Тактика осадных операций русских войск в годы Северной войны // Военно-исторический журнал. 2010. № 1. С. 3-8.

Славнитский Н. Р.

Прежде чем говорить об осадных операциях, осуществлявшихся русской армией, следует сказать несколько слов о тактических принципах того времени, которые сформировались, главным образом, в ходе франко-нидерландских войн 1670-х годов. Именно там, при осаде Маастрихта в 1673 г., французский инженер С. Вобан (1633-1707) впервые применил метод постепенной атаки. В дальнейшем эти принципы были усовершенствованы и успешно применялись вплоть до начала XX века. Следует отметить, что многое из того, что было им высказано, уже применялось на практике и другими инженерами. Вобан же оказался единственным, кто систематизировал все наработанные идеи того времени, и изложил их в совокупности со своими собственными мыслями в теоретическом труде. Поэтому и появился термин «осада Вобана».

Что же представляли собой новые принципы? В первую очередь, следует сказать, что постепенная атака предусматривала методичное приближение атакующих к стенам осажденной крепости при помощи апрошей (подступов) – широких ходов сообщения, которые велись «зигзагами» (для защиты от продольного огня). Такая система позволяла приблизиться на близкое расстояние к стенам с минимальными потерями.

Основной мыслью, высказанной С. Вобаном, было сосредоточение артиллерийских орудий не по всему фронту атаки, а против наиболее уязвимых участков обороны противника для нанесения здесь массированного удара. Предлагалась установка одной «генеральной батареи» (или «брешь-батареи), а также одной-двух вспомогательных батарей. Кроме того, первоначально артиллерийский огонь следовало направлять не на разрушение укреплений, а на подавление артиллерии обороняющегося, а уже после этого приступать к разрушению стен крепости. Еще одним важным новшеством стало применение мортир – орудий для навесной стрельбы, при которой снаряды (бомбы) перелетали через стены укреплений и разрушали внутренние постройки. В связи с возросшей ролью артиллерии были унифицированы калибры пушек (для осад С. Вобан рекомендовал использовать пушки 24-фунтового калибра[1]).

Первой осадной операцией русских войск в Северной войне является осада Нарвы в 1700 г., которая, как известно, закончилась неудачей. Мы не будем здесь останавливаться на причинах поражения русских войск в полевом сражении, важно отметить, что сама осадная операция оказалась безуспешной: артиллерийский обстрел крепости продолжался две недели – ровно столько, на сколько хватило пороха, ядер и бомб, и результаты его оказались ничтожными. Причиной этого являлось неподготовленность артиллерии. По меткому замечанию В.Ф. Ратча и А.А. Нилуса, «здесь отразился весь хаос, существовавший в русской артиллерии... тут были орудия всех времен и всех калибров»[2]. Кроме того, большинство орудий устарело: среди них находились две пищали - «Лев» и «Медведь», отлитые в 1590 г. Помимо этих орудий имелись: пищали «Свисток» (40-фунтовая), «Скорпия» (28-фунтовая), «Соловей» (22-фунтовая), «Ракомышская» (20-фунтовая), «Барс» (17-фунтовая), «Соловей» (15-фунтовая), «Грановитая» (15-фунтовая), 10 пушек «ломовых» (20- и 28-фунтового калибра), 11 пушек от 24- до 18-фунтового калибра, 16 «голланок» 10-фунтовых, 17 пищалей 6-фунтовых.[3] Что касается мортир, сделанных в 1700 году, то мы не знаем, в какой степени они соответствовали требованиям времени. При этом следует иметь в виду, что это был уже не первый опыт осады крепости Петром I, но под Азовом, по указанию В.Ф. Ратча, орудия были одинакового (24-фунтового) калибра[4].

В данном случае причиной такого разнообразия калибров стало то, что орудия под Нарву доставляли в два этапа из трех городов: из Москвы было взято 118 орудий (в том числе 61 мортира, 7 гаубиц и 50 3-фунтовых пушек), а позже, когда осадный корпус уже находился под стенами Нарвы, туда были подвезены пищали и пушки из Новгорода и Пскова. Именно тогда и появились упомянутые старые орудия[5]. Таким образом, причиной «хаоса» стало то, что русское командование, в первую очередь, генерал-фельдцейхместер Александр Арчилович (имеретинский царевич, изучавший артиллерийское дело за границей в числе волонтеров, находившихся в 1697-1698 гг. в составе «Великого посольства и назначенный на пост руководителя артиллерии незадолго до начала войны).

Другой, не менее важной причиной неудачи, на наш взгляд, стало то, что против Нарвы и Ивангорода было сооружено 7 батарей[6], а это, естественно, привело к распылению сил. В результате артиллерийский обстрел оказался безрезультатным. Тут хотелось бы отметить один интересный момент – осадными работами и установкой орудий на батареи руководил саксонский инженер Л.Н. Алларт (Галларт), перешедший на русскую службу в 1700 г. и получивший чин генерала. Это позволяет высказать предположение, что в то время мысль С. Вобана о массированном и сосредоточенном обстреле укреплений еще не была внедрена повсеместно.

Анализируя первую осаду Нарвы, следует отметить ряд важных фактов: во-первых, русские войска (как и при всех последующих атаках) не использовали мины, а для производства брешей в крепостных стенах применяли пушки, что, несомненно, являлось следствием новых веяний тактики борьбы за крепость, основанных на теориях С. Вобана. Кроме того, именно под Нарвой в 1700 г. русские артиллеристы впервые стали применять массовый навесной огонь из мортир (надо сказать, что именно в этом добились некоторых успехов).

После поражения под Нарвой российской армии потребовалось некоторое время, и перейти к дальнейшим наступательным операциям удалось лишь летом 1702 г., когда была осаждены укрепления Нотебурга (Орешка).

Правда, подготовка к осаде началась еще осенью 1701 г., когда генерал-майор Я.В. Брюс получил указание царя «сделать сани под 6- и 3-фунтовые пушки... також на 12 мортиров...»[7]. Надо сказать, что теперь был учтен опыт нарвской неудачи, когда орудия и снаряды подвозились по частям. Теперь все необходимое для осады сначала доставили в Ладогу, ставшую опорным пунктом экспедиции. Зимой там было приготовлено 10 мортир и 4500 бомб к ним, то есть по 450 выстрелов на каждое орудие[8]. В июне 1702 г. начался новый этап подготовки к походу, при этом использовались припасы, заготовленные зимой. Я.В. Брюс обратился к царю за уточнениями: «к тем ли 10 мортирам две в прибавку или вновь 12 к посылке изготовить?», на что получил ответ: приготовить две мортиры[9]. Параллельно с Я.В. Брюсом подготовкой артиллерии к походу, по-видимому, занимался А.А. Виниус, сообщивший Петру I 20 июля, что в Новгороде готовы к отпуску в Ладогу 41 пушка, более 56 000 ядер к ним, лопаток и заступов до 16 000, кирок до 15000, пороху из Москвы 28 000 пуд[10]. Уже 27 июля Я.В. Брюс начал отправлять к Нотебургу осадную артиллерию, в тот день было послано 27 пушек (12-фунтовых - 12 и 18-фунтовых - 15)[11]. Эта тщательность при подготовке принесла свои плоды – и орудий, и снарядов оказалось в достатке.

Надо сказать, что эту крепость из-за ее расположения на острове всегда осаждали по одним и тем же тактическим принципам, поскольку артиллерийские орудия можно было разместить, по сути дела, только в одном месте – против северного фронта укреплений. На другой стороне Невы была установлена одна батарея (6 пушек и 3 мортиры)[12], однако обстрел с нее не мог причинить серьезного вреда укреплений, причем она оказалась напротив самой укрепленной части острова. Скорее всего, орудия этой батареи должны были препятствовать сбору войск гарнизона в том случае, если бы они решили осуществить вылазку.

1 октября начался артиллерийский обстрел Нотебурга, продолжавшийся беспрерывно десять дней (пока запалы у большинства орудий не разгорелись, и стрелять из них стало невозможно)[13]. За это время было выпущено 10 725 зарядов, в том числе 2581 бомба (3-пудовые) и 8144 ядра (18-фунтовых – 3794, 12-фунтовых – 3850, 6-фунтовых – 500), а также 4471 ручная граната; при этом был потрачен 4371 пуд пороха[14]. Основной удар был направлен на Церковную и Келарскую башни и стену между ними. Здесь было сделано три пролома, но они были в верхней части стены, что сильно затрудняло успех атаки[15]. Более удачной была стрельба из мортирных батарей: при помощи навесной стрельбы удалось вызвать в городе два сильных пожара (6 и 11 октября)[16]. В целом, Петр I остался доволен действиями артиллерии, отмечая в письме к А.А. Виниусу, что она «зело чудесно дело свое исправила»[17]. Однако крепость, как уже указывалось, располагалась на острове, поэтому ее пришлось брать штурмом (это единственный случай штурма укреплений при помощи лестниц в годы Северной войны), и он оказался успешным, несмотря на то, что шведский гарнизон мужественно защищался.

Весной следующего года русские войска подошли к стенам Ниеншанца. Принципы подготовки были такими же, что и в прошлом году, только теперь базой для похода, куда предварительно были доставлены все артиллерийские орудия и боеприпасы, стал взятый Нотебург, переименованный Петром I в Шлиссельбург. 26 апреля против укреплений Ниеншанца было сосредоточено 20 пушек и 12 мортир, однако каким образом они были расставлены и сколько было батарей, нам, к сожалению, неизвестно. Но надо иметь в виду, что пушки практически не были задействованы при обстреле, начавшемся вечером 30 апреля, а вот из мортир продолжали стрелять и после наступления темноты (за ночь было выпушено 700 бомб[18]). Эта бомбардировка вынудила шведский гарнизон сдаться, после чего Ниншанц был переименован в Шлотбург.

Затем русские войска продолжили движение по направлению к Прибалтике: еще 11 апреля 1703 г. (то есть до взятия Ниеншанца) Петр I приказал «послать изо Пскова в свейскую землю к городу Ямам для взятья и осады той крепости генерала маеора Фон Вердена да генерала квартермистра Аргамакова». Осадный корпус состоял из одного драгунского и 13 пехотных полков (всего 9820 человек) при 23 полковых пушках, 9 гаубицах и 5 мортирах (к ним ядер и бомб по 100 выстрелов)[19]. Надо сказать, что особых сложностей при осаде этой крепости русские не испытывали: 6 мая отряд под командованием генерал-майора Н.Г. фон Вердена подошел к Ямам, 12 числа были готовы батареи, с которых был открыт огонь из мортир, длившийся двое суток, и бомбардировка вынудила шведский гарнизон сдаться.

Кроме того, сразу после взятия Ниеншанца отряд под командованием генерал-фельдмаршала Б.П. Шереметева двинулся к Копорью. около 2000 человек конницы и 4 пехотных полка при 5 пушках[20], но позже отряд был усилен, в частности, подвезли мортиры, задействованные при осаде Ям, с ними прибыли бомбардиры и пушкари[21]) двинулись к Копорью, к которому подошли 23 числа. 26 мая приступили к обстрелу крепости. В ходе него по городу было выпущено 500 бомб[22]. Это вынудило копорского коменданта Опалева (брата ниеншанцкого коменданта) сдаться 27 мая. Правда, в исторической литературе порой пишут о том, что Копорье (как и Ниеншанц) было взято после упорного штурма, однако это не подтверждается источниками и не соответствует истине.

В результате взятия указанных выше крепостей в ходе кампании 1703 года территория Ингрии (земля «отчич и дедич») оказалась под властью Петра I, и основные цели Северной войны оказались выполнены. Говорить что-либо о развитии тактики осадных операций в этом году довольно трудно, поскольку, как уже было отмечено, три крепости сдались после бомбардировок из мортир, и практически не подвергались обстрелу из пушек. Но пушечные батареи против них сооружались, и у нас есть некоторые основания говорить о том, что в том году были впервые опробованы новые принципы расстановки пушек (подробнее об этом будет сказано ниже).

В следующем году русские войска осаждали уже две крепости одновременно. Сложилось так, что обе осады, по разным причинам, были проведены в два этапа. К стенам Дерпта (Тарту) был отправлен корпус под командованием Б.П. Шереметева. Но план похода к Дерпту весной 1704 г. оказался под угрозой срыва: 23 марта Петр I писал Шереметеву, что может быть ему нужно будет двигаться в Польшу. Это пока было приказано держать в тайне, но готовиться[23]. Спустя месяц, 30 апреля, он все-таки приказал фельдмаршалу с пехотой выступать к Дерпту, а к литовской границе отправить один драгунский полк «во обнадеживание Литвы» (этот полк должен был выступать в качестве авангарда основных сил фельдмаршала, чтобы создать видимость подготовки похода в Польшу)[24]. Видимо, весной царь думал об оказании помощи союзникам, правда, не исключено, что это была просто демонстрация главного удара. 20 и 25 мая Петр I подтвердил приказание двигаться к Дерпту, недоумевая, почему Б.П. Шереметев мешкает (о походе в Польшу речи уже не шло)[25].

Дерптская крепость была гораздо более мощной, нежели тех, что были взяты в предыдущем году. Ее ограда в тот период была двойной. Внутренняя часть ограды состояла из старинной каменной стены с башнями. Наружная стена состояла из бастионных фронтов с двойными фланками и с прикрытым путем[*], обращенным к местности, удобной для ведения атаки; из реданных фронтов со рвом, но без прикрытого пути, обращенных к болотистой местности, и из реданных фронтов без рва, обращенных к реке[26]. Гарнизон крепости состоял из 5000 человек, на вооружении которых находилось 84 пушки, 18 мортир, 6 гаубиц и 16 дробовиков[27].

Б.П. Шереметев с корпусом, в составе которого насчитывалось 22 000 человек, прибыл к крепости 9 июня[28]. Артиллерия осадного корпуса насчитывала 46 орудий: 24 пушек (в том числе 10 18-фунтовых, 12 12-фунтовых и 2 6-фунтовых), 15 мортир (10 3-пудовых и 5 1-пудовых) и 7 гаубиц (3 пудовых и 4 полпудовых)[29].

Однако на первом этапе осада велась, по мнению Петра I, довольно вяло. В частности, в письме А.Д. Меншикову по прибытии к Дерпту, он отмечал: «...здесь обрели людей мы в добром порядке, но кроме дела: ибо двои апроши с батареями принуждены бросить за их неудобством, третью переделать и просто сказать: кроме заречной батареи и балковых шанец (которые недавно пред приездом нашим зачаты), все негодно... Зело жаль, что уже 2000 бомб выметаны беспутно...»[30]. Из этого документа становится ясно, что уже в это время и Петру I, и Б.П. Шереметеву были хорошо известны принципы «новой» тактики осады, когда одна «брешь-батарея» сооружается против наиболее слабого участка обороны укреплений, при поддержке одной-двух вспомогательных батарей. Исходя из этого, можно предположить, что эти принципы были уже отработаны на практике в ходе операций 1703 г.

Здесь, следует отметить, что по мнению Х.Э. Палли медлительность осадных работ объяснялась тем, что русский осадный корпус подошел к шведской крепости в период весеннего половодья[31]. Как бы то ни было, с приездом царя действия артиллерии заметно активизировались, и на пятый день после его прибытия пушки были установлены на новые батареи против наиболее слабого участка обороны города (о которых Петр I писал А.Д. Меншикову) и начался интенсивный обстрел крепостных стен, в результате которого в стенах было сделано три пролома. Однако взята крепость, при признанию самого Петра, «нечаемым случаем»: небольшой отряд был послан занять палисады перед Русскими воротами, шведы попытались вытеснить его оттуда. Разгорелась стычка, в ходе которой с обеих сторон несколько раз посылались подкрепления; в результате чего она переросла в крупное столкновение. После упорного боя русские одержали верх и ворвались в крепость, после чего неприятель стал бить «шамад»[32].

Что же касается осады Нарвы, то здесь сложилась несколько иная ситуация. Дело в том, что первоначально предполагалось, что осадный корпус во главе с царем будет осаждать Кексгольм, причем войско, судя по письму Ф.А. Головина Г.Ф. Долгорукову[33], уже выступило в поход. Под Нарву был послан небольшой отряд под командованием П.М. Апраксина, перед которым была поставлена задача не допустить подвоза провианта к городу (причем еще в марте он начал высылать из Ямбурга разведывательные партии под Нарву[34]). Однако после того, как к водным путем Нарве прибыли подкрепления, русское командование решило изменить направление главного удара, и из Шлиссельбурга войско пошло к Нарве, куда прибыло 30 мая.[35] Но к осаде оказались не готовы: не было осадной артиллерии, поэтому на первых порах пришлось ограничиться блокадой[36]. Еще 29 мая Петр приказал псковскому обер-коменданту К.А. Нарышкину прислать из Пскова 12 пушек, в том числе 12-фунтовых – 7 и 8-фунтовых – 5.[37] К.А. Нарышкин позже писал, что под Нарву из Пскова было взято 12 пушек «больших чугунных».[38] 10 июля была доставлена артиллерия из Санкт-Петербурга[39], а чуть позже – из Шлиссельбурга. 30 июля прибыли также последние пехотные полки, после чего начался артиллерийский обстрел крепости, причем стрельба из пушек велась целенаправленно: одна батарея была установлена против бастиона «Гонор», а другая – на ивангородской стороне против бастиона «Виктория». Одновременно работали и мортиры, причем они не умолкали и по ночам[40]. Всего в ходе обстрела, продолжавшегося 10 дней, было истрачено 12 358 ядер (из них 24-фунтовых - 6098, 18-фунтовых - 5514, 12-фунтовых - 376, 3-фунтовых - 370, то есть в основном были задействованы 24-х и 18-фунтовые пушки) и 5714 бомб (9-пудовых - 648, 3-пудовых - 5051, 1-пудовых - 15)[41]. Здесь мы видим уже четкое следование принципам, сформулированным С. Вобаном. И такая тактика принесла результаты: с бастиона «Гонор» обвалился фас, а с ним земляной бруствер, в результате чего весь ров оказался засыпан и доступ к бастиону оказался свободным. В то же время на бастионе «Виктория» были сделаны две бреши; затем в том направлении установлено несколько мортир, из которых стали метать бомбы на фланки бастиона, в результате чего фланки были разорены до основания, а из стоявших на них 70 пушек годной осталась лишь одна[42].

Таким образом, артиллерия свое дело сделала. Коменданту несколько раз предлагали сдаться, но он отвечал отказом, поэтому было решено брать крепость штурмом; состоявшимся 9 августа, когда 4 колонны русских войск под командованием генералов И.И. Чамберса, Н.Г. фон Вердена, А.В. Шарфа и А.А. Шенбека, двинулись на стены. Еще накануне против бастиона «Виктория» была сделана батарея, на которую поставили 4 пушки, поддерживавшие приступ[43]. Штурм укреплений, хотя и отличался упорством, но продолжался всего 45 минут, так как в результате стрельбы по стенам сопротивление защитников крепости было уже бесполезным. В итоге «Нарву, которая четыре года нарывала, ныне... прорвало...»[44].

В следующем году русскими войсками были взяты две небольшие крепости в Курляндии – Митава и Бауск, но данные операции трудно назвать осадами, так как крепости сдавались практически сразу после подступа войск. Осенью 1706 г. Петром I была предпринята попытка захватить Выборг, но она кончилась неудачей, так как по осенним дорогам не удалось доставить к крепости осадную артиллерию, кроме того, выяснилась необходимость блокады выборгских укреплений со стороны моря (то есть в этом случае были допущены организационные просчеты). В последующие годы на этой территории русским войскам пришлось вести, главным образом, оборонительные операции (правда, при этом кавалерийские отряды нередко совершали рейды в тыл неприятеля). Кроме того, в начале 1708 г., при рассмотрении плана военной кампании, не исключалась возможность новой осады Выборга, но только в том случае, если войско шведского короля Карла XII будет действовать на территории Речи Посполитой[45]. Этого, как известно, не произошло, и дальнейшие планы осадных операций пришлось отложить до отражения нашествия шведских войск.

Лишь после победы под Полтавой было принято решение перейти к дальнейшим наступательным операциям на северо-западе. Уже осенью 1709 г. была осаждена Рига, а 22 марта 1710 г. корпус под командованием генерал-адмирала Ф.М. Апраксина выступил в поход под Выборг. Эти две осадные операции примечательны в первую очередь тем, что они на сей раз сознательно осуществлялись в два этапа: первоначально блокада небольшими силами, а в дальнейшем доставка осадной артиллерии второй, более интенсивный период осады. Надо сказать, что обложение крепости перед осадой небольшим отрядом было разработано уже упоминавшимся С. Вобаном, но он предлагал для этой цели использовать лишь отряд кавалерии в 5000 всадников[46]. Петр I же пошел дальше, и «обложение» осуществлялось довольно крупными отрядами, фактически начинавшими осадные работы.

Осада Выборга, завершившаяся первой, интересна также тем, что в ней принял участие и флот. Как уже отмечалось, в конце марта корпус под командованием Ф.М. Апраксина с 12 пушками 12-фунтового калибра подошел к Выборгу по льду Финского залива и приступил к осадным работам (однако две пушки уже в первые дни пришли в негодность). Батареи были установлены с двух сторон, но из-за незначительного количества пушек стрельба из них была малоэффективной. А вот навесной огонь из мортир уже на этом этапе нанес серьезный урон выборгским постройкам и живой силе противника (во время бомбардировок жители прятались в погреба, а солдаты, по словам перебежчиков, оставались на валах, опасаясь приступа со стороны атакующих).

В первых числах мая к крепости прибыли корабли, на которых была доставлена осадная артиллерия, установленная на батареях с двух сторон. Надо сказать, что поход флота к Выборгу оказался очень тяжелым, ибо море еще окончательно не очистилось от льда; и его пришлось ломать, «втягивая маленькую пушку на бугшприт и затем роняя ее на льдины»[47]. Большинство провиантских судов ветром и льдами отнесло в море, и их с трудом удалось спасти[48]. 2 мая Петр даже приказал Л. Думашеву срочно собрать подводы «с ближних мест к Питербурху» и на них отправить хлеб под Выборг[49], но 9 мая этот приказ был отменен, так как флот все-таки прорвался к Выборгу[50], причем у осаждающих к тому моменту провианту оставалось лишь на три дня[51], хотя в письме Т.Н. Стрешневу 3 мая Ф.М. Апраксин писал, что у него все благополучно.[52] Но надо отметить, что так он писал в течение всего периода осады, а в письме Н.И. Репнину от 26 апреля даже отмечал, что «неприятель от нас приходит во всеконечную тесноту»[53], а его донесения к царю были очень тревожные, поскольку в осадном корпусе уже сказывался недостаток в провианте, а никаких ощутимых успехов добиться не удалось.

Сразу по прибытии Петр I осмотрел укрепления Выборга и составил «Инструкцию по подготовке к штурму Выборга»[54]. В ней предписывалось сделать 2 батареи (первая – на 40 пушек, вторая – на 20) и 3 кетеля (один на 8 мортир, на двух других – по 5), то есть против крепости было сосредоточено 60 пушек и 18 мортир. Также было приказано поставить 140 гантмортир (легкие мортиры), в задачу которых входило мешать по ночам устранять повреждения, а также во время штурма сгонять людей со стен. При этом царь отметил, что в запасе остается 20 пушек, 10 мортир и 50 гантмортир. Таким образом, в распоряжении Ф.М. Апраксина находилось 80 пушек, 18 мортир и 190 мортирцев; но при обстреле крепости были задействованы не все орудия. Кроме того, царь предлагал во время штурма использовать брандеры со стороны моря, однако этого не потребовалось.

1 июня начался обстрел укреплений и бомбардировка, продолжавшиеся до 6 июня, в результате чего «сделался великий брешь, что по сдаче города два батальона на нем строем стали»[55]. За эти 6 дней по крепости было сделано 2975 выстрелов из мортир и 1539 – из пушек. Шведы ответили 7464 выстрелами из пушек и 394 – из мортир. Это вынудило шведский гарнизон сдаться, не дожидаясь штурма.

Под Ригой два этапа осады также планировались с самого начала, так она была началась осенью, а с наступлением холодов основная часть осадного корпуса была отведена на зимние квартиры. При этом всю зиму под стенами крепости осуществлялась бомбардировка (за первый период осады (с 14 ноября по 17 марта) русская артиллерия сделала 2543 выстрела (1125 из мортир и 1418 из пушек), а шведская - 2113 (1187 бомб и 926 ядер)[56]), а в Москве шла подготовка пушек для деятельной осады (под Ригой планировалось сосредоточить 162 орудия[57], но этот план не был выполнен). При этом в ход осадной операции вмешались непредвиденные обстоятельства, так как весной в Лифляндии началась «моровое поветрие», от которой, кстати говоря, пострадали и гарнизоны осажденных в 1710 г. крепостей. Эпидемия вынудила русские войска отложить «формальную атаку» и ограничиться блокадой. Кроме того, Петр I после взятия Выборга понимал, что взятие Риги – лишь дело времени и поэтому отдал приказание «апрошами к крепости не приближаться (но только утеснять бомбардированьем)» и беречь людей, что было, по мнению царя, в тот момент главной задачей.[58] 31 мая были захвачены форштадты, в них было установлено 14 мортир, из которых 14 июня был открыт огонь[59]. В первые пять дней в Ригу было выпущено 1723 бомбы[60], а всего с 14 по 26 июня было выпущено, по ведомости, составленной Я.В. Брюсом 26 июня, 3257 бомб[61]. Эта интенсивная бомбардировка вынудила рижский гарнизон сдаться. Уже 7 июля Б. П. Шереметев приказал Я.В. Брюсу отправить к генерал-майору Буку (который должен был осаждать укрепления Динаминда) 2 полевых мортиры и 3 пушки 8-фунтовые[62]. Количество орудий было небольшим, но их хватило – 8 августа Динамюнд сдался.

Сразу после сдачи Выборга генерал-майор Р.В. Брюс получил приказание идти осаждать Кексгольм (древняя русская крепость Корела, совр. Приозерск) с тремя драгунскими и двумя пехотными полками; куда он отправился 30 июня 1710 г.[63] Как видим, здесь силы осаждавших также были невелики, и первоочередной задачей Романа Вилимовича стала блокада крепости. Настоящая осада крепости началась лишь в августе, когда из Шлиссельбурга привезли осадную артиллерию, состоявшую из 25 чугунных пушек (24-фунтовых – 5, 18-фунтовых – 14, 12-фунтовых – 6), 5 мортир (3-пудовых – 3, 2-пудовая – 1, пудовая – 1) и одной гаубицы, то есть 31 орудия[64]. 7 августа началась бомбардировка, продолжавшаяся до 2 сентября, когда комендант выслал барабанщика, и 8 числа Кексгольм сдался русским войскам.

14 августа сдался Пернов (Пярну), куда был отправлен генерал-лейтенант Р.Х. Боур, которому фельдмаршал приказал выдать 7 пушек (три 12-фунтовые и четыре 8-фунтовые). Но мы не знаем, были ли они задействованы: Ю. Юль писал, что у Р.Х. Боура было всего несколько драгунских полков[65], а Петр I отмечал, что Пернов взят бескровно[66]. Не исключено, что там дело обошлось вообще без пушечных выстрелов.

Подготовка к походу под стены Ревеля (Таллина) также началась почти сразу после взятия Риги. 26 июля Петр приказал Я.В. Брюсу отправить к Ревелю всю артиллерию, которая завезена к Риге[67]. А 1 августа Б.П. Шереметеву был послан указ отправить туда 4 драгунских полка, чтобы те не дали возможности свозить хлеб в город (приближалось время жатвы)[68]. Командовать этими полками было поручено полковнику В.Н. Зотову, а после взятия Пернова к нему присоединился корпус Р.Х. Боура[69]. Тем временем Я.В. Брюс сообщил А.Д. Меншикову, что у него нет лошадей под осадную артиллерию, а волов всего 400. Попытки собрать лошадей в Лифляндии и Курляндии ни к чему не привели: обе этих области были опустошены мором[70]. В результате 10 сентября Петр приказал отправить к Ревелю «пушек 10 или 12 18-фунтовых и 5 мортир 3-пудовых»[71]. Но, скорее всего, и это не было сделано: 12 октября А.Д. Меншиков написал Я.В. Брюсу, что артиллерию никуда отправлять не нужно, так как Ревель 29 сентября сдался на «акорд»[72]. Судя по всему, там действительно обошлись без помощи артиллерии: подойдя к городу, В.Н. Зотов приказал закрыть канал, соединявший его с озером, в результате чего жители остались без воды, в городе начались эпидемии[73].

Подводя итоги, можно сказать, что в годы Северной войны осадное искусство русской армии полностью соответствовало тактическим принципам того времени (устройство «генеральной батареи», подавление артиллерийского огня обороняющихся и разрушение при помощи пушек наиболее слабых участков обороны неприятеля, а также широкое использование мортир). Кроме того, Петром I были введены и использованы некоторые новшества, в частности многие осады проводились в два этапа. Важную роль в ходе некоторых операций сыграл и русский флот. Все это позволило России вернуть себе побережье Балтийского моря, а также закрепиться в Прибалтике.

 

[*] Под бастионным фронтом подразумеваются два бастиона, соединенные куртиной; реданный фронт – линия полевых укреплений, состоявшая из реданов (прообраз флешей). Прикрытый путь – широкая полоса земли, прикрывавшаяся огнем из бойниц крепости и служившая для вылазок гарнизона.

[1] Калибр в те годы измерялся не по диаметру ствола, а по весу снаряда. 1 русский фунт = 0,40951241 кг.

[2] Ратч В.Ф. Осада Нарвы в 1700 г. // Артиллерийский журнал. 1858. № 3. Отд. II. С. 79; Нилус А.А. История материальной части артиллерии. Т. I. СПб., 1904. С. 184.

[3] Ратч В.Ф. Осада Нарвы в 1700 г. С. 80; Нилус А. История материальной части… С. 185.

[4] Ратч В.Ф. Осада Нарвы в 1700 г. С. 79.

[5] Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. Т. IV. Ч. II. СПб., 1863. С. 469.

[6] Галларт Л.Н. Подробное описание осады города Нарвы и сражения под сим городом в 1700 году (Отрывок из Истории Петра Великого, сочиненной генералом Аллартом. Рукопись) // Северный архив, 1822. Ч. 1. № 1. С. 5-24

[7] Письма и бумаги императора Петра Великого (далее – ПБИПВ). Т. IV. СПб., 1900. С. 497-498.

[8] Кротков А.С. Взятие шведской крепости Нотебург на Ладожском озере Петром Великим в 1702 г. СПб.,1896. С. 70.

[9] ПБИПВ. Т. II. С. 362-363, 70; Кротков А.С. Взятие шведской крепости Нотебург... С. 69, 71.

[10] Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. Т. IV. Ч. II. С. 245.

[11] Кротков А.С. Взятие шведской крепости Нотебург... С. 73.

[12] Журнал боевых действий российских войск, главным образом, флота, в царствование Петра Великого: Российская история. Житие и дела великого государя (далее – Житие и дела великого государя) // Отдел Рукописей Российской Национальной Библиотеки (далее – ОР РНБ). Ф.359. Колобов Н.Я. № 655. Л. 31.

[13] Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. Т. IV. Ч. I. С. 201.

[14] Журнал или Поденная записка блаженныя и вечнодостойныя памяти государя императора Петра Великого с 1698 года даже до заключения Нейштадского мира. (далее – Журнал Петра Великого). Ч. I. С. 60-61; Ласковский Ф.Ф. Материалы для истории инженерного искусства в России. Ч. II. СПб., 1861. С. 126.

[15] Кирпичников А. Н. Крепость Орешек. Л., 1980. С. 113-114.

[16] Гиппиус В. Лейб-гвардии бомбардирская рота в царствование императора Петра Великого. СПб., 1883. С. 237-238.

[17] Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. Т. IV. Ч. II. С. 40; ПБИПВ. Т. II. С.

[18] Журнал походов Петра I // ОР РНБ. Ф. 359.Колобов Н. Я. № 362. Л. 67.

[19] Военно-походный журнал с 3 июня 1701 г. по 12 сентября 1705 г.) генерал-фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева, посланного по высочайшему повелению в Новгород для охранения тех городов и иных тамошних мест от войск шведского короля // Материалы Военно-Ученого архива Главного Штаба. Т. 1. СПб., 1871 (далее - Военно-походный журнал Б. П. Шереметева). Стб. 126.

[20] Военно-походный журнал Б. П. Шереметева. Стб. 128.

[21] Военно-походный журнал Б. П. Шереметева. Стб. 130.

[22] Журнал походов Петра I. Л. 90.

[23] ПБИПВ. Т. III. С. 41.

[24] ПБИПВ. Т. III. С. 53.

[25] ПБИПВ. Т. III. С. 71-73.

[26] Кюи Ц. Краткий исторический очерк долговременной фортификации. СПб., 1897. Ч. II. С. 17.

[27] Ласковский Ф.Ф. Материалы для истории инженерного искусства в России. Ч. II. Опыт исследования инженерного искусства в царствование Петра Великого. СПб., 1861. С. 157-158.

[28] Юрнал осады Юрьева // ПИБПВ. Т. III. С. 166.

[29] Юрнал осады Юрьева. С. 169; Журнал Петра Великого. Ч. I. С. 93.

[30] Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. Т. IV. Ч. II. С. 67; ПБИПВ. Т. III. С. 94.

[31] Палли Х.Э. Между двумя боями за Нарву. Эстония в первые годы Северной войны. 1701-1704. Таллин, 1966. С. 237.

[32] Устрялов Н Г. История царствования Петра Великого. С. 68-69; ПБИПВ. Т. III. С. 105-106.

[33] ПБИПВ. Т. III. С. 628-629.

[34] Архив Санкт-Петербургского Института истории РАН (далее – Архив СПб ИИ РАН). Ф. 83. Оп. 2. Д. 1. Л. 8-9, 10-12; Оп.1. Д.150. Л. 1; Д. 172. Л. 1.

[35] Житие и дела великого государя. Л. 40.

[36] Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. Т. IV. Ч. II. С. 302.

[37] ПБИПВ. Т. III С. 75.

[38] Архив Военно-исторического Музея Артиллерии, Инженерных войск и Войск связи (далее – Архив ВИМАИВИВС). Ф. 2. Оп. 1. Д. 10. Л. 250.

[39] Журнал походов Петра I. Л. 121.

[40] Юрнал взятия Нарвы // ПБИПВ. Т. III. СПб., 1900. С. 173.

[41] Архив ВИМАИВИВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 4. ЛЛ. 134-137.

[42] Юрнал взятия Нарвы. С. 174; Журнал Петра Великого. Ч. I. С. 94; Житие и дела великого государя. Л. 43.

[43] Юрнал взятия Нарвы. С. 175.

[44] Из письма Петра I А.В. Кикину // ПБИПВ. Т. III. С. 124.

[45] Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. Т. V // ОР РНБ. Ф. 1000. СОП. Оп. 2. № 1441. Л. 188-189 (пятый том этого труда не был издан и хранится в ОР РНБ – Н.С).

[46] Миллер Г. История крепостной войны со времени введения огнестрельного оружия до 1880 года. СПб., 1881. С. 43.

[47] Записки Юста Юля, датского посланника при Петре Великом (1709-1711). М., 1900. С. 196.

[48] Житие и дела великого государя. Л. 98.

[49] ПБИПВ. Т. X. С. 120.

[50] Там же. С. 124.

[51] Там же. С. 580.

[52] РГА ВМФ. Ф. 233. Оп. 1. Д. 248. Л. 63.

[53] Там же.

[54] ПБИПВ. Т. X. М., 1956. С. 127-129.

[55] Реляция о взятии Выборга // Мышлаевский А.З. Северная война на Ингерманландском и Финляндском театрах в 1708-1714 гг.: Документы Гос. Архива. СПб., 1894. С. 120; Житие и дела великого государя. Л. 99.

[56] Житие и дела великого государя. Л. 102.

[57] Архив ВИМАИВИВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 48. Л. 375.

[58] ПБИПВ. Т. X. С. 198.

[59] Житие и дела великого государя. Л. 107.

[60] Архив ВИМАИВИВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 48. Л.865.

[61] Там же. Л. 862.

[62] Там же. Д. 47. Л. 101.

[63] Реляция о взятии Кексгольма // Мышлаевский А.З. Северная война на Ингермаландском и Финляндском театрах. 1708-1714 гг.: Документы Гос. Архива. Спб., 1894. С. 124-125.

[64] Там же. С. 127.

[65] Записки Юста Юля, датского посланника при Петре Великом. М., 1900. С. 238-239.

[66] ПБИПВ. Т. X. С. 328.

[67] Там же. С. 255.

[68] Там же. С. 259.

[69] Житие и дела великого государя. Л. 118.

[70] Архив ВИМАИВИВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 47. Л. 39.

[71] ПБИПВ. Т. X. С. 327.

[72] Архив ВИМАИВИВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 47. Л.55.

[73] Житие и дела великого государя. Л. 118-119.