Другие карты по той же территории

Люди представляют свой опыт с помощью систем, отличающихся от языка.

Наиболее фундаментальное различие, предложенное для понимания различных карт, разрабатываемых нами для ориентации в мире, — это различие дискретных и аналоговых систем (см., например Bateson 1976; Wilden 1973). Наиболее известной репрезентативной системой является система, на основе которой построена наша Метамодель — система естественного языка. Наиболее часто упоминаемой аналоговой репрезентативной системой является положение тела и жесты. Имеется целый ряд психотерапевтических направлений, которые имеют дело в первую очередь с этими телесными и аналоговыми репрезентативными системами. Такие психотерапии, например, как Рольфинг, Биоэнергетика и т. д., ставят модель пациента под вопрос и раздвигают ее границы, прямо воздействуя на аналоговые репрезентации, используемые пациентом для представления собственного опыта. Качество голоса — аналоговой системы — применяемое для передачи и выражения первичной дискретной системы, естественного языка — это тот пункт, в котором эти два типа репрезентативных систем пересекаются между собой. Наиболее часто цитируемым примером смешанной системы являются сны, в которых присутствуют как дискретные, так и аналоговые репрезентации.

С точки зрения целей, которые ставит перед собой психотерапевт, очень важно отдавать себе отчет в том, что полная языковая репрезентация — множество Глубинных Структур — сама является производной моделью или репрезентацией мира. За пределами полной языковой репрезентации находится то, что мы называем референтной структурой — наиболее полной репрезентативной системой данного индивида, резервом переживания, образующих собой историю жизни данного индивида. Эта наиболее полная модель — жизненный опыт человека — представляет собой референтную структуру не только множества Глубинных Структур, но и для таких опытов, которые выступают в качестве референтных структур для других репрезентативных систем, как аналоговых, так и дискретных.

Одно из наиболее мощных умении, которыми мы располагаем в качестве коммуникаторов и психотерапевтов, — это наша способность репрезентировать и сообщать наш опыт средствами любой из репрезентативных систем, которыми мы располагаем как люди.

Далее, опытные психотерапевты хорошо понимают значимость сдвига с одной репрезентативной системы на другую при оказании помощи пациентам. Например, пациентка заявляет, что страдает от сильных головных болей. Это равносильно сообщению с ее стороны о том, что некий конкретный опыт репрезентирован ею кинестетически так, что это причиняет ей боль. Одно из очень эффектных средств, находящихся в распоряжении психотерапевта, состоит в том, чтобы помочь ей осуществить сдвиг репрезентативной системы. Конкретно, полагая что психотерапевт уже установил для себя, что пациентка обладает хорошо развитой способностью к визуальной репрезентации своего опыта, психотерапевт просит пациентку закрыть глаза и описать свою головную боль во всех подробностях, одновременно создавая в своем воображении четко сфокусированный образ головной боли. Имеются определенные варианты этого приема, которые психотерапевт может использовать, чтобы помочь пациенту построить зрительный образ. Например, он может предложить пациентке начать глубоко дышать, а после того, как ритм дыхания установится, предложить ей выдыхать с силой головную боль на стул, расположенный напротив, создавая зрительный образ головной боли на этом стуле. Итогом этого сдвига репрезентативных систем является то, что пациент представляет свой образ а такой репрезентативной системе, в которой этот опыт не будет причинять ему головную боль. Трудно переоценить возможности, связанные с техникой сдвига опыта пациента с одной репрезентативной системы на другую. Во втором томе “Структуры магии” мы даем эксплицитную модель, позволяющую идентифицировать и использовать ведущую репрезентативную систему пациента.

ИНКОНГРУЭНТНОСТЬ

Различные части референтной структуры пациента могут выражаться различными репрезентативными системами, причем выражение этих частей может происходить одновременно (симультативно). Как две различные части референтной структуры пациента одновременно выражаются через две различные репрезентативные системы — это может происходить, с логической точки зрения, в двух вариантах:

Во-первых, часть референтной структуры индивида, выраженная одной репрезентативной системой, согласуется с частью референтной структуры индивида, выраженной другой репрезентативной системой. О такой ситуации мы говорим как о непротиворечивом двойном сообщении или конгруэнтности, или конгруэнтной коммуникации пациента.

Во-вторых, часть референтной структуры, выраженная средствами одной репрезентативной системы, не согласуется с частью референтной структуры, выраженной в другой репрезентативной системе. В этом случае мы говорим о противоречивом двойном сообщении, инконгруэнтности, или инконгруэнтной коммуникации обсуждаемого индивида. Например, если в ходе беседы с психотерапевтом, пациент сидит в спокойной позе и уравновешенным размеренным голосом утверждает:

Я просто вне себя — я, черт побери, не потерплю этого.

мы имеем классический пример противоречивого двойного сообщения, или инконгруэнтной коммуникации. Дискретная система (язык) и аналоговая система (тело и качество голоса) не согласуются между собой.

Одна из ситуаций, максимально обедняющих жизнь пациента, — это когда различные части референтной системы индивида противоречат одна другой. Обычно эти противоречащие друг другу части референтной структуры представлены в форме двух генерализаций противоположного содержания, относящихся к одной и той же области поведения. Как правило, человек, у которого в референтной структуре имеются подобные противоположные генерализации, чувствует себя лишенным способности к действиям, чувствует глубокую растерянность и колебания между несогласующимися между собой формами поведения. Психотерапевт распознает все это, наблюдая противоречивую или инконгруэнтную коммуникацию.

Отметим, что каждой из рассмотренных до сих пор техник общая стратегия, принятая на вооружение психотерапевтом, совпадает во всем со стратегией, ясно и четко сформулированной в Метамодели, и суть ее в том, чтобы поставить под вопрос обедненные части модели пациента и расширить их. Как правило, это принимает форму либо восстановления (инсценизации), либо создания (направленная фантазия, психотерапевтические двойные связи) референтной структуры, которая противоречит ограничительным генерализациям модели пациента и, следовательно, ставит их под вопрос. Инконгруэнтная коммуникация в этом случае сама по себе служит знаком того, что в противоречивой референтной структуре пациента содержится две части, две генерализации, каждая из которых может служить для другой в качестве противоположной референтной структуры. Стратегия психотерапевта заключается в том, чтобы привести эти две противоречащих друг другу генерализации в соприкосновение. Наиболее прямой путь к этому — привести эти генерализации к одной и той же репрезентативной системе.

Например, в ходе психотерапевтического сеанса психотерапевт, применяя технику Метамодели, помогает пациенту выявить имеющуюся в его модели генерализацию:

Я всегда должен ценить свою мать за все, что она сделала для меня.

Заметим сразу, что, даже оставаясь в рамках Метамодели, психотерапевт имеет возможность выбора (модальный оператор “должен”, квантор общности “всегда”, “все”; отсутствие именного референтного индекса у именного аргумента “то”). Но когда пациент произносит свою Поверхностную структуру, психотерапевт обратил внимание на то, что он сжал свою правую руку в кулак и слегка постукивал ею по ручке кресла, в котором сидел. Это поведение указывало на инконгруэнтность коммуникации. Не обращая пока внимания на нарушение психотерапевтической правильности в Поверхностной Структуре пациента, психотерапевт решает привести инконгруэнтные элементы поведения пациента к одной и той же репрезентативной системе. С этой целью он обращается к пациенту с просьбой выразить аналоговую часть своей инкоигруэнтной коммуникации в дискретной системе. В итоге пациент произносит в ответ следующую Поверхностную Структуру:

Я всегда должен ценить свою мать за все то, что она для меня сделала, но она всегда брала сторону отца, а он плевать хотел на меня.

С помощью Метамодели между этими двумя противоречивыми генерализациями был достигнут контакт в одной и той же репрезентативной системе, который поддерживался до тех пор, пока они не были поставлены под вопрос и пока пациент не пришел к новой модели, обеспечивающей ему большее богатство выбора: он высоко оценивает одни действия матери, осуждая другие ее действия.

Одним из признаков того, что модель пациента стала богаче, является конгруэнтная коммуникация в ситуациях, в которых раньше имела место инконгруэнтиая коммуникация. Это выравнивание отдельных репрезентативных систем, которые были до сих пор конгруэнтными, дает пациенту опыт, имеющий для него огромное значение.⁵Опытные психотерапевты, как правило, легко замечают это явление.

ПСИХОТЕРАПИЯ СЕМЬИ

Под психотерапией семьи мы имеем в виду такие формы психотерапии, в которых в психотерапевтическом сеансе участвует вся семья, а не отдельные пациенты.

“Все вышеперечисленные подходы основаны на необходимости рассматривать симптомы данного пациента или пациентов в рамках целостного взаимодействия в семье. При этом ясно осознается теоретическое убеждение в том, что имеется определенная взаимосвязь между симптомами данного пациента и общим взаимодействием в рамках семьи. То, в какой степени психотерапевт “верит” я теории семьи, определяет подчеркивание им техник, в которых находит выражение данная ориентация пациента” {Therepy, Соtt. & Change., p. 250}. В тех формах психотерапии Change семьи, с которыми мы знакомы в наибольшей мере, активно применяется понятие конгруэнтности (Сейтер, Бейтсон и др.). Представление о конгруэнтной коммуникации может быть полезным инструментом, как в работе с отдельными членами семьи, так и в работе с самой семьей как целым. Фактически, исследователи считают, что часто повторяющиеся паттерны инконгруэнтной коммуникации представляют собой основной источник шизофрении (см. Jackson, 1967).

До сих пор мы рассматривали Метамодель исключительно как способ поиска четкой стратегии индивидуальной психотерапии. Теперь мы бы хотели кратко коснуться вопроса взаимосвязи между нашей Метамоделью и психотерапией семьи. Говоря просто, глобальная стратегия Метамодели состоит в том, чтобы идентифицировать, поставить вопрос и расширить обедненные и стесняющие части мира пациента. Одним из надежных признаков того, что определенная часть модели индивида бедна и ограничена, является то, что именно в этой области индивид испытывает страдание и неудовлетворенность жизнью. В семьях также страдание четко свидетельствует о применении обедненных и ограниченных моделях опыта. В контексте' психотерапии семьи работают те же принципы Метамодели. Одновременно возникает, по крайней мере, одно серьезное осложнение: система семьи — это непросто набор моделей отдельных членов семьи. Конкретно, в придачу к модели мира, которой располагает каждый член семьи, семья располагает общей для всех членов моделью мира и самих себя в качестве семьи, а также определенным способом взаимодействия. В рамках своих моделей каждый из членов семьи располагает моделью модели общей для всей семьи, моделью самих себя как части семейного целого. Чтобы составить ясное представление о том, насколько сложна даже семья, состоящая из трех человек, рассмотрим следующее:

Предположим, что мы обозначили членов семьи буквами А, Б и В. В такой семейной системе имеются следующие перцепции или модели (минимальное число:

модель члена А о самом себе; модель члена Б о самом себе; модель члена В о самом себе; модель члена А о самом себе и Б вместе; модель члена А о самом себе и В вместе;

модель члена А о самом себе и о Б и В вместе; модель члена А о Б и В вместе; модель члена Б о самом себе и А вместе;

модель члена Б о самом себе и В вместе; модель члена Б об А и В вместе; модель члена В о самом себе вместе с А;

модель члена В о самом себе вместе с Б; модель члена В об А и Б вместе; модель члена В о самом себе вместе с А и Б.

Проблема, связанная с выбором стратегии психотерапевта, заключается в выявлении ложных и истинных моделей. Мера конгруэнтности моделей семейной системы, которые, по мнению каждого из членов семьи, являются общими для остальных членов семьи, — все это сложности, не встречающиеся в индивидуальной психотерапии.

В настоящее время мы работаем над эксплицитной расширенной Метамоделью для работы с семейными системами, в которой названные осложнения принимаются в расчет.

РЕЗЮМЕ

В данной главе мы описали ряд техник, взятых нами из различных признанных форм психотерапии. У людей есть целый ряд репрезентативных систем, одна из которых — язык. Каждая из этих систем производив от полной совокупности опыта, которым располагает индивид, — его референтной структуры. Благодаря тому, что эти техники позволяют восстановить старые или создавать новые референтные структуры, каждая из них представляет собой вызов существующей модели мирз у пациента, а значит, и расширение и обогащение этой модели. Далее, мы показали, что каждый из этих инструментов можно интегрировать с техниками Метамодели, в результате чего вырабатывается эксплицитная стратегия психотерапии. Одна из целей, которые мы ставим перед собой, состояла в том, чтобы показать, каким образом интеграция техник Метамодели и конкретных техник различных направлений психотерапии придает тем и другим непосредственность, а следовательно, и действенность. Предлагаем вам подумать над тем, каким образом инструменты Метамодели могут помочь вам улучшить, расширить и обогатить свои навыки человека, идущего на помощь другому человеку, и помогут тем самым двинуться вперед по дороге, ожидающей любого ученика чародея.

ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ 6

1. Более полное и подробное описание референтных структур и конкретных механизмов, отображающих их в различных репрезентативных системах, используемых людьми (например, в Глубинных Структурах), мы предполагаем дать в “Структуре магии II”.

2. Описываемая нами Метамодель представляет собой универсальную модель для психотерапии, проводимой на английском языке. Мы убеждены в том, что ее легко можно

адаптировать для других языков, так как они все построены на тех же формальных принципах.

3. Техника инсценизации неизбежно дает репрезентацию, которая ближе к референтному источнику — изначальному опыту, чем лингвистическая репрезентация, взятая самостоятельно, так как инсценизация связана с лингвистической репрезентацией плюс другие репрезентативные системы (например, семантико-физическая репрезентативная система). Здесь очень важно умение психотерапевта помочь пациенту вспомнить и воплотить в игре исходный опыт.

4. Четкий случай реализации этого принципа решения проблемы с помощью метафоры описан в книге М.Эриксона “Продвинутые техники гипноза в психотерапии” (стр. 299—311).

5. Этот опыт выравнивания или конгруэнтности представляет собой компонент мер предосторожности, охраняющих целостность пациента. Как говорилось в главе 3, если пациент опускает часть своей Поверхностной Структуры, или какой-либо элемент в его Поверхностной Структуре не имеет референтного индекса, психотерапевт имеет выбор из нескольких возможностей. Психотерапевт может располагать четкой интуицией о том, что именно представляет собой опущенная часть, или каков референтный индекс опущенного упомянутого элемента. Психотерапевт может предпочесть действия, основывающиеся на этой интуиции, или спрашивать о недостающей информации. Мера предосторожности для пациента заключается в том, что психотерапевт предлагает пациенту произнести Поверхностную Структуру, в которую он ввел свою интуицию:

Пациент: Я боюсь.

Психотерапевт: Я хотел бы, чтобы вы произнесли за мной одно предложение и при этом обратили внимание, какое чувство возникает в вас, когда вы произносите его: “Я боюсь своего отца”.

После этого пациент произносит Поверхностную Структуру, предложенную психотерапевтом, обращает внимание на то, испытывает ли при этом он чувство конгруэнтности. Бели результат конгруэнтен, интуиция психотерапевта подтверждена- Если нет, психотерапевт может обратиться к технике Метамодели и спросить об отсутствующем материале.

Аключение

СТРУКТУРА ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОГО ЗАКЛИНАНИЯ КНИГИ 1

В этой книге мы не ставили себе целью отрицать магическое свойство психотерапевтических чародеев, с которыми мы имели опыт общения. Мы, скорее, хотели показать, что магия, как и другие виды сложной человеческой деятельности, обладает структурой, а значит, при наличии соответствующих ресурсов, ее можно изучить. Эта книга, как и описываемая магия, обладает структурой.

Люди живут в реальном мире. Однако, прямо или непосредственно мы имеем дело не с самим миром, а, скорее, с картой или серией карт, которыми мы руководствуемся в своем поведении. Эти карты или репрезентативные системы, по необходимости отличаются от моделируемой имя территории благодаря трем универсальным процессам, характеризующим человеческое моделирование: Генерализации, Опущению и Искажению. Когда к нам, психотерапевтам, приходят люди со своей болью или неудовлетворенностью, обычно обнаруживается, что испытываемы" ими ограничения — это ограничения их репрезентации мира, а не самого мира.

Наиболее тщательно изученной и полно понятой из всех репрезентативных систем является человеческий язык. Наиболее полно и четко выраженной моделью естественного языка является трансформационная грамматика. Трансформационная грамматика представляет собой, таким образом. Метамодель — репрезентацию структуры человеческого языка, который сам является репрезентацией мира опыта.

Человеческие языковые системы сами суть репрезентации более полной модели — полной совокупности опыта, накопленного тем или иным конкретным индивидом за всю его жизнь. Исследователи в области трансформационной грамматики разработали ряд понятий и механизмов, описывающих, каким образом то, что люди на самом деле произносят — их Поверхностные Структуры — выводится из полных языковых репрезентаций, Глубинных Структур.

В трансформационной модели содержится эксплицитное описание этих понятий и механизмов, представляющих собой частный случай общих моделирующих процессов Генерализации, Опущения и Искажения.

Перерабатывая понятия и механизмы трансформационной модели, описывающей человеческую языковую ре-презентационную модель, для психотерапии, мы разработали формальную Метамодель Психотерапии. Эта Метамодель формальна, потому что:

(а) Она эксплицитна, то есть процесс психотерапии описывается в ней поэтапно, что гарантирует возможность ее изучения. В итоге мы имеем эксплицитную, то есть ясную и четкую, стратегию психотерапии.

(б) она не зависит от содержания, ибо имеет дело только с формой процесса; следовательно, она отличается универсальной применимостью.

Наша Метамодель основана лишь на таких ситуациях, которыми располагает каждый носитель данного родного языка. Глобальное следствие, вытекающее из модели психотерапии, — это понятие психотерапевтической правильности. Речь идет в данном случае о наборе условий, которым должны удовлетворять Поверхностные Структуры, применяемые пациентом в процессе психотерапевтического воздействия; приемлемыми в психотерапии считаются только такие Поверхностные Структуры, которые соответствуют этим условиям. Применяя эту грамматику, соответствующую целям психотерапии, мы, выступая как психотерапевты, можем помочь нашим пациентам расширить части их репрезентаций, которые обедняют в ограничивают их. В результате их жизнь становится богаче, они начинают видеть большее богатство выборов в своей жизни, больше возможностей испытать радость и обилие впечатлений, которые может предложить им жизнь. Будучи интегрирована с другими навыками, которыми вы, в качестве психотерапевта уже располагаете, Метамодель позволяет значительно усилить процесс изменения и роста. Этот язык роста оказывается подлинной СТРУКТУРОЙ МАГИИ. Мы рады сказать вам в нашем последнем заклинании роста и потенциала, что вы можете применять этот язык роста, чтобы обогатить собственные навыки человека, стремящегося помочь другим, и, кроме того, вы можете применить этот язык роста, чтобы обогатить свой собственный потенциал и свою собственную жизнь.

Продолжение следует в “Структуре магии II”

Приложения ПРИЛОЖЕНИЕ А