«Nihil» есть in esse само Абсолютное Божество, сокровенная Сила или Вездесущность, униженная Монотеизмом в антропоморфическое Существо со всеми страстями смертного человека в большом масштабе. Соединение с Тем не есть уничтожение в том смысле, как это понимают в Европе.[712] На Востоке уничтожение в Нирване относится только к материи – к материи как видимого, так и невидимого тела, ибо астральное тело, личный двойник, все еще есть материя, как бы она не была утонченной. Будда учил, что первоначальная Субстанция вечна и неизменна. Носителем ее является чистый, светоносный эфир, беспредельное, бесконечное Пространство.
Не пустота, получившаяся в результате отсутствия форм, но, наоборот, основание всех форм... (Это) означает, что это создание Майи, все труды которой ничто перед несозданной Формой (Духом), в чьих непостижимых и священных глубинах всякое движение должно прекратиться навсегда.[713]
«Движение» здесь относится только к иллюзорным предметам, к их изменению в противоположность вечности, покою – тогда как бесконечное движение есть Вечный Закон, беспрестанное Дыхание Абсолюта.
Овладение буддийскими догмами может быть достигнуто только применением Платоновского метода: от общего к частному. Ключ к нему лежит в утонченных и мистических учениях о духовном приливе и божественной жизни.
Будда говорит:
Тот, кто незнаком с моим Законом [714] и умирает в этом состоянии, должен возвращаться на Землю до тех пор, пока не станет совершенным Самано (аскетом). Чтобы достичь этой цели, он должен разрушить внутри себя троицу Майи. [715] Он должен погасить свои страсти, объединить и отождествить себя с Законом (учением Тайной Доктрины) и постичь философию уничтожения. [716]
Нет, не в мертвой букве буддийской литературы ученые могут надеяться когда-то найти правильное разрешение ее метафизических тонкостей. В древности одни только пифагорейцы вполне их понимали, и именно на непостижимых (для обычного востоковеда и материалиста) абстракциях Буддизма Пифагор обосновал главные учения своей Философии.
В Буддийской философии уничтожение означает только рассеивание материи, в какой бы форме или подобии она ни была, ибо все, что имеет форму, было сотворено и поэтому раньше или позже должно погибнуть, т. е. изменить эту форму; поэтому, как что-то временное, хотя и кажущееся постоянным, это есть только иллюзия, Майа; ибо так как у вечности нет ни начала, ни конца, то более или менее долгая длительность какой-либо формы проходит, так сказать, как мгновенная вспышка молнии. Прежде чем мы успели отдать себе отчет в том, что мы видели ее, она уже промелькнула и исчезла навсегда; следовательно, даже наши астральные тела, чистый эфир, представляют собой только иллюзии материи до тех пор, пока они удерживают свое земное очертание. Последнее, говорит буддист, изменяется в соответствии с заслугами или не заслугами данного человека в течение его жизни, и это есть метемпсихоз. Когда духовная Сущность освобождается навсегда от всех частиц материи, только тогда она вступает в вечную и неизменную Нирвану. Она существует в Духе, в ничто; как форма, как образ, как подобие она полностью уничтожена и поэтому больше не умрет, ибо только один Дух не есть Майа, но единственная Реальность в иллюзорной Вселенной вечнопреходящих форм.
Именно на этой буддийской доктрине пифагорейцы обосновали главные положения своей философии. «Может ли Дух, который дает жизнь и движение, и разделяет природу света, быть сведен к небытию?» – они спрашивают. «Может ли умереть и стать ничем тот чувствующий Дух в животных, который пользуется памятью, одним из разумных свойств?» И Уайтлок Балстрод в своей талантливой защите Пифагора поясняет эту доктрину добавляя:
«Если вы скажете, что они (животные) выдыхают свои Духи в воздух, и там пропадают, то это все, что я хотел. Воздух, действительно, является надлежащим местом, чтобы их принять, будучи, по словам Лаэртия, полон душ и, согласно Эпикуру, полон атомов, начал всех вещей; ибо даже то место, где мы ходим, и летают птицы, настолько обладает духовным естеством, что оно невидимо и поэтому вполне может быть приемником форм, так как формы всех тел таковы; мы можем только видеть и слышать их проявления; воздух сам по себе слишком тонок и превышает способности нашего века. Каков же тогда эфир в верхнем регионе и каковы влияния форм, которые оттуда снисходят?» Пифагорейцы считали, что Духи тварей, которые являются эманациями наиболее возвышенных частей эфира, – суть эманации, дыхания, но не формы. Эфир тленен – все философы с этим соглашаются; – а то, что нетленно, настолько далеко от уничтожения, когда оно избавляется от формы, что вполне может претендовать на бессмертие.
«Но что это такое, что не имеет ни тела, ни формы; что неосязаемо, незримо и неделимо, – то, что существует, и чего все же нет?» – спрашивают буддисты. Ответ: «Это – Нирвана». Это есть ничто – не сфера, а скорее, состояние.[717]
ОТДЕЛ XLVII
СОКРОВЕННЫЕ КНИГИ «ЛАМ-РИН» И ДЗИАН
«Книга Дзиан» – от санскритского слова «Дхиан» (мистическая медитация) – является первым томом Комментариев на семь сокровенных фолиантов Киу-те и Словарь по общедоступным трудам того же названия. Тридцать пять томов Киу-те для экзотерических целей и пользования мирян могут быть найдены во владении тибетских лам Гелугна в библиотеке любого монастыря, как и четырнадцать книг Комментариев и Аннотаций по тому же предмету, составленные посвященными Учителями.
Строго говоря, эти тридцать пять книг следовало бы называть «Популяризированной Версией» Тайной Доктрины, полной мифов, маскировок и заблуждений; с другой стороны, четырнадцать томов «Комментариев» – с их переводами, аннотациями и богатым словарем оккультных терминов, взятых из маленького древнего фолианта «Книги Сокровенной Мудрости Мира»[718] – представляют собою сборник всех Оккультных Наук. Кажется, они хранятся отдельно и скрытно на попечении Таши-Ламы в Шигатзе. Книги Киу-те сравнительно современны, так как изданы в последнем тысячелетии, тогда как ранние тома «Комментариев» – невероятной древности, так как сохранились некоторые части первоначальных цилиндров. За исключением того, что они объясняют и исправляют некоторые слишком баснословные и, по всей видимости, грубо преувеличенные повествования в Книгах Киу-те[719] – правильно так названных – «Комментарии» мало имеют к ним отношения. Они относятся к ним так же, как халдее-иудейская «Каббала» к Книгам Моисея. В труде, известном под названием «Аватумсака Сутра», в разделе: «Верховный Атман (Душа), как проявленный в характере Архатов и Пратьека Будд», сказано, что:
Так как с начала все чувствующие твари спутали истину и восприняли ложь, то появилось сокровенное знание, названное Алайа Виджнана.
Спрашивается: «Кто обладает истинным знанием?»
Ответ: «Великие Учителя Снежной Горы».
Известно, что эти «Великие Учителя» живут на протяжении бесчисленных веков в «Снежных Кряжах» Гималаев. Отрицать перед лицом миллионов индусов существование их великих Гуру, обитающих в Ашрамах, рассеянных по всем склонам Транс и Цис-Гималаев, – значит сделать себя посмешищем в их глазах. Когда буддийский Спаситель появился в Индии, их Ашрамы – ибо редко бывает, чтобы эти великие Люди находились в ламасериях, разве только ради краткого посещения – находились на тех же местах, которые они занимают сейчас, и это было даже до того, как сами брамины пришли из Центральной Азии, чтобы поселиться на Инде. А еще до этого не один знаменитый и прославленный в истории арийский Двиджа сидел у их ног, учась тому, что впоследствии кульминировало в той или другой философской школе. Большинство этих Гималайских Бханте были арийские брамины и аскеты.
Никакой исследователь, если не весьма продвинувшийся, не извлек бы пользы из чтения этих экзотерических томов.[720] Их нужно читать с помощью ключа к их значению, и этот ключ может быть найден только в «Комментариях». Кроме того, имеется несколько сравнительно современных трудов, которые положительно вредоносны постольку, поскольку они касаются правильного понимания даже экзотерического Буддизма. Таковыми являются: «Буддийский Космос» Бонзе Инь-ч'она из Пекина: «Шин-Тау-ки» (или «Записи о Просветлении Татхагаты») Уанг Пука – седьмой век; «Хисаи Сутра» (или «Книга Сотворения») и некоторые другие.
ОТДЕЛ XLVIII
АМИТА БУДДА ГУАНЬ-ШИ-ИНЬ И ГУАНЬ-ИНЬ – ЧТО ГОВОРЯТ «КНИГА ДЗИАН» И ЛАМАСЕРИИ ЦОНГ-К’А-ПА
В качестве добавления к «Комментариям» имеются многие сокровенные фолианты про жизни Будд и Бодхисаттв; среди них есть один про Принца Готаму и другой про Его перевоплощение в Цонг-К'а-па. Этот великий Реформатор Тибета четырнадцатого века, про которого сказано, что он непосредственное воплощение Амита Будды, является основателем тайной Школы вблизи Шигатзе, присоединенной к личному месту уединения Таши-Ламы. Именно с Него началась регулярная система ламаистских воплощений Будд (Санг-гьяс) или Шакья-Тхуб-па (Шакья-муни). Амида или Амита Будда назван автором «Китайского Буддизма» мифическим существом. Он говорит об
Амида Будде (Ами-то Фо) – баснословном персонаже, которому – так же, как Гуань-инь – усердно поклоняются северные буддисты, но который неизвестен в Сиаме, Бирме и Цейлоне.[721]
Вполне вероятно. Но все же Амида Будда не есть «баснословный» персонаж, так как: (а) «Амида» есть форма Сензара от «Ади»; «Ади-Буддхи» и «Ади-Будда»,[722] как уже показано, существовали века тому назад как санскритские термины, означающие «Изначальная Душа» и «Мудрость»; и (б) это название было дано Готаме Шакьямуни, последнему Будде в Индии, с седьмого века, когда Буддизм был введен в Тибет. «Амитабха» (по-китайски «Ву-лианг-шеу») означает буквально «Беспредельный Век», синоним «Эн» или «Эйн-Софа», «Ветхого Деньми», и является эпитетом, связывающим его непосредственно с Беспредельным Ади-Буддхи (первичной и Вселенской Душой) индусов, так же как с Анима Мунди всех древних народов Европы и с Беспредельным и Бесконечным каббалистов. Если бы Амитабха был выдумкой тибетцев или новой формой Ву-лианг-шеу, «баснословным персонажем», как автор-составитель «Китайского Буддизма» говорит своим читателям, что такая «басня» должна быть очень древней. Ибо на другой странице он сам говорит, что добавление к канону, из книг содержащих
Легенды о Гуань-инь и Западном рае с его Буддой, Амитабхой, также произошло до Совещания в Кашмире, незадолго до начала нашей эры,[723]
и он датирует
происхождение первоначальных буддийских книг, которые встречаются у северных и южных буддистов, временем до 246 года до Р. X.
Так как тибетцы приняли Буддизм только в седьмом веке нашей эры, то как же их можно обвинить в том, что они выдумали Амита-Будду? Кроме того, в Тибете Амитабха называется Одпаг-мед, что показывает, что сперва было заимствовано не имя, но абстрактная идея о неизвестной, невидимой и Безличной Силе – которая, кроме того, была взята от индусского «Ади-Буддхи», а не китайского «Амитабха».[724] Существует огромная разница между популярным Одпаг-мед'ом (Амитабха), который сидит на троне в Дэвачане (Сукхавати), согласно «Мани Камбум» Писаниям – древнейшему историческому труду в Тибете, и философской абстракцией, называемой Амида Будда; это имя теперь перешло к земному Будде, Готаме.
ОТДЕЛ XLIX
ЦОНГ-К'А-ПА – ЛОХАНЫ В КИТАЕ
Все, что можно было сказать о Цонг-К'а-па, было опубликовано в статье «Перевоплощение в Тибете».[725] Сообщалось, что этот реформатор не был, как утверждали ученые парсы, воплощением одного из небесных Дхиани или пяти небесных Будд, якобы сотворенных Шакьямуни после того, как он вознесся в Нирвану, но что он был воплощением Самого Амита Будды. Записи, сохранившиеся в Гон-па, в Таши-лумпо, говорят, что Санг-гьяс покинул сферы «Западного Рая», чтобы воплотиться в Цонг-К'а-па вследствие великого упадка, в какое пришли Его тайные доктрины.
Каждый раз, когда Добрый Закон Cheu (магических сил) делался слишком публичным, он неизбежно падал в колдовство или «черную магию». Только двиджам, хошангам (китайским монахам) и ламам могут быть без опасения доверены формулы.
До периода Цонг-К'а-па в Тибете не было воплощений Санг-гьяс (Будды).
Цонг-К'а-па проявил признаки, по которым могло быть опознано присутствие в человеческом теле одного из двадцати пяти Бодхисаттв[726] или Небесных Будд (Дхиан-Коганов), и Он строго запретил некромантию. Это привело к расколу среди лам, и недовольные объединились с туземными бхонами против реформированного Ламаизма. Даже ныне они образуют могущественную секту, применяющую на практике наиболее отвратительные обряды по всему Сиккиму, Бутану, Непалу и даже в пограничной полосе Тибета. Но в то время было еще хуже. С разрешения Тда-шу, или Таши-Ламы,[727] около сотни Лоханов (Архатов), чтобы приостановить раздор, поселились в Китае, в знаменитом монастыре вблизи Тян-т'-ай, где они вскоре стали темой легенд и остаются таковой до сих пор. Но им уже предшествовали другие Лоханы,
Прославившиеся по всему миру ученики Татхагаты, прозванные «сладкогласными» вследствие своей способности распевно произносить Мантры с магическими результатами.[728]
Первые прибыли из Кашмира в 3000 году Кали Юги (примерно за век до начала христианской эры),[729] тогда как последние прибыли в конце четырнадцатого века, т. е. 1500 лет спустя. И, не найдя помещений для себя в монастыре Йихигчин, они построили для своих собственных нужд самый большой монастырь на священном острове Пу-то (Будда или Пут по-китайски) в провинции Чусан. Благой Закон, «Доктрина Сердца», процветал там несколько веков. Но когда остров был осквернен массами западных иностранцев, главные Лоханы удалились в горы.... В пагоде Пи-юн-ти близ Пекина все еще можно увидеть «Зал Пятисот Лоханов». Там статуи первопришельцев расположены внизу, тогда как один единственный Лохан помещен под самую крышу здания, видимо, построенного в память их посещения.
Труды востоковедов полны прямых указаний на Архатов (Адептов), обладающих тавматургическики силами, но о них говорят, – когда этого невозможно избегнуть – с нескрываемой насмешкой. Или просто по незнанию или умышленно игнорируя значение оккультного элемента и символогии в различных Религиях, которые они берутся объяснять, они обычно быстро разделываются с такими отрывками, просто оставляя их непереведенными. Однако, по простой справедливости нужно признать, как бы ни были такие чудеса преувеличены народной почтительностью и фантазией, все же они не менее достоверны и не менее засвидетельствованы на «языческих» анналах, нежели чудеса многочисленных христианских Святых в церковных хрониках. И те и другие имеют равные права на место в соответственных историях.
Если после того, как началось преследование Буддизма, ничто больше не было слышно об Архатах в Индии, то это потому, что так как их обеты запрещают месть, то им пришлось оставить эту страну и искать уединения и безопасности в Китае, Тибете, Японии и в других местах. Так как жреческая власть браминов в то время была неограниченной, то Симоны и Аполлонии Буддизма имели столько же шансов на признание и одобрение браминскими Иринеями и Тертуллианами, сколько их имели их преемники в Иудейском и Римском мирах. Это была историческая репетиция тех драм, которые спустя века, разыгрались в христианском мире. Так же как в случаях так называемых «ересиархов» Христианства, не за отвергание «Вед» или священного Слога преследовали буддийских Архатов, а за то, что они слишком хорошо понимали сокровенное значение обоих. Просто потому, что их знание считалось опасным и их присутствие в Индии нежелательным, им пришлось эмигрировать.
Также не меньшее количество Посвященных находилось среди самих браминов. Даже сегодня встречаются весьма чудесно одаренные Садху и Йоги, вынужденные держаться незаметно и в тени не только по причине обета абсолютной тайны, наложенного на них при их Посвящении, но также и из-за боязни англо-индийских трибуналов и судов, судьи которых полны решимости рассматривать каждое проявление или претензию на анормальные силы, как шарлатанство, обман и жульничество, и по настоящему можно судить о прошлом. Веками после начала нашей эры Посвященные внутренних храмов и матхамов (монастырских общин) избирали верховный совет, возглавляемый всемогущим Брахм-Атмой, являющимся Верховной Главою всех тех Махатм. Этот понтификат мог быть занят только таким брамином, который достиг установленного возраста, и именно он был единственным хранителем мистической формулы, и он был тем Иерофантом, который творил великих Адептов. Только он один мог объяснить значение священного слова, АУМ, и всех религиозных символов и обрядов. И любой среди Посвященных этой Высокой Степени, если он передал профану хоть бы малейшую крупицу из доверенных ему истин, – должен был умереть; также казнили того, кто принял это доверие.
Но существовало и теперь еще существует Слово, намного превосходящее это таинственное односложное слово, и оно делает того, кто обладает ключом к нему, почти равным Брахману. Только Брахматмы обладают этим ключом, и мы знаем, что до сегодняшнего дня имеются двое великих Посвященных в Южной Индии, которые владеют им. Его можно передать только находясь при смерти, ибо оно есть «Утерянное Слово». Никакие муки, никакая человеческая власть не в состоянии заставить знающего его брамина выдать его; также оно хорошо охраняется в Тибете.
Все же эта сокровенность, эта глубокая тайна в самом деле приводят в уныние, так как только они – Посвященные Индии и Тибета – могли бы окончательно рассеять густой туман, нависший над историей Оккультизма и заставить признать его претензии. Дельфийское наставление: «Познай самого себя», в нынешнем веке, кажется, лишь для немногих. Но упрек за это не должен быть отнесен к Адептам, которые сделали все, что только можно было сделать, и зашли так далеко, насколько им позволяли Их правила, чтобы открыть глаза миру. Только в то время, как европейца отталкивают публичные поношения и насмешки, нещадно бросаемые в оккультистов, азиата обескураживают его собственные пандиты. Они заявляют, что находятся под мрачным впечатлением, что никакая Бига Видья, никакое Архатство (Адептство) невозможно в течение Кали Юги («Черного Века»), которую мы сейчас проходим. Даже буддистов учат, что якобы Владыка Будда пророчествовал, что сила угаснет через «тысячу лет после Его смерти». Но это ошибка целиком. В «Дигха Никае» Будда говорит:
Слушай, Субхарда! Мир никогда не будет без Рахатов, если аскеты в моих общинах хорошо и истинно будут соблюдать мои заветы.
Подобное же противоречие этому взгляду, выдвигаемому браминами, было произнесено Кришной в «Бхагавад Гите», и в прошлом и даже в нынешнем веке существовало много садху и чудотворцев. То же самое в Китае и Тибете. Среди заповедей Цонг-К'а-па есть одна, которая поручает Рахатам (Архатам) каждое столетие делать попытки просветить мир, в том числе «белых варваров», и делать это в особом, указанном периоде цикла. Вплоть до нынешнего дня ни одна из этих попыток не была особенно успешной. Неудача следовала за неудачей. Следует ли нам объяснить этот факт в свете определенного пророчества? Сказано, что вплоть до того времени, когда Пан-чен-рин-по-че (Великая Жемчужина Мудрости)[730] в милости согласится снова родиться в стране пелингов (жителей Запада) и, появившись как Духовный Завоеватель (Чом-ден-да), уничтожит заблуждения и невежество веков, – мало будет пользы пытаться выкорчевать неправильные представления Пелинг-па (Европы): ее сыновья никого не будут слушать. В другом пророчестве сказано, что Тайная Доктрина сохранится во всей своей чистоте в Бход-юле (Тибете) только до того дня, пока он будет свободен от вторжения иностранцев. Сами посещения уроженцев Запада, как бы они ни были дружественны, будут губительны для тибетского населения. Вот истинный ключ к тибетской замкнутости.
ОТДЕЛ L
ИСПРАВЛЕНО ЕЩЕ НЕСКОЛЬКО ОШИБОЧНЫХ КОНЦЕПЦИЙ
Несмотря на широко распространенные ошибочные концепции и заблуждения – часто весьма забавные для человека, обладающего знанием истинных доктрин – по Буддизму вообще и в особенности по Буддизму в Тибете, все востоковеды согласны в том, что главной целью Будды было вести людей к спасению научением их применению величайшей чистоты и добродетели, и освобождением их от служения этому иллюзорному миру и любви к еще более иллюзорному – потому что он такой быстропреходящий и нереальный – телу и физическому Я. А что за польза от добродетельной жизни, полной лишений и страданий, если ее единственный результат – уничтожение в конце? Если даже достижение высшего совершенства, которое делает Посвященного способным помнить всю серию его прошлых жизней и предвидеть будущие жизни вследствие полного раскрытия в нем внутреннего божественного глаза, а также овладеть знанием, которое раскрывает причины[731] вечно повторяющихся циклов существования, – приводит его в конечном счете к небытию и ни к чему больше – тогда вся эта система идиотская, и Эпикурианизм гораздо более философичен, нежели такой Буддизм. Тот, кто не в состоянии постичь тонкого, но все же столь убедительного различия между существованием в материальном или физическом состоянии и чисто духовным существованием – «Жизнью Души» или Духа – тот никогда полностью не оценит великие учения Будды, даже в их экзотерической форме. Индивидуальное или личное существование является причиной болей и печалей; коллективная и неличная вечная жизнь полна божественного блаженства и радости навсегда, и в ней нет ни причин, ни следствий, которые могли бы затемнить ее свет. И надежда на такую вечную жизнь является основной мыслью всего Буддизма. Если нам скажут, что неличное существование совсем не есть существование, но равносильно уничтожению, как утверждали некоторые французские реинкарнисты, то мы зададим вопрос: какую разницу в духовных восприятиях Эго может повлечь за собой то, войдет ли оно в Нирвану, нагруженное воспоминаниями только его личных жизней – десятков тысяч, согласно современным реинкарнистам – или же, погрузившись целиком в Парабрахмическое состояние, оно станет единым со Всем, с абсолютным знанием и абсолютным чувством представительства коллективных человечеств? Если это Эго прожило только десять отдельных индивидуальных жизней, в таком случае оно неизбежно должно утерять свое отдельное Я и смешаться – слиться, так сказать – с этими десятью Я. Действительно кажется, что до тех пор, пока эта великая тайна остается для мира западных мыслителей и в особенности для востоковедов только мертвой буквой, – чем меньше они будут пытаться объяснить ее, тем лучше это будет для Истины.
Изо всех существующих религиозных Философий, Буддизм понят менее всех. Лассены, Веберы, Васильевы, Бюрнофы и Джульены и даже такие «очевидцы» тибетского Буддизма, как Ксома де Кёрос и Шлагинтвейты до сих пор добавляли только смуту к путанице. Ни один из них никогда не получил своей информации из настоящих Гелугпа источников: все они судили о Буддизме по обрывкам знания, подобранным в тибетских пограничных ламасериях, в странах, густо населенных бутанцами, лэпчами, бхонами и красношапочными дугпами вдоль линии Гималаев. Сотни томов, приобретенные у бурятов, шаманов и китайских буддистов, прочитывались и переводились, толковались и неправильно истолковывались по неизменному обычаю. Эзотерические Школы перестали бы быть достойными своего названия, если бы их литература и доктрины стали бы достоянием своего названия, если бы их литература и доктрины стали бы достоянием хотя бы даже профанов их же религии – не говоря уже о публике Запада. Это просто здравый ум и логика. Тем не менее, это является фактом, который наши востоковеды всегда отказывались признавать: поэтому они с серьезным видом продолжали обсуждать относительные достоинства и абсурдности идолов, «гадательных столов», и «магических фигур Пхурбу» на «квадратной черепахе». Все это не имеет никакого отношения к действительному философскому Буддизму Гелугпа или даже наиболее образованных среди Шакьяпа и Кадампа сект. Все такие «дощечки» и жертвенные столы, магические круги Чинсрег и т. д., были открыто добыты из Сиккима, Бутана и Восточного Тибета, от бхонов и дугпа. Тем не менее их выдают за характерные черты тибетского Буддизма! Так же справедливо было бы судить, не прочитавши, о философии епископа Беркли после изучения Христианства по клоунскому поклонению неаполитанских лазарони, отплясывающих мистическую джигу перед идолом Св. Пипа, или несущих ex-voto из воска фаллоса святых Космо и Домиано, в Церне.
Вполне верно, что первоначальные шраваки (слушатели) и шраманы («мыслеобуздатели» и «чистые») дегенерировали и что многие буддийские секты впали в голый догматизм и обрядность. Подробно всем другим Эзотерическим, полускрытым учениям, слова Будды имеют двойное значение, и каждая секта постепенно пришла к претензии на то, что только она знает правильное значение и поэтому должна верховенствовать над всеми остальными. Вползла ересь и закрепилась, как безобразная раковая опухоль на прекрасном теле раннего Буддизма. Школе Махаяны («Большой Колеснице») Нагарджуны противостала система Хинаяны («Малой Колесницы»), и даже Йогачарья Арьясанги была искажена ежегодными паломничествами от Индии к берегам Мансаровара толп бродяг со спутанными волосами, выдающих себя за йогов и факиров, предпочитая это работе. Притворное отвращение к миру, утомительное и бесполезное практикование отсчитывания вдохов и выдохов в качестве способа добиться абсолютного спокойствия ума или медитации, привели эту школу в область Хатха-йоги и сделали ее наследницей браминских тиртхиков. И хотя ее Сротапатти, ее Сакрадагамин, Анагамин и Архаты[732] носят те же самые названия почти в каждой школе, но все же доктрины каждой весьма различаются, и ни одна из них, вероятно, не дает приобретения действительных Абхиджн (пяти сверхъестественных, сверхнормальных сил).
Одна из главных ошибок востоковедов, когда они судят по «внутреннему (?) доказательству», как они выражаются, заключается в том, что они считают, что Пратьека Будды, Бодхисаттвы и «Совершенные» Будды были более поздней разработкой Буддизма. Ибо на этих трех главных степенях основаны семь и двенадцать степеней Иерархии Адептства. Первые – это те, кто достигли Бодхи (мудрости) Будд, но не стали Учителями[733]. Человеческие Бодхисаттвы являются, так сказать, кандидатами на совершенного Будду (в будущих Кальпах), с правом по желанию применить свои силы ныне, если это понадобится. «Совершенные» Будды – это просто «совершенные» Посвященные. Все они люди, а не развоплощенные Существа, как говорится в экзотерических книгах Хинаяны. Их правильная характеристика может быть найдена только в сокровенных томах Лугруба, или Нагарджуны, основателя системы Махаяны, про которого сказано, что он был посвящен Нагами (баснословными «Змиями», маскировочное название Посвященного или Махатмы). Легендарное повествование, обнаруженное в китайских записях, что Нагарджуна считал свою доктрину противоречащей доктрине Готамы Будды до тех пор, пока не узнал от Нагов, что его доктрина как раз и есть та самая, которую тайно преподавал сам Шакьямуни, – есть аллегория, и она обоснована на примирении между старыми браминскими тайными Школами в Гималаях и Эзотерическими учениями Готамы, так как обе стороны сначала выступали одна против другой. Первая, родительница всех других, была учреждена за Гималаями за долгие века до появления Шакьямуни. Готама был ее учеником; и у них, у этих индийских Мудрецов, Он узнал истины Сунгаты, пустоту и непостоянство всего земного, быстро проходящего, и тайны Праджна Парамита или «знания по ту сторону Реки», которое в конечном счете приводит «Совершенного» в сферы Единой Реальности. Но Его Архаты не были такими, как Он Сам. Некоторые из них были честолюбивы, и они видоизменили некоторые учения согласно постановлениям больших соборов, и благодаря этим «еретикам» Школа-Матерь сначала отказалась разрешить им слить их школы вместе, когда началось преследование и изгнание Эзотерического Братства из Индии. Но когда в конце концов большинство их подчинилось руководству и правлению главных Ашрамов, тогда Йогачарья Арьясанги была влита в старейшую Ложу. Ибо там с незапамятных времен пребывает упрятанная, конечная надежда и свет мира, спасение человечества. Много имен у этой школы и страны, – название последней ныне рассматривается востоковедами, как мифическое название сказочной страны. Тем не менее, именно из этой страны индус ожидает прихода своего Калки Аватара, буддист – Майтрейю, парс – своего Сосиоша, и еврей – своего Мессию; ожидал бы и христианин оттуда своего Христа, если бы только он знал о ней.
Там, и только там царствует Паранишнанна (Гунггруб), абсолютно совершенное понимание Бытия и Не-Бытия, неизменного истинного Существования в Духе, даже в то время, когда последний кажется все еще пребывающим в теле; каждый обитатель этого места есть Не-Эго, ибо он стал Совершенным Эго. Их пустота «самосуща и совершенна» – если бы имелись мирские глаза, чтобы ощутить и воспринять ее – потому что она стала абсолютной; нереальное бытие преобразовалось в необусловленную Реальность, и реальности этого, нашего мира сами по своей природе исчезли, растворившись в тонком (несуществующем) воздухе. «Абсолютная Истина» (Дондам-пай-дэн-па; санскритская Парамартхасатья) покорила «относительную истину» (Кунза-бчи-дэн-па; санскритскую Самвритисатью), и поэтому полагают, что обитатели этой таинственной области достигли состояния, которое в мистической фразеологии называется Свасамведана («самоанализирующее размышление») и Парамартха или то абсолютное сознание личного, слившегося с безличным Эго, которое выше всего, и, следовательно, выше иллюзий в любом смысле. Ее «Совершенные» Будды и Бодхисаттвы на гибком языке каждого буддиста могут фигурировать, как небесные – поэтому недосягаемые Существа, в то время, как притупленным восприятием европейского профана эти имена могут ничего не говорить. И какое дело до этого Тем, кто, находясь в этом мире, все же живут далеко за пределами нашей иллюзорной земли! Выше Их есть только один класс Нирвани, а именно: Чос-ку (Дхармакая) или Нирвани «без остатка» – чистые Арупа, бесформенные Дыхания[734].
