Некоторые статьи об отношении Оккультной Философии к жизни 9 страница

Многим западным оккультистам хорошо известны сила и могущество чисел и букв, как составленных из всех этих систем, но все еще неизвестны индусским изучающим, если не их оккультистам. В свою очередь, европейские каббалисты, в общем, не знают алфавитных секретов индийского Эзотеризма. В то же время обычный западный читатель ничего не знает ни о том, ни о другом; менее всего о том, как глубоки следы, оставленные Эзотерическими числовыми системами мира в христианских Церквях.

Тем не менее эта система чисел разрешает проблему космогонии для любого, кто ее изучает, тогда как система геометрических фигур изображает эти числа объективно.

Для того, чтобы полностью постичь Божественное и Глубинное древних, нужно изучать происхождение образных представлений их первоначальных философов. «Книги Гермеса» являются древнейшими хранилищами числовой Символогии в Западном Оккультизме. Из них мы узнаем, что число десять[183] является Матерью Души, Жизни и Света, которые в нем объединены. Ибо, как в «Книге Ключей» (Чисел) показывает священная анаграмма Теруф, число 1 (один) родилось от Духа, а число 10 (десять) от Материи; «единство образовало десять, десять – единство»: и это является пантеистической аксиомой, другими словами – «Бог в Природе и Природа в Боге».

Каббалистическая Гематрия арифметична, а не геометрична. Она представляет собою один из методов извлечения сокрытого значения из букв, слов и фраз. Он заключается в применении к буквам слова того значения, какое они имеют в качестве чисел как по наружной форме, так и по их индивидуальному значению. Как пояснено Рагоном:

Фигура I означала живого человека (тело вертикальное), так как человек является единственным существом, обладающим этим свойством. Прибавив к нему голову, был получен глиф (или буква) Р, означающий отцовство, творческую мощь; R означало идущего человека (с выставленной вперед ногой), идущего, iens, iturus[184].

Письмена служили дополнением к речи, каждая буква в одно и то же время представляла собою звук для слуха и идею для ума, как, например, буква F, представляющая резкий звук, звук быстро летящего через пространство воздуха; такие слова, как fury (неистовство, ярость), fusee (запал), fugue (фуга), выражают и описывают, что они означают[185].

Но вышеприведенное относится к другой системе – к системе первичного и философического образования букв и их внешней глифической формы, а не к Гематрии. Другим каббалистическим методом является Темура, посредством которой каждое слово можно заставить выдать тайну из своей анаграммы. Так в «Сефер Иецире» мы читаем: «Один – это Дух Алахимов Жизней». В старейших каббалистических диаграммах Сефироты (семь и три) представлены как колеса или круги, а Адам Кадмон, первичный Человек, как вертикальная колонна. «Колеса и серафимы, и священные твари» (Хиот), говорит раввин Акиба. В другой системе символической «Каббалы», называемой Албат – которая располагает буквы алфавита парами в три ряда – все пары в первом ряду носят числовые величины десять, а в системе Симеона Бен Шета (александрийского неоплатоника при первом Птолемее) самой верхней паре – наиболее священной изо всех – предшествуют пифагорейские цифры: один, и ноль – 10.

Все существа, начиная с первой божественной эманации, или «проявленного Бога», и вплоть до самого низкого атомического существования, «имеют свое особое число, которое отличает каждого из них и становится источником их характерных признаков и качеств, а также их судьбы». Случайность, как учит Корнелий Агриппа, есть в действительности, только неизвестная прогрессия, а время – только последовательность чисел. Следовательно, так как будущность представляет собою соединение случая и времени, то они могут быть применены для оккультных вычислений, чтобы узнать результат события или будущее чьей-либо судьбы. Пифагор сказал:

Существует таинственная связь между Богами и числами, на которой обоснована наука арифмантии. Душа есть самодвижущийся мир; душа содержит в себе четверку, тетрактис (совершенный куб) и является им.

Существуют счастливые и несчастливые, или благотворные и вредоносные числа. Так, в то время как тройка – первое нечетное число (число один – совершенное и стоит в Оккультизме особо) – является божественной фигурой или треугольником, двойка у пифагорейцев находилась в немилости с начала. Она представляла собою Материю, пассивной и злой принцип – число Майи, иллюзии.

В то время, как число один символизировало гармонию, порядок или добрый принцип (единого Бога, выраженного в латыни словом Solus, от которого возникло слово Sol, Солнце, символ Божества), число два выражало противоположную идею. С него началась наука добра и зла. Все, что двойственно, ложно и противоположно единой реальности, обозначалось двойкой. Она также выражала контрасты в Природе, которые всегда двойные: день и ночь, свет и тьма, холод и тепло, сырость и сухость, здоровье и болезнь, заблуждение и истина, мужское и женское и т. п.... Римляне посвятили Плутону второй месяц года, а второй день этого месяца – умилоствлениям в честь манов. Отсюда тот же самый обряд в Латинской Церкви, тщательно скопированный. Папа Иоанн XIX учредил в 1003 г. праздник поминания умерших, который должен был праздноваться 2 ноября, т. е. второго месяца осени[186].

С другой стороны, все народы относились с большим уважением к треугольнику, чисто геометрической фигуре, и это по следующей причине:

В геометрии прямая линия не может представлять собою абсолютно совершенной фигуры так же, как не могут этого две прямые линии. С другой стороны, три прямые линии могут образовать посредством пересечения треугольник или первую абсолютно совершенную фигуру. Поэтому он сначала и до сегодняшнего дня символизировал Вечное – первое совершенство. В латинском, как и французском, языке слово, означающее божество, начинается с буквы D, что на греческом языке будет дельта или треугольник, D, три стороны которого символизируют троицу или три царства, или же опять божественную природу. В середине находится еврейская Йод, начальная буква имени Иеговы (см. «Dogme et Rituel» Элифаса Леви, 1, 154), оживляющий дух или огонь, порождающий принцип, представленный буквоюG, первой буквою от слова «God» («Бог») в северных языках, философское значение которого заключается в порождении[187].

Как правильно выразился знаменитый масон Рагон, индусская Тримурти олицетворена в мире идей Творением, Сохранением и Разрушением, или Брамой, Вишну и Шивой; в мире Материи – Землей, Водой и Огнем, или Солнцем, и символизирована Лотосом, цветком, который живет землей, водой и солнцем[188]. Лотос, посвященный Изиде, имел в Египте то же значение, тогда как в христианском символе Лотос, не находимый ни в Иудее, ни в Европе, был заменен водяной лилией. В каждой греческой и латинской церкви, во всех картинах, изображающих Благовещение, Архангел Гавриил изображен с этим символом тройственности в руке стоящим перед Марией, тогда как над главным алтарем или под куполом изображено Око Извечного в треугольнике, заменяющее еврейское Йод или Бога.

Истинно, говорит Рагон, было когда-то время, когда числа и буквы алфавита означали нечто большее, чем теперь – изображения только незначительных звуков.

Их миссия тогда была благороднее. Каждая из них представляла по своей форме завершенный полный смысл, который, кроме значения самого слова, имел двойное[189] истолкование, приспособленное к двойственной доктрине. Поэтому, когда мудрецы хотели написать что-либо такое, что должны были понять только ученые, они сочиняли рассказ, сновидение или какую-то другую выдумку с именами людей и названиями местностей, которая посредством буквенных особенностей раскрывала истинное значение того, что автор хотел сказать этим повествованием. Таковы были все их религиозные творения[190].

Каждое имя и термин имели свое raison d’être. Название растения или минерала раскрывало свою природу Посвященному с первого взгляда. Сущность всего легко воспринималась им, раз уж она изображалась такими письменами. Китайские иероглифы до сегодняшнего дня многое сохранили из этого изобразительного и картинного характера, хотя секрет полной системы утерян. Тем не менее, даже теперь среди этого народа имеются такие, которые смогут написать длинное повествование, том, на одной странице; и символы, имеющие историческое, аллегорическое и астрономическое объяснение, дожили до наших дней.

Кроме того, среди Посвященных существует один всеобщий язык, который Адепт или даже ученик любого народа может понимать, читая его на своем собственном языке. Мы же, европейцы, наоборот, обладаем только одним изобразительным знаком, общим для всех – & (и): существует язык, который богаче метафизическими терминами; чем какой-либо другой на земле, в котором каждое слово выражено подобными простыми знаками. Так, называемая Litara Pythagoras, греческая Υ (английская заглавная Y), если только ее одну проследить в каком-либо сообщении, была бы настолько же исчерпывающа, как целая страница, заполненная фразами, ибо она служила символом для целого ряда вещей, например для белой и черной Магии[191]. Предположим, что один человек осведомляется у другого по поводу третьего человека: к какой Школе Магии тот принадлежит? и к нему приходит ответ, в котором эта буква написана так, что правая ее ветвь толще, чем левая, что тогда означает: «К правой руке или божественной Магии»; но если бы буква была написана в обыкновенном виде, так что левая ветвь толще правой, то это означало бы обратное; так правая или левая ветвь представляла собой целую биографию человека. В Азии, особенно в письменах Дэванагари, каждая буква имела несколько тайных значений.

Истолкования сокровенного смысла таких апокалиптических писаний можно найти в ключах, данных в «Каббале», и они причисляются к ее наиболее сокровенному учению. Св. Иероним уверяет нас, что они были известны Школе Пророков и там преподавались, что весьма вероятно. Ученый знаток еврейской письменности Молитор в своем труде о традициях говорит, что:

Двадцать две буквы еврейского алфавита рассматривались, как эманация или зримое выражение божественных сил, присущих непроизносимому имени.

Эти буквы находят свой эквивалент и заменяются числами таким же образом, как и в других системах. Например, двенадцатая и шестая буква алфавита в одном имени дают восемнадцать; другие буквы этого имени при добавлении всегда заменяются тою цифрою, которая соответствует алфавитной букве, затем все эти цифры подвергаются некоему алгебраическому процессу, который опять превращает их в буквы; после чего последние расшифровывают искателю «наиболее сокровенные тайны божественного Постоянства (вечности в ее нерушимости) в Будущности».

ОТДЕЛ XI

ШЕСТИУГОЛЬНИК С ЦЕНТРАЛЬНОЙ ТОЧКОЙ, ИЛИ СЕДЬМОЙ КЛЮЧ

Обсуждая силу имен (Baalshem), Молитор считает невозможным отрицать, что «Каббала» – несмотря на нынешние злоупотребления ею – покоится на очень глубоком и научном основании. И если это так, то он делает вывод, что если

Перед Именем Иисуса должны склониться все другие Имена, то почему Тетраграмматон не обладает тою же властью?[192]

Это разумно и логично. Ибо, если Пифагор рассматривал шестиугольник, образованный двумя скрещенными треугольниками, как символ творения, а египтяне – как символ союза огня и воды (или порождения), ессеи видели в нем Печать Соломона, евреи – Щит Давида, индусы – Знак Вишну (по сей день); и даже если в России и Польше двойной треугольник рассматривается как могущественный талисман, – то такое широко распространенное применение говорит за то, что в нем что-то есть. Действительно ясно, что такой древний и повсеместно почитаемый символ не следует просто отбросить, чтобы над ним надсмеялись те, кто ничего не знают о его силе и настоящем оккультном значении. Прежде всего, даже известный знак есть только заменитель знака, употребляемого Посвященными. В тантрическом труде, хранящемся в Британском Музее, страшное проклятие призывается на голову того, кто когда-либо выдаст профану настоящий оккультный шестиугольник, известный под названием «Знак Вишну», «Печати Соломона» и т. п.

Великая сила шестиугольника – который вместе с его центральным мистическим знаком τ, или со Свастикой, представляет семеричность – хорошо объяснена в седьмом ключе «Сокровенностей», ибо там сказано:

Седьмой ключ есть иероглиф священной семеричности, царской власти, жречества (Посвященного), восторжествования и истинного достижения путем борьбы. Это магическая власть во всей ее силе, истинное «Святое Царство». В Герметической Философии это есть квинтэссенция, получившаяся от союза двух сил великого Магического Посредника (Акаши, Астрального Света)... Это в равной степени Якин и Боаз, связанные волею Адепта и преодоленные его всемогуществом.

Сила этого ключа абсолютна в Магии. Все религии освящали этот знак в своих обрядах.

В настоящее время мы можем только поспешно взглянуть на длинный ряд допотопных трудов в их послепотопной отрывочной и часто искаженной форме. Хотя все они являются наследием от Четвертой Расы – ныне лежащей похороненной в неизмеримых глубинах океана – все же не следует их отвергать. Как мы уже говорили, на заре человечества была только одна единая Наука и она была всецело божественна. И если человечество по достижении своего зрелого возраста злоупотребляло ею – в особенности последние Субрасы Четвертой Коренной Расы – то это была ошибка и грех тех профессионалов, которые осквернили божественное знание, но не тех, кто остались верны ее первоначальным догмам. То, что современной римско-католической Церкви, верной своей традиционной веронетерпимости, угодно видеть в оккультисте и даже в невинном спиритуалисте и масоне потомков «кидуфов», хамитов, каздымов, сефенов, офитов и хартумимов» – причем все они считаются «последователями Сатаны» – то вовсе не значит, что они в действительности таковыми являются. Государственная или Национальная Религия каждой страны всегда и во все времена легко разделывалась с соперничающими школами путем объявления их опасными ересями – так поступала как старая римско-католическая Государственная Религия, так и современная.

Однако такая анафема не сделала публику сколько-нибудь умнее по части Тайн Оккультных Наук. В некоторых отношениях такое невежество даже лучше для мира. Тайны Природы, в общем, обоюдоострые, и в руках незаслуживающих людей они, во всей вероятности, станут смертоносными. Кто в нашей современности знает что-нибудь о действительном значении и силах, содержащихся в некоторых письменах и знаках-талисманах – для благотворных или вредоносных целей? Фрагменты рунического письма и писания кишуфов, находимые разбросанными по старым средневековым библиотекам; копии с эфисийских и милесийских букв или письмен; трижды знаменитая «Книга Тога» и страшные трактаты (все еще сохранившиеся) халдея Таргеса и его ученика этруска Тархона, который жил задолго до Троянской войны – все это только имена и названия, лишенные смысла (хотя и встречающиеся в классической литературе) для образованного современного ученого. Кто в девятнадцатом веке поверит в искусство – описанное в таких трактатах, как трактаты Таргеса – вызывания и направления ударов молнии? Однако то же самое описывается в браминской литературе, и Таргес скопировал свои «удары молний» с Астра[193], этих ужасных машин разрушения, которые были известны арийцам времен Махабхараты. Целый арсенал динамитных бомб побледнел бы перед этим умением – если только жители Запада когда-либо это поймут. Покойный лорд Бульвер Литтон получил идею о «Бриле» со старого фрагмента, который был ему переведен. Действительно, это счастье, что при наличии добродетелей и филантропии, которые украшают нам век беззаконных войн, анархистов и динамитчиков, секреты, содержащиеся в книгах, найденных в гробнице Нумы, должны были быть сожжены. Но наука Цирцеи и Медеи не утеряна. Ее можно обнаружить в кажущейся тарабарщине Тантрических Сутр, в Куку-ма бутанцев и Сиккимских дугп и «красных шапок» Тибета, и даже в колдовстве Нильгирийских мула курумбов. Очень удачно, что кроме высоких степеней профессионалов Левого Пути и Адептов Правого Пути – в чьих руках вещие секреты действительного значения находятся в сохранности – мало тех, кто понимают «черные» вызывания. Иначе как западные, так и восточные дугпы быстро расправились бы со своими врагами. Имя последних – легион, ибо прямые потомки допотопных колдунов ненавидят всех тех, кто не с ними, уверяя поэтому, что они против них.

Что же касается «Малого Альберта» – несмотря на то, что этот маленький полуэзотерический томик стал литературной редкостью – и «Великого Альберта» или «Красного Дракона», вместе с бесчисленными старыми еще доныне существующими экземплярами, представляющими грустные остатки мифических Матерей-Шиптонов и Мерлинов – мы подразумеваем ложных – то все они являются вульгаризованными имитациями оригинальных трудов тех же названий. Так «Petit Albert» представляет собою искаженную имитацию великого произведения, написанного на латинском языке епископом Адалбертом, оккультистом восьмого века, осужденным вторым Римским Консилиумом. Его труд был перепечатан несколько веков спустя и назывался «Alberti Parvi Lucii Libellus de Mirabilibus Naturae Arcanis». Строгости римско-католической Церкви всегда были спазматическими. В то время как мы узнаем об этом осуждении, которое поставило Церковь, как эти будет показано, в отношении Семи Архангелов, Добродетелей или Тронов Бога в весьма затруднительное положение на долгие века, – остается только удивиться, обнаружив, что иезуиты не уничтожили архивов со всеми их бесчисленными хрониками и летописями по истории Франции и Испанского Эскуриала. И история, и хроники первой подробно повествуют о бесценном талисмане, полученном Карлом Великим от папы Римского. Это был небольшой томик по Магии – или, вернее, Колдовству, весь полон каббалистическими рисунками, знаками, таинственными сентенциями и вызываниями, обращенными к звездам или планетам. Это были талисманы против врагов короля (les ennemis de Charlemagne), каковые талисманы, по словам летописца, оказались очень полезными, так как «все они (враги) умерли насильственной смертью». Этот маленький томик «Enchiridium Leonis Papas» исчез, и, к счастью, больше его не достать. Опять-таки, алфавит Тота можно смутно проследить в современном Таро, которое можно приобрести почти в каждой книжной лавке Парижа. Что же касается того, как его понимают и как им пользуются, то многие предсказыватели судьбы в Париже, зарабатывающие посредством этого себе на жизнь, являют собой грустный пример провалов при попытках чтения, не говоря уже о правильном истолковании, символизма Таро без предварительного философского изучения этой Науки. Настоящее Таро с полной своей символогией может быть обнаружено только в Вавилонских цилиндрах, где любой может изучать его в Британском Музее и в других местах. Каждый может посмотреть на эти халдейские допотопные ромбы или вращающиеся цилиндры, покрытые священными знаками, но секреты этих предсказательных «колес» или, как Де Мирвилль называет их, «вращающиеся шары Гекаты», придется оставить не рассказанными еще на некоторое время. Пока что имеются для младенцев «вращающиеся столы» современных медиумов, и для сильных – «Каббала». Это может дать некоторое утешение.

Люди весьма склонны употреблять термины, которых они не понимают, и произносить суждения по prima facie впечатлению. Разницу между Белой и Черной Магией очень трудно полностью опознать, так как обе должны быть судимы поих мотивам, от которых зависят их окончательные, хотя и не непосредственные следствия, даже если они годами не проявляются. Между «(Магией) правой и левой руки только нить паутины», говорит восточная пословица. Давайте прислушаемся к ее мудрости и подождем, пока не узнаем больше.

Нам придется с большими подробностями возвратиться к теме связи «Каббалы» с Гупта Видьей, и иметь дело далее с эзотерическими и числовыми системами, но мы сперва должны проследить линию Адептов в послехристианские времена.

ОТДЕЛ XII

ДОЛГ ИСТИННОГО ОККУЛЬТИСТА ПО ОТНОШЕНИЮ К РЕЛИГИЯМ

Рассмотрев дохристианских Посвященных и их Мистерии – хотя о последних следует сказать больше – нужно сказать несколько слов о ранних послехристианских Адептах, невзирая на их личные верования и доктрины, и последовательность их места в Истории, как в священной, так и светской. Наша задача – анализировать это адептство с его сверхнормальными тавматургическими или, как их теперь называют, психологическими силами; воздать каждому такому Адепту должное, учитывая, во-первых, что представляют собою те исторические материалы, которые дошли до этих поздних времен, и во-вторых, рассмотреть законы вероятности в отношении упомянутых сил.

В начале, пишущей должно быть разрешено сказать несколько слов в оправдание того, что предстоит сказать. Было бы в высшей степени несправедливо усмотреть на этих страницах какой-либо вызов или неуважение к христианской религии и менее всего – желание уязвить чьи-либо чувства. Теософ не верит ни в Божественные, ни в Сатанинские чудеса. На таком расстоянии во времени он может добиться только prima facie свидетельства и судить о них по тем результатам, на которые претендуется. Для него нет ни святых, ни колдунов, ни пророков, ни предсказателей; а только адепты или знатоки по производству деяний феноменального характера, оцениваемые по их словам и деяниям. Единственное различие, которое он в состоянии сделать теперь, зависит от достигнутых результатов – по свидетельствам, были ли эти результаты благотворны или вредоносны по своему характеру воздействия на тех, за кого или против кого сила этого Адепта была применена. Оккультист не может и ему нельзя руководствоваться произвольными суждениями последователей той или иной религии о чудодеях той или другой религии. Христианина – чья религия приказывает ему считать Петра и Павла Святыми, и боговдохновенными апостолами, а Симона и Аполлония – кудесниками и некромантами, служащими Силам Зла и получающими от них помощь, – можно вполне оправдать, если он является истинным правомерным христианином. Но также и оккультист оправдан, если он хочет служить истине и только истине, отвергая такой односторонний взгляд. Ученику Оккультизма нельзя принадлежать к какому-либо вероисповеданию или секте, но все же он обязан оказывать внешнее уважение каждому вероисповеданию и верованию, если он хочет стать Адептом Закона Добра. Он не должен быть связанным предвзятыми и сектантскими мнениями кого-либо, а должен сформировать свои собственные мнения и прийти к своим собственным заключениям в соответствии с правилами доказательств, доставляемых ему тою Наукою, которой он посвятил себя. В качестве иллюстрации к сказанному: если оккультист является буддистом, то в то время как он будет рассматривать Готаму Будду, как величайшего Адепта, какой когда-либо жил, как воплощение самоотверженной любви, беспредельного милосердия и моральной благости, он будет рассматривать в том же свете и Иисуса, провозглашая Его другим таким же воплощением всех божественных добродетелей. Он будет чтить память этого великого Мученика даже в то время, когда будет отказываться признавать в нем воплощение на земле Единого Верховного Божества, и «Самого Бога Богов» в Небесах. Он будет лелеять образ этого идеального человека за его личные добродетели, а не за те претензии, какие возлагали на него фанатические мечтатели первых веков и хитроумно расчетливые Церковь и Богословие. Он даже поверит в большинство «приписываемых чудес», но только будет объяснять их в соответствии с правилами своей Науки и по своему психическому распознаванию. Отвергая термин «чудо» – в смысле богословском, считающим это событием, совершившимся «вопреки установленным законам природы» – он, тем не менее, будет рассматривать его как отклонение от (до сих пор) известных Науке законов, что совсем другое дело. Кроме того, оккультист будет, основываясь на prima facie свидетельстве «Евангелий» – доказанных или нет – причислять большинство таких деяний к благотворной, божественной Магии, хотя он будет оправдан, рассматривая такие события, как изгнание бесов с переселением их в стадо свиней[194], как аллегорические и пагубные для истинной веры по смыслу их мертвой буквы. Вот взгляды, которых придерживался бы настоящий беспристрастный оккультист. И в этом отношении даже фанатические мусульмане, которые рассматривают Иисуса из Назарета, как великого Пророка и оказывают Ему почитание, дают полезный урок милосердия христианам, которые учат и считают, что «религиозная веротерпимость нечестива и абсурдна»[195], и которые никогда не отзываются о пророке Ислама иначе, как о «ложном пророке». Именно на этих принципах Оккультизма мы теперь будем рассматривать Петра и Симона, Павла и Аполлония.

Имеется добрая причина, почему именно эти четыре Адепта избраны, чтобы появиться на страницах этой книги. Они являются первыми Адептами в периоде после появления Христианства – как отмечено в светской, и в священной истории – которые задали основной тон в «чудесах», то есть психических и физических феноменах. Лишь богословское ханжество и веронетерпимость могли так злобно и произвольно разъединить две гармонические части на два различных проявления Божественной и Сатанинской Магии, на «благочестивые» и «неблагочестивые» деяния.

ОТДЕЛ XIII

АДЕПТЫ ПЕРИОДА ПОСЛЕ ПОЯВЛЕНИЯ ХРИСТИАНСТВА И ИХ ДОКТРИНЫ

Что, вообще, мир знает о Петре и Симоне, к примеру? В светской истории нет записей об этих двух, тогда как то, что нам рассказывает о них так называемая священная литература, разбросано и содержится в нескольких фразах «Деяний». Что касается Апокрифов, то само их название запрещает критикам доверять их информации. Однако оккультисты заявляют, что как бы односторонни и предубежденны они ни были, эти апокрифические «Евангелия» содержат гораздо больше исторически правдивых событий и фактов, нежели «Новый Завет», в том числе «Деяния». Первые являются голыми необработанными преданиями, последние же (официальные «Евангелия») представляют собою тщательно разработанные легенды. Святость «Нового Завета» – личное дело каждого и дело слепой веры, и тогда как каждый обязан уважать личное мнение своего соседа, никто не принуждается его разделять.

Кто был Симон Волхв и что о нем известно? Из «Деяний» мы только узнаем, что вследствие своих замечательных магических способностей он был прозван «Великая Божья Сила». Сказано, что Филипп крестил этого самаритянина, и впоследствии его же обвиняют в том, что он предлагал деньги Петру и Иоанну, чтобы они обучили его искусству творить настоящие «чудеса», при этом утверждается, что ложные – от Дьявола[196]. Это все, если мы пропустим слова оскорбительные, свободно бросаемые в него за сотворение «чудес» последнего рода. Ориген упоминает, что Симон посетил Рим во время царствования Нерона[197], а Мошеим помещает его среди открытых врагов Христианства[198], но оккультная традиция обвиняет его не более как в отказе признавать «Симеона» Наместником Бога, был ли этим «Симеоном» Петр или еще кто-нибудь другой – это все еще остается открытым вопросом для критиков.

То, что Ириней[199] и Епифаний[200] говорят о Симоне Волхве, а именно, что он выдавал себя за воплощенную троицу; что в Самарии он был Отец, в Иудее Сын, и что неевреям он выдавал себя за Святой Дух, – просто клевета. Времена и события меняются, человеческая натура остается такою же, не изменившейся под любым небом и во все века. Это обвинение является результатом и продуктом традиционного и теперь классического odium theologicum. Ни один оккультист – из которых все испытывали на себе в большей или меньшей степени воздействие затаенной богословской злобы – никогда не поверит таким обвинениям по одним только словам Иринея, если он действительно когда-либо это сам писал. Далее о Симоне рассказывается, что он держал при себе одну женщину, которую он выдавал за Троянскую Елену, которая прошла через сотню перевоплощений и которая еще раньше, в начале эонов, была Софией, Божественной Мудростью, эманацией собственного его (Симона) Вечного Разума, когда он (Симон) был «Отцом»; и наконец, что с нею он «зачал Архангелов и Ангелов, которые и создали этот мир», и т.д.

Но мы все знаем, какой степени преображения и какой пышной поросли может быть подвержено любое голое изложение факта, если оно прошло хотя бы полдюжины рук. Кроме того, все эти заявления могут быть объяснены, и даже показаны, как истинные в основе своей. Симон Волхв был каббалист и мистик, который, подобно многим другим реформаторам, стремился основать новую Религию, обоснованную на основных учениях Тайной Доктрины, все же не разглашая ее тайн больше, чем это необходимо. Почему же тогда Симон, мистик, глубоко проникнувшийся знанием факта серийных перевоплощений (мы можем оставить в стороне их число «сотню», как вероятное преувеличение его учеников), не мог говорить о ком-либо, кого он опознал психически как воплощение некоей героини с тем именем, если он, вообще, говорил это? Разве мы не находим в нашем собственном веке женщин и мужчин, не каких-то шарлатанов, но интеллигентных людей, занимающих высокое положение в обществе, внутренняя убежденность которых говорит им – одной, что она была королева Клеопатра, другому – что он был Александром Великим, третьей – что Жанной Д’Арк и кем только и чем только нет? Это – дело внутренней убежденности, и обосновано на большем или меньшем знакомстве с Оккультизмом и верой в современную теорию перевоплощения. Последняя расходится с единой подлинной доктриной древности, как это будет показано, но ведь нет правила без исключения.

Что же касается того, что Волхв «един с Богом-Отцом, с Богом-Сыном, и с Богом Святым Духом», то это, опять-таки, вполне допустимо, если мы признаем, что мистик и провидец имеет право пользоваться аллегорическим языком; а в данном случае, кроме того, это вполне оправдано доктриной Вселенского Единства, преподаваемой Эзотерической Философией. Каждый оккультист скажет то же самое на (для него) научном и логическом основании, в полном согласии с учением, которое он исповедует. Нет ведантиста, который не говорил бы того же самого ежедневно: конечно, он Брахман, он и Парабрахман, раз он отверг индивидуальность своего личного духа и признает Божественный Луч, который обитает в его Высшем Я, лишь как отражение Вселенского Духа. Это – эхо во всех временах и веках от первоначальной доктрины об Эманациях. Первой Эманацией из Неизвестного является «Отец», второй – «Сын», и все и всё исходит из Единого, или того Божественного Духа, который «непознаваем». Отсюда и утверждение, что с нею (Софией, или Минервой, Божественной Мудростью) он (Симон), когда все еще пребывал в лоне Отца, сам являющийся Отцом (или первой коллективной Эманацией), зачал Архангелов – «Сына» – которые стали творцами этого мира.