Как современные россияне воспринимают самих себя?

«Что русскому здорово, то немцу — смерть»

«Не живи, как хочется, а живи, как можется»

Русские народные пословицы

Сейчас, в период трансформации российского общества мифы о характере русских умножились. На так и неразгаданные тайны «славянской души» стали накладываться новые: Как выживают

россияне в новой реальности? Как преуспевают? Как отразилась новая жизнь на традиционных качествах русских? Как они оцени­вают себя сами?

По данным аналитиков¹⁰², русские, оценивая себя, главным образом отмечают свои положительные качества, и меньше — отрицательные. Если же попытаться на этой основе дать обоб­щенный автопортрет русского человека, то он получится следу­ющим: «Русские — это душевные и приветливые, щедрые, до­верчивые и смелые люди. Для них характерны жизнерадостность, доброта (27,6%), скромность, честность, терпение (22,1%), гос­теприимство (28,9%), дружелюбие (18,5%) и религиозность. Они почти в равной степени активны и инертны, ленивы и трудо­любивы, преклоняются перед авторитетом и уверены в себе, вспыльчивы и уравновешены». Вместе с тем русские согласны и в том, что им присущи отсутствие пунктуальности, недисциплини­рованность, пьянство, халатность и неаккуратность.

Нетрудно заметить, что полученный «социологический образ современных русских» практически не отличается от «образа», закрепленного в массовых представлениях, в том числе и у дру­гих народов. Самооценка русских кажется объективной. Выходит, что как ни сложны и трагичны для русских оказались последние 10—15 лет (исторически это короткий период), традиционные черты национального характера не подверглись изменениям, оказались устойчивыми. И это неудивительно: русский этнос, пользуясь термином Л. Гумилева («От Руси к России»), еще молодой, ему всего 500—600 лет, и самые выразительные этапы развития у него еще впереди.

Сравнивая черты русского, и, например, американского ха­рактера, можно сделать вывод о колоссальной разнице между ними. Американская культура — более жесткая, ориентирован­ная на «дело»: людьми движет бизнес, расчет, успех, карьера. Русская же культура даже сейчас, в новых условиях, кажется мягкой, в ней на первом плане — неформальные, «душевные» отношения. Русский человек и сейчас кажется добродушным, отзывчивым на чужое горе, гостеприимным и щедрым. В нем нет американской жесткости, активности и предприимчивости, зато есть терпение и высокие адаптационные способности. И если от­ношения между американцами строятся на индивидуализме, и за­конности^ то отношения с русскими надо строить на других прин­ципах — общительности, доверии и взаимной помощи.

Однако под воздействием фундаментальных процессов пос­леднего времени у русских начали обозначаться черты, ранее

им мало свойственные Так, в советское время русские почти не придавали значения своей национальной идентичности. Од­нако в ходе распада СССР им напомнили, что они — русские, причем иногда весьма резко, как, например, в прибалтийских i осударствах. Это дало толчок для развития русского национа-шзма — как общественного и политического движения, про­цесс кристаллизации которого все более заметен. Например, в юм, что теперь русские воспринимают себя не по признаку го­сударства, а по нации: вместо слов «россиянин» (а ранее, до 1991 г. — «советский»), предпочтительнее употреблять слово «рус-(кий». Только 36% респондентов готовы были бы, окажись они и Киеве, называть себя'«россиянин» (по стране), а 47% — «рус-

(/СМИ»⁶⁸.

Явно изменились их стереотипы поведения за границей, на­пример, во Франции: они уже с гордостью говорят: «Я русский» и не смущаются своего «славянского» неграссирующего произ­ношения, как это было раньше. Раньше за границей они держа­лись настороже, «жались» друг к другу (воспроизводя миф о русском коллективизме), были закомплексованы и застенчивы. Теперь они могут использовать любые средства, чтобы достичь цели — мо­ральной и материальной независимости И при этом не очень-то стремятся ассимилироваться на Западе, не спешат расставаться с русским гражданством, предпочитая на Западе получить вид на жительство и реализовать себя, но время от времени «для души» возвращаться на родину.

Если раньше мы говорили о русских, как о «суперэтносе», или, по словам А. Солженицына, «канве, расшитой другими на­циями», то теперь они становятся все более сплоченными и едиными в осознании своей национальной принадлежности. Воз­можно, за всем этим стоит то, что русские как бы «стесняются» своего нынешнего государства, им обидно за униженное поло­жение их страны по сравнению с недавним прошлым. Многие опросы общественного мнения в последние годы отражали это чувство стыда российских граждан за состояние дел в стране: так, главные чувства, которые испытывают россияне, — это «стыд за нынешнее состояние страны» (64,7%), несправедливость все­го происходящего вокруг» (73,6%), «чувство, что дальше так жить нельзя» (49,5%), а «удовлетворение» или «чувство, что осталось потерпеть еще немного, и все наладится» — только по 11%.

Вполне допустим, однако, и чисто практический интерес подчеркивания своей «русскости», особенно за границей — для формирования диаспор, или просто «среды общения». Ведь заме-

! у-3646

чено, что для многих народов значение национальности очень важно при образовании «своего круга». Для русских раньше это не имело решающего значения, а теперь ситуация изменилась.

Факторы консолидации русских в современных условиях еще не вполне сложились. Кроме языка, становится важной и психо­логическая близость, взаимопонимание. Особо здесь стоит отме­тить роль православной церкви, которая имеет высокий уровонь общественного доверия. Во всяком случае, в России сейчас ве­рующих людей гораздо больше, чем неверующих. Раньше (до революции 1917 г.) «русскость» определяли через православную веру, хотя это не значит, что так будет и в будущем. В переход­ный период многие принципы и понятия в России еще не впол­не структурированы.

Однако важно подчеркнуть, что если в начале перестройки на «демократической волне» всеобщей была идея «растворения» российской специфики, насущных проблем самих россиян в об­щечеловеческой цивилизации, их «повернутость» в сторону За­пада, интерес к его культуре и восхищение перед его богатством, а также демократические призывы превратить Россию из «импе­рии зла» в «цивилизованную страну», то теперь эти идеи отверга­ются. Сейчас подобные идеи и лозунги поддерживают не более 15% «прозападнически» настроенных россиян среди гуманитар­ной и технической интеллигенции. Большинство же русских считает российскую специфику— ценностью,а западные ценности и эко­номические рецепты возрождения России воспринимаются ими как чуждые, не подходящие для нее, и даже иногда вредящими ей⁶⁸.

Итак, происходит процесс русской консолидации, этничес­кий признак для русских становится более важным, чем при­знак государственной принадлежности. И в то же время в це­лом русским чужда дискриминация по национальному призна­ку. По-прежнему нормально воспринимаются межнациональные браки: 70—75% молодых людей⁶⁸ не видят здесь никаких огра­ничений. Более 60% русских рассматривают Россию как «об­щий дом» для многих народов, которые должны обладать рав­ными правами.

Интересно, что образ Российского государства для русских имеет специфическое значение: если идет речь о государстве, то оно «российское» (неявно сливается со словом «русский»), тогда как «русский» — это всегда «российский». Как понимать это не­совпадение? Большинство русских при этом не ищет для себя никаких преимуществ, но отказаться от ответственности за «это»

юсударство и разделить ее наравне с другими народами они не ттовы. Поэтому в их понимании: «все народы равны, но... прези­дентом пусть будет все-таки русский». Так считают 48,7% рус­ского населения страны, а другая половина русских не спорит, «но им этот вопрос безразличен». А вот татары, башкиры и укра­инцы, проживающие на территории России, не одобряют выбор русского на пост российского президента (34%).

Итак, большинство русских сохраняют традиционную модель благожелательного отношения с соседями. Национальная консо­лидация русских в настоящее время постепенно развивается и ориентирована не на противопоставление другим нациям, а ско­рее на самопознание. Однако в случае обострения межнациональ­ных конфликтов, усиления экспансии со стороны других этни­ческих групп (в том числе и экспансии экономической) или внеш­него давления на Россию, нельзя исключить и иного развития консолидации. В этом процессе на первый план может выйти эт­нический фактор как способ самозащиты.

И уже сейчас на политическом горизонте обозначились черты такого поворота. Например, многие русские озабочены небла­гоприятными сдвигами в этническом балансе населения стра­ны, ежегодным уменьшением количества русских почти на 1 мил­лион. Обозначился образ этнического агрессора: «кавказец». Люди со специфически восточной внешностью не всегда могут по­пасть в элитные заведения после «фэйс-контроля». Можно кон­статировать в России наличие националистически настроенно­го электората: примерно 9—11% россиян согласны с тезисом, что «Россия должна быть государством русских людей». Парал­лельно с аналогичными тенденциями в Европе (например, во Франции), националистические выступления экстремистов осо­бенно активны в России в середине апреля (в память о Гитле­ре). Пожалуй, с каждым годом их агрессивность нарастает. Впервые за последние годы в апреле 2002 г. Президент страны в Посла­нии Федеральному Собранию назвал подобные выступления скинхедов «серьезной угрозой стабильности и безопасности в стране» и подчеркнул, что это «один из факторов, делающих нашу страну некомфортной для граждан и негостеприимной для иностран­цев».

Еще более популярны «мягкие» формы национализма с раз­говорами о том, что «русские составляют большинство населе­ния, несут основную ответственность и значит должны иметь больше прав». Лет 10 назад такую позицию поддерживали 13,1% населения, а сейчас более 20% россиян.

17*

Таким образом, за последние годы в России сформирована база для политического старта русского национализма. По мне­нию аналитиков, «на сегодняшний день национализм— это наи­более интенсивно развивающаяся, «поисковая» идеология в России, она активно экспериментирует с различными моделями полити­ческой мобилизации. Это заметно отличает ее и от коммунисти­ческой, и от либеральной идеологии».