Платонова Т. Ю. Озарение сердец человеческих

День первый
Неопалимая купина взгляд Моисея обратила на свой народ, который он вел из Египта. Верил он, что люди племени его поверят в Бога, которого им указал Всевышний. Но народ, влекомый златом, не внял Указам, чем поверг в отчаянье Ведущего из царства тьмы. Не мог представить он, что можно отказаться от Святыни и предпочесть Всевышнему — тельца, которого, хоть сделан он из злата, нельзя ни попросить, ни рассказать ему о тяготах душевных, ни предать ему на высший суд те мысли, от которых нет покоя сердцу. В глубокой скорби пребывая от ноши, взятой на Синае во имя рода неблагодарного, не оценившего путь жертвы, Моисей не думал о бремени своей
людской судьбы, нес ношу Высшую, о которой не имели представления те, кто рядом был. Ведь видели они в нем только человека, а о Боге, что жил внутри, не знали, не ведали, не понимали. Это путь обычный для Богов — крест нести, не посвящая в тяготы судьбы ни одного из смертных.

День второй
Сей род неблагодарный преклонял колени перед Богом не потому, что он уверовал в Него всем сердцем, а потому, что испугался силы, из тела старца исходящей. За шестьдесят ему, а он такой же крепкий, как был когда-то. Моисей власть времени не ощущал, всем существом своим живя в мирах далеких, где лицезрел святых и патриархов иудейских. Он назначение народа своего прозрел и, не доверив никому, унес как тайну. Свод времени пред старцем разомкнулся, но то, что видно стало взору Моисея, он предпочел хранить в молчаньи, поскольку, ведая причины, знал следствия. Он постиг: судьбу возможно изменить, вмешавшись грубо и наведя порядок рукою собственной, забыв, что Богу все подчинено и Волею Его решается. И коль Ему угодно, чтоб развитие народа шло путем особым,
Он посылает испытанье, наблюдая, как его проходит дитя избранное. Все было племени дано: ум, трудолюбие, смекалка, но камнем преткновенья стало отсутствие важнейших качеств — веры не хватало, а то, что Авраам ее примером единичным показал, народу следовало воспринять как знак высокого доверия. В надежде пребывал Отец, что, видя преданность такую и веру безграничную имея в Божественную руку, сумеет племя иудейское взрастить в себе посеянное Авраамом семя. На ниве плодородной не взошло оно, и сколько Сам Творец ни посылал народу избранному знаков, не захотел воспринять их как возможность преодолеть неверие. Сыны отдельные печать сего несли, пытаясь массе показать, как важно верить, предавая жизнь и судьбу свою рукам Творца. Народ так и не понял. Он Моисея чтил, прекрасно сознавая, что отличается от всех он мощью, безграничной верой и силой источаемого Света. В то, что Бог с Моисеем говорил, они поверили, но что возможно преображенье собственной природы от предания себя суду Творца, с
полнейшим упованьем на Его Любовь, — до их сознанья не дошло. Им явлено чудес немало было: пред ними море расступилось; смогли пройти на берег дальний, ступив на землю предков; их кормило небо, внимая просьбам и мольбам; их поила пустыня и спасенье от преследований фараона также было чудом, но все забылось быстро. Беседа Моисея с Богом была диковинна, внушала страх и трепет. Народу бы понять, что Бог испытывает тех, кто любим Им, кто заслужил Его вниманье честной жизнью и кто готов исполнить Волю неба.
— Народ израильский! Я Моисея к вам послал, чтоб славный Сын Мой путь указал из тьмы и вывел к жизни праведной. Вы за ним пошли. Он долг исполнил, обратив ваш взор на Бога одного. Вы приняли единобожье, и на этот раз цель, шли к которой Мы веками, была достигнута. Я и сонм Богов возликовали, но ценой огромной заплатил посланник Наш: на срок двойной остался на Земле, прожив сто двадцать лет. Вам все равно, но нарушение законов чисел ведет к цепи событий, что управляются особой властью. Пока Я умолчу, но во власти земного притяжения остаются души, пошедшие на нарушенье, жертвуя собой во имя вас. Так Моисей надолго приковал себя к Земле, одно из тел оставив на скитанья по планете. То жертва страшная для Бога, ибо Он сходил в одной из ипостасей для выведенья вас из тьмы. Приоткрываю тайны Я, ибо познанье их отныне вам не страшно. Сумели перейти черту и к восприятию готовы, сознанье расширяя. К Богу придете быстро вы, не убоявшись новых откровений. Я тайного открою вам немало, и если вы готовы слушать, то приготовьте сердце, ибо Знанье витков спиральных льется непрестанно, но только тем, кто с отрицаньем знакомство не ведет и признать готов, что нет предела новому, что Божьи кладовые бездонны и беспредельно Знанье.
Раскинулись широкие просторы народу. Перед звездным взором Ведущего из плена сотни тысяч одна звезда сияла горним Светом. Он клятвой был особой связан. Обетом, данным мирозданью и Богу, он, как Цепью, приковал себя к Земле. Он тосковал по звездным далям. Но цепью жизней, проведенных среди людей, он помогал планете восходить. Не знают люди, что Бог, одаривая Землю присутствием своим, Лучами воскрешает плоть и будит память. Что нисходит Он в телах различных. Ликов много нас поражают святостью, но трон один сияет в горней высоте. Дорога к нему одна ведет. То, что у подножия горы рассыпано на множество путей и известно людям как многобожье, однажды властью, данной свыше, единится. Мир приходит к тому, что Бог — Един. Но какой ценой за это платит Он — никто не знает. А Он, рассыпавшись на множество Лучей, в конце Эпохи их собирает, страдающих от сотен тысяч лет, прошедших в отдалении от трона. Вам не понять сей боли, но без стона идут к Отцу, в Лучах соединяясь, все Боги, и всё выше поднимаясь, стремятся в точке высшей слиться. Одна звезда притягивает взор, небесной красоты узор в ней виден Оку Бога, что послан проложить дорогу к звезды сиянью средь просторов космических глубин. Она несет в сиянии своем и славу, и полет тех душ, что к ней стремились и наконец соединились в едином свете. Славят Бога взошедшие к Нему Сыны и, пребывая в Нем, бросают взгляд на Землю, по которой Они уже прошли, и думают: «А не пора ль Нам снова отправиться в далекий путь, помочь Земле, в людей вдохнуть мощь Нашу и Любовь?» — «Пора!» — «Посеяли вы веру и Любовь. Идите снять урожай своих трудов».

День третий
Пустыня открылась взору вашему. Я вывел вас из земель плодородных, куда вы ушли от земли собственной прокормиться. Неужели рабство лучше свободы? Какие чары навели на вас? Какое наваждение затмило разум ваш, когда вы променяли свободу на сытый желудок? Лучше впроголодь жить в землях родных, чем за лишний кусок спину гнуть в землях чужих. Так я думал, но вы думали иначе, когда покидали землю Обетованную. Зато теперь вам было с чем сравнивать, и на собственной жизни вы убедились, что ничто не может сравниться со свободой. Вы целовали землю родную, ибо она была вашей, хоть и голые камни окружали вас, но грели они душу теплом вскормившей и жизнь давшей матери-земли. Вы оставили плодородный Нил и сердцем устремились к дому, который никогда не видели и не знали, сотни лет в рабстве пребывая. Урок, жизнью преподанный, на пользу народу пойдет, и навсегда в его глубинной памяти отпечатается великое слово — свобода. Но мимолетна радость, и глубока печаль человека, к собственности привязанного и теряющего ее. И уже скоро я услышал ропот и стенания, что лучше бы сытыми жить, на фараона работая в землях чужих, чем скитаться по скалам голым, призрачной свободой владея. Вот человек! За кусок хлеба он душу готов продать! Он о будущем не думает, а мечтает сейчас насытиться и забыться в сладостной дреме. Так чем человек такой от животного отличается, свою кость хватающего и бегущего добычей насладиться, чтобы, проголодавшись, вновь на поиск куска следующего отправиться? Так в чем отличие? В том, что человек думает? И собака думает, где и чем поживиться.
Я в народ вселял веру в будущее и желание трудиться сейчас на пользу духу, ибо он снова вернется в теле новом на земли родные, к народу своему, но уже с другим сознанием. К чему ругать предков — это вы сами и строили жизнь такую, в которой сейчас живете. Не хлеба кусок ищите, а о душе позаботьтесь, чтобы она вновь пришла и пожала то, что посеяла в предыдущий срок свой пребывания на Земле.
Теперь вам казалось, что там, на землях фараона, вы имели все, а здесь, на земле родной, вы не имеете ничего, хоть и весь скарб, и имущество свое вы несли с собой. Почему так трудно понять человеку, что самое ценное в жизни — это он сам и душа его, что в нем пребывает? Нет, он окружает себя вещами, множа их, и с каждой новой вещью утрачивает частичку души своей. А потом он доходит до того, что, теряя вещи, думает, что теряет жизнь, и она утрачивает смысл для него, ибо когда-то произошла подмена самого ценного — души — на самое презренное — собственность, в какой бы форме она к вам ни пришла. Она обманула вас, заставив думать о ней, умножать ее. Наконец наступает момент, когда вы имеете много собственности и не имеете души, но по-прежнему думаете, что обладаете и тем, и другим.
Люди! Я был богатым человеком. У меня были стада, имущество, золото. Ни на миг не пожалел я того, что оставлял ради призыва Единого Сущего, что достиг слуха моего, ибо душа моя была свободна. Но если бы она была полна вещами, разве нашлось бы место для Голоса Бога моего? Он настолько широк и грозен, и столько огня в нем и силы, что пространства Ему нужны бескрайние, дабы, разлившись по ним, донести до человеческой плоти всего лишь эхо Его звучания. Он ко мне воззвал, ибо расчистил я место в душе своей, и смог Он уместить слова Свои в скромной, но чистой лачуге — сердце моем.
Разве страдания учат? Народ мой исстрадался, в плену пребывая, народ мой измучен скитаньями, и что же он приобрел за сотни лет мучений? Я не сразу понял, что народ мой духом возрос и обрел способность различать дары земные и небесные. Я не знал тогда, какую ценность имеет это в глазах Господа моего, ибо так же, как и все, жизнь мерил двумя точками: рождением и смертью. Но когда взору моему открылась Беспредельность, и увидел я, что смерти не существует, то понял, что то, что познал я вмиг, люди познавать будут сотнями жизней, ибо не могут распахнуть сердца и очистить в них место для Бога Единого. Но если я смог, то и они смогут, и каждый раз будет находиться тот, в ком жажда слышать Бога и служить Ему будет сильнее всех остальных желаний. Пусть он будет один среди сотен тысяч, но он обязательно будет, ибо преемственность связи с высшим должна сохраняться.
Народ мой! Ты видишь пустыню, и та, что открыта взору твоему, всего лишь внешний мир, но есть другой, внутренний, высший, духовный, перед которым предстала душа, отказавшаяся от рабства. Дух зрит пустыню, что расстилается перед ним впервые и что нужно ему перейти, дабы войти в мир горний. Эта пустыня неведома, страшна, но притягательна духу, ибо знает он, что, перейдя ее, он познает тайну, сокрытую сотни веков. Тайны открываются только тем, кто яростно сражается за них, за право коснуться их невидимых покровов. Дух перед пустыней остановился и, окидывая ее бессмертным оком, взвешивает силы свои, готовясь под лучами Солнца палящего пересечь безводные пространства мира иного — пустыню страстей человеческих!

День четвертый
Вы смотрите на голые камни без единого зеленого росточка. Солнце нещадно палит кожу, и нет глотка воды в раскаленных песках. Как решиться на странствие, которое займет неизвестно сколько времени, да и хватит ли жизни одной? Должно хватить. Всегда достижение цели ставьте на эту жизнь, хоть постройку на века возводите, ибо каждая жизнь человеческая должна быть увенчана достижением цели грандиозной, поставленной в самом начале пути. Если в каждой жизни крыша дома будет возводиться, то сколько же ступеней по лестнице Иакова пройдено будет за все воплощения земные! Воистину, непобедим дух, решившийся на беспримерный подвиг и первым пошедший по пустыне знойной! Я путь вам указую, ибо уже прошел его до конца. Я знаю, как достичь Врат небесных и заслужить бессмертие. Я был за этими Вратами и вынес оттуда скрижали. Я отдал вам то, чем Господь одарил детей Своих и, зная бесценность дара Своего, понадеялся на сердце ваше, что не позволит вам отступиться от Слов Его, к вам обращенных. Я вывел вас из тьмы, и, обретя свободу, вы стоите сейчас перед выбором, куда направить шаги свои: вперед, в будущее, или назад, в прошлое, что уже познано вами. Разве новое не прельщает вас, не дарит возможности парить в высотах духу, еще не знавшему всей прелести полетов? Редко птиц видно в небе, над пустыней парящих. Чаще змеи ползут в земле, забиваясь в норы. Что слаще духу твоему? Я знаю, Беспредельность пугает, но это не страх, а ощущение величия Света, которого ты еще никогда не видел. Страшнее сковать себя глыбами камней и навеки схоронить в пустыне, где живая вода не коснется тебя и не восстанешь ты от мертвого сна своего. Восстань, человек! Дух призывает тебя идти к Свету и, прислушиваясь к раскатам грома и наблюдая пронзительные молнии, Синай сотрясающие, знать, что Господь ступени тебе расчищает к Вершине.
Посох мой, в жезл обращенный, чудо людям явил, змеей заструившись, но разве кто может знать, сколько даров мне поднес Господь мой, в трепет повергнув смотрящих! Я жезл Кадуцея обрел, воскреснув из мертвых в земле Египетской, ибо то исконная земля духа моего, Святилища Фиванского, сердцем взлелеянного! И благословенный Тот, пославший меня дух Гермеса воскресить в плоти новой, символ власти Божественной Вручил мне Господнею Волей, ибо я бессмертие обрел пред ликом Отца моего, Единого Сущего. И да буду вечно я пребывать в Тебе, и склоняться пред Тобою, и восхвалять Тебя, Жизнь Подарившего творению Своему и Себя Самого на подвиг в земле Обетованной отправившего! Я помню пребывание свое у трона Отца моего и помню желание ярое родиться, рассыпавшись тысячами искр в сердцах народа избранного. Да будут благословенны принявшие меня в дом свой, ибо я, в них родившись, смог тело Гермеса обрести и Моисею дать право воскресить дух мой в старце, народ из тьмы поведшем. Кому знать дано, сколько мук душевных претерпевает человек, страстно восхотевший Бога встретить в сердце своем? Я знал, что Господь избрал меня и мне велит вести детей Своих из плена египетского, но разве мог я предвидеть тогда, какой дух великий воскреснет в памяти моей и что воочию узреть смогу всю Славу Господа, очи духовные распахнувшего патриарху иудейскому? Я близок был ко двору фараона и посвящен был в тайные обряды Храмов, но мог ли знать я, что, склоняясь пред величием Тота, я призову Его в тленную плоть мою? Воскрес Гермес, и жезл был порукой, что сам Триждывеличайший ведет народ Божий в землю Обетованную, чтобы через тысячи лет, окрепнув и духом возмужав, встречать Господа у Врат Золотых.
Страшно человеку ступать в неведомое, но не оно само страшит, а отсутствие опыта в нем. Гораздо страшнее прошлое, что Уже прожито тобою. Не оглядывайся, но взором духовным окинь то, что испытать пришлось, и скажи: разве страдания души твоей не были мукой адской, разве слезы не оставили следов, разве поругание чести не нанесло ран? Но это прошло, как и все проходит, опытом тебя наградив и желанием больше в сети те не попадаться. А что ты о будущем знаешь? Ничего. Чистая страница раскрылась перед тобою, и ты белизны ее пугаешься. Смотри: белый лист Солнцем освещается, и огненными письменами буквы ложатся, самые прекрасные страницы Жизни Вечной заполняя. Солнце призывает дух твой, Миры Дальние приветствуют сердце мужественное, Беспредельность Врата открывает. Я не с душою робкой говорю, что с сомнением взирает на пустыню, а с духом, что к подвигу готов и ждет момента, чтобы, крылья расправив, взлететь к Сердцу Солнца.
Все, что происходит с тобой, в первый раз случается. И каждую новую жизнь ты первый раз оступаешься, первый раз пред выбором поставлен, первый раз страдаешь и первый раз решаешься ступить в неизведанное. Но на самом деле ты потому к усилию над собой готов, что опыт предыдущих ошибок уже записан в глубинной памяти души твоей, в сердце, и ты знаешь, что малое усилие победой духу твоему обернется. Потому что не ты знаешь, телом плотным и смертным рассуждая, а дух бессмертный ведает причины и следствия и помнит торжество в сферах Надземных, когда Ангелы встречают победившего плоть свою и смерть поправшего, не убоявшегося в очередной раз ступить в «неизвестное» будущее. Никогда Господь наш не поставит тебя перед задачей неразрешимой, ибо Он любит тебя и знает и силу, и слабость твою. Он Любовью помогает преодолеть сомнения и робость, ибо ведает, что сила на это в тебе имеется. Да и как ей не иметься, когда ты уже сотни жизней прожил и не раз победы над собой одерживал. Если ты не помнишь, то есть тело твое не помнит, то Господь знает и дух твой вновь и вновь на крепость испытывает. И когда дух обретет крепость алмаза, что в сердце засияет, Светом мир озаряя, тогда кончатся твои испытания — по пустыне идущего, но начнутся Другие — к Солнцу стремящегося!

День пятый
Восстанови свое истинное видение. Оно есть у тебя, но сокрыто, как и положено истинному сокровищу, ибо никто не выставляет на обозрение тайны духа своего. И упрятано оно от глаза постороннего не только потому, что еще до конца не сознаёшь, чем владеешь, и к бесценному дару относишься как к камню обычному. Мусор, веками копившийся телом твоим, стал дорог тебе, ибо перестал ты распознавать, что есть истина, а что — ложь, и залепил ты им сокровище, переставшее миру светить и блеск свой утратившее. Тебе много дано. У каждого есть то, что принадлежит только ему, — это твой собственный голос, голос твоего сердца. Это твое видение и твое мнение о мире, тебя окружающем. Зачем, имея это, слушать других, поддаваясь на их уговоры, их суждения? Значит, они сильнее, если влиять на тебя могут, на твое сердце,
голос его заглушая? Что, их крик громче? Береги свой дар, но прежде уясни, чем владеешь. Ты можешь видеть, ты можешь слышать, ты можешь распознавать, и другому не дано больше, чем тебе. Ты просто забываешь иногда открыть сундуки и протереть сокровища, в них хранимые. А они нуждаются в чистке, в омовении, ибо все то, к чему прикасается вода, оживает под ее благотворным воздействием. Я знаю, как легко поддаться уговорам и тем более паническому страху за свою жизнь, ибо видел, как погибали люди только потому, что услышали возбужденный крик, и он взбудоражил их чувства и затмил разум. Они сразу забыли все, чего достигли за долгие годы скитаний, и всего лишь одна песчаная буря пеленой покрыла духовные очи. Они перестали видеть и понимать происходящее, ибо страх завладел их душами. А чего они испугались? Смерти? Люди на словах знают и также верят, что смерти не существует, но это не стало их истинным знанием, пропитавшим все существо их. Я не могу заставить вас верить мне, ибо много слов сказано, но пользу принесет только в жизни примененное. Я могу сказать, что достиг бессмертия, потому что я помню себя, кем был, кем рождался. Я знаю, зачем пришел на Землю, и знаю, что сотни раз уже приходил, чтобы исполнить клятву, данную Господу моему. Я помню, как умирал. Я помню тех, кто предавал меня, и вижу их сейчас, окружающих меня, но не ведающих, что их притягивает ко мне. Но все дело в том, что они решают в душе своей тот же вопрос: предать или не предавать? В каждой жизни своей человек повторяет предыдущий путь свой, но с той лишь разницей, что на повторение ему дано меньшее количество времени, и в срок короткий должен он исполнить или решиться на исполнение того, что прежде было целью и смыслом его существования. И, сделав шаг этот, он идет дальше, вверх или вниз, улучшая или усугубляя содеянное им ранее.
Народ мой был многочислен, но из сотен тысяч, поставленных перед выбором, тысяча смогла разрешить вопрос, Богом заданный. Но зато Он узрел лучших из лучших и на них возложил надежду Свою.
Падок человек на роскошь, золото, выгоду — на собственность. Ему хочется владеть, хоть в чем-то осознавая власть свою. Пусть это будет мешок пустой — но свой, и человек удовлетворен тем, что есть то, над чем он возвышается. Пустое это, и к истинному существу, духовному, стремящемуся к Свету, не имеет отношения. Это от мусора, что веками налипал. И хочется избавиться, но трудно. А почему легко быть должно, когда собирал тысячи лет, а скинуть груз мешающий за одну жизнь собрался, и даже не целую, а год-другой готов на это потратить. Воистину, такой силы огонь возжечь надобно, чтобы испепелил груду сию! Но все равно за это взяться нужно, начав немедля искоренять в себе ставшее обузой, тяжкой ношей. Тот, кто скажет, что легко дается борьба с собой, — в начале пути. Тот, кто говорит, что ничего, кроме трудностей, не видит, — к цели подходит, ибо чем выше, тем круче ступени, тем хуже вершина видна. Ты сам знаешь, что, на гору смотря, на цель заветную, казалось тебе, что скоро ее достигнешь, но чем ближе к ней подходил, тем дальше она отступала. И, наконец, подойдя к подножию ее, увидел вовсе не то, что издали представлялось, и, голову подняв, вершины не узрел. Так всегда бывает, но ты знать должен, что не одинок ты, и тысячи рядом идут, готовые поддержать в любой момент, лишь бы ты не забыл позвать их. Они, друзья твои, невидимы, и одиночество твое — внешнее, дабы понял ты, что уповать следует на Господа, а не на человеков. Если бы народ мой верил и уповал на Него, разве бы он возроптал? Знающий и верящий, что накормлен будет и напоен, никогда голоса своего не возвысит и просьбами не сотрясет небеса. Но сотни тысяч, поддавшись на слова одного, распри сеявшего, завопили и, ослепленные мгновенно опустившейся тьмой, веру утеряли, а с ней и благоволение Господне, ибо оно почиет только на верящих. Значит, голос одного, того, что смуту сеет, сильнее для людей голоса Бога становится? Так кому вы верите и за кем идете? Вы и Бога, и себя забываете, а слушаете человека, ибо он громче других заговорил и поработил сердце ваше. Наваждение это усилием воли сбрасывается и верой в силы собственные, что Господь дает тому, кто нуждается в них и просит их. Просите — и дано вам будет!
Мне дано видеть тайны, и Дом Божий — это и мой Дом, ибо Мудрость Гермеса, влившаяся в тело человека, дала мне силы вести народ. Разве по силам человеку повести за собой в неизвестность сотни и сотни тысяч? Это Богу по силам, воскрешенному в плотном теле и сердце и разум свой открывшему Ему, дабы Он творил, Он говорил, Он вел народ избранный. Моисей Бога в себе воскресил, когда куст горящий узрел и голос Бога в сердце допустил, распахнув его навстречу долгожданному Пастырю народа своего. Он доверил себя первым, а за ним пошли другие, уверовавшие с такой же силой. Да и как было не поверить, когда все сказанное — сбывалось, обещанное — подносилось. И сейчас, стоя на краю пустыни, ты можешь получить все, что жела-
ешь, что желает плоть твоя. Но когда насытишь утробу, насладишься роскошью, купишь все, что можешь купить, чем займешь себя? Слышу, как говоришь: дайте сначала, а там разберемся. Тот, кто дает, тот за данное и отвечает. Потому давая, нужно быть уверенным, что не нанесет человек вреда ни себе, ни другим, и если такой уверенности нет, то никто тебя и испытывать не станет. Это ты на силы собственные надеешься, но Богу виднее, сколько их у тебя, да и если ты пока свой собственный голос слушать не научился, к другим приглядываешься и их мнением заботишься, то к чему тебе груз лишний? Господу хочется видеть твою самостоятельность, твою личную ответственность и собственное мнение, от других не зависящее. И когда узрит Он, что в мирском ты обрел устойчивость, что исполнение желаний твоих по силам тебе же. Он начнет испытывать дух твой, ибо мирским, тленным, ты уже пресыщен. Вот где почувствуешь ты всю мощь меча Его, ибо он, опускаясь, делит тебя на смертного и бессмертного человека. И ты, разделившись на два существа, начнешь судорожно искать пристанища либо в одном, либо в другом теле. Выбирай Бессмертие, ибо этого хочет от тебя Господь твой!
Хождение по пустыне с риском для жизни связано. И не в том он, что ты о смерти тела думать должен, а в том, что о душе озаботиться следует и подумать, как ее уберечь среди всех опасностей, тебя поджидающих. Пустыня — это не ровная гладь песков, но и скалы голые, пустыня — это то, где жизни нет и мертвое пространство окружает тебя. И город может пустыней оказаться, и среди людей пустыню обретешь, если замерло все и не проглядывают жизни ростки зеленые, а только щебень да сор видится. Ты понять должен, что свою пустыню узрел, когда откроется она взору твоему — вся грязь мира безжизненного. А он мертв, ибо ничто не взывает к законам сердца, к честности, к совести, к любви. Ты видишь, как любовью полнится мир? Ты видишь, как люди честны и дружелюбны? Ты видишь, как они радуются успехам и счастью друг друга? Нет этого в мире, пустыня окружает тебя, но можешь ли ты мириться с жизнью такой? Народ мой не желал осесть в пустыне. Он мечтал о радости, труде и красоте. Он хотел возводить города, сажать сады и растить детей с солнечной улыбкой на устах, а не с безжизненной печатью смертельного равнодушия к окружающему миру. Вся жизнь человеческая сводится к тому, чтобы прошагать, как положено, как все, отведенный отрезок времени, не ведая ни полетов, ни падений. Спокойствие — вот о чем мечтают многие, думая, что внешнее благополучие принесет счастье душе. Достигать внутреннего спокойствия надо, чтобы равновесие удержать среди всех бурь внешних, и как бы ни было тяжело, но добившийся устойчивости пройдет сквозь все преграды, на пути возникшие. Ни взлеты, ни падения не должны влиять на состояние внутреннее, а только радость преодоления духу нести и свет сердца усиливать. Не гонись за славой и почестями, не ищи богатства и роскоши, не живи, как все, а живи по потребностям духа, которому необходимо парение в беспредельных просторах и бескрайних землях Господних.
Не восстанет душа из праха, если все усилия, на которые способна она, не будут приложены. Мы шли, превозмогая боль и усталость, голод и зной, но немногие претерпели до конца. Большинство проклинали судьбу и тех, кто повел их в сей трудный путь. Они предпочитали рабство, плен, унижения свободной жизни и независимости, лишь бы сейчас не испытывать лишений. Да, таков человек: он думает о сиюминутной выгоде, не желая терпеть, не видя будущего, не стремясь ни к чему, а только бы знать ему, что сыт, одет и есть у него что-то за душой, что не даст ему умереть с голоду. Да разве затем вы рождались, чтобы влачить такое существование, чтобы мерить жизнь съеденным куском и теплой одеждой? Подумал ли ты, что скажешь Господу твоему, представ перед Ним? Все, что делал в жизни, ты для себя делал, а для Него что, для духа бессмертного? Все иногда поддаются слабости и закручиваются в череде событий, но ведь не настолько, чтобы никогда не вспомнить о сердце своем, о мире горнем? Просто гонишь ты от себя мысли эти, ибо они немым укором тебе являются, и задумываться особенно не хочешь, потому что стыдно перед собой, перед сердцем, ибо оно помнит, оно знает, с каким восторгом, с какими надеждами ты в этот мир собирался, мечтал исправить все содеянное в прошлом именно в этой жизни. Отбрось все условности мира и немедля приступай к исполнению того, что задумывал перед рождением. Ты у сердца своего спроси — у него память не такая короткая, как у плоти твоей смертной, ибо сердце твое — бессмертно и вечно.

День шестой
Мне было много лет, когда узрел я свою пустыню и понял, что все мертво вокруг. Но после долгих раздумий понял я также, что оживить пространство окружающее в силах моих и способен я, взявшись за труд сей, посвятить ему годы, да и всю оставшуюся жизнь мою. Сама по себе она не представляла для меня ценности, ибо какую ценность может падаль иметь? Даже к шерсти овцы падшей не мог я прикоснуться, ибо теряла она блеск и притягательностью жизненной силы больше не обладала. И понял я, что дело даже не в окружающей меня пустыне, а во мне самом, и если изменю я свое отношение к миру и из сердца моего свет заструится, то и жизнью наполнится то, что я ему даю. И еще я подумал, что мало одного воскресшего. Лучше было бы Действовать сообща, но понял также, что больше сил потрачу на поиск единомышленников, и оставил попытки эти, уже зная, что неведомая сила действует в пространстве, и она сама соберет их вокруг меня или меня приведет к ним — это было не так важно. Важно было действовать во имя себя, жизни, всех людей, ибо я прозрел, и я видел, а они были слепы, как котята, и не видели кладбища, что их окружало. Так что же делать сначала? Людям глаза открывать, заставив их увидеть пустыню, ибо, увидев ее, они не захотят мириться с жизнью такой? Да, да, ведь я шел именно таким путем. Я увидел этот мертвый мир и захотел измениться и изменить его. Нужно открывать людям глаза. И это было моей первой ошибкой.
Люди не желали видеть, что окружало их. Оказывается, им было хорошо, они находили удовольствие в еде, в одежде, в общении, в труде, в любви, то есть в том, что я возненавидел всем существом своим, увидев фальшь отношений, похоть, жажду власти, золота, богатства, чревоугодие. А для них это обладало огромной притягательной силой, и они готовы были служить именно такому миру. Значит, существуют разные взгляды на один и тот же мир, и то, что для меня уже является чудовищной ложью, им несет радость? Да, это было правдой, но я мог смотреть на всю эту разворачивающуюся перед моим взором вакханалию с высоты прожитых лет, ибо уже старел и опыт давал мне преимущества. Они же были молоды, не видели столько, сколько я, и хотели просто жить. Да разве это жизнь? Для них — да, пока да, и они имеют право воспринимать ее так, как им позволяет их сознание. Значит, это я не имею права открывать им глаза? Имею, но это бессмысленно, ибо они не желают видеть и не хотят ничего менять. Оставить все как есть? И этого я не мог, ибо ясно видел, что пустыня наступает и скоро поглотит в зыбучих песках все, содеянное человеком, да и самого человека. Не людей следовало менять и жизнь, а вносить в эту, уже существующую, Свет и свое понимание мира, ясно доводя их до сознания людей. Своим личным примером показывать, что возможно и нужно жить по-другому, не условностям, созданным человеком, подчиняясь, а Божиим Законам, то есть велению собственного сердца, в котором всегда живет и никогда не умирает любовь, справедливость, совесть. Это трудно, ибо ты сразу становишься не таким, как все, и они могут задавить тебя массой, но на то я и пришел в этот мир, чтобы силу духа своего противопоставить условностям человеческим и во всей мощи восстать против безликой серой мглы, опутавшей сознание людское. Я осознал, что я — могу, я — пойду и я изменю мир, внося в него Свет.
Как быстро — изложить мысли свои, но раздумья эти отняли у меня немало времени, сил душевных, и борьба с собой много седых волос оставила на голове моей. Когда ты уже прошел путь этот, то легко подвести итоги, рассказывая, как все происходило. Но когда ты живешь, страдаешь, мучаешься и мечешься в одиночестве от непонимания, на себе испытывая злость, зависть и равнодушие человеческие, то немало мужества нужно иметь, чтобы достойно и с полной ответственностью за свершаемое предстать перед Всевышним и ответ держать по совести только перед Ним! В этот миг никто за тебя не отвечает, кроме тебя самого, никого ты обвинять не можешь, кроме себя, и даже мир, против которого ты восстал, не виноват, ибо не ты его создал, а пришел в него, так и будь добр понять, что не его ты менять должен, а себя, в мир этот, в пустыню эту, неся Свет и Любовь сердца своего. Пустыня — это мрак, а сердце твое — Свет, так освещай ее Светом, разве кто тебе в этом помешать может?
Никакая сила не может изменить человека, если он сам не захочет этого. Какой смысл увещевать и открывать глаза тем, кто не готов? Все силы внутри самого человека таятся, и когда им время настанет развернуться во всей мощи своей, то ничто не удержит Божественной Любви, что в каждом ростке таится. Всему сроки свои, и если Господь подарил нам зиму, весну, лето и осень, то все подчинено законам, Им для природы установленным, ибо человек ее частью является. Пока холод сковывает души и сознание людское, то о каком познавании может речь идти, о каких проблесках в жизни, если все, что окружает их, мертво, а им видится и весна, и лето в полном разгаре. Они не ведают, что даже камни все циклы проживают, но нашему взору такими же камнями и предстоят, ибо когда для камня его истинная весна настанет, то не камнем он уже будет, а цветком прекрасным. Разве мог я все сразу изменить, когда свой собственный дух проснувшийся еще не окреп? И ему, возрожденному, нужно все стадии роста пройти и только возмужавшему предстать пред Господом и сказать, что готов к исполнению задачи, поставленной перед сердцем стойким и доказавшим преданность свою. Одну цель следовало поставить, и к достижению ее все силы духа приложить, умножая скорбь и радость растя. Без боя пустыня не покорится, и много ран будет нанесено сердцу, но каждая победа будет радость множить и крепость духа показывать людям, что воочию узрят пример жизни иной, отличной от их собственной. Люди, научитесь предавать себя в руки Всевышнего, ибо Он лучше знает, что духу вашему надобно!
Почему судьба так близко свела меня с фараоном и жрецами, подвела к тайнам Святилищ, хотя родом я был из племени иудейского? Когда Бог родился во мне, и узрел я ничтожность плоти и величие и безграничные возможности духа, то понял, что не может Господь уместиться в малом, и вся Земля Ему — дом, и каждый человек ему — Храм, ибо нет Ему ни начала, ни конца, и формы нет, в которую облечь можно неописуемое и несказанное. И если малой частичкой смог я узреть величие Его, охватив разбуженной памятью своей беспредельность мира, то что же являет Он Собой на самом деле, если не ослепительный Свет и не просто Дух, который веет, где хочет? И для того, чтобы люди поняли Его, Он соглашается прийти в теле, ибо, обретая форму, Ему проще подарить Себя человеку, чтобы тот уже, по делам судя, мог о Боге представление иметь. Это жертва Бога во имя человека, но понять все величие ее можно только тогда, когда ты сам уже к жертве готов, пытаясь Именем Бога, в тебе воскрешенным, с людьми разговаривать, которые тебя не понимают, преследуют, проклинают за Свет, в их жизнь тусклую вносимый.
Земля Египетская моей родиной была, точно так же, как и Палестина, и далекая Индия. Нил, исхоженный мною от истоков до моря, был священен для меня, ибо храмы, великолепные дворцы и усыпальницы фараонов моим духом бессмертным возводились когда-то, когда я рождался в благословенной земле Кем и в первую пирамиду закладывал основы будущего Знания, что откроется человечеству через много тысяч лет.
Это сейчас я был старцем, который на склоне лет прозрел и проник в тайну времени, подаренную его чистому сердцу Бессмертным Духом, и постепенно сила и мощь прежних тысячелетий наполняла меня, и я обретал былую уверенность Джосера, тайные знания жрецов Атлантиды, Мудрость Гермеса и Славу Того, чьей рукой создавались сферы этой прекрасной планеты, которая в те времена таких одежд не имела, да и само понятие времени только ткалось в оболочках Земли. Земля не была столь густо населена, ибо не все монады были готовы для посева в сферах планеты. Пока готовилась почва, дети-монады зрели во чреве Единого Сущего, дабы потом пасть на Землю через единый светоносный канал, проложенный Иерархией в пространствах Солнечной системы. Конец этой небесной лестницы упирался в незримый полюс планеты, а оттуда радугой, такой же незримой, соединялся с будущей Обителью, что раскинется над самыми высокими горами Земли. Пока вся эта работа велась в невидимых сферах, и из Далеких Миров тысячи глаз с надеждой следили за ростом планеты, что с неимоверным усердием ткала оболочки, уплотняя одежды свои. В готовую почву можно кинуть зерно, и настал тот час, когда миллиарды семян вошли в ткань планеты и готовились просыпаться по отведенным руслам на Землю. Те, кому предстояли долгие воплощения, шли через небесное русло благосло-
венного Нила, и им надлежало нести на себе первую ношу единения земного и небесного, ибо уже на Земле, в плотных сферах будет происходить слияние семян, из разных русл просыпанных на твердь.
Из миллиардов воплощались миллионы, и то, что я оказался среди горстки избранных Богом людей, всего лишь сотен тысяч, готовящихся к испытанию на преданность и стойкость, говорило о том, как мало в людях истинной веры и совсем нет любви к Тому, Кто подарил им жизнь на этой планете, надеясь видеть цветущий Сад, но пока зрил лишь пустыню.

День седьмой
Кто праведной дорогой идет, тому умножатся дары Божий. Я говорил это людям, и они верили мне, стараясь соблюдать законы и жить по совести, но когда они беднели, теряли скот и голодали, когда ничего из окружавшего их не расцветало в богатстве и роскоши, они удивленно смотрели на меня, а потом бросались с камнями, чтобы побить того, кто советовал им изменить жизнь. Как ты думаешь, почему так происходит, и о каких дарах речь идет? Люди ждут умножения достатка своего, ибо все меряют собственностью: если есть она — он богат и счастлив, если нет ее — он беден и несчастен. Господь же, Всевидящим Оком осматривая владения Свои, не видит той лишней овцы, о которой ты мечтаешь, или того куска хлеба, которого тебе недостает. Он видит твои чувства, и если ты голоден, он смотрит на печаль и озабоченность сердца твоего, думающего, как прокормить детей, и помогает тебе, незримо и как бы случайно подводя тебя к тем, кто накормит и пожалеет, а может быть, и работу найдет, чтобы ты в труде добывал хлеб свой. Если ты думаешь о лишней овце, то Господь видит озабоченность и жадность твою, ибо какие еще чувства порождают желание иметь что-то? Он видит стремление сердца твоего — иметь, владеть, и здесь Он смотрит: а для чего тебе это? Если накормить голодных или поделиться с близкими — Он одарит тебя, если же просто из жажды умножить богатство свое и обрести этим власть — Он и это готов дать тебе, чтобы, захлебнувшись от роскоши, ты понял, что горе, слезы и тоска так же живут в сердце богатого, как и бедного, и никакое богатство не спасет тебя от чувств, свойственных человеческому сердцу. И поэтому, имея достаток в этой жизни и поняв, что не в нем счастье, ты в следующей можешь быть бедным, чтобы укрепить знание полученное и сердцем к Богу воззвать, моля Его о ниспослании даров, кои не благополучие твое множат, а душу твою полнят благодарностью за жизнь дарованную, и возможность изменить себя, и за любовь, что проливается в сердце, готовое принять ее. Господи! Да если бы ведали о тех дарах, что Он подносит ищущему и доказавшему преданность Ему, разве бы вы когда-нибудь возмечтали об этих ничего не значащих кусках золота и тленного имущества? Вы не знаете о них, но вы можете знать и иметь их, если только захотите. Я захотел и получил то, о чем возмечтал, ибо мне открылся мир Божественный, в котором все сокровища существуют вечно, не гниют, не тускнеют и не рассыпаются со временем, ибо они состоят не из этой разлагающейся материи, а из тончайших волокон Света и не могут исчезнуть, ибо Свет неуничтожим.
Зачем же бить и гнать того, кто говорит вам, что дары, сегодня вам невидимые, существуют? Вы не можете их иметь и трогать в этом мире, где все продается и покупается, но это же не значит, что их нет. Вы их не видите, и вы о них не знаете, потому что не хотите. Но если сильно захотеть и
устремиться в мир иной, то и вы их увидите. Значит, дело только в вашем желании и вере. Но вы привыкли слушать других и привязаны к условностям этого мира, поэтому, прежде чем добраться до мира горнего, вы должны перестать слушать других, а прислушиваться только к собственному сердцу, следовать только собственным ощущениям и улавливать истинные чувства ваши, что называются совестью. Вы должны увидеть разницу и распознать существенные различия между Законами Божественными и человеческими и научиться смотреть на другого глазами Бога, то есть любить всех, быть милосердными и справедливыми. Человек не любит, когда ему говорят правду, ибо она мешает ему творить беззаконие. Правда задевает его, ибо уличает его совесть и ему становится стыдно. И чтобы не показать стыд, который человек принимает за слабость, он бросается в атаку, чтобы показать, что он сильный. Он начинает в злобных припадках нападать на сказавшего правду, о которой и он знает и которая в его сердце живет, но стесняясь, предпочитает покрывать говорящего истину гнусными измышлениями, прикрывая ими собственную грязь. Да зачем все это? Признание правды — не слабость, а истинная, Божественная сила. Но человек, бросаясь на другого и стыдясь себя, только снова показывает, что следует условностям этого мира, ибо хочет покрасоваться в глазах окружающих и собственных. Дело в том, что и окружающие видят его слабость и понимают, откуда она происходит, но также стыдливо отворачиваются или начинают поддерживать мерзкие чувства человека, стремясь показать ему свое расположение и дружеское.участие. Это беда, ибо начинает ткаться цепь событий, в основе своей извращенных, на слабости человеческой замешанных. А нужно бы силу показать: правду признать, сердце послушать, да Бога призвать, если сам справиться не можешь с истиной, что вскрывает язвы души твоей и заставляет болезненно сокрушаться сердце.
Так и получается, что гоните вы Свет несущих, вроде и не желая того, но совершая дурное. Вы же знаете правду, но почему-то оглядываетесь на других и смотрите, как все они себя поведут. Почему? Почему вы так зависите от мнения большинства и не имеете собственного? Почему вы ищите одобрения в глазах человека, которое, может быть, ничего не стоит? Вам все время нужна чья-то поддержка, и вы тратите силы на поиск ее. Эти же силы вы лучше потратьте на обретение себя, укрепление собственной воли, воспитание независимости суждений, которые могут быть сначала и ошибочными, но потом станут истинными. Вы ищете независимости в собственности, прекрасно сознавая, что, имея свой дом, свое имущество, вы имеете некую свободу. Но вы не понимаете, что находитесь в рабстве, не имея своих мыслей, своего мнения, своих суждений. Получается, что рабство — это когда у вас нет собственного имущества, и вы работаете на другого. А когда у вас нет собственного мнения, и вы спрашиваете другого, что он думает о случившемся, то как это называется? Вы готовы признать законы плотного мира, ибо тут есть вещи, что можно потрогать, продать, купить, но вы вовсе не признаёте законов духа, потому что там есть любовь, совесть, истина, а их нельзя потрогать и купить, обменять или присвоить. Вы обрели свободу тела, а с духом как? В рабстве вы или нет? Вот вопрос, который вам решить нужно, идя через пустыню.
Господь не оставляет тех, кто стремится к Нему, и если в какой-то жизни вы подходили близко к решению вопросов духа, то Он знает и вас, и ваши сомнения, и ваш поиск. Он ничего не забывает, ибо все в Нем живет, и в этом воплощении вновь подведет вас к решению тех же вопросов, чтобы вы или обрели ответ, или утвердились в уже найденном решении. Вы вновь проделаете тот же путь, но гораздо быстрее, и если раньше он занял у вас целую жизнь, то сейчас может занять год, два, три, если раньше он занял у вас несколько лет. то сейчас вы потратите месяцы. Круги те же, но сроки меняются в зависимости от того, с какими мыслями человек идет, с каким упорством готов добиваться намеченного и какие силы готов приложить к достижению цели. Самое сложное начинается, когда вы добились каких-то результатов, ибо тогда испытания сыпятся на голову вашу, как из рога изобилия. Господу нашему нужны сильные, стойкие, мужественные, умеющие отвечать за себя и любящие других. Поэтому Он закаляет вас в борьбе и наблюдает, а воистину ли вы готовы к духовным подвигам? Воистину ли укрепились в решениях своих? Воистину ли не отступитесь от достигнутого? Это еще не конец пустыни, это всего лишь начало истинного пути, и благословен тот, кто понял это, кто понял милость Бога в трудностях ваших, ибо это значит, что Он видит вас и наблюдает за вами.
Не бойтесь ошибаться. Человек должен ошибаться, ибо тем самым он доказывает, что он живет. Только мертвые не совершают ошибок и застрахованы от падений, ибо уже упали и влачат свое мертвенное существование на самом дне. И звезды, бывает, сходят с пути, и зоны лет вынуждены исправлять содеянное, дабы вновь взойти на тропу звездную и продолжить вечный путь свой. И если Боги сходили на Землю, то не падение ли это было для Них, сферы Свои оставивших для нисхождения в слои плотные из миров духа? И не ошибки ли Они совершали одним присутствием Своим там, где Им быть не положено? Думай, человек, развивай свое самостоятельное мышление и не бросайся к другим за советом, а ищи его в собственном сердце. Я знаю, как трудно это, ибо вопросы эти вставали передо мной, но не было никого, кто бы мог ответить мне, и я искал решения всюду, но жрецы и храмы молчали. И тогда я обратился к Богу, и Пэмандр просветил ум мой и сердце, и я понял, что человек не в состоянии разрешить метания духа моего, а только Бог своей могущественной рукою может убрать пелену с глаз моих и освободить сердце из плена, лишь бы я воззвал к Нему. Не бойтесь ошибаться. Господь любит тех, кто идет, ибо только идущий совершает ошибки, а на месте стоящий всегда прав. Только не утверждайтесь во мнении своем из упрямства или гордыни, из желания противопоставить собственные суждения суждениям большинства. Правда может быть у тех и у других. Научитесь спокойно выслушивать и спокойно принимать мысли, вам чуждые. Слушайте и храните в сердце, а потом отделите зерна от плевел и найдите ту правду, что отвечает вашей совести. С высшею мерой подходите ко всему, с самой высокой, обо тем самым себе ступень ставите, на которую взойти хоть и трудно, но почетно. И взяв ее, вы в собственных глазах возрастете и почувствуете новую силу, вливающуюся в вас, ибо завесы мира духовного приоткрылись, и на вас истекает благословение небес за преодоление первых трудностей.

День восьмой
Я шел по пустыне и вел народ свой, но никто не знал, что происходило в душе моей. Так же, как и они, я впервые ступил на путь этот и испытывал те же лишения, но в сердце моем шла такая борьба, о которой никто не подозревал. Я уже слышал Голос Господа, звучащий во мне, но я еще не избавился от того, что наросло на душу мою за десятки и сотни лет. Грязь мира, облепившая душу и привыкшая к ежедневным сдабриваниям своей неблагодатной почвы, требовала пищи, пытаясь вырвать любыми способами то, к чему она привыкла. Ее нужно было кормить раздражением, неуверенностью, завистью, желанием захватить побольше и присвоить, самодовольством и гордостью оттого, что я чем-то отличен от других. Но я понимал, что если буду вскармливать ее, то лишусь самого большого сокровища — Голоса Бога, звучащего в сердце. И этот момент величайшей борьбы, когда я всей душой стремился к Богу, но еще не избавился от условностей мира, рождал во мне неуравновешенность и большую неудовлетворенность тем, что я есть. Я всеми силами старался не показывать этого народу своему, предпочитая в одиночестве сражаться сразу со всеми напастями, что навалились на мою еще неокрепшую душу, но должен сказать, что выдержал бой, приложив всю волю и все устремление, на которые был способен, к достижению единственной цели, выше которой для меня тогда ничего не существовало: к равновесию. Я должен был принадлежать двум мирам сразу — выполнять миссию свою на Земле и всегда пребывать с Богом. Меня разрывало на части плотное и духовное, обязанности земные и стремления духа, но что бы я стоил в глазах народа своего и своих собственных, если бы не доказал, что я могу удержаться над пропастью и балансировать на никому не видимой точке, в равновесии пребывая? Я удержался на ней, сделав из нее опору, и расширил ее до площадки, на которой мог стоять, и когда я окреп, я пошел дальше, поставив цель следующую: мир духа.
Этот мир пока еще был невидим, и мое неокрепшее сознание не могло пребывать в нем постоянно: он ускользал и становился призраком, но когда я напрягал мысль свою и с любовью устремлялся к нему, он открывался на миг и снова опускал туманную завесу перед моим шатким взором. Я знал твердо: я хочу быть там, жить и трудиться в нем, ибо видел движущийся Свет и понимал, что те живые существа, столь свободно передвигающиеся там, достигли большего и могут находиться там столько, сколько необходимо духу. Я не мог оставить этих попыток, ибо это было сильнее меня, и, работая в поте лица, увещевая народ, разбирая тяжбы и добывая еду, я устремлялся туда, к Свету, что манил меня так сильно и был настолько притягательным, что я готов был трудиться сверх силы и пребывать еще в большем спокойствии, лишь бы оказаться там полноправным и полно-Ценным человеком, сознающим все свои действия. Я вступил на путь сраженья. Я преодолевал пустыню и знал: или она поглотит меня, или я пересеку ее, проложив дорогу тем, кто захочет идти следом. Я хотел оживить эти мертвые пески, и с каждым шагом моим, дающимся с таким трудом, в пустыне появлялись ростки, что когда-нибудь зацветут пышным цветом, давая путникам возможность отдохнуть в тени. Я шел первым, и народ мой шел за мной. Я испытывал трудности внутренние и внешние, сражаясь за мир духовный, открывающийся мне, ибо я прозрел. Народ мой также испытывал все лишения, но он еще не сознавал того, что выпало на долю его, ибо только внешнее было открыто взору его и все мерилось отсутствием или наличием еды, воды, плодородной земли и собственности. О, народ мой, сколько еще предстоит пройти тебе, чтобы из сотен тысяч, идущих по пустыне, хоть один прозрел и увидел все богатство мира духовного, что Светом полнится и Любовью!
Вместе с тем, что я узнавал о мире духа, Господь открывал мне много и обо мне самом, и я видел себя в другом обличье, в других землях, с другим народом, хоть это было все то же мое исстрадавшееся племя. Я знал очень много секретов, ибо природа открывала мне тайны свои, доверяя бескорыстным рукам целебные свойства камней и растений. Я знал, как и где искать воду, когда остановиться, чтобы переждать песчаную бурю, как, следуя Луне и Солнцу, исчислить время. Я знал, где лежат плодородные земли, но не мог идти туда сразу, ибо Господь запретил мне вести народ к ним, желая испытать его и посмотреть, в ком вера окажется сильнее жажды благополучия. Сила моя росла, дух креп, мир Божий открывался все шире, и я уже спокойно входил туда и предстоял в молитве перед Единым Сущим, видевшим во мне надежду и посланца Своего. Я знал имя свое, ибо оно всегда было неизменным, с того момента, как Господь послал меня в этот мир, дабы я, проходя весь путь человеком, просвещал человечество и нес ему Знание, готовя к участи более прекрасной и более достойной. И тридцать тысяч лет назад, когда мир был другим, и Знание было доступно, когда сферы еще не сомкнулись от грозного катаклизма, вызванного безумством человеческим, я свободно проходил по сферам земным и небесным, принося с благословенной планеты своей Мудрость ее. Но то, что во благо могло послужить, в недостойных руках превратилось в грозное оружие, и желающие захватить власть погубили планету, вызвав взрыв. Погибла с таким трудом взращенная жизнь, сомкнулись сферы, закрыв проходы в миры дальние, и Земля на тысячи лет изолировала себя от всей остальной Вселенной, ибо все еще несла смерть и разрушение. Мы не могли оставить ее, ибо не сама планета была виновата, а человеческие качества, в основе которых лежала жажда власти. И по сей день это живет в каждом человеке, приобретая различные формы. Власти ищет человек, желая разбогатеть, добиться успеха, возвысить себя над остальными, познать больше и поесть получше. Он утверждает свое превосходство над другими любым способом, не зная, что когда-то это погубило Землю, и вина продолжает оставаться на них, рождающихся сегодня и несущих в душе своей не раскаяние, а все то же желание поработить и властвовать. Бедная Земля, и бедное человечество! Мы, приходящие из мира духа, сражаемся за вас, за вашу жизнь, за вашу планету, рождаясь и умирая на этой грешной Земле, а вы еще сопротивляетесь нашей помощи и не только не цените нашу жертву, но и бросаетесь в поисках камней, чтобы побить тех, кто несет вам Свет и Знание.
Это открывалось мне все с большей ясностью, расширяло сознание, и я мог внутренним взором охватывать миры, проникая в их тайны и задачи и понимая, что нет мелких дел в мироздании, что все имеет значение и служит великой Гармонии. И народ мой, ставший таким крошечным на фоне открывшейся Беспредельности, тоже играл огромную роль в этой бескрайней Вселенной! Он готовился для великого дела, ибо сферы, когда-то сомкнувшиеся над Землей, изолировали ее и погубили под нависшими слоями души, что не могли силами своими пробить их и взойти в мир Высший. Только Сам Господь мог исправить содеянное человеком, но для этого сам человек должен был призвать Его, чтобы спасти тех, кто тысячи лет желал и не способен был взойти в Дом Отца своего. Яви милость и сойди на твердь эту, Вездесущий, Милосердный и Всевидящий Господь мой! Но народ был слеп и еще не знал Бога Единого, и потому я был послан, чтобы посеять знание это и дух народа избранного, в глазах Бога заслужившего право первым узреть Его, взрастить и подготовить жизнью праведной ко встрече в Иерусалиме. Народ мой ни о чем не подозревал: он добывал пищу, он роптал на лишения, он готов был броситься на меня, ибо это я лишил его рабского куска хлеба и безмятежной животной жизни в плену у фараона. Вот так Господь ведет избранников Своих, как слепых котят, ибо если бы даже я, прозревший и уважаемый народом своим, рассказал им об этом, какое бы дело им было до того, что случится через тысячи лет?

День девятый
Миллионы лет существовал человек на Земле, но еще не создал ничего из того, чтобы помогло ему и его планете. Все, что вело его вперед, было дано теми, кто, жертвуя собой, спускался на эту твердь и, находясь среди людей, достигал Божественного видения и вспоминал то, ради чего он оказался здесь. И когда память озаряла их Божественную природу, сузившуюся до пределов человеческого тела, они дарили людям Знание и Свет, несомые из миров горних. А человек бросался на них в злобе и ненависти, не прощая им их Божественности, ибо всем отличались они от людей: терпением, скромностью, любовью и желанием помогать. Все, что взрастил человек сам, — это самолюбие, чувство превосходства над другими, зависть и ложь. Люди лицемерили и гордились своим лицемерием, не желая видеть истины и смотреть правде в глаза. И если кто-то выделялся на фоне этой общей безликой и серой невежественной массы, они не могли вынести его отличий, им нужно было или сравнять его со всеми остальными, или уничтожить не только его самого, но даже память о нем. Каждый был согласен выделиться сам, но не терпел превосходства другого, пусть ему и не нужно было оно вовсе, а просто он был добрее, умнее, скромнее. Но это вызывало еще большую злобу, и они хватались за камни, чтобы под грудой их похоронить навеки того, кто был не похож на них. Люди, ведь это от гордыни и зависти! Посмотрите на себя: ведь и сейчас вы не выносите тех, кто добрее, терпеливее и кто любит больше. Они вызывают в душе вашей какое-то непонятное чувство, которое растет и неожиданно для вас выплескивается в резкие нападки или напраслину, что вдруг начинает извергаться из недр, из глубины сознания, и вы, будучи не в состоянии отреагировать на доброту и мягкость, на желание подсказать и помочь вам, обвиняете человека в гордыне, в знаниях, во лжи, в зависти, в общем, во всем том, что кипит и клокочет в вас. Как с чувствами такими пустыню пересекать? Это ведь змеи, и они пожрут вас в безлюдных и безводных просторах. Это не ваша истинная сущность не может лаской ответить на ласку, а взращенная вами мерзость бросается на добрых и ни в чем не повинных и в конце концов бросится и на вас, ибо когда не останется вокруг никого, чем ей питаться?
Я тысячи лет ходил по этой планете и наблюдал одно и то же: злость и зависть, ложь и лицемерие разрастались буйным цветом и, как грибная плесень, покрывали землю. Мы сеяли Любовь и Знание, но их хрупкие ростки были так одиноки и беззащитны среди пустыни! Бессмысленно было сажать их вновь и вновь — они должны начать размножаться сами, завоевывая пространства и красотой своей не давая возможности расти на возделанной почве этой плесени. Место ей — в пустыне, которая тоже когда-нибудь станет прекрасным Садом.
Почему ты злишься больше, если кто-то добрее тебя и любовью отвечает на ненависть? Ты замечал, что готов простить другому знания, но не можешь простить его тихой скромности и любви? Я объясню тебе природу этого странного явления, но и ты, в свою очередь, найди способы борьбы с ним. Все дело в том, что знания делятся на Божественные и человеческие. Божественное Знание Светоносно и несет Любовь. Это Мудрость других миров, не похожих на земной, в которых властвует Красота. Человеческие знания возникли от крох, с Божественных столов упавших и подобранных теми, кто не в состоянии растить в себе высшее сознание, но, пользуясь найденным, начинает строить свои собственные представления о мире, до которого он не может добраться. Он объясняет, трактует и доводит до сведения других людей, каков тот, светоносный, мир, который он познаёт с помощью своего развившегося до определенного уровня сознания, и поскольку то большинство, что слушает его, развило свое сознание приблизительно до такого же уровня, то им близки и понятны его объяснения. Поскольку разница между этими людьми чрезвычайно мала, то они прощают ему его знания и готовы признать его превосходство, восхищаясь и его умом, и его остальными качествами, совершенно ему не свойственными, но приписываемыми ему благожелательной публикой. Это те знания, что переписываются из книги в книгу и из века в век, искажаясь, доходят до современных людей, которые точно так же приходят в восторг от прочитанного, не удосужившись открыть другие книги и в них прочитать то же самое, изложенное словами другого автора.
Совершенно иное дело со Знанием Божественным. Оно всегда замешано на Любви и настолько многогранно, что каждый найдет в нем то, что сможет понять своим развившимся сознанием. Оно несет человеку Любовь и всегда расширяет горизонты его видения и представления о мире. Оно величественно и грандиозно. Оно прекрасно и беспредельно и, естественно, захватывает дух и воображение. Человек не справляется с открывающимися просторами,
начинает злиться и предпочитает не думать, ибо сознание его отрывается от Земли и улетает к звездам.. Зачем ему такое Знание, от которого кружится голова и что не вмещается в его мозг и сердце? И человек идет к тому, кто подобрал упавшие крохи и тщится своим человеческим умишком трактовать Свет, ставя человека этого на пьедестал и не понимая, что остановился сам и остановил того, кто, раздуваясь от похвал, еще с большим усердием переписывает все одно и то же. Тот, кто говорит о Свете и Любви, становится врагом — ведь он говорит абстрактные истины, не выводит формул и не чертит схем. Из него льется Божественная Мудрость, а она недоступна и непонятна, ибо огромна разница между человеческим и Божественным сознанием, а человеку хочется, чтобы никто не превосходил его, чтобы все были одинаковы или приблизительно равны, чтобы не было рядом тех, кто сильно бы отличался от остальных. Он не прощает непонятных ему, он ненавидит любящих его, он уничтожает дающих истинное Знание. Бедное человечество!
Я знал, что такое просвещать людей. Я помнил о тысячах книг, написанных мною, и снова писал, чтобы уже по-другому, другим языком поведать бытие человечества, известное мне от самого сотворения мира. Я не заглядывал в древние рукописи, ибо я помнил, мое сердце знало, я мог духом проникать в те зоны, когда мир только создавался, имея другие формы и очертания. Тогда творилось пространство и время, и я принимал в этом самое деятельное участие, создавая сферы забвения, дабы скрыть грех Софии, Сестры моей, и тем самым разделить с ней участь ее звездную, вынужденной во искупление ошибки своей воплощаться на Земле. Ты — дух мой, проникающий в меня, чтобы сотворить единую сущность, зовущуюся Премудростью Божией, и мы, разделенные на этой планете, там, в мире Единого Сущего, являем одно — Его лик.

День десятый
Народ мой! Не страшитесь пустыни! Она страшна, но не тем, кто решил пересечь ее, она грозна, но не тем, кто идет с несломимым упорством, она коварна, но не для тех, кто растит в себе Любовь. Все отступит перед великим Милосердием и Любовью, наполняющими сердце ваше, ибо как бы и в чем бы ни пытались обвинить вас, они будут всегда останавливаться перед этой могучей силой. Они, пытаясь укусить, оклеветать, навредить, в конечном итоге обернут все против себя. Человек, исполненный Любовью и не думающий о себе, ясно виден каждому, но если другие переполнены злобой и ненавистью, корыстью и жадностью, то они и его будут обвинять в том, все меря по себе, по своим мыслям и желаниям. И тем нелепее смотрятся их обвинения, тем гадливее — поступки, тем ужаснее — творимое ими зло против всех людей, ибо они засевают пространство ядовитыми семенами, и жить среди них — вам. Не позволяйте им делать этого, не отстраняйтесь, бейте по руке, творящей беззаконие, ибо великая Любовь, наполняющая вас, заставит подумать вас о мире, уродуемом их ненавистью и злобой. Почему любящий, милосердный, скромный должен молча наблюдать за этими хищниками, наводнившими мир, и сносить все их поругания? Откуда пошла эта мнимая и неправильная кротость и безысходность? От неправильного понимания законов воздаяния и жертвы. В них великая сила таится, и речь вовсе не идет о том, чтобы ты на удар ответил побоями. Великая Любовь проявляется в том, чтобы они не посмели руку на тебя поднять, а поднявши, опустили бы ее на собственную голову. И за мной гнались, и меня искали, но не посмели тронуть, ибо я был защищен той грозной мощью огня, что уже пылал внутри меня, делая из немощного старца великого пророка. И если бы в этот миг Богу нужно было, чтобы вышел я к ним, и они побили меня, я бы сделал это, чтобы они торжествовали свою мнимую победу. Да разве можно победой назвать то, что они бы потом искупали тысячи лет, воплощаясь рядом со мной и каждый раз занося камень, чтобы или опустить его, или бросить? И только тот, кто сумеет решить этот вопрос, даже близко не подойдет больше к любому оружию, дабы не обратить его во вред людям. Вот так закон воздаяния заставляет платить ослушавшихся и оступившихся. И в этом — великое милосердие жизни, ибо не она карает, а ты сам на себе испытываешь то, что пытался сделать другим, и учишься на собственных ошибках.
Никогда Господь не говорил о терпеливом отношении ко злу и о молчаливом пособничестве злодеям и тиранам. Ведь так можно, прикрываясь Любовью и Милосердием, прятать собственную трусость. Сила в том, чтобы открыто выступать против зла, но выбирать для этого правильное время. Сила в том, чтобы не молчать на сыплющиеся обвинения, а, собрав их, в нужное время обратить против хулителей твоих. И великая мудрость заключена в том, чтобы не бездумно бросаться на врагов, теряя способность к рассуждениям из-за вспыхнувшей ярости, а выслушать их и сделать выводы для себя, и только потом, в нужный для тебя момент и совсем неожиданный для врагов, выступить в защиту Истины, но не себя. Не себя защищай, а Правду, не за себя стой, а за Истину, в бой иди не за себя, а за Любовь.
В том мире, что открыт взору моему, не существует никакого оружия, за исключением собственной мысли, и там можно сражения с силами хаоса вести мыслью, что представляет собой огромной мощи луч Света, испепеляющий то, что Свету не принадлежит. И когда Господь наш говорит об ударе за удар, то Он говорит о мире, где посланной в тебя мысли разрушения и злобы будет поставлена заслоном мысль Света, которая, явившись щитом, обратит мысль посланную против ненавистника Света, вернувшись к нанесшему удар. Итак, я вновь повторяю: око за око, и зуб за зуб! Озарите сердца ваши Любовью, и пусть она станет самым мощным оружием и щитом для вас. Пусть Свет сердца вашего озарит пустыню и покроется она Садом Единого Сущего! Да будет так!

САД В ПУСТЫНЕ

День одиннадцатый
Мы долго ходили по пустыне, и Господь сказал: «Я дам вам все, и земли плодородные будут у вас, но вы должны выполнять Законы Мои». Народ мой ждал, когда сбудется реченное, и старался исполнять Законы, но украдкой, скрываясь от взора других, немножко делал по-своему. «Главное, что в целом — правильно, и люди видят рвение и следование Указам». Не это — главное, ибо Господь ви,-дит совсем не то, что человек, и то, что вы можете скрыть от глаз другого, перед Всевидящим Оком расстилается во всей красе или безобразии. Зрение человека устроено так, что он видит прямо перед собой и немного из того, что сбоку. Остальное он чувствует, предполагает, и этот орган находится у него в сердце. Господь видит то, что впереди и сзади, справа и слева, прошлое и будущее, а также всю глубину мыслей человеческих и даже лежащее за мыслями — помыслы. Что же можно скрыть от Него? Он не наблюдает за действиями твоими, ибо они уже — результат мыслей, а знает, когда только легкие мысли забрезжили в глубине сознания твоего, еще не обретя формы. Они еще даже не идеи, а только туманными сгустками проскакивают в сознании, не оформившись ни в какие представления. Ты еще не знаешь, что вечером не пойдешь туда, куда обещал, а Господь знает — видит, что ты нарушишь данное слово. Ты еще не знаешь, что не дашь соседу просимое, а Господь знает и видит, что жадность возобладает над жалостью. Ты еще не знаешь, что не бросишься защищать несправедливо обиженного, а Господь знает и
видит, что ст