Начало царствования Александра I

Александр 1 вступил на престол 12 марта 1801 г. в возрасте 23 лет. Он имел хорошее образование. Его воспитатель, швейцарец Лагарп, придерживался идей французского Просвещения. Будучи наследником престола, Александр немного фрондировал против отца. Он говорил, что мечтает дать народу конституцию, устроить его жизнь и удалиться в маленький домик где-нибудь на берегах Рейна.

Тень убитого отца преследовала Александра до конца его дней, хотя вскоре по воцарении он выслал из столицы участников заговора. В первые годы своего правления Александр опирался на небольшой круг друзей, который сложился около него еще до восшествия на престол. П.А. Строганов, А. Чарторыйский, Н.Н. Новосильцев, В.П. Кочубей по-прежнему заходили на чай к Александру, а заодно обсуждали государственные дела. Этот кружок стали называть Негласным комитетом. Его члены, во главе с Александром, были молоды, исполнены благих намерений, но очень неопытны.

И все же первые годы царствования Александра I оставили наилучшие воспоминания у современников, «Дней Александровых прекрасное начало» — так обозначил эти годы А.С. Пушкин. Наступил короткий период просвещенного абсолютизма». Открывались университеты, лицеи, гимназии. Принимались меры к облегчению положения крестьян. Александр прекратил раздачу государственных крестьян во владение помещикам. В 1803 г. был принят указ о «вольных хлебопашцах». Согласно указу, помещик мог освободить своих крестьян, наделив их землей и получив с них выкуп. Но помещики не спешили воспользоваться этим указом. За время царствования Александра I было освобождено всего 47 тыс. душ мужского пола. Но идеи, заложенные в указе 1803 г., впоследствии легли в основание реформы 1861 г.

В Негласном комитете было высказано предложение о запрещении продавать крепостных без земли. Торговля людьми осуществлялась в России в неприкрытых, циничных формах. Объявления о продаже крепостных печатались в газетах. На Макарьевской ярмарке их продавали наряду с прочим товаром, разлучали семьи. Иногда русский крестьянин, купленный на ярмарке, отправлялся в далекие восточные страны, где до конца своих дней жил на положении раба-чужестранца.

Александр I хотел пресечь подобные постыдные явления, но предложение о запрещении продавать крестьян без земли натолкнулось на упорное сопротивление высших сановников. Они считали, что это подрывает крепостное право. Не проявив настойчивости, молодой император отступил. Было запрещено только публиковать объявления о продаже людей.

К началу XIX в. административная система государства находилась в состоянии очевидного развала. Введенная Петром I коллегиальная форма центрального управления явно себя не оправдала. В коллегиях царила круговая безответственность, прикрывавшая взяточничество и казнокрадство. Местные власти, пользуясь слабостью центрального управления, творили беззакония.

На первых порах Александр I надеялся навести порядок и укрепить государство путем введения министерской системы центрального управления, основанной на принципе единоначалия. В 1802 г. вместо прежних 12 коллегий было создано 8 министерств: военное, морское, иностранных дел, внутренних дел, коммерции, финансов, народного просвещения и юстиции. Эта мера укрепила центральное управление. Но решительной победы в борьбе с злоупотреблениями достигнуто не было. В новых министерствах поселились старые пороки. Разрастаясь, они поднимались до верхних этажей государственной власти. Александру были известны сенаторы, бравшие взятки. Желание изобличить их боролось в нем с опасением уронить престиж Сената. Становилось очевидно, что одними перестановками в бюрократической машине нельзя решить задачу создания такой системы государственной власти, которая активно содействовала бы развитию производительных сил страны, а не пожирала ее ресурсы. Требовался принципиально новый подход к решению задачи.

Александру I удалось найти человека, который с полным правом мог претендовать на роль реформатора. Им стал Михаил Михайлович Сперанский (1772—1839). Сперанский происходил из семьи сельского священника. Выдающиеся способности и трудолюбие выдвинули его на важные государственные посты. В 1807 г. Александр приблизил его к себе, а затем взял с собой, отправляясь в Эрфурт на свидание с Наполеоном. Французский император быстро оценил скромного статс-секретаря, внешне ничем не выделявшегося в русской делегации. «Не угодно ли вам, государь, — в шутку спросил он Александра, — обменять мне этого человека на какое-нибудь королевство?»

Сперанский отличался широтой кругозора и строгой системностью мышления. Он не терпел хаоса и сумбура. Любой, самый запутанный вопрос в его изложении приобретал упорядоченную стройность. В 1809 г. по поручению Александра он составил проект коренных преобразований. В основу государственного устройства Сперанский положил принцип разделения властей — законодательной, исполнительной и судебной. Каждая из них, начиная с самых нижних звеньев, должна была действовать в строго очерченных рамках закона. Создавались представительные собрания нескольких уровней во главе с Государственной думой — всероссийским представительным органом. Дума должна была давать заключения по законопроектам, представленным на ее рассмотрение, и заслушивать отчеты министров.

Все власти — законодательная, исполнительная и судебная — соединялись в Государственном совете, члены которого назначались царем. Мнение Государственного совета, утвержденное царем, становилось законом. Если в Государственном совете возникало разногласие, царь по своему выбору утверждал мнение большинства или меньшинства. Ни один закон не мог вступить в действие без обсуждения в Государственной думе и Государственном совете.

Реальная законодательная власть по проекту Сперанского оставалась в руках царя. Но Сперанский подчеркивал, что суждения Думы должны быть свободными, они должны выражать «мнение народное». В этом и заключался его принципиально новый подход: действия властей в центре и на местах он хотел поставить под контроль общественного мнения. Ибо безгласность народа открывает путь к безответственности властей.

По проекту Сперанского избирательными правами пользовались все граждане России, владеющие землей или капиталами, включая государственных крестьян. Мастеровые, домашняя прислуга и крепостные крестьяне в выборах не участвовали, но пользовались важнейшими гражданскими правами. Главное из них Сперанский сформулировал так: «Никто не может быть наказан без судебного приговора». Это должно было ограничить власть помещиков над крепостными.

Осуществление проекта началось в 1810 г., когда был создан Государственный совет. Но затем дело остановилось: Александр I все более входил во вкус самодержавного правления. Однажды он накричал на престарелого Г.Р. Державина, поэта и государственного деятеля: «Ты все хочешь учить, а я — самодержавный царь и хочу, чтобы было так, а не иначе!»

Высшее дворянство, прослышав о планах Сперанского наделить гражданскими правами крепостных, выражало недовольство. Против Сперанского объединились все консерваторы, среди которых особо выделялся А.А. Аракчеев, бывший фаворит Павла, попавший в милость и к новому императору. Сперанский был окружен платными и добровольными шпионами, которые передавали царю каждое его неосторожное слово. В марте 1812 г. он был арестован и сослан в Нижний Новгород.

Александр I, как и его предшественники, вел активную внешнюю политику. Продолжалось сближение России с Грузией, начавшееся во второй половине XVIII в. В основе его лежала общность интересов в борьбе с Турцией и Ираном, которые пытались подчинить себе народы Закавказья. В 1801 г., когда обстановка в Грузии крайне осложнилась, грузинский царь Георгий XII отрекся от власти в пользу русского царя. В 1804 г. началась война России с Ираном, длившаяся до 1813 г. По мирному договору Иран признал присоединение к России Дагестана и Северного Азербайджана. Русские войска обеспечили народам Закавказья защиту от агрессии со стороны южных соседей и от набегов горских племен. В Закавказье пришел долгожданный мир.

В Европе с конца XVIII в. шла череда непрерывных войн. Они начались тогда, когда коалиция европейских держав во главе с Англией выступила против республиканской Франции. В кровопролитной борьбе Франция отстояла свое право на выбор формы государственного устройства. Ветхие феодально-аристократические режимы континентальной Европы терпели поражения от французской армии, рожденной в революции и закаленной в борьбе против захватчиков. К несчастью, эта армия не заметила той границы, перейдя которую она подавила свободу собственного народа и превратилась в орудие закабаления соседних стран. Во Франции к власти пришел генерал Наполеон Бонапарт, провозгласивший себя императором. Теперь Франция, по существу, вела войны за мировое господство.

Пожар европейских войн захватывал все новые и новые страны. В борьбу постепенно вовлекалась Россия. В 1805 г. она вступила в военный союз с Англией и Австрией против Франции. В конце того же года русские и австрийские войска потерпели тяжелое поражение от наполеоновской армии в сражении под Аустерлицем.

После этого турецкое правительство, подстрекаемое французской дипломатией, закрыло для русских судов Босфор. В 1806 г. началась затяжная русско-турецкая война. Театром военных действий стали Молдавия, Валахия и Болгария.

Тем временем против Франции сложилась коалиция в составе Англии, России, Пруссии, Саксонии и Швеции. Главной силой коалиции были армии России и Пруссии. Союзники действовали несогласованно, и в 1806—1807 гг. Наполеон нанес им ряд серьезных ударов. В июне 1807 г. русская армия потерпела поражение под Фридландом. Через несколько дней в местечке Тильзит (на территории тогдашней Восточной Пруссии) состоялась встреча Александра I и Наполеона. Там же был заключен мирный договор.

Россия не понесла территориальных потерь, но была вынуждена присоединиться к континентальной блокаде, т.е. порвать торговые отношения с Англией. Этого требовал Наполеон от всех правительств европейских держав, с которыми заключал соглашения. Таким путем он надеялся расстроить английскую экономику. К концу первого десятилетия XIX в. под контролем французского императора оказалась почти вся континентальная Европа.

Присоединение к блокаде поставило Россию во враждебные отношения с Англией. Швеция же отказалась прекратить торговлю с Англией и разорвать с ней союз. Возникла угроза нападения на Петербург. Это обстоятельство, а также нажим со стороны Наполеона заставили Александра I пойти на войну со Швецией. Военные действия продолжались с февраля 1808 по март 1809 г. Швеция потерпела поражение и вынуждена была уступить России Финляндию.

Александр I даровал Финляндии автономию (под властью шведского короля она ею не пользовалась). Кроме того, в состав Финляндии был включен Выборг, находившийся во владении России со времен Петра I. Великое княжество

Финляндское стало обособленной частью Российской империи. Оно чеканило собственную монету и имело таможенную границу с Россией.

Континентальная блокада была невыгодна России. Русские хлеботорговцы терпели убытки, в казну не поступали налоги на экспорт. В конце концов, в обход соглашения с Наполеоном, торговля с Англией стала осуществляться на американских судах, а между Россией и Францией развернулась таможенная война. Самолюбивый Александр I тяготился навязанным ему Тильзитским миром и отвергал попытки Наполеона диктовать ему свою волю. Наполеон видел, что Россия не покорилась. Ее сокрушение с последующим расчленением на несколько полузависимых государств должно было, по замыслу французских стратегов, завершить покорение континентальной Европы и открыть заманчивые перспективы похода в Индию.

Отношения с Францией быстро ухудшались. При этом значительная часть русской армии была задействована на юге, где продолжалась война с Турцией. В 1811 г. здесь командующим армией был назначен Михаил Илларионович Кутузов (1745—1813). Ему удалось одержать ряд побед. Затем, проявив незаурядное дипломатическое искусство, Кутузов склонил турецких представителей к подписанию мирного договора. Граница с Турцией была установлена по р. Прут, к России отошла Бессарабия. Сербия, находившаяся под турецким владычеством, получила автономию. Это положило начало полной ее независимости.

В мае 1812 г., менее чем за месяц до вторжения в Россию французской армии, военный конфликт с Турцией был улажен. Наполеон, еще не начав новую войну с Россией, потерпел в ней первое (дипломатическое) поражение.

 

 

§ 3. «Гроза двенадцатого года...»

На рассвете 12 июня 1812 г. «Великая армия» Наполеона (640 тыс. человек), переправившись через Неман, вторглась в пределы Российской империи. Русская армия насчитывала 590 тыс. человек. Она была разделена на три далеко отстоящих друг от друга группы (под командованием генералов М.Б. Барклая-де-Толли, П.И. Багратиона и А.П. Тормасова). Александр I находился при штабе армии Барклая. «Я не положу оружия, — заявил он, — доколе ни единого неприятельского воина не останется в царстве моем».

Быстрое продвижение мощной французской армии опрокинуло планы русского командования задержать ее силами армии Барклая и ударить во фланг силами Багратиона. Стратегическая обстановка требовала скорейшего соединения двух армий, а это заставляло отступать. Численное превосходство неприятеля ставило вопрос о срочном пополнении армии. Но в России не было всеобщей воинской повинности. Армия комплектовалась путем рекрутских наборов. И Александр I решился на необычный шаг. 6 июля, находясь в военном лагере близ Полоцка, он издал манифест с призывом создавать народное ополчение. В тот же день Александр оставил армию и выехал в Смоленск. В Смоленске царь встретился с местным дворянством, которое просило о разрешении вооружиться самим и вооружить крестьян. Одобрив это ходатайство, Александр обратился к смоленскому епископу Иринею с рескриптом, в котором возлагал на него долг ободрять и убеждать крестьян, чтобы они вооружались, чем только могут, не давали врагам пристанища и наносили им «великий вред и ужас». Рескрипт узаконил партизанскую войну. Но крестьяне, покинувшие свои жилища и ушедшие в лес, ничего не знали о нем. Их борьба против захватчиков разворачивалась независимо от царских рескриптов. В августе на смоленской земле уже действовали первые партизанские отряды.

Оставляя заслоны против фланговых ударов, теряя солдат в результате быстрых маршей и стычек с партизанами, «Великая армия» таяла на глазах. К Смоленску под водительством Наполеона подошло только 200 тыс. человек.

В это время Александр I был уже в Москве. Население древней столицы было охвачено патриотическим подъемом. «Наполеон не может нас победить, — говорили простые москвичи, — потому что для этого нужно всех нас наперед перебить». На встрече с императором дворянство выразило желание выставить в ополчение по 10 человек на каждые сто душ своих крепостных. Московское купечество собрало по подписке 2,4 млн. руб. Городской голова, капитал которого составлял 100 тыс. рублей, первый подписался на 50 тыс., крестясь и говоря: «Бог дал их мне, и я отдаю их Отечеству».

Александр I в те дни вел себя необыкновенно скромно, даже робко. Проходя по Кремлю, кланялся народу, просил не расталкивать теснившихся вокруг него людей. Прежде чем выйти к дворянству и произнести речь, долго «набирался духу». Судьба его царствования висела на волоске, но он уже уловил настроение народа, понял, что война приобретает народный характер и что только это может спасти его в схватке с Наполеоном. Кто-то осмелился спросить, что он намерен делать, если Бонапарт захватит Москву. «Сделать из России вторую Испанию», — твердо отвечал Александр. В Испании в это время шла народная борьба против французских оккупантов.

Недаром, однако, говорили, что у Александра I всегда было как бы две политики — либерально-просвещенная и полицейско-репрессивная. В период Отечественной войны А.А. Аракчеев держался в тени, но неотступно следовал за императором. Другой представитель той же политики, граф Ф.В. Ростопчин, был назначен на пост московского генерал-губернатора. Отличаясь самодурством и крайней подозрительностью, он всюду искал шпионов и озадачивал москвичей своими выходками. Когда в одном из московских дворцов дворяне и купцы собрались на встречу с царем, у бокового выхода расторопный Ростопчин поставил возок с двумя полицейскими, одетыми по-дорожному. Все знали, что в этом возке отправится в Сибирь тот, кто скажет лишнее слово.

В конце июля у Смоленска русским армиям удалось соединиться. Александр, к тому времени вернувшийся в Петербург, медлил с назначением главнокомандующего. Общее руководство армиями было поручено Барклаю-де-Толли, занимавшему пост военного министра. Хороший стратег и мужественный воин, он был молчалив, замкнут, малодоступен, почти никогда не говорил с солдатами. В армии его не любили. Багратион, сторонник более активных действий, открыто выражал несогласие с тактикой Барклая. Генералы не ладили друг с другом. В несогласованности их действий многие видели причину того, что после кровопролитного сражения русские войска оставили Смоленск. Отступление снижало боевой дух армии, участились случаи мародерства, поползли слухи об измене. В армии и обществе заговорили о том, что Барклай «ведет гостя в Москву».

Тем временем, победоносно завершив войну с Турцией, в Петербург вернулся М.И. Кутузов. В ту пору ему шел 67-й год. Ученик и соратник Суворова, он обладал широким стратегическим мышлением, был опытным военачальником и дипломатом. О Кутузове сразу заговорили как о единственном человеке, способном занять пост главнокомандующего. Московское и Петербургское ополчения избрали Кутузова своим начальником, причем в Петербурге он был избран единогласно, а в Москве обошел Ростопчина. Александр I недолюбливал Кутузова, но в создавшейся обстановке должен был уступить. «Общество желало его назначения, и я его назначил, — сказал он в сердцах, — сам же я умываю руки». В дальнейшем царь не раз подумывал о замене Кутузова на Барклая, но так и не решился это сделать.

Справедливости ради надо сказать, что Александр I был тверд в борьбе со Наполеоном и внес в нее немалый вклад. Проведя трудные переговоры со шведским королем, он сумел удержать его от союза с французским императором. Так была достигнута еще одна дипломатическая победа в этой войне.

По дороге в армию Кутузов часто повторял: «Если только Смоленск застану в наших руках, то неприятелю не бывать в Москве». За Торжком он узнал, что Смоленск оставлен. «Ключ к Москве взят», — с огорчением сказал Кутузов. После этого его мысли вновь и вновь возвращались к тому, какой выбор он должен сделать. «Не решен еще вопрос, — писал он в одном из писем, — потерять ли армию или потерять Москву».

17 августа у села Царево-Займище Кутузов прибыл в армию, встреченный общим ликованием. Офицеры поздравляли друг друга, а солдаты быстро сложили поговорку: «Пришел Кутузов бить французов». «Разве можно с такими молодцами отступать?» — говорил он, осматривая войска. Но затем, разобравшись в обстановке, дал приказ продолжить отступление: надо было навести порядок в армии и соединиться с подходившими резервами. Рядом решительных мер Кутузов улучшил снабжение армии, пресек мародерство, подтянул дисциплину. Большие надежды главнокомандующий возлагал на формировавшееся в Москве ополчение.

Москва в эти дни жила необычной жизнью. Большинство тех, кто мог носить оружие, записывалось в ополчение. Старики, женщины, дети готовились в путь. После оставления Смоленска от московских застав потянулись вереницы карет и колясок. Потом их сменили повозки и простые телеги. А затем — пешие.

Торжественные проводы московского ополчения состоялись 14 августа. Замечательный русский поэт В.А. Жуковский, ушедший с ополчением, был человеком совсем не военным. Он писал, что пошел «под знамена не для чина, не для креста и не по выбору собственному, а потому что в это время всякому должно было быть военным, даже и не имея охоты». Московское ополчение участвовало в Бородинской битве.

В Петербурге с 27 августа на трех плацах в течение пяти дней производилось ускоренное обучение 13 тыс. ратников. Впоследствии Петербургское и Новгородское ополчения использовались для усиления войск, прикрывавших Петербург. Несколько позднее включились в военные действия другие ополчения, а также калмыцкие, татарские и башкирские полки.

В конце августа численный перевес все еще был на стороне французов. Но Кутузов знал, что нельзя слишком долго сдерживать рвущуюся в бой армию. Тем более, что русское общество требовало решительных действий и было готово сделать все для победы.

Вечером 22 августа главные силы русской армии остановились у села Бородина на Новой Смоленской дороге, в 110 км от Москвы. К югу от села, километрах в пяти, была деревня Утица — на Старой Смоленской дороге. Развернувшись между ними на холмистой местности, русская армия преградила неприятелю путь на Москву. Когда главнокомандующий осматривал поле будущего сражения, высоко в небе над ним парил исполинский орел. «Куда он, туда и орел», — вспоминал ординарец Кутузова. Это сочли за добрый знак.

Русская армия насчитывала 132 тыс. человек (в том числе 21 тыс. плохо вооруженных ополченцев). Французская армия — 135 тыс. Штаб Кутузова, полагая, что в армии противника около 190 тыс. человек, избрал оборонительный план.

Французы подошли к Бородину на следующий же день, но были задержаны у деревни Шевардино. 24 августа неприятель штурмовал Шевардинский редут, защищавшийся небольшим отрядом русских войск. В это время на Бородинском поле спешно возводились укрепления. В центре обороны, на Курганной высоте, была развернута батарея из 18 орудий. Она входила в состав корпуса, которым руководил генерал Н.Н. Раевский. Впоследствии ее стали называть батареей Раевского. Левее от нее, недалеко от села Семеновского, были вырыты земляные укрепления (флеши), на кото-зых разместили 36 орудий. Это был ключевой пункт обороны иевого фланга, которым командовал П.И. Багратион. Его имя скрепилось в названии флешей.

26 августа 1812 г. в половине шестого утра началось знаменитое Бородинское сражение. Наполеон намеревался прорвать русские позиции в центре, обойти левый фланг, отбросить русскую армию от Старой Смоленской дороги и освободить путь на Москву. Но обходный маневр не удался: низ Утицы французы были остановлены. Основной же удар Наполеон обрушил на Багратионовы флеши. Их штурм продолжался почти непрерывно в течение шести часов. Багратион получил тяжелое ранение, командование флангом перешло к генерал-лейтенанту П.П. Коновницыну. Около полудня, ценой огромных потерь французы овладели укреплениями. Русские войска отошли на ближайшие холмы. Попытка французской кавалерии сбить русских с новой позиции успеха не имела.

В это же время были отбиты две атаки французов на батарею Раевского. Пока готовилась третья атака, в тылу французов оказалась русская кавалерия во главе с казачьим атаманом М.И. Платовым и генералом Ф.П. Уваровым. Прошло несколько часов, пока французы организовали отпор. Это время Кутузов использовал для переброски подкреплений в «горячие точки». Третья, решающая, атака французов на батарею Раевского была предпринята около двух часов дня. Схватка длилась более полутора часов. Под напором превосходящих сил русские были вынуждены отойти. Наполеон бросил им вслед кавалерию. Но русская кавалерия ответила контратакой и французы были остановлены. Вклинившись в оборону русских войск, они не смогли добиться прорыва. Путь на Москву по-прежнему был для них закрыт. День закончился под грохот артиллерии. Канонада Бородинского сражения, как говорили, была слышна у московских застав. С наступлением темноты Наполеон приказал оставить ряд захваченных высот, в том числе батарею Раевского.

Атакующая сторона обычно несет более крупные потери. В боях 24—26 августа Наполеон потерял 58,5 тыс. солдат и офицеров. Потери русской армии были не намного меньше — 44 тыс. Это объяснялось тем, что по ходу боя армии неоднократно менялись ролями — русские выбивали французов с захваченных позиций. Большие потери русские войска несли от вражеской артиллерии. В Бородинском сражении русская армия имела небольшой перевес в количестве пушек, но французы вели более сосредоточенный огонь. На действиях русской артиллерии сказалась гибель в разгар сражения ее командующего генерала А.И. Кутайсова. Русская армия потеряла около тысячи офицеров и 23 генерала. Умер от раны отважный Багратион.

Ввиду больших потерь и принимая во внимание, что у Наполеона остался нетронутый резерв (Старая гвардия), Кутузов приказал утром 27 августа отойти с поля сражения.

Армия подошла к Москве, в которой к тому времени осталась примерно четвертая часть населения. 1 сентября в деревне Фили под Москвой состоялся военный совет, на котором Кутузов поставил вопрос, дать ли под стенами древней столицы еще одно сражение или отступить без боя. Ряд генералов (Бенигсен, Дохтуров, Уваров, Коновницын) настаивали на сражении. Барклай возражал: в случае неудачного исхода армия не сможет быстро отступить по узким улицам большого города и произойдет катастрофа. Кутузов тоже не был доволен позицией, занятой русской армией. «Пока будет еще существовать армия и находиться в состоянии противиться неприятелю, — сказал он, — до тех пор останется еще надежда с честью окончить войну, но при уничтожении армии не только Москва, но и вся Россия была бы потеряна».

Встал вопрос, в какую сторону отступать. Барклай предложил идти к Волге: «Волга, протекая по плодороднейшим губерниям, кормит Россию». Если бы приняли это предложение, отступать пришлось бы по Владимирской дороге. Но Кутузов не согласился: «Мы должны помышлять теперь не о краях, продовольствующих Россию, но о тех, которые снабжают армию, а посему нам следует взять направление на полуденные [южные] губернии». Решено было идти по Рязанской дороге. Закрывая совет, Кутузов сказал: «Что бы ни случилось, я принимаю на себя ответственность пред государем, Отечеством и армиею».

На следующий день русская армия вышла из Москвы. Когда удалось оторваться от неприятеля, Кутузов приказал оставить Рязанскую дорогу и проселочными дорогами, через Подольск, перейти на Калужскую. В Калуге и ее окрестностях были сосредоточены продовольственные склады, необходимые для армии. Вечером того же дня проходящие войска заметили огромное зарево, поднявшееся над Москвой.

В оставленной русскими войсками и обезлюдевшей Москве орудовали мародеры из «Великой армии» и обыкновенные грабители. Французское командование сначала не придало значения начавшимся в разных местах пожарам. Но в сухую и теплую погоду огонь быстро распространялся. И вот уже сплошь загорелись Арбат и Замоскворечье, вспыхнули деревянные дома на Моховой. Огонь охватил торговые ряды Китай-города. В огромные костры превратились баржи с сеном на Москве-реке.

Огненное кольцо сжималось вокруг Кремля, где остановился Наполеон. Поздно вечером император со свитой выехал из Кремля и по горящей Тверской перебрался в Петровский загородный дворец.

Кутузов пил чай и беседовал с крестьянами, когда ему сообщили о пожаре. Помолчав, он сказал: «Жалко это, правда, но подождите, я ему голову проломаю».

Москва горела шесть дней. Пожар уничтожил три четверти городских построек и провиантские склады. Французская армия сразу оказалась на грани голода.

Русская армия расположилась у села Тарутина, в 80 км от Москвы, прикрывая тульские оружейные заводы и плодородные южные губернии. Подтягивались резервы, залечивались раны. Обосновавшийся в Москве Наполеон полагал, что кампания окончена, и ждал предложений о мире. Но никто не слал к нему послов. Гордому завоевателю пришлось самому обращаться с запросами к Кутузову и Александру I. Кутузов отвечал уклончиво, ссылаясь на отсутствие полномочий. Однако возглавляемая им армия была решительно против переговоров о мире. А при дворе шла закулисная борьба. Вдовствующая императрица Мария Федоровна, брат царя Константин и царский любимец Аракчеев возглавили придворную клику, требовавшую мира с Наполеоном. К ним присоединился канцлер Н.П. Румянцев. Между армией и двором возникли напряженные отношения, и генералы довели до сведения царя свое пожелание об отставке Румянцева. Александр посчитал такой поступок величайшей дерзостью, но подавил свой гнев. Румянцев остался на посту канцлера. Но вступать в переговоры с Наполеоном царь отказался.

Положение наполеоновской армии быстро ухудшалось. Оторвавшись от своих тыловых баз, она существовала за счет изъятия продуктов у местного населения. Повсюду бесчинствовали фуражиры и мародеры. Подмосковные крестьяне, как прежде смоленские, уходили в леса. На смоленской земле и в Подмосковье развернулось партизанское движение. Отрядами партизан руководили солдаты, бежавшие из французского плена, местные помещики, особо авторитетные крестьяне. Так под командованием крепостного крестьянина Герасима Курина в Подмосковье сражалось свыше 5 тыс. пеших и 500 конных крестьян. В Смоленской губернии широкую известность получила старостиха Василиса Кожина, возглавлявшая отряд из подростков и женщин. Партизаны выслеживали и уничтожали отдельные небольшие группы наполеоновских солдат.

Кутузов, быстро оценивший значение партизанской войны, стал засылать в тыл неприятеля кавалерийские отряды. Пользуясь поддержкой населения, они наносили чувствительные удары по врагу. Одним из первых пошел в партизаны поэт и гусар Денис Васильевич Давыдов (1784—1839). Подполковник А.С. Фигнер проник в оккупированную Москву и слал донесения в штаб Кутузова. Затем он организовал партизанский отряд. Смелые рейды по тылам противника совершал отряд А.Н. Сеславина. Отряд И.С. Дорохова, взаимодействуя с крестьянскими повстанцами, в конце сентября освободил г. Верею. В октябре отряды Давыдова, Фигнера, Сеславина и В.В. Орлова-Давыдова, действуя совместно, окружили и взяли в плен 2 тыс. французов. За месяц пребывания в Москве французская армия потеряла около 30 тыс. человек.

Приближались холода, и Наполеон понял, что зимовать на московских пепелищах было бы безумием. В начале октября у села Тарутина произошло сражение между французским авангардом и частями русской армии. Французы отступили с большими потерями. Будто бы для того, чтобы «наказать» русских, Наполеон 7 октября вывел свою армию из Москвы. Передовые части двух армий встретились у Малоярославца. Пока город переходил из рук в руки, подошли главные силы. Перед Наполеоном встал вопрос: давать ли генеральное сражение, чтобы прорваться на Калужскую дорогу, или отступать по Смоленской, где его ожидали разграбленные села и озлобленное население. На этот раз непобедимый Наполеон решил не искушать судьбу и дал приказ отступать на Смоленск.

Но оказалось, что от судьбы не уйдешь. Отступавшие французские войска подвергались ударам казаков, летучих кавалерийских отрядов, партизан. От бескормицы падали лошади — приходилось бросать артиллерию, спешивалась кавалерия. Кутузовская армия двигалась параллельно наполеоновской, все время угрожая вырваться вперед и отрезать пути отступления. Из-за этого Наполеон не смог задержаться в Смоленске дольше четырех дней. С наступлением холодов положение французской армии стало критическим. Только гвардия и присоединившиеся к ней два корпуса сохраняли боеспособность. Огромные потери французская армия понесла при переправе у р. Березины 14—16 ноября. Вскоре после этого Наполеон тайно уехал в Париж, оставив армию. В середине декабря жалкие ее остатки перешли обратно через Неман. Преследовавшая Наполеона русская армия тоже понесла большие потери — не только в боях, но и от холода, плохого питания, болезней, изнурительных маршей. К берегам Немана вышла лишь половина той армии, что стояла у Тарутина.

Наполеоновское нашествие было огромным несчастьем для России. В прах и пепел были обращены многие города. В огне московского пожара навеки исчезли драгоценные реликвии прошлого. Громадный урон понесли промышленность и сельское хозяйство. Впоследствии Московская губерния быстро оправилась от опустошения, а в Смоленской и Псковской вплоть до середины века численность населения была меньше, чем в 1811 г.

Но общая беда, как известно, сближает людей. В борьбе с врагом тесно сплотилось население центральных губерний, составлявшее ядро русской нации. Не только губернии, непосредственно пострадавшие от нашествия, но и примыкавшие к ним земли, принимавшие беженцев и раненых, отправлявшие ратников, продовольствие и вооружение, жили в те дни одной жизнью, одним делом. Это значительно ускорило сложный и длительный процесс консолидации русской нации. Теснее сблизились с русским народом другие народы России.

Жертвенная роль, выпавшая на долю Москвы в драматических событиях 1812 г., еще более возвысила ее значение как духовного центра России. Наоборот, сановный Петербург, двор, официальное правительство оказались на периферии событий. О них в тот грозный год как бы почти забыли. Александру I так и не удалось сблизиться с народом. Аракчеев, Ростопчин, полицейский возок — все это по-прежнему отделяло его от простого народа, от общества.

М.И. Кутузов, в ком счастливо сочетались лучшие черты русского характера, не случайно оказался в центре событий. Выдвинутый народом, обществом, в тот год он стал, по существу, национальным лидером. В самом названии Отечественной войны как бы подчеркивается ее общественный, народный характер. (Недаром император Павел в свое время пытался запретить слово «Отечество».) В 1812 г. русское общество, заставив самодержавное правительство потесниться, вновь, как во времена Минина и Пожарского, взяло дело защиты Отечества в свои руки. В борьбе с иностранными захватчиками Россия отстояла свою независимость и территориальную целостность.

Эти события произвели очень сильное впечатление на современников, особенно на молодежь. «Мы были дети 12-го года», — говорили о себе декабристы. «Гроза двенадцатого года» наложила неизгладимый отпечаток на творчество А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова. На ее преданиях выросли А.И. Герцен и Н.П. Огарев. Она не прошла бесследно.