Республиканские институты в Соединенных Штатах; какова вероятность их длительного существования.

Распад Союза, войны между штатами, входящими сегодня в федерацию, возникновение регулярных армий, диктатуры, рост налогов — все это со временем могло бы поставить под угрозу судьбу республиканского государственного устройства

Однако следует провести различие между будущим республики и Союза.

Союз возник по воле случая и будет существовать до тех пор, пока этому будут благоприятствовать обстоятельства Что касается республики, то такое общественное устройство лучше всего соответствует природе американцев. Монархия могла бы прийти ему на смену лишь при условии длительного действия одних и тех же разрушающих республику причин.

Существование Союза обеспечено прежде всего учредившими его законами. Он может распасться вследствие революции или изменения общественного мнения. Корни республики значительно глубже.

Под республиканской формой правления в Соединенных Штатах понимается размеренное и спокойное развитие общества Это общественное устройство представляет собой хорошо отрегулированный механизм, поистине созданный по воле просвещенного народа Эта форма правления стремится к примирению противоречий, принимаемые ею решения долго обдумываются, неторопливо обсуждаются и мудро выполняются.

Американские республиканцы с уважением относятся к нравам и верованиям, признают права людей. По их мнению, чем свободнее народ, тем тверже должны быть его моральные устои, глубже вера в Бога, умереннее взгляды. В Соединенных Штатах республикой называют мирное господство большинства После того как большинство осознало свое существование и свою силу, все власти получают свои полномочия от него. Но и само большинство не всемогуще. Над ним возвышаются моральные принципы, такие, как человечность, справедливость, разум, и признанные обществом политические права людей. Большинство признает эти границы, и если ему и случается выходить за них, то это потому, что оно, как вообще люди, склонно поддаваться страстям и творить зло, хорошо понимая, что такое добро. А мы в Европе видывали удивительные вещи.

По мнению некоторых европейцев, республика — это не господство большинства, как считалось до сих пор, а власть тех, кто берется говорить от его имени. В таких правительствах правит не народ, а люди, знающие, в чем состоит его высшее счастье. Благодаря такому удачному разделению обязанностей можно действовать от имени народа, не спрашивая его мнения, и требовать его признательности, попирая его ногами. Ведь только за республиканским правлением следует признать право делать все, что ему заблагорассудится, и презирать все, что люди привыкли уважать, начиная с самых высоких моральных принципов и кончая заурядными правилами здравого смысла.

Раньше считалось, что деспотизм отвратителен, какова бы ни была его форма. В наши дни стало известно, что может существовать диктатура, основанная на законе, а несправедливости, если только они совершаются от имени народа, священны.

Представления американцев о республиканской форме правления значительно облегчают ее применение и обеспечивают долговечность. Хотя практическая деятельность республиканского правления не лишена недостатков, она опирается на правильные идеи, с которыми народ в конце концов и сообразует свои решения.

При зарождении Соединенных Штатов там было трудно установить централизованное управление, да и сейчас его введение встретило бы немалые трудности. Один человек не может руководить всеми обстоятельствами жизни людей, разбросанных на таком огромном пространстве и разделенных множеством природных преград. Поэтому основную роль там играют органы власти штатов и округов.

Кроме этой причины, известной всем европейцам, живущим в Новом Свете, в Америке существуют и некоторые другие, свойственные только ей.

Ко времени возникновения колоний в Северной Америке местное самоуправление занимало уже прочное место в английских законах и нравах, и английские эмигранты не только считали его необходимым, но и видели в нем благо, ценность которого они хорошо знали.

Мы видели также, каким образом создавались колонии. Провинции и даже округа заселялись независимо одни от других людьми, незнакомыми друг с другом или объединившимися для достижения общих целей.

Таким образом, англичане, жившие в Соединенных Штатах, с самого начала были разделены на множество небольших обществ, существовавших раздельно и не имевших единого центра Каждое из них было вынуждено самостоятельно заниматься своими делами, поскольку не существовало никакой центральной власти, обязанной и способной заботиться о них.

Так, природа страны, процесс образования английских колоний, привычки первых эмигрантов — словом, все способствовало небывалому развитию самоуправления в общинах и провинциях.

Все учреждения Соединенных Штатов построены по сугубо республиканскому принципу. Для того чтобы основательно разрушить законодательную базу республики, пришлось бы, наверное, отменить одновременно все законы.

Если бы какая-либо партия захотела сейчас превратить Соединенные Штаты в монархию, ей пришлось бы еще труднее, чем партии, которая вознамерилась бы провозгласить нынешнюю Францию республикой. Королевская власть не нашла бы в Соединенных Штатах никакой заранее подготовленной законодательной основы и была бы вынуждена существовать в окружении республиканских учреждений.

Да и принципы монархического правления встретили бы сопротивление со стороны американских нравов.

В Соединенных Штатах принцип народовластия — это не какой-либо висящий в воздухе принцип, не связанный с привычками и преобладающим образом мыслей. Напротив, его можно считать последним звеном в цепи убеждений, распространенных во всей Америке. По мнению американцев, благодаря Провидению, которое наделило каждого человека, каким бы он ни был, необходимым разумом, он способен сам вести касающиеся его дела Таково великое правило общественной и политической жизни Соединенных Штатов. Отцы семейств применяют его в воспитании детей, хозяева — в отношениях со слугами, общины — к своим членам, округа — к общинам, штаты — к округам, Союз — к штатам. Оно распространяется на весь народ и превращается в принцип верховенства его власти.

В Соединенных Штатах, как мы видим, в основу республиканской формы правления положен тот же принцип, которым люди руководствуются в своей деятельности. Таким образом, республика не только закреплена законами, она, если можно так выразиться, проникает в мысли, убеждения и малейшие привычки. Для того чтобы изменить законы, нужно сначала полностью изменить американцев. Даже вера многих граждан Соединенных Штатов несет на себе отпечаток республиканских принципов; подобно тому как в религии истины иного мира подвергаются анализу индивидуального разума, в политике об интересах этого мира предоставлено судить здравому смыслу всего народа, и каждому человеку предоставлено право свободно выбирать путь спасения своей души, так же как за каждым гражданином признается право свободно избирать форму правления.

Нет сомнения в том, что только в результате длинной цепи сходных событий на смену всем этим законам, убеждениям и нравам могли бы прийти противоположные нравы, убеждения и законы.

Если республиканским принципам в Америке и суждено погибнуть, то это может произойти лишь в результате длительных, часто прерывающихся, но постоянно возобновляющихся общественных процессов. При этом республика будет многократно возрождаться и безвозвратно исчезнет лишь в случае, если народ, живущий сейчас в Соединенных Штатах, коренным образом изменится. Однако нет никаких оснований ждать столь глубокой перемены, никакие признаки не предвещают ее.

Что особенно поражает при первом знакомстве с Соединенными Штатами, так это бурная политическая жизнь. Видя постоянную смену законов, наблюдатель может сначала подумать, что этот народ сам не знает, чего он хочет, и в скором времени у него вместо существующей формы правления возникнет совершенно новая. Эти опасения преждевременны. Политическим учреждениям свойственны два вида нестабильности, которые нужно различать. Один из них, касающийся второстепенных законов, может долго существовать, не подрывая устоев общества. Другой, постоянно сотрясая основы конституции и разрушая принципы создания законов, всегда ведет к смутам и революциям. Такая нестабильность поражает общества, переживающие бурные процессы перемен. Известно, что между этими двумя видами законодательной нестабильности нет каких-либо определенных связей. В разные эпохи и в разных местах они существовали и вместе, и порознь. В Соединенных Штатах мы видим не второй, а первый вид нестабильности. Американцы часто изменяют законы, но с уважением относятся к конституции.

В настоящее время республиканские принципы в Америке господствуют также, как во Франции при Людовике XIV господствовали принципы монархии. Мало сказать, что французы той эпохи были сторонниками монархии, они просто не могли себе представить, что может существовать что-либо другое, и воспринимали ее, как воспринимают движение солнца или смену времен года. Тогда не было ни защитников, ни противников королевской власти.

Именно так в Америке воспринимается республика: без споров, без возражений, без доказательств, с молчаливого согласия, с чего-то вроде consensus universalis.

И все-таки частная смена административных форм создает угрозу республиканскому правлению.

Постоянные изменения законов мешают выполнению замыслов людей, и следует опасаться, что они в конце концов могут прийти к выводу, что республика — это слишком беспокойное общественное устройство. Из-за неудобств, создаваемых нестабильностью второстепенных законов, под сомнение будут поставлены фундаментальные законы, что может привести к революции. Но это может произойти лишь в отдаленном будущем.

Сейчас можно сказать только одно: если республика будет упразднена, американцы после краткого монархического правления попадут под власть деспотизма. Монтескье говорил, что самую неограниченную власть получает государь, входящий на престол сразу вслед за республикой. Это происходит потому, что неопределенные полномочия, которыми безбоязненно наделялись выборные чиновники, переходят в руки наследственного владыки. Это верно во всех случаях, но особенно ярко проявляется в случаях с демократическими республиками. В Соединенных Штатах чиновников избирает не какой-либо класс граждан, а большинство народа. Они непосредственно представляют чувства большого числа людей, полностью зависят от их воли и не внушают ни ненависти, ни страха. Никто не заботился о том, чтобы ограничить их власть или поле деятельности, поэтому они имеют огромную возможность принимать решения по собственному разумению и воле. Все это может создать привычки, которые переживут республику.

Сохранив неограниченную власть, американский чиновник может забыть об ответственности, и тогда его произвол не будет знать пределов.

В Европе есть люди, которые ждут, что в Америке появится аристократия, и уже называют время, когда она овладеет властью.

Я уже говорил и повторяю, что, по моему мнению, современное американское общество движется по демократическому пути.

Конечно, вполне возможно, что американцы когда-нибудь ограничат политические права своих граждан или вовсе отменят их и передадут власть одному человеку. Но очень маловероятно, чтобы они доверили всю полноту власти какому-либо одному классу граждан или, другими словами, создали аристократию.

Аристократическое сословие состоит из некоторого количества граждан, которые, хотя и недалеки от народа, всегда стоят выше его. Оно близко, но ему невозможно нанести удар, все соприкасаются с ним, но никто не может в него войти.

Нельзя представить себе ничего более противного природе и тайным движениям человеческой души, чем такое подчинение. По своей воле люди никогда не выберут упорядоченное аристократическое правление и предпочтут ему произвол монарха.

Чтобы аристократия могла существовать, ей необходимо возвести неравенство в принцип, заранее узаконить его, ввести не только в общественные, но и в семейные отношения. Но это претит естественному чувству справедливости, и людей к этому можно лишь принудить.

В истории человеческого общества нет ни одного примера, когда бы народ без принуждения, собственными усилиями создал аристократию. Все средневековые аристократии возникли в результате завоеваний. Завоеватели становились аристократами, а побежденные — крепостными. Неравенство навязывалось силой, затем закреплялось и сохранялось обычаем и, наконец, освящалось законом как нечто само собой разумеющееся.

Некоторые общества становились аристократическими вследствие событий, предшествовавших их возникновению, но они вновь и вновь возвращались к демократическому устройству. Такова была судьба римлян, а также пришедших им на смену варваров. Но чтобы цивилизованный народ, живущий в демократическом обществе, постепенно подошел к социальному неравенству и создал ненарушимые привилегии и исключительные категории — такого мир еще не знал.

И ничто не предвещает, что американцам первым предназначено пойти по этому пути.

 

 

Книга Вторая