У меня просто муж еврей, я все питаю надежды. Можно сказать, что заниматься бизнесом — это такой еврейский талант?

Я, возможно, скажу какие-то своеобразные вещи, но наш народ примерно тысяч пять лет пытались уничтожить. Поэтому я не знаю насчет бизнесменов, не бизнесменов, но как-то приходится приспосабливаться. Приходилось.

Вы чувствуете свою религиозную принадлежность?

Я не религиозен.

Я больше россиянин»?

Ну конечно. Но у меня много друзей евреев, и я считаю, что это нормально

Лично я узнала о кухнях «Мария» после большой рекламной кампании с Жераром Депардье. Вы выбрали его как лицо бренда, когда он еще не имел российского паспорта. Это, конечно, мегачуйка! Но почему именно Жерар Депардье?

Это было в 2010–2011 годах, мы быстро росли. Было принято решение использовать знаменитостей. Наши менеджеры провели исследование, смотрели отношение потребителей к разным медиафигурам. В этом шорт-листе была Юлия Высоцкая, Брюс Уиллис, Моника Белуччи. Беллуччи нам показалась очень дорогой, это я точно помню. Мы собрали группу людей и спросили: «Вот смотрите, Беллуччи, Депардье — кто?» У Депардье был самый высокий рейтинг среди российских домохозяек.

А какая связь кухонь и Депардье? То есть он любит пожрать?

Неважно, что он любит, главное, что его любят.

У меня тогда вопрос. Одно дело — Моника Беллуччи на кухне. Едет человек и думает: боже мой, на нашей кухне меня будет ждать условная Моника Беллуччи с кастрюлей, красивый образ. Каждая женщина хочет себя чувствовать Моникой Беллуччи.

Есть проблема. Когда женщина на кухне, появляется ревность.

То есть жирный Депардье на кухне, который жрет твои котлеты из холодильника, — это должно быть приятно?

Депардье вернулся к хорошей форме, и он был близок людям.

Цели вы, конечно, достигли, потому что я запомнила.

Главное — результат, согласитесь!

И по деньгам Депардье был недорогой, видимо. 50 тысяч евро, насколько я знаю?

Нет, дороже. У нас подписано соглашение о неразглашении, поэтому я не могу назвать сумму. Но смотрите: у нас было соглашение на два с половиной года. Мы снимали его, когда еще он не был в России.

Больше чем 150?! Да ладно! Офигеть. Но вы с ним знакомы?

Да, конечно. Отличный мужик. Я был у него дома пару раз, мы общались. У него отличный дом, у него отличная атмосфера, он не бедный человек. Он своеобразный. Депардье — это, конечно, такая трагедия.

Вы понимаете, почему вдруг он решил взять российское гражданство?

Его не спрашивали. Это Владимир Владимирович. Его возят, носят, за него платят. Его снимают.

Ну, мало ли куда кого носят. Может быть, какие-то людоедские племена в Африке его бы тоже носили... Понятно, что все продается, но есть же какая-то грань.

Да, вы правы. Я уж не знаю, каковы его личные воззрения, но я сомневаюсь, что великий французский актер, с одной стороны, и Чечня или Россия с другой — это совместимо. Представьте нас с вами где-нибудь в Индонезии.

Как вы сами считаете, в чем ваше главное конкурентное преимущество?

У нас слоган: «Когда кухня в радость». Наверное, это и есть некое конкурентное преимущество — та радость, которую мы стараемся создать.

Покупка кухни — это достаточно серьезный стресс. Я не знаю, сталкивались ли вы с этим или нет.

Сталкивалась.

Вы покупаете дом или квартиру, делаете ремонт, тратите на это время, деньги, нервы, и вся эта история от полугода до года. И вот последний этап — кухня и мебель. В этот момент человек уже, мягко говоря, чувствует себя тяжело. Он приходит к нам в магазин, и это такой момент истины.

Люди покупают кухню в среднем раз в 10 лет. Через 10 лет они не помнят ни цен, ни брендов — ничего. Ни навыков, ни опыта. Человек понимает, что это инвестиция, это на всю жизнь. Диван можно поменять, шкаф можно поменять, кухню не поменяешь. Важно, чтобы тот стресс, который человек получает, покупая кухню, был минимальный. Мы реально и принципиально работаем над тем, чтобы максимально снизить стресс.