интервью с Брэйди после его выступления. Могла ли она в непосредственной близости от него, услышать ответы снова?

Лиз выбросила из головы мысли, от которых она скрывалась последние две недели. В конце концов, она была профессионалом... несмотря на ее действия. Если ее редактор хотел получить от нее интервью, то значит, она могла это сделать. И не имело значения, был ли это Брэйди Максвелл или сам президент Соединенных Штатов. Это ее работа, и она собиралась отнестись к ней очень серьезно. Она не могла позволить своему сексуальному влечению к мужчине испортить свою карьеру.

Шум в зале стал утихать, как только Хизер Феррингтон вышла на сцену. Она была все такой же, как Лиз запомнила ее: невероятно роскошной, с длинными светлыми волосами, высокой, худощавого телосложения, в новом сером костюме. Она могла бы стать моделью, и Лиз задавалась вопросом, что заставило ее вместо этого стать пресс-секретарем. Интересно, она просто увидела, что Брэйди нацелился куда-то вверх, и мгновенно присоединилась к нему? Или она сделала нечто большее, чтобы добраться до этой должности?

Мысли о том, спит Брейди со своим привлекательным пресс-секретарем или нет, так ни к чему ее и не привели. Они только вызвали ревность.

— Здравствуй, Чапел-Хилл! Огромное спасибо за то, что пришли сегодня! — воодушевленно произнесла Хизер.

Сейчас она поприветствовала зал совершенно по-другому, нежели раньше. С прессой она кусалась и была несгибаемой, по телефону — снисходительной и терпимой; теперь же она была супер-веселая.

Не стоит недооценивать ее.

— Меня зовут Хизер Феррингтон и я - пресс-секретарь сенатора Максвелла. Сенатор Максвелл немного взволнован сегодня, потому что вернулся в свою альма-матер. Всего несколько лет назад он сидел здесь в этих аудиториях и посещал те же мероприятия, что и вы. Он играл в баскетбол за вашу любимую команду, и каждую минуту, проведенную здесь, вспоминает с любовью, бережно храня все свои воспоминания родного города, и ценит, что вы пригласили его прийти и выступить сегодня.

«Ха! Пригласили!» — Лиз рассмеялась про себя. Не Хэзер ли позвонила неделю назад, и пояснила, что они планируют Чапел-Хилл в качестве дополнительной остановки для сенатора? Ложь всегда будет бесконечной?

— Прежде чем выступит сенатор, я рада представить вашу коллегу студентку Лесли Честер, президента «Инициативы в области политики СЕЙЧАС» и соучредитель студенческого общества от Северной Каролины «Прогрессивные действия», — сказала Хизер с улыбкой и начала аплодировать.

Лиз сидела в своем кресле. Она не знала, что они запланировали выступление предварительного спикера.

Логично, что они выбрали именно Лесли. Лесли была ужасной, если дело касалось вещей, в которые она верила, она вынуждала газету неустанно выделять ей дополнительные места для фотографий, статей и объявлений. Это была постоянная борьба. Лиз не была уверена, нравилась ли она хоть кому-то на самом деле, но девушка точно знала, что делает.

Лесли Честер вышла на сцену в своих скромных двухдюймовых каблуках, встала довольно-таки близко к краю, у нее были пепельно-русые волосы и щеки, как у бурундука. Лиз подозревала, как в прочем и все вокруг, что в один прекрасный день она сделает ставку на политику, наверное, поэтому она была одета в черный брючный костюм.

Лесли шагнула к микрофону и прочистила горло.

— Дамы и господа, мои сокурсники, благодарю вас за посещение этого знаменательного события на территории университета. Так как это одно из самых первых выступление сенатора Максвелла в туре предвыборной кампании, я лично считаю большой честью представлять его сегодня.

Лесли продолжала перечислять достижения Брейди и рассказывать о его карьере в политике. Это, без сомнения, была хорошо подготовленная и отрепетированная речь, которую видно, команда сенатора составила сама. Лиз уже знала все эти основные моменты его деятельности, потому что сама проводила тщательное исследование, но она все равно уделяла пристальное внимание ее выступлению. Она не знала в чем еще они могут преподнести сюрприз, поэтому боялась что-либо пропустить.

— Чапел-Хилл, давайте поприветствует нашего собственного выпускника, сенатора Брэйди Максвелла III.

Толпа захлопала в ладоши, поднимаясь. Лиз встала со всеми, ее руки двигались механически, пока ее глаза были прикованы ко входу.

Он был там, ступая одной ногой на сцену, потом другой. Лиз сглотнула. Она рассматривала его фотографию в течение двух недель, и могла бы поклясться, что запомнила каждый дюйм его лица. Но теперь, с ним, появившимся на сцене, шедшем к трибуне и махающем толпе, она осознала, что ее память никогда не сможет отразить его подлинного.

На нем был новый черный костюм, с темно-синей рубашкой с пуговицами на воротнике и красный галстук в полоску. Политические цвета — красно-бело-синие, казались, его «партией большинства», и она невольно вспомнила, когда видела его без этих цветов... в другой одежде. Она с трудом заставила себя вернуться к происходящему.

Его волосы были прекрасно уложены, а улыбка была просто ошеломляющей. Она фактически чувствовала его глубокие карие глаза, сканирующие толпу. Или, может быть, она хотела так думать. Они не имели никаких контактов с той ночи, помимо подачки, которую она получила от его пресс-секретаря. Однако осадок остался.

Затем его глаза нашли ее, сидящую сбоку в первом ряду. На долю секунды они приковали ее к себе, и этого было достаточно, чтобы ее тело стало покалывать от теплоты его взгляда. Его улыбка стала шире, когда он вернулся к зрителям. Лиз отдала бы все что угодно, чтобы узнать, о чем он сейчас думает.

— Благодарю тебя, Лесли, — сказал он, пожимая ей руку.

— Благодарю вас, сэр, — сказала она, смотря на него с выражением благоговейного трепета и шока, и Лиз точно знала, что никогда не видела такое выражение лица у Лесли.

«Боже, этот парень может очаровать любого!» — подумала она.

Лесли быстро покинула сцену, в то время, как Брэйди поудобнее встал перед трибуной. Затем внезапно, словно в нем повернулся переключатель, он стал собранным, находясь полностью в своей предвыборной кампании. Смотря его выступления онлайн по интернету, Лиз не замечала этого, но, когда он стоял так близко от нее, она увидела разницу. Вероятно, никто другой не смог бы, так быстро перевоплотиться, но он явно был лицом своей кампании, без всякого сомнения, напоминая актера, вошедшего в роль.

— Здравствуй, Чапел-Хилл! — сказал он в микрофон. — Так приятно вернуться в родной город. Как поживаете?

Его встретили общие аплодисменты. Студенты были счастливы не заниматься в течение дня, предаваясь летним каникулам. Большинство из них были заинтересованы в его речи, но Лиз также была уверена, что они скорее бы провалялись у бассейна, загорая. Она ненавидела такое времяпрепровождение, в отличие от ее одноклассников, но, в конце концов, это был ее опыт и ее право выбора. И она хотела изменить его, развивая и поощряя своих сокурсников принять участие. И это было хорошим началом.

— Это приятно слышать. Я только что поел в «Топе», — сказал он, говоря о местном ресторане и баре на вершине холма.

Брэйди выдержал паузу, пока одобрительные восклицания пробежали по толпе.

— Я клянусь, что еда становится все лучше и лучше раз от раза, как я туда попадаю. Я даже не могу перечислить всех вещей, которых мне не хватает без Чапел-Хилл – «посиделки на пруду», дни лени в студгородке, вести мяч среди моих друзей в РамнХеад.

Лиз оглянулась, студентов согласно кивали, они все любили эти же вещи. Он обращается к их совместному опыту. Умный ход.

— Мои четыре года в УСК (сокр. Университет Северной Каролины – Чапел-Хилл) были лучшими в моей жизни, и я уверен, что большинство из вас чувствуют то же самое. Вы живете и дышите университетом, а также студенческими сообществами, пока находитесь здесь, и хочу вас заверить, что можно больше сделать для университета, насколько это возможно, но вы не всегда будет находиться здесь. Крис, мой лучший друг, привел меня сюда, в Чапел-Хилл. Мы были, конечно, добропорядочными джентльменами в рамках вуза.

Толпа захихикала. Лиз знала, не хуже других, что любой баскетболист в УСК рассматривался в виде божества, и как правило, их поведение было далеко от добропорядочных джентльменов. Неужели Брэйди был одним из тех парней? С его внешностью и обаянием, Лиз не была уверена, что ему необходима была популярность. Опять же, популярность ему не нужна и сейчас, но он был достаточно умен, чтобы пользоваться ею в своих интересах.

— Крис окончил УСК вместе со мной, и вместо того, чтобы остаться здесь, он устроился на работу в Нью-Йорке. Вероятно, многие из вас сделают то же самое. Вы получите самое лучшее образование, возможно, одного из самых лучших вузов страны, и тогда уедете отсюда, — сказал он откровенно.

Лиз стало любопытно, куда он ведет, но у нее были свои догадки.

— Вы пронесете груз знаний, полученных в университете, на ваших плечах в свою дальнейшую жизнь. Теперь, я знаю, что большинство из вас думают, как здорово иметь в своем резюме первой строкой – ведущий университет страны. Давайте, признай это. Я знаю, что вы так думаете.

Аудитория засмеялась, некоторые ткнули друг друга под локоть, перешептываясь.

— Сейчас идут манипуляции по поводу студенческого кредита на образование из-за роста занятости малоимущих и экономических трудностей, уменьшено финансирование на преддипломную практику, стажировку и реальный опыт, который имеют решающее значение для успеха за пределами этих четырех стен. Каждый чувствует тяжесть существующих проблем? — Аудитория полностью замерла. — Из-за этого я здесь сегодня, и собираюсь это изменить, когда буду избран, чтобы компенсировать все эти сложности, с которыми студенты сталкиваются в период пред-и пост-образования.

БАМ! Лиз чувствовала себя так, словно прыгала вверх и вниз на батуте. Она была полностью в этой теме с самого начала и прекрасно понимала, что он будет говорить об образовании на этом мероприятии. Именно эта тема вызывала наибольший резонанс, и это было ошибкой, потому что он, вероятно, никогда не будет вникать в основы политики образования. Несмотря на то, что его отец был богатеньким парнем и известным членом бюджетного комитета сената США. Исключение был его сын — политика образования не его конек.

Теперь все, что она могла сделать, это ожидать, когда он совершит промах, потому что она изучила все, что он предлагал в этой области, изнутри и снаружи. Плюс, у нее было огромное преимущество, потому что она точно знала, где его рассуждения были ошибочными.

Лиз тщательно вслушивалась в его речь, ожидая малейшее несоответствие. Она поняла, что он не будет говорить, как он помог сбалансировать бюджет за счет сокращения финансирования университета, но она внимательно слушала, чтобы убедиться в этом. Большинство из того, что он говорил, было обычной символической демонстрацией и отношение его позиции к политике, за это его никогда не поджарят на медленном огне. То, что она слышала в его политике, было самым важным.

В конце своей речи, Брэйди затронул именно то, ради чего ей пришлось столько ждать.

— Некоторые люди агитируют за так называемый залог Северной Каролины, который обеспечивает бесплатное образование в колледже, после выпуска высшей школы с определенным проходным средним баллом. Звучит здорово, правда? Но где взять деньги для поддержки новых студентов? Как это повлияет на рост Университета Северной Каролины в системе образования? Будет ли это негативно сказываться на количестве студентов, прибывающих в университет? Или ранние попытки стабилизации экономики, направленные на обеспечение стабилизации нового притока студентов, и откуда берутся эти разнарядки? Это лишь немногие вопросы, касательно залога, и я веду борьбу, чтобы получить ответы на них. Мне нужны эти ответы, чтобы я смог лучше помочь вам в будущем и гарантировать нашей образованной молодежи, таким же, как вы и я получить помощь в трудоустройстве после окончания высшего заведения.

Лиз не могла дождаться, чтобы выманить его за кулисы для интервью. У нее были ответы на некоторые из этих вопросов, и гораздо больше вопросов, которые бы она хотела задать ему.

Брэйди перешел на другую тему, а затем закончил свое выступление. Все про все заняло меньше часа, но зато какого часа. У Лиз появилось больше вопросов, нацарапанных в ее блокноте, чем, когда она вошла в это помещение, ей это казалось успехом.

И хотя его приятное лицо вводило в смятение, она гордилась, что смогла продолжить свою работу в качестве репортера. Возможно, это удалось из-за того, что они оба не могли моментально исчезнуть за закрытыми дверями, хотя это казалось привлекательным вариантом.

Брэйди предложил остаться после выступления и поговорить с любым студентов или преподавателей, которые хотели бы с ним пообщаться. Лиз ничего не хотела больше, как помчаться туда и поговорить с ним, но она знала, что не может себе это позволить. Закрыв свой блокнот, она положила его назад в сумку и направилась к звуковой кабинке. Вокруг Брэйди собралась толпа обожающих его поклонников, которые, по крайней, мере могли простоять с ним еще около часа. Лиз, конечно, не собиралась ждать в этой очереди. Она подождет, пока они закончат, затем подойдет к нему для интервью... простого интервью.

— Как прошло? — спросила Лиз Джастина, когда вошла.

Она прислонилась к столу, пытаясь увидеть, как получился ролик.

— Идеальная съемка, — сказал он, пожимая плечами, как будто его работа, когда-то была чем-то меньшим.

— Отлично. Я знаю, что твоя работа — это фантастика. Я действительно очень ценю то, что ты сделал.

— Без проблем.

Лиз вырвала листок из своего блокнота и протянула ему.

— Не возражаешь, если я попрошу отобрать для меня все эти эпизоды из видео?

Джастин посмотрел на бумагу.

— Ты сделала все это, пока слушала речь?

— Да. Есть люди, которые могут делать несколько дел одновременно, — она мягко засмеялась. — Я знаю, что это много, но ролик будет отлично смотреться на сайте.

— Да, я должен быть в состоянии его смонтировать. Я тоже могу делать несколько дел одновременно, — он подмигнул ей, в своей привычной манере, а затем начал добавлять свои собственные заметки на ее листочек. — Когда ты хочешь это получить?

— Сегодня было бы превосходно,— она скрестила пальцы, надеясь, что он не запросит больше и просто будет рассматривать ролик как личное одолжение.

Он кивнул.

— Хорошо, Лиз. Только для тебя.

Лиз улыбнулась.

— Спасибо. Не могу дождаться, чтобы посмотреть, как все получится, — она повернулась, чтобы уйти, собираясь дождаться, когда рассосётся стая поклонниц.

— Эй, Лиз? – окликнул Джастин, когда она была уже в дверях. — Что ты делаешь в эти выходные?

— Работаю.

— Я и кое-кто из парней устраиваем вечеринку доме братства, если тебе это интересно, — сказал он, лениво пожимая плечами.

Лиз никогда не ожидала, что он будет принадлежать к студенческому братству. Он до сих пор продолжал ее удивлять, Джастин просто не относился к ее типу.

— Я дам тебе знать, — сказала она.

Шансы, что она поедет на студенческую вечеринку Джастина были равны нулю. Он уже приглашал ее столько раз, что не сосчитать, но она согласилась только один раз. Тогда Виктория пошла с ней, и они зависали там до полуночи. На этот раз Виктории рядом не было, а сама она такую вечеринку не переживет.

Спускаясь назад в конференц-зал, Лиз оглянулась вокруг. Группа из команды сенатора уже во всю убирала помещение. Листовки, которые не пригодились, были собраны и уложены стопочкой. Кто-то демонтировал звуковые устройства, которые были специально поставлены для выступления.

Хизер Феррингтон стояла в стороне, разговаривая с неуклюжим мужчиной, которого Лиз узнала, и была удивлена, увидев его здесь. Он был тем ослом, который дразнил ее в клубе в ту ночь после пресс-конференции. Казалось, все это было так давно. Какого черта он вообще тут делает? Он что как-то участвует в предвыборной кампании?

Отодвинув эти мысли в сторону, она нашла взглядом Брэйди в толпе, которая уже уменьшилась на половину. Они либо отказались от встречи с ним, или он общался с ними намного быстрее, чем она ожидала. Он был прекрасным политиком — рукопожатия, фотография на память, ответы на вопросы.

Лиз разговаривала с девушкой, которую она знала по занятиям, ей понравилась речь, и она решила голосовать за него. Лиз поинтересовалась, могла ли она процитировать ее в статье. Девушка хихикнула и согласилась. Еще один студент подтвердил ей, как он сильно полюбил Брэйди. Третья однокурсница сказала, что, хотя Брэйди был красив, она не настолько ему доверяет, и хотела бы познакомиться с другими кандидатами по больше. У Чувствуя, что эти ребята выразили мнение большинства оставшихся студентов, Лиз решила сослаться в статье именно на эти три источника.

Она направилась туда, где Брэйди был окружен оставшимися студентами. Лесли была среди них, глядя на него с благоговейным выражением детского восторга, пока он рассказывал какую-то историю. Лиз задалась вопросом, была ли Лесли влюблена в него до безумия, как и все остальные, или она пытается протолкнуться на стажировку в его кампанию. Если... когда он победит, то в ее резюме такая «первая графа» работы будет смотреться просто превосходно.

— Ах, мисс Доугерти,— произнес Брэйди, глядя прямо на нее, — именно вас то я и искал.

У Лиз хватило самообладания, чтобы не удивиться на виду у всех, когда он прервал сам себя, обратившись к ней.

— Сенатор Максвелл, всегда рада, — сказала она, думая о других удовольствиях, которым они предавались.

— Вы здесь для интервью, я полагаю? — спросил он с улыбкой.

— Конечно. Вы готовы? — она едва удерживалась, чтобы не стрельнуть в сторону Лесли взглядом, выражающим насмешку.

— Если вы меня извините, дамы, — сказал Брэйди, нежно обращаясь к окружившей толпе.

— Сенатор Максвелл,— врезалась Лесли, прежде чем он смог уйти, — вы думаете у вас будет время поговорить после... интервью? — спросила она, испепеляя Лиз взглядом.

— В другой раз, пожалуй. Мисс Доугерти заранее обговаривала занять мое оставшееся время в Чапел-Хилл, — сказал он, заканчивая дискуссию. — Сюда, пожалуйста, мисс Доуэгерти.

Лиз последовала за ним по лестнице обратно на сцену, и дальше к боковой двери, которая вывела их в заднюю часть сцены. Она была поражена, насколько пусто там было, там вообще никого не было. Она догадалась, что все студенты хотели вернуться к бассейну как можно скорее, услышав, как дверь защелкнулась позади нее, она медленно повернулась, обнаружив себя в полном одиночестве с Брэйди.

Воздух между ними потрескивал от напряжения.

Две недели.

Две недели прошло с момента, когда ее руки зарывались в его волосы. Две недели прошло с тех пор, как она обхватывала ногами его талию. Две недели прошло, как она стонала под ним в гостиничном номере.