Сравнение семейных и социальных взаимоотношений 8 страница

 

взаимоотношениях. Несмотря на все усилия, невозможно добиться каких-то серьезных изменений на базовом уровне своего Я. Однако, как показывает клиническая практика, медленные изменения возможны, а каждое небольшое изменение открывает целый мир другого, нового стиля жизни. Как мне это видится сегодня, критический момент в терапии можно считать пройденным, когда человек оказался в состоянии увидеть различие между эмоциональным и интеллектуальным функционированием, а также выработал приемы, позволяющие использовать это знание для решения проблем, возникающих на его жизненном пути. Бывает довольно трудно оценить уровень дифференциации в спокойный период жизни. Клиническая оценка производится по среднему уровню функционирования Я в спокойные и стрессовые периоды. Настоящая проверка на устойчивость дифференциации происходит в тот момент, когда личность вновь подвергается сильному хроническому стрессу.

Вполне оправданным будет соотнести функционирование эмоциональной и интеллектуальной систем со структурой и функцией мозга. Можно представить себе, что существует один мозговой центр, который управляет эмоциями, и другой, управляющий интеллектуальными функциями. Явление слияния предполагает, что центры расположены рядом, в определенной степени слиты или объединены. С анатомической точки зрения более корректно представить, что они соединены посредством нервных волокон. У людей, уровень функционирования которых достаточно низок, эти центры плотно слиты между собой и эмоциональный центр почти полностью превалирует над интеллектуальным. У людей, которые функционируют несколько лучше, эти центры более разделены в функциональном отношении. Чем сильнее центры отделены друг от друга, тем больше интеллектуальный центр способен экранировать или блокировать стимуляцию, идущую от эмоционального центра, и в результате функционировать более самостоятельно. Процесс экранирования, который может иметь биохимическую основу, лучше работает при низком уровне тревоги. Эмоциональный центр управляет автономной нервной системой и все-

 

ми автоматическими функциями. Интеллектуальный центр контролирует интеллект и процесс построения умозаключений. Эмоциональный центр имеет дело с мириадами сенсорных стимулов, поступающих от пищеварительной, циркуляторной, дыхательной и других внутренних систем и органов, а также органов чувств, воспринимающих окружающую среду и других людей. В спокойные периоды, когда эмоциональный центр получает меньше сенсорных стимулов, интеллектуальный центр более свободен для самостоятельного функционирования. Когда эмоциональный центр переполнен сигналами, то лишь небольшая часть интеллектуальных функций не находится под его контролем. При решении некоторых задач интеллект целиком задействован в обслуживании эмоционального центра.

Можно привести много клинических примеров, иллюстрирующих преобладание эмоций над интеллектом в момент принятия жизненно важных решений: при этом нтеллектуальный центр служит придатком эмоционального центра или полностью им контролируется. При различных психотических и невротических состояниях эмоции либо полностью заслоняют, либо сильно искажают работу интеллекта. Изредка можно встретить людей, у которых остается нетронутый островок интеллектуальной деятельности и которые являют собой своеобразный тип психотической личности с компьютерным умом. И в различных невротических состояниях эмоциональность руководит интеллектом. Существует также своего рода интеллектуализированный тип личности, чей интеллект на самом деле целиком управляется эмоциональными процессами. Встречаются люди с поведенческими отклонениями, у которых автоматические, импульсивные действия управляются эмоцией, а интеллект задним числом пытается объяснить или оправдать эти поступки. Такие действия могут варьировать от детской шалости до серьезного преступления. Родители и общество задают вопрос «почему?» — как если бы на него существовал какой-то логический ответ. Сам же человек подбирает первое попавшееся объяснение, кажущееся наиболее приемлемым для него самого и для окружающих. В эту же категорию

 

попадают разного рода саморазрушительные формы поведения, управляемые непосредственно эмоциональным центром. Это поведение направлено на снятие сиюминутной тревоги, и импульс к достижению немедленного облегчения преобладает над оценкой далеко идущих последствий. Самые тяжелые случаи наблюдаются в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Бывают ситуации, когда интеллект помогает поведению, целиком контролируемому эмоцией — например, когда интеллектуальное планирование помогает совершаемому под воздействием эмоции преступлению. Многие люди выбирают свою философию и идеологию под давлением эмоциональной системы. У других людей какая-то часть их интеллекта прекрасно функционирует в сфере безличных, абстрактных отношений; такие люди могут добиваться выдающихся успехов в академических областях, но их переполняемая эмоциями личная жизнь не подчиняется никакой логике. Даже люди, способные в определенной степени контролировать свои эмоциональные и интеллектуальные процессы, у которых интеллект большую часть времени при решении определенных задач действует независимо от эмоциональной системы, —даже эти люди испытывают периоды хронического стресса, при котором доминирует.

Треугольники. Работа над этим фундаментальным понятием началась в 1955 г. В 1956 г. члены нашей исследовательской группы размышляли о триадах. По мере дальнейшей разработки этого понятия, оно стало включать много больше, чем значение общепринятого термина «триада», и возникла проблема взаимопонимания при общении с теми, кто, как предполагалось, знал значение слова триада. Тогда и был выбран термин треугольник, чтобы подчеркнуть, что вкладываемое в него содержание выходит за пределы понятия «триада». Наша теория постулирует, что треугольник, или эмоциональная конфигурация из трех человек, является молекулой, кирпичиком в фундаменте любой эмоциональной системы, будь то семья или любая другая группа. Треугольник — это наименьшая стабильная система отношений. Система из двух человек в спокойный период тоже может оставаться стабильной, но как только

 

нарастает тревога, в нее немедленно вовлекается наиболее уязвимое третье лицо и она становится треугольником. Если напряженность внутри треугольника слишком велика для троих, в него вовлекаются другие люди и структура данной системы приобретает вид нескольких взаимопере-секающихся треугольников.

В спокойные периоды треугольник включает двух более близких друг другу людей и менее близкого им третьего — аутсайдера. Эти двое стремятся сохранить свою близость, если только кто-то из них не начинает испытывать неудобство и не устанавливает близкие отношения в другом месте. Аутсайдер старается вступить в близкие отношения с одним из этих двоих, используя для этого множество хорошо известных приемов. Даже в спокойные периоды жизни эмоциональные силы внутри треугольника находятся в постоянном движении. Состояния умеренного напряжения внутри диады обычно специфически переживаются одним из двоих, другой же не обращает на них никакого внимания. Именно тот, кого это беспокоит, и инициирует подвижку в сторону нового равновесия, к более удобной для себя форме близости.

В периоды стресса позиция аутсайдера наиболее удобна и наиболее привлекательна. При стрессе каждый из основной двойки старается занять позицию аутсайдера, чтобы таким образом разрядить напряжение внутри диады. Если изменить расклад сил внутри треугольника не удается, то один из двух вовлекает в треугольник четвертого человека, до поры оставляя бывшего третьего в стороне. Эмоциональные силы создают в новом треугольнике точный дубликат предыдущей расстановки. На протяжении некоторого времени они продолжают перетекать из одного действующего треугольника в другой, концентрируясь, наконец, преимущественно в одном из них, пока вся система остается спокойной.

Когда напряженность в семье накаляется до предела, а имеющиеся семейные треугольники уже истощены, семейная система вовлекает в новый треугольник людей со стороны, например, полицейских или социальных работников. Напряженность в семье спадает в том случае, когда в семейный конфликт вовлекаются посторонние,

Теор

 

делающие это по долгу службы. В таких эмоциональных системах, как персонал организаций, напряженность между двумя руководителями может создавать новые и новые треугольники до тех пор, пока конфликт не вырвется наружу в стычке между сотрудниками самого низкого ранга. Тогда администраторы решают этот конфликт путем увольнения или перевода одного из конфликтующей диады, после чего конфликт прорывается в другой диаде.

Треугольник в состоянии умеренного напряжения обычно включает две взаимно удовлетворенные стороны и третью — конфликтующую. Поскольку такая схема повторяется от треугольника к треугольнику, люди как бы заучивают свои роли по отношению друг к другу. Лучший тому пример — треугольник отец-мать-ребенок. Хотя расстановка внутри этого треугольника может варьировать, наиболее типична здесь глубинная напряженность между родителями. Отец, которого часто описывают как «пассивного», «слабого» и «отстраненного», стремится занять позицию аутсайдера, оставляя конфликт на долю матери и ребенка. Мать часто называют «агрессивной», «властной» и «подавляющей», она одерживает победу над ребенком, который делает очередной шаг к хроническому функциональному расстройству. Эта схема поведения описана как процесс семейной проекции. Семьи играют в эту игру в течение многих лет, и хотя победителя определить никак не удается, ее исход всегда один и тот же. С годами ребенок легче принимает позицию «вечно проигравшего», вплоть до добровольного исполнения этой роли. Другой вариацией является схема поведения, когда отец в конце концов атакует мать, оставляя ребенка во внешней позиции. Такой ребенок быстро научается использовать преимущества позиции аутсайдера и начинает натравливать родителей друг на друга.

Каждая из расстановок внутри треугольников позволяет предсказать возможные внутренние изменения и сделать долговременный прогноз как для семей, так и для социальных систем. Представление о треугольниках дает более точное понимание отношений в системе отец-мать-ребенок, чем традиционные объяснения на основе эдипова комплекса. Понятие треугольника позволяет проявить гораздо большую гибкость при психотерапии такого рода проблем.

 

Представление о треугольниках дает также теоретическую перспективу для сравнения методов индивидуальной и семейной терапии. Эмоциональная вовлеченность — это то, чего обычно не удается избежать в отношениях между пациентом и психотерапевтом. Теоретически семейная терапия создает ситуацию, при которой все интенсивные отношения остаются внутри семьи, а психотерапевт может держаться в стороне от эмоционального комплекса. Но на практике очень трудно следовать этой хорошей теоретической схеме. Без всяких дополнительных усилий семья эмоционально обволакивает психотерапевта, ставит его в позицию всеобщей важности, назначает его ответственным за успех или неудачу и пассивно ждет изменений. Ранее я уже обсуждал приемы, с помощью которых другие психотерапевты справляются с психотерапевтическим отношением, а также мои многочисленные попытки работать с семьей, находясь за пределами семейной эмоциональной системы. Прежде всего необходимо убедить членов семьи в необходимости принимать на себя ответственность друг за друга, избегать естественного желания семьи приписывать терапевту особую важность, избегать обещаний какой-либо выгоды, кроме той, что в результате приложенных усилий семья сможет лучше изучить и изменить саму себя. Важным является постоянное стремление психотерапевта к установлению и поддержанию эмоционального нейтралитета в отношениях с каждым из членов семьи. В таком поведении есть много тонкостей. Помимо всего этого, именно понятие треугольника позволило совершить важный прорыв, придав новый импульс усилиям психотерапевта оставаться вне эмоционального комплекса.

Среди других наблюдений следует выделить одно, оказавшееся наиболее важным при изучении треугольников. Это был период, когда большая часть моей семейной терапевтической практики была посвящена родителям и их детям-подросткам с отклоняющимся поведением. Оказалось возможным наблюдать микроскопические детали событий, развивавшихся внутри треугольника отец-мать-ребенок. Чем дольше мне удавалось оставаться вне треугольника, тем отчетливее была видна работа эмоциональной

 

семейной системы, функционирование эмоциональных связей между отцом, матерью и ребенком. С терапевтической точки зрения семья не изменила свои исходные схемы поведения. Пассивный отец стал лишь немного менее пассивным, агрессивная мать стала менее агрессивной, а ребенок с симптоматическими расстройствами постепенно утрачивал свои симптомы. Средняя хорошо мотивированная семья согласилась на 30-40 еженедельных встреч и с восторгом приняла сообщение о «хорошем результате». На мой взгляд, семья не изменилась, но сам я многое узнал о треугольниках. Была возможность понаблюдать семью и узнать о следующем ее ходе еще до того, как он совершился.

На основе своего представления о треугольниках я предположил, что ситуация будет иной, если из процесса терапии исключается ребенок и там остаются только два родителя и терапевт. Вместо того, чтобы оставаться вне эмоциональной системы семьи, я вооружился конкретным знанием о тех способах, которыми родители вовлекают в треугольник самого терапевта. С терапевтической точки зрения результат превысил все прежние достижения. С начала 1960 г. этот метод стал основным терапевтическим методом. На общем теоретико-терапевтическом уровне возникает следующая картина. Если терапевт способен поддерживать полноценный эмоциональный контакт с двумя наиболее значимыми членами семьи, обычно с отцом и матерью либо с супругами, и если он может хотя бы немного отстраниться от эмоциональной активности внутри этого центрального треугольника, то многолетнее взаимное слияние членов семьи начинает понемногу размываться, и другие члены семьи будут автоматически изменять свое отношение к родителям в домашней обстановке. Это основная теория и основной метод. Процесс может развиваться вне зависимости от контекста жизнедеятельности семьи или тех вопросов, которые выносятся на обсуждение. Критическим моментом являются эмоциональные реакции супругов друг на друга и способность терапевта сохранять относительную отстраненность от эмоциональных процессов. Процесс может идти с участием любого третьего человека, способного сохранять позицию вне треугольника,

 

но найти такого постороннего человека очень трудно. В краткосрочных кризисных ситуациях этот метод не менее эффективен, чем другие. В ранние годы своей карьеры я практиковал активное эмоциональное вовлечение в семью на консультациях и в краткосрочных кризисных ситуациях. Оказалось, однако, что спокойный, на пониженных тонах, детриангуляционный подход более эффективен как в случае единственного визита к терапевту, так и при множественных посещениях.

ядерной семьи. Это понятие описывает паттерны эмоционального функционирования в семье одного поколения. Некоторые фундаментальные схемы взаимоотношений отца, матери и детей копируют отношения, существовавшие в предыдущих поколениях, и будут повторены в последующих поколениях. Существует несколько довольно четких переменных, которые определяют функционирование семьи в данном поколении, и которые могут быть измерены и подтверждены при непосредственным наблюдении. Тщательно собирая исторические факты и сопоставляя их с современными, можно произвести вполне достоверную реконструкцию процессов, которые имели место в предыдущих поколениях. На основании знаний о передаче семейных схем поведения через многие прошлые поколения можно экстраполировать эти процессы на будущее и давать достаточно точные предсказания относительно будущих поколений. Никто не может прожить настолько долго, чтобы проверить точность своих предсказаний на будущее, но, по крайней мере, для нескольких семей история сохранила достаточно подробные факты их жизни, что позволяет произвести подобную проверку. В процессе исследования семей мы делали предсказания на 10-20 лет вперед, и эти предсказания оказались довольно точными.

Моментом образования ядерной семьи обычно следует считать вступление в брак. Имеются, конечно, исключения (исключения бывают всегда), но все они описываются общей теорией. Двое супругов начинают брачную жизнь, усвоив стили жизни и уровни дифференциации, сформированные в семьях, из которых они происходят. Ухаживание, брак и репродуктивное поведение в очень

 

значительной степени управляются эмоционально-инстинктивными силами. Способы поведения на свиданиях, при ухаживании, выбор времени и планирование брака дают наилучшую информацию об уровнях дифференциации у супругов. Чем ниже уровень дифференциации, тем выше вероятность возникновения проблем в будущем. Люди выбирают себе супруга или супругу со схожим уровнем дифференциации. В период ухаживания большинство супругов вступают в наиболее близкие и наиболее открытые за всю свою взрослую жизнь отношения. Слияние двух псевдо-Я в одно общее происходит в то время, когда они решают посвятить себя друг другу — во время помолвки, свадьбы или в момент, когда они заводят свой первый общий дом. Обычно у живущих вместе устанавливаются вполне гармоничные отношения, а когда они становятся супругами, то появляются симптомы слияния. Все указывает на то, что слияние не развивается, когда у партнеров остается возможность прекратить отношения.

Чем ниже уровень дифференциации, тем сильнее эмоциональное слияние в браке. Один из супругов берет на себя принятие решений за общее Я, а другой приспосабливается к ситуации. Это один из лучших примеров передачи функций Я и обмена ими при тесных взаимоотношениях. Бывает, что один из супругов принимает на себя доминирующую роль и заставляет другого приспосабливаться либо принимает на себя роль приспосабливающегося и заставляет другого доминировать. Иногда оба супруга пытаются занять доминирующую позицию, что ведет к конфликту, либо оба претендуют на роль приспосабливающегося, что парализует процесс принятия решений. Доминирующий супруг усиливает свое Я за счет приспосабливающегося, который ослабляет свое Я. Степень слияния у более дифференцированных супругов более низкая, у них меньше осложнений. Доминантная и адаптивная позиции напрямую не связаны с полом супругов. Они определяются позицией, которую занимал каждый из них в своей родительской семье. По собственному опыту я могу заключить, что доминантных женщин не меньше, чем мужчин, а приспосабливающихся мужчин столько же, сколько и женщин. Эти характеристики играли основную

 

роль в их первоначальном выборе друг друга в качестве партнеров. Результатом слияния является состояние тревоги у одного или у обоих супругов. Существует много разных способов преодоления симптомов слияния. Наиболее универсален механизм эмоционального дистанцирования друг от друга. В какой-то степени он присутствует во всех браках, а для значительного числа браков является основным.

Помимо эмоциональной дистанции, есть еще три основные сферы, в которых степень эмоциональной недиф-ференцированности в браке начинает проявляться в виде симптомов. Это конфликт между супругами, болезнь или дисфункция одного из них и проекция проблем на детей. По всей видимости ядерная семья способна выдержать определенный объем недифференцированности, который может быть сосредоточен в одной сфере или распределен в разных долях по всем трем. Различные схемы преодоления недифференцированности заимствуются из родительских семей супругов, как и переменные, образующие общее Я. Ниже приводятся характеристики каждой из трех сфер.

Конфликт между супругами. Основной тип конфликта в браке состоит в том, что ни один из супругов не может уступить, не может занять адаптивную позицию. Такие браки характеризуются высоким накалом эмоциональной энергии, которую каждый из супругов выливает на другого. Эта энергия может быть мыслительной действенной, положительной или отрицательной, но Я каждого из супругов сконцентрировано прежде всего на другом. Циклы взаимоотношений проходят через периоды интенсивной близости, конфликта, за которым следует эмоциональное Дистанцирование, потом примирение, открывающее новый цикл интенсивной близости. Конфликтующие супруги имеют, пожалуй, самые интенсивные из всех возможных отношений. Интенсивность гнева и отрицательных переживаний в конфликте так же велика, как и интенсивность положительных переживаний. Они думают друг ° друге, даже когда находятся в разлуке. Супружеский конфликт как таковой не вредит детям. Есть браки, в которых большая часть недифференцированности уходит

¹⁴ Теория

 

в супружеский конфликт. Супруги настолько сосредоточены друг на друге, что дети остаются по большей части вне эмоционального процесса. Когда в семье имеется и конфликт между супругами, и проекция проблемы на детей, то вредит детям именно эта проекция. Чем сильнее супружеский конфликт, тем меньше величина недифференци-рованности, которая фокусируется в другом месте.

Дисфункция одного из супругов. Это происходит в том случае, когда значительная часть недифференцированности оседает в адаптивной позиции одного из супругов. Псевдо-Я адаптирующегося супруга вливается в псевдо-Я доминирующего супруга, который принимает на себя все больше и больше ответственности за семейную пару. Степень адаптивности супруга определяется не по словесному отчету, а по долговременным наблюдениям позиции каждого из них по отношению к другому. Каждый в той или иной степени приспосабливается к другому, и обычно каждый из них считает, что именно он больше уступает другому. Тот из супругов, который в течение длительного периода времени выступает в роли приспосабливающегося, постепенно теряет способность к самостоятельному функционированию и принятию собственных решений. В этот момент достаточно лишь умеренного стресса, чтобы у приспосабливающегося супруга запустился механизм дисфункции, что может выразиться в физической болезни, эмоциональных или социальных нарушениях, таких, как пьянство, вызывающее или безответственное поведение. Эти отклонения очень часто приобретают хронический характер, и от них очень трудно избавиться.

Семейная расстановка, включающая одного супруга, который гиперфункционирует по отношению к другому, гипофункционирующему супругу, может иметь самую разную степень выраженности. Она может проявляться лишь эпизодически в семьях, где используются сразу все три механизма преодоления недифференцированности. Она является основным средством контроля недифференцированности, когда болезнь одного из супругов носит хронический характер и плохо поддается лечению. Инвалид или хронически больной супруг слишком многого лишен, чтобы вдруг попытаться отобрать какие-либо

 

функции у гиперфункционирующего супруга, от которого он зависит. Этот механизм с удивительной эффективностью поглощает недифференцированность. Единственным недостатком здесь является дисфункция одного из супругов, компенсируемая другим супругом. На детей почти не влияет факт дисфункции одного из родителей, поскольку есть другой, функционально его замещающий. Основная проблема, которая может возникнуть у детей, это унаследование стиля жизни, где во главу угла ставится забота о больном родителе, что может быть спроецировано на будущее. Такие браки являются прочными. Хроническая болезнь или эмоциональная или социальная «непригодность» могут быть единственным проявлением степени недифференцированности. Супруг с гипофункцией благодарен за уход и внимание, а супруг с гиперфункцией не жалуется на жизнь. Развод почти невероятен, если только дисфункция не сопровождается конфликтом между супругами. Известны случаи, когда гиперфункционирующий супруг неожиданно умирал, а инвалид чудесным образом восстанавливал свое функционирование. Если он потом вступал в новый брак, то все развивалось по той же схеме, как в предыдущем браке.

Болезни детей. Эта семейная расстановка характеризуется тем, что родители действуют с позиции Мы, проецируя свою недифференцированность на детей. Этот механизм занимает настолько важное место среди всего спектра человеческих проблем, что для него было предложено отдельное понятие — процесс семейной проекции.

Существуют две главные переменные, которые управляют этим процессом в ядерной семье. Первая — это степень эмоциональной изоляции (разрыва) от большой семьи или от других лиц, важных для системы семейных взаимоотношений (об этом подробнее ниже). Вторая важная переменная — уровень тревоги. Любой симптом в ядерной семье — конфликт между супругами, дисфункция одного из супругов, детские симптомы — выражен менее интенсивно при низком уровне тревоги и более интенсивно — при высоком. Главные усилия семейной терапии направлены как раз на снижение уровня тревоги и на преодоление разрыва отношений.

14»

 

Процесс семейной проекции. Процесс, посредством которого недифференцированость родителей наносит ущерб одному или нескольким детям, протекает в рамках треугольника отец-мать-ребенок. Он развивается вокруг матери, являющейся ключевой фигурой в продолжении рода и, как правило, основной нянькой и воспитателем ребенка. Его результатом является развитие первичного эмоционального нарушения у ребенка, или же он может нало-житься на какой-то дефект, физическое заболевание или недоразвитие у ребенка. Существует много градаций этого нарушения: от минимального до значительного, когда ребенок остается ущербным на всю жизнь. Процесс этот настолько универсален, что в той или иной степени проявляется в любой семье.

Наблюдение семей со средней степенью выраженности этого процесса позволяет получить общую картину его развития. По-видимому, определенное количество недиф-ференцированности может быть поглощено супружеским конфликтом, болезнью одного из супругов и проекцией на детей. В некоторых семьях большая часть недифферен-цированности поглощается конфликтом между супругами, практически ничего — болезнью одного из супругов и относительно мало — детьми. Наиболее впечатляющие примеры дают семьи с аутичными или тяжело больными детьми, в которых нет конфликта между супругами, они оба здоровы, и вся тяжесть недифференцированности ложится на единственного и без того максимально ущербного ребенка. Я никогда не встречал семьи, где не было некоторой проекции на ребенка. В большинстве семей действует комбинация всех трех механизмов. Чем больше проблема переходит из одной сферы в другую, тем меньше шансов, что этот процесс нанесет только локальный вред.

Существуют определенные типы распространения недифференцированности на детей. Сначала процесс концентрируется на одном ребенке. Если его слишком много для этого ребенка, то процесс будет распространяться на других, правда, в меньшей степени. Существуют семьи, в которых степень недифференцированности настолько велика, что может нанести серьезный ущерб большинству детей, при этом один-два ребенка могут остаться незатро-

 

нутыми эмоциональным процессом. В этих семьях так много беспорядка и хаоса, что в них трудно отследить ступени развития этого процесса. Мне не встречались семьи, в которых все дети были бы одинаково вовлечены в семейный эмоциональный процесс. Для описываемого здесь процесса могут быть и некоторые исключения, но общая его схема хорошо известна, а теория учитывает также и исключения. Относительно того, каким образом дети становятся объектом процесса проекции, существуют самые разные предположения. На простейшем уровне проекцию связывают со степенью включенности или выключеннос-ти (в терминах эмоциональной системы это все равно) материнских чувств к ребенку. Это автоматический эмоциональный процесс, который не может быть изменен никаким противодействием. На более конкретном уровне проекцию связывают со степенью недифференцированно-сти родителей, уровнем их тревоги на момент зачатия и рождения ребенка и общей ориентацией родителей на брак и на детей.

Ранние мечты о браке и детях более характерны для женщин, чем для мужчин. Еще до достижения взрослого возраста эти мечты принимают вполне конкретные очертания. Женщина, мечтающая прежде всего о мужчине, за которого хотела бы выйти замуж, и в браке будет концентрировать большую часть своей эмоциональной энергии на муже, а он — на ней, и вся их симптоматика будет в основном фокусироваться на супружеском конфликте и болезни одного из супругов. Женщина, чьи ранние мечты и фантазии были направлены больше на своих будущих детей, чем на мужчину, за которого она хотела бы выйти замуж, чаще всего как раз и становится матерью ущербных детей. У некоторых женщин процесс проекции протекает столь интенсивно, что мужу в нем отводится лишь эпизодическая роль. Супруги с более низким уровнем дифференциации менее конкретны в своих мыслях и действиях по отношению к браку и детям. Дети, которых избирают объектом семейной проекции, — это обычно те, кто был зачат и рожден в период, когда мать переживала стресс: первый ребенок, старший сын или старшая дочь, единственный ребенок любого пола, ребенок, к которому мать

 

испытывает особые чувства, или ребенок, который, по мнению матери, эмоционально выделен отцом. В такие «любимчики» чаще всего попадают единственный ребенок, старший ребенок, единственный ребенок данного пола, когда все остальные дети — другого пола, ребенок с каким-либо дефектом. Особое внимание уделяют также детям, которые с самого начала проявляют капризность, ершистость, непокладистость и не отвечают на чувства матери. Объем первоначальных эмоциональных инвестиций в таких детей весьма велик. Многие матери имеют предпочтения в отношении мальчиков или девочек в зависимости от их положения в семье, откуда они родом. Мать не может одинаково распределять свои эмоции между любыми двумя детьми, как бы рьяно она ни утверждала на словах о своем равном отношении ко всем детям.