II. Технологии Востока и Запада

 

Материальная технология изменила человеческую жизнь и лицо нашей родной планеты больше, нежели любая иная культурная сила, но ее плоды не всегда оказываются благом для человечества. С семидесятых годов нынешнего века отношение общества к технике, и косвенно к науке, становится все более двойственным. Говоря словами Колина Нормана (Colin Norman), издателя журнала Science, техника — это «Бог, который прихрамывает на одну ногу» [17]. Это Бог, которому при его большом уме недостает мудрости. Последствия технического прогресса, который лишен взвешенности, не нуждаются ни в каких комментариях; они видны повсюду, отражаясь на экологической обстановке нашей планеты.

Иное отношение преобладает в индийской «анти»-технологии, которая по существу заключена в проявлении мудрости и личном развитии. Она формировалась в течении тысячелетий на богатой почве добываемого большими усилиями личного опыта, психодуховного созревания, и необычных состояний сознания, и высшего состояния собственно Самопознания. Открытия и достижения индийских духовных кудесников по меньшей мере столь же значимы, как и электрические моторы, компьютеры, полет в космос, пересадка органов или генная инженерия. Их практические учения можно, в действительности рассматривать как вид технологии, который направлен на получение контроля над внутренним универсумом, миром сознания.

Психодуховная технология представляет собой прикладное знание и мудрость, которые нацелены на то, чтобы служить долгосрочным целям эволюции человечества — посредством психодуховного созревания отдельного человека. Она избегает опасностей пути безудержного технического прогресса, ставя во главу угла необходимость отмечать то, что возможно, но тем, что необходимо. Поэтому она предстает этической технологией, которая рассматривает человеческого индивида как многомерное и, прежде всего, себя превозмогающее (self-transcending) существо. Это по своему определению технология, которая вращается вокруг человеческой целостности. В конечном счете психодуховная технология является даже не антропоцентрической, а — геоцентрической, где сама Реальность — ее конечная точка. Если [материальная] техника является, по словам физика Фримена Дж. Дайсона Freeman J. Dyson), "даром божьим" [18], то психотехника предстает как путь к Богу. Первая может при правильном использовании избавить нас от экономической нужды и социальных неурядиц. Последняя же в состоянии при мудром подходе освободить нас от психической склонности жить подобно замкнутым в себе существам, не ладящим с собой и миром.

Психодуховная технология есть нечто большее, нежели просто прикладное знание и мудрость. Это также и орудие познания, поскольку ее использование открывает новые горизонты для самопонимания, включая высшие измерения мира, которые образуют объем внутреннего пространства.

Индийские учения об освобождении — великие йоги индуизма, буддизма, джайнизма и сикхизма — представляют собой, безусловно, бесценный источник сил для современного человечества. Мы лишь слегка коснулись того, что они могут предложить нам. Однако очевидно, для того чтобы отыскать путь, ведущий из западни материалистического сциентизма, нам требуется нечто большее, чем знание, информация, статистика, математические формулы, общественно-политические программы или технические решения. Мы нуждаемся в мудрости. А что может лучше омолодить наши сердца и восстановить цельность нашего существа, нежели мудрость Востока, особенно великие прозрения и достижения индийских провидцев, мудрецов, чудотворцев и святых?

 

III. РЕАЛЬНОСТЬ И МОДЕЛИ РЕАЛЬНОСТИ

Важно помнить, что духовная техника Индии также зиждется исключительно на моделях Реальности. Конечное (само)осуществление, известное как просветление или Богопознание, в конечном счете невыразимо: оно преодолевает, трансцендирует мысль и слово. Поэтому когда познавший Бога, или Я, адепт открывает рот, чтобы говорить о природе этого познания, он должен прибегать к сравнениям, образам и моделям — а модели по своей сути ограничены в возможности передать подобное нераздельное состояние [бытия].

В некоторых отношениях модели, предлагаемые в восточных дисциплинах по работе с сознанием, более точно отражают реальность. Основанием это утверждать служит то, что йогические модели создавались посредством более восприимчивого психического аппарата. Йогины используют средства познания, чье существование едва ли признают западные ученые, — наподобие ясновидения и высших состояний отождествления с предметом созерцания, которые именуются са мадхи. Иными словами, йога имеет дело с более изощренной теорией познания (эпистемологией, иначе гносеологией) и теорией бытия (онтологией), признавая уровни или измерения (планы) существования, о наличии которых большинство ученых даже не подозревают. Но вместе с тем эти традиционные духовные модели определяются, постулируются не столь строго, как их современные западные аналоги.

Они являются более интуитивно-наставительными, нежели аналитически-описательными. Очевидно, что каждый подход имеет сугубо свою сферу приложения и оба могут кое-что взять друг у друга.

Господствующей парадигмой западной науки является ньютоновско-картезианский материалистический дуализм, согласно которому существуют реальные субъекты (наблюдатели), противостоящие реальным объектам «вовне». Этот взгляд недавно стала оспаривать квантовая механика, которая полагает, что нет такой реальности, которая бы полностью была независимой от наблюдателя. Индийская психодуховная техника подобным же образом подчинена главенствующей там парадигме, которую можно охарактеризовать как вертикализм: Реальность мыслится постижимой посредством обращения внимания внутрь с последующим управлением сосредоточенного внутри сознания, чтобы погружаться в более высокие состояния во внутренней иерархии переживаний до тех пор, пока не будет все преодолено. Поэтому обычным девизом индийской йоги служит «внутрь, вверх и вовне».

Эта вертикальная модель духовности зиждется на архаичном мифическом представлении, которое рисует Реальность как прямую противоположность обусловленному существованию: Небо вверху, Земля внизу. Как показал современный подвижник Да Фри Джон (Ади Да), эта модель является умозрительным изображением человеческой нервной системы. Вот как он это кратко излагает:

Ключом к мистическому языку и религиозной метафоре служит не теология или космология, но анатомия. Весь религиозный и космологический язык мистицизма метафоричен. И метафоры являются символами анатомических свойств высших функциональных структур человеческого индивида. Те, кто глубоко погружается в мистическое измерение опыта, сразу же открывают для себя, что космический замысел, который они надеялись отыскать у себя внутри на пути восхождения к Богу, на самом деле попросту оказывается планом их собственных анатомических или психофизических структур. Действительно, это тайна, которая известна посвященным мистических школ [19].

Еще раньше Джо Нигро Сансонез (Joe Nigro Sansonese) исследовал соматические, телесные истоки мифа в своей важной, но не достаточно широко известной работе Плоть мифа (The Body of Myth). Он определил миф кратко как «культурно-нагруженные описания самадхи» [20]. Согласно его объяснениям, каждая медитация глубоко погружает йогина или йогини в их тело, вводя в соприкосновение с тем или иным органом. Такое телесное путешествие затем воплощается в мифические образы. Это утверждение Сансонеза во многом верно, но не вполне. Некоторые состояния сознания выходят за пределы восприятия проприоцепторов[21], за пределы телесной оболочки, а как раз такие состояния стараются культивировать последователи йоги. Само просветление или освобождение, очевидно, является состоянием преодоления, трансценденции тела. Тогда вся вселенная становится «телом» для освобожденного существа.

Самое жесткое условие вертикальной парадигмы состоит в том, что она строится на понимании духовной жизни как поступательного движения человека в глубь себя от непросвещенности к просветлению. Это приводит к неверному представлению, будто бы Реальность следует искать внутри себя, вдали от внешнего мира, и, таким образом, отказ от мира означает уход от него.

К чести индийских подвижников эта парадигма не осталась незыблемой. Например, в тантре, где смешались и индуизм и буддизм, дано иное понимание духовности. Как будет показано в семнадцатой главе, тантра зиждется на радикальном допущении, что если Реальность находится где-то, она должна присутствовать везде, а не только внутри человеческой души. Великое изречение тантризма состоит в том, что запредельная Реальность и обусловленный мир единосущны — нирвана равна сан cape. Иными словами, трансцендентный экстаз и чувственное удовольствие вовсе не несовместимы. После просветления удовольствие обнаруживает себя экстазом. В непросветленном состоянии удовольствие является просто подменой экстаза, который оказывается его твердью, неизменным основанием. Этот взгляд привел к подходу объединения духовных запросов и материального существования, что особо насущно для сегодняшнего дня.

 

IV. ЙОГА И СОВРЕМЕННЫЙ ЗАПАД

В нашей борьбе за самопознание и психодуховный рост может оказать огромное благодатное воздействие индийское духовное наследие. Мы, естественно, не обязаны становиться приверженцами какого-либо пути или безоговорочно принимать идеи и практики йоги. Предостережение К. Г. Юнга [1875–1961] о том, что нам не следует пытаться перенести восточные учения на западную почву, в некоторой степени верно: простое подражание, безусловно, больше вредит, нежели сулит пользу [22]. Причина в том, что если мы принимаем идеи и образы жизни без настоящего постижения их сердцем и умом, мы подвергаемся опасности жить неподлинной жизнью. Иными словами, навязанная роль берет верх над нами. К тому же Юнг весьма пессимистично относился к способности людей отделять зерно от плевел или учиться и обретать цельность даже на основе своего отрицательного опыта.

Более того, его мнение, что жители Запада своим психическим устройством радикально отличаются от представителей Востока, совершенно неверно. Действительно, между восточной и западной ветвями человеческого рода имеются психологические различия — различия, которые явно заметны заядлым путешественникам и тем, кто пересекают культурную границу между Востоком и Западом или Севером и Югом для завязывания деловых отношений. Эти различия, по общему признанию, весьма существенны, если мы сравним древних жителей Востока и современных представителей Запада, однако они не радикальны и преодолимы.

Здесь следовало бы напомнить, что, за возможным исключением немногих обособленных племенных народов, человечеству всегда были присущи одни и те же структуры сознания с того времени, которое немецкий философ Карл Ясперс [1883–1969] назвал «осевой эпохой», великого преобразовательного периода примерно середины первого тысячелетия до н. э. В течение осевой эпохи античный мир вышел за пределы мифопоэтической формы мышления, характерной для прежних эпох. Прокладывающие новые пути такие умы, как Сократ, Гаутама Будда, Маха-вира, JTao-цзы и Конфуций олицетворяли новый способ познания, показывающий явное преимущество мышления более четкими рациональными понятиями, нежели преимущественно мифологическими сравнениями [23]. Так что мы в состоянии откликаться своим существом на древние учения йоги, даже если они являются плодом того типа личности и той культуры, которые еще не были подвергнуты воздействию чрезмерно выпяченной роли связанного с левым полушарием мышления — иначе абстрактного, умозрительного мышления, которое является признаком нашей эпохи.

Диалог между Востоком и Запалом — одно из наиболее значимых событий нашего века. Если бы, как уверенно заявлял Юнг, Запад создал свою собственную йогу в последующие столетия, она бы покоилась на фундаменте не одного только христианства, которое выражает его взгляд на мир, но скорее на новых глобальных основах, заложенных в итоге такого диалога между двумя половинами земного человечества. В любом случае важно понять, что этот диалог носит непременно личный характер, затрагивая сердце и ум каждого человека. Это значит, что мы — вы и я — должны начать и поддерживать его. Такое предприятие оборачивается огромным напряжением сил и огромной ответственностью, но также и беспрецедентной возможностью помочь «замыслу Атмана», побуждающему нас двигаться к собственному пробуждению в величественной Реальности.

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ОСНОВЫ

 

Золотым диском покрыто лицо действительного (сатья). Ты, Пушан [24], открой его мне, чтущему действительное, чтобы я мог видеть.

Иша-упанишада (15)