Принципы публикации текстов

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта книга продолжает издание материалов, собранных в ходе фольклорных экспедиций лаборатории фольклористики Института филологии и истории РГГУ (первый сборник «Каргополье: фольклорный путеводитель» вышел в свет в 2009 г. в издательстве ОГИ). Она представляет собой сборник текстов, посвящённых людям, которые, по распространённому среди носителей традиционной культуры верованию, прибегают к помощи сверхъестественных сил, используя для этого магические приёмы, т. е. знахарям и колдунам, а также тем, кто по роду своей профессиональной деятельности использует магические приёмы и практики: печникам, плотникам, пастухам, охотникам и рыболовам, повитухам и др. Именно в этом состоит новизна сборника: впервые некоторые виды профессиональной деятельности жителей традиционного села рассмотрены в контексте магической практики, к которой они обращаются. Заметим, что в севернорусских деревнях профессиональные пастухи, охотники и др. часто воспринимаются именно как колдуны.

Публикуемый материал представляет живую фольклорную традицию. Все тексты записаны в ходе систематической многолетней (с 1993 по 2011 г.) работы экспедиции лаборатории фольклористики РГГУ в ограниченной зоне — на юге Архангельской области (Каргопольский, Няндомский, Плесецкий и Вельский районы). Тексты полностью аутентичны и представляют собой дословную расшифровку аудиозаписей; большинство из них публикуется впервые. В сборнике содержатся, во-первых, рассказы о колдунах, во-вторых, рассказы практикующих колдунов и знахарей о своей деятельности, в-третьих, описания используемых ими обрядов. Наряду с рассказами о колдунах и рассказами самих колдунов в книге приводятся заговоры из рукописных сборников. В нашем издании магические тексты даются не изолированно, а в контексте разговора. Таким образом, в рамках одного рассказа оказываются и актуальные верования, бытовые подробности, непосредственный отклик на события социальной жизни самого рассказчика. При этом важно, что все ритуальные практики и верования, рассказы о которых читатель найдёт в настоящем сборнике, до сих пор играют не последнюю роль для жителей села, а подавляющее большинство историй рассказывалось не как небылицы, а как случаи из недавнего или удалённого прошлого. Многие из наших информантов и сейчас пользуются услугами знахарей или практикуют сами.

Этот сборник ни в коей мере не может считаться практическим руководством по магии — все публикуемые материалы представляют исключительно научный или историко-культурный интерес. Точка зрения публикаторов на магию и колдовство никак не отражена в публикации, при этом различные мнения наших информантов представлены без какой-либо правки и коррекции. Наша задача — не критиковать или пропагандировать, а сохранить и сделать доступным уходящее культурное наследие.

Когда мы готовили это издание, нам хотелось показать, что магия и колдовство и по сей день играют заметную роль в жизни села, а статус знахаря или колдуна — не просто ярлык, навешиваемый обществом на неугодного человека. Напротив, многие практикующие знахари не скрывали от нас факта обладания магическим знанием, хотя и отнюдь не афишировали его. По этой причине, а также во избежание случаев, когда наша публикация могла бы стать причиной конфликтов между названными в текстах людьми, мы изменяем некоторые имена собственные.

Сборник снабжён обширным справочным аппаратом: комментариями к текстам, сведениями об их происхождении (где, когда, кем и от кого была произведена запись), словарём диалектизмов и малопонятных слов, указателем мотивов, указателем географических названий, указателем мест записи, картой. Указатель мотивов рассказов о магических специалистах окажется незаменимым как просто при поиске нужных текстов, так и в научной работе с ними.

Составители сборника выражают глубокую признательность тем людям, которые, отвлекаясь от дел, часами беседовали с нами о своей жизни и деталях биографии, о прошлом и настоящем. Мы очень надеемся, что этой публикацией не доставили никому из них неприятных минут и никого не обидели. В противном случае приносим наши искренние извинения.

Неоценимую помощь в организации работы экспедиций нам оказали представители сельских администраций, директора школ и учителя, сотрудники Кар- гопольского государственного историко-архитектурного и художественного музея и Вельского районного муниципального краеведческого музея, отдел производственной практики РГГУ. Сердечное вам спасибо! Без вашего бескорыстного участия эта книга не была бы подготовлена.

 

О КОМ И О ЧЁМ ЭТА КНИГА

В традиционной жизни села обладающие магическим знанием люди, связанные, как считалось, с потусторонним миром (знающиеся ^[1] с нечистой силой), занимают особое место. Как правило, и по сей день в большом селе или в нескольких рядом расположенных деревнях обязательно есть хоть один человек, который, по общему мнению, умеет колдовать. Обычно сами эти люди не склонны афишировать своё знание, да и окружающие не говорят о них открыто, однако это не мешает всем местным жителям знать, к кому следует обращаться в случае болезни, для поиска заблудившегося в лесу человека, для приворота возлюбленного и т. д. В местах, откуда происходят публикуемые нами тексты, этих людей называют знатками, (знатоками) знатухами или знающими. Это самое общее наименование, отражающее не оценочную позицию, а суть явления: эти люди знают нечто, чего не знают другие, — обладают особым, тайным знанием — и ещё они знаются с потусторонними силами. Весь этот комплекс тайного, магического, колдовского знания называется знатьём. При подобном использовании глагола знать или образованных от него существительных и причастий никогда не поясняется, что именно знают знатки — объект не требуется: он и так ясен. Поэтому, когда нам говорят: «Вы пойдите к Марье Ивановне, она знает», — мы понимаем, что Мария Ивановна не знает что- то известное или привычное, а обладает магическим знанием. Точно так же для магических текстов используется вполне нейтральное и совершенно однозначное обозначение — слова (слова от грыжи, слова на выгон скота, дать слова, сказать слова и т. п.).

Знающими (знатухой, знатком) могут назвать и старушку, которая лечит словами, и обиженного на молодожёнов колдуна, которого не позвали на свадьбу, а он в отместку её испортил, и того, кто сделал так, что у пастуха все коровы разбрелись по лесу, и того, кто их нашёл в лесу и собрал вместе, — слово не знает разделения на тех, кто использует магию на пользу, а кто — во вред людям. Да и само это разделение — на злых колдунов и добрых знахарей — в большей степени существует в сознании далёких от традиционной культуры современных городских жителей. Сами же носители традиции, напротив, обычно не проводят такого различия. Это деление вполне искусственно: что на пользу одному — то на вред другому, — как тут всем угодить? Поэтому и говорят про всех, что они знают — а уж кто что (или на что) знает — это уже другой разговор.

Во введении, комментариях и указателе этого издания мы будем использовать то же обозначение (знаток, знатуха) как нейтральное и универсальное.

Отношение к знаткам со стороны окружающих может быть разным, причём разные проявления отношения могут легко уживаться в сознании одного человека. Страх и уважение, недовольство и надежда, ирония и жалость — всё это определяет статус знатка в деревне. Его боятся, но к нему идут за помощью, в нём видят и спасение, и причину всех невзгод. Часто обвинение в колдовстве возникает из ничего: небольшая странность в поведении, внешности, речи односельчанина и совпавшая с нею по времени неприятность — и готово обвинение в колдовстве. Но это никак не означает, что все знатки появляются таким способом: напротив, многие сознательно перенимают знатьё у престарелых родственников, могут даже идти ради этого на некоторые ограничения и жертвы, чтобы затем мочь знатить, лечить, колдовать, а впоследствии оказаться перед опасностью тяжёлой мучительной смерти, какой умирают знатки, не передавшие своего знатья. Подчас в условиях фактически отсутствующей в деревнях медицины и долгое время отсутствовавшего родовспоможения и т. д. знатки выполняли эти функции, иногда сильно облегчая жизнь односельчанам.

Мы попытались в настоящем сборнике дать слово всем участникам этой коммуникации: колдунам и их жертвам, лекарям и пациентам, верящим и не верящим в колдовство. Именно из сочетания всех этих точек зре

ния и может сложиться представление о той роли, которую играло и всё ещё играет знатьё в жизни традиционной севернорусской деревни.

Магия так или иначе присутствует в жизни всех сельских жителей. Наряду с теми, кого обычно принято называть колдунами и знахарями — людьми, которые по просьбе других или во благо себе самим совершают магические действия с целью исцелить, навести порчу, свести парня с девушкой или поссорить влюблённых, найти вора, снять сглаз и т. п., — определённым, профессиональным знатьём обладают или обладали в прошлом представители разных профессий, люди, которые в селе занимались не обычным крестьянским трудом (или не только обычным крестьянским трудом), а другими важными в жизни села, но не общедоступными видами деятельности: кузнецы, пастухи, строители, охотники, рыбаки, повитухи, коновалы. Все они, живя среди соседей-крестьян, обладали ремеслом, которого у других не было. Конечно, построить дом, выгнать скот на пастбище, подстрелить утку и принять роды мог любой житель села, однако тут речь идёт именно о тех, для кого эти виды деятельности были главным или одним из основных источников дохода и кто делал это лучше других (скажем, охотники, уходившие на промысел на несколько недель, взяв с собой одну лишь буханку хлеба; пастухи, пасшие скот в лесах и уберегавшие стадо от хищников). О таких людях неизбежно складывалось представление как об обладающих тайным магическим знанием. Они же не просто поддерживали в других такое восприятие, но и сами придерживались этой идеи. Они перенимали знатьё у старших коллег и тщательно хранили его в тайне, чтобы перед смертью сдать преемнику.

Наконец, определённым знанием магических приемов может обладать любой житель деревни. В ряде бытовых ситуаций, в случае мелких неприятностей и повседневных нужд каждый может сам справиться при помощи «фонового» знания: чтобы остановить кровь, выгнать скот на пастбище, вылечить детскую бессонницу, найти потерянную вещь и т. п., не нужно обращаться к знатку — это могут все. Фигура знатка возникает, когда уже что-то не получается, когда «домашних» средств оказывается недостаточно. Знаток, к которому обращаются за помощью, не обязательно сам примет участие в обряде — он может просто дать слова: наговорить на предмет или написать заговор на бумажке и сказать, что с этим предметом и словами делать. В этом сборнике мы не стремимся отразить всю широту народных магических знаний и приводим только материалы, касающиеся деятельности знатков. Однако в ряде случаев мы отступаем от этого правила, поскольку границу между знанием знатка и «фоновым» магическим знанием не всегда можно провести, а люди, не считающиеся знатками, могут использовать те же приёмы, что и сами знающие, например, заимствуя знание у последних. Иногда не представляется возможным отделить одно от другого, когда, например, «заказчик» получает от знатка слова (при этом не сообщается, какие именно), а затем описываются действия самого «заказчика» без уточнения, то ли посоветовал знающий.

Готовя тексты к печати, мы старались представить как можно более широкий спектр верований и обрядов, связанных с людьми, имеющими статус знатка, и не ограничиваться только описаниями самих магических действий. Значительное количество публикуемых (и бытующих в традиции) текстов составляют рассказы о контексте их деятельности: о передаче колдовства, о ритуальных запретах для профессионалов, об отношении к колдовству в обществе и т. п.

 

ПРИНЦИПЫ ПУБЛИКАЦИИ ТЕКСТОВ

Тексты публикуются без правки и без значимых купюр. Все купюры, обозначенные как [...], представляют собой опущенные оговорки, запинки, посторонние, не относящиеся к теме разговора реплики информанта или собирателя, переспросы в случае плохо расслышанных слов собеседника и т. п. Там, где участникам экспедиции при расшифровке не удалось расслышать слово в аудиозаписи, ставится помета [нрзб.]. В случае если слово расслышано, но нет уверенности, что оно расслышано верно, после него стоит помета [?]. Помещённые в квадратных скобках вопросы, реплики, комментарии принадлежат собирателям, записывавшим текст и расшифровывавшим аудиозапись. Остальные примечания даны в сносках.

Диалектизмы и малоизвестные слова поясняются в Словаре диалектизмов и малопонятных слов в конце сборника.

Информация о месте, времени записи и шифр информанта приводятся сразу после текстов. Для того чтобы получить более детальные сведения об исполнителях, необходимо по шифру информанта и названию места записи найти данные в Списке информантов. Место записи, указанное после каждого текста, даётся в масштабе села (куста деревень), более детально, до названия деревни в границах того или иного села, сведения не приводятся, - их можно получить из Списка информантов. Когда группа деревень не имеет общего названия, приводятся два названия: вначале — название центральной деревни этого куста, затем — места, где сделана запись (например, Смольянец-Дымковская, Кречетово-Дуброво). Примерно так же обстоит дело в случае с группой деревень Няндомского р-на, входящих в куст, который исторически образовывал Лепшинскую волость, но утратил это название в связи с возникновением одноимённого лесопункта. В настоящее время группа деревень не имеет общего названия — они сконцентрированы вокруг д. Ступино. Мы используем историческое название Лепша для обозначения этой группы деревень. Соответственно, если в качестве места записи приводится Лепша-Кырчема, это значит, что информант живёт в д. Кырчема, входящей в группу деревень с историческим названием Лепша. В таких случаях сведения об информантах следует искать по первому названию села (соответственно, в списке информантов из с. Смольянец, Кречетово, Лепша), а запись сделана в деревне, обозначенной вторым названием (соответственно, Дымковская, Дуброво, Кырчема). Для того чтобы найти все тексты, записанные в одном конкретном месте, рекомендуется пользоваться Указателем мест записи.

В сборнике мы не обозначаем, кем был записан каждый текст, чтобы излишне не отягощать справочный аппарат, однако мы сочли необходимым привести полный список участников экспедиций и выражаем нашим соратникам глубочайшую признательность за их труд.

КОЛДУНЫ И КОЛДОВСТВО

Уже было отмечено, что публикуемые материалы не содержат чёткого деления знающих на колдунов и знахарей. Одни и те же люди наводят порчу и снимают её, помогают и делают на зло. Поэтому и мы, чтобы не навязывать традиции чуждое ей деление, помещаем рассказы о колдовстве на добро и на зло в один раздел. Особое внимание здесь будет уделено контексту существования колдовства. Этот контекст, в общем, складывается из нескольких типовых ситуаций.

1. Кто может стать знатком

Лечить, колдовать, знаться с чертями могут люди старшего поколения. Их называют старик, старуха, бабушка, колдун и проч. Термин старые люди подчёркивает, что в прежние времена колдовство было более распространённым явлением.

Носителями магического знания часто считаются люди, отличающиеся от большинства внешним видом или особенностями поведения. Так, знат- ками в глазах носителей традиции становятся черноглазые люди, однорукий человек, старушка, похожая на Бабу-ягу, очень рано просыпающийся человек, хозяин, никогда не закрывающий двери, женщина лёгкого поведения...

Бытуют представления о том, что колдунов больше (или просто много) и что они сильнее на чужой территории — от соседней деревни или района до другого народа. Так, в районах, материалы из которых здесь публикуются, считается, что более всего колдуют на Пинеге. Как носители сакрального знания воспринимаются староверы и иноверцы, цыгане и нищие, кузнецы, плотники, рыбаки, пастухи, охотники.

Культура современного общества (корректнее говорить об отражении современности на момент середины XX века) вносит коррективы в традиционную культуру. Таковы мотивы соперничества врачей и знахарей. Что не получается у современных специалистов, получается у знахарок: «Она [врач] возьми да эту волосину-ту взяла да стёрнула! А пуп у меня там в нутро. Я на ей так гляжу, она сразу сменилася с лица. Я говорю: „Вы чё наделали?“ „Ничего, просто, — говорит, — так. У него подтёк“ Я грю: „Нет уж, вы чё-то сделали!“ А чё, пуповинка упрыгнула туда, не вытянёшь». В другом рассказе традиционный обход скотины вместо пастуха делает зоотехник: «Выгоняли, тоже делали обход. [Кто делал обход?] А вот... Так у нас делал зоотехник, а вот последние годы зоотехник ушла, дак».

2. Как знаток получает и передаёт магическое знание

Наиболее часто знатьё передают старшие родственники младшим. Многие информанты говорят о том, что магическое знание передаётся строго по наследству, от матери, отца — к дочери, сыну, от бабушки — к внуку, внучке. Целостный подход к текстам позволяет увидеть и другие, нетипичные случаи.

Знатуха обнаруживает свой дар, работая в больнице массажистом: «...нас, говорит, привели на практику, я, говорит, ну стала массаж делать, и, говорит, я кому сделаю массаж — всё, этому хорошо. И потом, говорит, такие, шо, которые девчонки были, массажисты, от них, говорит, все ко мне [пришли]».

Иногда для того чтобы получить знатьё, нужно достичь определенного возраста и набрать солидный опыт: «У меня дедушко этим занимался, старый, он всё мне в десять годов всё передал, в десять годов, учил меня, водил, всё везде — куда пойдёт на сеанс и меня берёт далеко». А лечить можно уже только в зрелом возрасте: «Он [дедушка] говорит: „Дар к тебе тридцати годов всё придёт“».

Способы передачи магического знания крайне разнообразны: от магических (надо проглотить ящерицу, лягушку, слюну старушки, которая лечит, тайно вырезать из одежды того, кому надо передать, лоскут и наговорить на него слова) до рациональных (держать за руку, передавая знатьё, переписать на бумаге, долго обучать).

Профессионалы делятся своими знаниями с профессионалами, пастух передаёт секреты отпуска пастуху, знахарка помогает пастуху искать потерявшийся скот. Магическое знание не передают людям, не соблюдающим чистоту в поведении, ругающимся, пьющим, слишком разговорчивым. В рассказах о бытовании магии встречаются такие ситуации, когда охотник отказывается передавать знатьё племяннику, так как тот «водку пьёт и баб любит»; бабушка не передает слова внуку, так как он много болтает.

Профессионал-охотник не передаёт своего знания до того, как перестанет охотиться, иначе лишится удачи в охоте; пастух никому не даёт своего отпуска, пока происходит пастьба — в противном случае он будет иметь дело с лешим.

В текстах сборника встречаются и конфликтные ситуации, возникающие, когда профессионал старшего поколения (например, кузнец) хочет передать своё знатьё дочери — профессионалу в сфере образования: «Кузнец он был [...]. Не знаю, откуда он взял это дело. Умер, дак дочери передал, Валентине Фёдоровне, та учительницей была, тоже тяжело, она тоже не знай, как от йих отсоединилась, и надо работу, работу, работу день и ночь, шоб вот им надо. Они мешают и спать не дают и всё. А как она от йих отсоединиалсь, может, переехала...».

Иногда существенным моментом оказывалось членство в КПСС — оно несовместимо с колдовством, причём не для партийного, а для того, кто передавал колдовские навыки: «Дык она на него ругалась, потому что он партийный, [смеётся] типа того что ничего ему передавать не будет».

Отдельным моментом является и передача знания перед смертью знат- ка. «Колдунья, если она не передаст своего мастерства следующему, она до тех пор не может умереть, она кричит, бьётся в конвульсиях, страдает, как только передала вот свой секрет, пока они вот это всё другому, она спокойно умирает». Чтобы умереть, знаток должен либо передать знатьё, либо выплевать шепотки.

Колдуны, не сдавшие знатья, страшно страдают во время смерти и после неё: переворачиваются в гробу, черти подвергают их страшным мучениям (заталкивают их под кровать, вырывают глаза и язык).

Интересные мотивы возникают на стыке грамотности и неграмотности. В одном случае неграмотная принимающая не смогла списать слова, и знатухе пришлось наговаривать их на хлеб.

В другом случае знатку не удалось уговорить соседа принять знатьё, и пришлось сдавать слова на старый истрёпанный веник — гулик: «Никаких мне слов не надо и твоего колдовства не надо [...]». — «Я с этим и связываться, — говорю, — не хочу». — «Ну, тогда придётся, — говорит, — на гулике в реку снести. На гулике. Иначе, — говорит, — не умереть».

3. Как знаток и окружающие осмысляют магическое знание

Знатьё, которым наделён знаток, может осознаваться рассказчиками как полученное от Бога или от нечистого. Пастухи для успешного выпаса скота пользуются покровительством и того и другого. Если отпуск лесной, значит, леший за пастуха пасёт стадо; если отпуск божественный, то он более строгий на соблюдение запретов пастухом.

Иногда пресса, затрагивающая вопросы колдовства, вносит свои коррективы: традиция хорошо усвоила термины чёрная и белая магия: «Белая магия — это добро несёт, а чёрная — лихо. Вот и все секреты». Количество чёрной магии в мире, по мнению наших рассказчиков, превосходит количество белой. Особенно маркирована приворотная/отворотная магия, которая практически всегда осмысляется как зло, за которое приходится нести ответственность. Рассказчица, вернув себе мужа, воспользовалась остудой: «Это-то буду говорить, а портить дак не буду, потому что, може, за это такое дело, ну, какая порча — вот кто отбивает, вот чтоб не жили. Это грех мене, вот иконка-то [показывает на божницу] Пресвятая Богородица следит за мной. „Нельзя, бабка!“ — говорит».

4. Как относятся к знатку

Отсюда можно проследить, как складываются отношения знатков с окружающими. Их либо уважают, либо боятся, так что они вынуждены всячески скрывать своё знание. Записан рассказ о том, что знахарку в знак признания её заслуг возили на начальственных машинах: «Её всё на „Волгах“ возили. Я: „Бабушка! Да что за ерунда такая?“ Детей лечила. Ой, бляха-муха, это лучше бабушки не было!». Другая история о том, что на похоронах знахарки собралось очень много людей: «Дети вот, например, когда сглазят, они, например, плачут, плачут, плачут, и ничего сделать не могут, тоже их к ней притаскивали, и тут много, вот когда её хоронили, очень много пришло людей провожать, потому что они все обращались к ней вот с такими вещами, с детьми».

Знатуха или знаток зачастую предпочитают скрывать, что они обладают способностью лечить: «Знаешь чего — я не применяю ни на ком. Стараюсь, знаешь чего, быть незамеченной. Ну, в семье, если у себя дома что-то, дак я стараюсь помочь, а так нет...»; поскольку и в этом случае их могут отождествлять с плохими, могущими портить колдунами: «...я доза- говаривала, что мне дали прозвищё „колдунья“ Вот, как думашь?».

5. Что делают знатки

Умения знатков ограничены семейными и хозяйственными отношениями и редко выходят за эти рамки. Самое частотное действие, приписываемое знатку, колдуну — это портить других людей, скот, постройки. Испорченному человеку жена может показаться чёртом, муж также не избавлен от этой участи: «...в доме ц’ёловек как ц’ёловек, муж как муж, а в баню придёт — мохнатой сидит. Ц’ёрт». Если кинута остуда, муж и жена могут казаться друг другу мышами или жабами. Это значит, что остуда наведена с помощью слов, где были упомянуты различные гады: «...надо вспомянуть, какая гадость ползает по земле: лягухи, мыши, змеи».

Причины порчи банальны: это либо месть брошенной девушки или парня, или облачённое в магические одежды нежелание родителей женить или выдать замуж своего ребёнка. Сюда же относятся и маргинальные случаи, когда жена портит собутыльника своего мужа.

Помимо того что знатки могут насылать и снимать порчу, они закрывают скот и людей. Это особые умения, роднящие магических специалистов с нечистой силой. Если человек или скот закрыты, то это значит, что его не видят те, кто его ищет. Так же, когда пастух заключит договор с лешим, медведь или волк пасется в стаде коров, не видя их. Интересна история, когда люди в поисках коровы отдыхают на самой же корове, думая, что это поваленное дерево: «Потом сходили там, какой был колдун, ц’ё ли. И этот колдун им открыл, оне пришли, говорит: мы на корове сидили, сидел мужик, курил, коробок спиц’ек оставил, пришли, и коробок этот на корове. Правда ли нет?».

Многие знатки используют колдовские приёмы, чтобы уберечь стадо, умеют искать потерявшихся людей. Поиск утопленников предполагает специфические умения знатков. Так, на утопленника указывает пущенная по воде икона или свеча: там, где она остановится, следует искать тело.

Знающие предсказывают будущее, судьбу ушедших на войну, гадают о том, выздоровеет ли человек или умрёт. «[Эта женщина иконку сбрызнула, а что она потом с этой водой сделала?] А ниц’его так. Выплеснула, и всё. [Просто ополоснула?] Да, и всё. Просто. А на иконке со... иконка-та, она прикоптела, ак она полоски-те сделала, вода дак видишь, пыль-то ей, просветь-то есь. „Если бы, — говорит, — просвети не было, вот этих капелек — дак, — говорит, — она бы не поправила[сь]... А просвить ли есь — поправится“».

Наиболее частое умение, весьма широко распространённое, связано с любовной магией. Приворожить можно, используя наговорённые напитки, еду и части животных, предметы. Однако наиболее распространено в таких случаях использование месячных, размешанных в вине. Интересен следующий рассказ про приворот и отворот. Для этого необходимо поймать лягушек во время спаривания, положить в мешок, завязать на три узла чёрной ниткой, положить в муравейник; когда останутся кости, взять кость-крючок — цеплять девок, и кость-лопатку — отталкивать девок, когда будут надоедать.

Знатки могут испортить свадебный стол, так что гости, пришедшие на свадьбу, через короткое время разойдутся по домам. Нами записан и редкий сюжет о превращении людей на свадьбе в волков.

Колдуны на свадьбе останавливают лошадей, кидая перед свадебным поездом стручок с девятью горошинами внутри и приговаривая: «Тридевять горошин, тридевять пудов гороху, тридевять пудов жених, тридевять пудов невеста, не взять коням с места». Имеется в виду, что горох и молодожены настолько тяжелы, что кони не могут сдвинуться с места. Некоторые жители деревни, чтобы специально попасть за свадебный стол, останавливали свадебный поезд и, таким образом, до конца жизни были почётными гостями на каждой свадьбе.

Кроме того, знатки лечат различные болезни: от простуды и до рака; избавляют дома от насекомых не только с помощью мелка «Машенька» или дуста, но используют при этом колдовские методы: «Дак тут кто знал, отправлял в бурлаки. В бурлаки [тараканов] отправлял. Ну, вот бурлаки, вот пошли они в бурлаки — паспорта рвут. Паспорта — бумагу рвут, кидают, уйдут и совсем. Надо слова знать. Когда отправляет, тогда и говорить».

6. Что делать, чтобы колдовство было успешным

Широко распространено представление о том, что колдовать может тот знаток, у кого есть все зубы. Знатки всячески пытаются сохранить способность колдовать, лечить. Так, при отсутствии недостающего зуба на его место надо вставить монету. В наше время появляются и усовершенствования — вставные челюсти, которые нисколько не мешают успешной деятельности знахарки.

Практика заговаривания и обучения знатью сопрягается с целым рядом ограничений и запретов. Прежде всего, знатьё должно держаться в секрете, иначе знатуха не сможет лечить. В разговоре с собирателями, которые пытались узнать детали лечения, тексты заговоров, исполнительница прямо говорит: «Я тебе открыто хочу сказать, мне, детка, некогда, во- первых, а хучь бы и знала, сказать не имею права [...]. Если я скажу, то... всё это, моя детка, я следующий раз другому человеку не имею права лечить...». Иногда свою силу теряет не знатуха, а сами заговоры, которые она использует для лечения.

Неуспех в лечении возможен, если знаток и пациент оказываются людьми не по крови. В некоторых случаях имеется в виду цвет волос (один имеет светлые волосы, второй — тёмные): «„Мои... мой заговор, — говорит, — тебе по крови не подойдёт“ — она мне так сказала [...]. Она... я поняла так, что я русая была, а она была чёрная». В других текстах выражен иной запрет, который также передаётся словами по крови или не по крови: колдовство или лечение не будет действовать, если пациент — близкий родственник знатка: сын или брат. «Так шо... а вот брат у меня, родной брат, я ему зачертила, он... как говорится, пришло не по крови. [Не по крови?] Да. Пришло ему не по крови. Ну вот. [А что это значит?] И а... не приняло. Угу. Не приняло. Вот ещё как бывает»; «У ней сын, хоть был женатой, а ходил к другой, а я ей и сказала: „Тётка, ты делаешь остуду, не даёшь другим, чужим людям, почему сыну не кинешь“ Она говорит: „На сына нельзя“».

Совершать обряд нужно тайно, чтобы никто не видел, не слышал, нельзя оглядываться, ругаться — иначе он будет нерезультативным: «Вот, потом пошла и говорит: „Пойди, — говорит, — и не оглядывайся». Вот... я так и шла, не оглядывалась¹. «Она мне дала слова, я пришла, говорит, намой ей, я пришла, этой водой намыла, и прошло всё. На подпольных дверях. Она нашептала, сказала: „Пойдёшь — ни с кем не разговаривай“». То же и с другими профессионалами: пастухи должны прятать предметы, с помощью которых делается отпуск (в колодец, под куст, зарывать на пастбище, за иконой). Интересна история о том, как представители власти забрали свисток у пастуха. В результате тот удавился, так как испугался, что за то, что его предмет попал к чужим людям, его накажет леший.

7. Как нужно платить знатку

Плата, которую дают знаткам, условна. Распространено представление, что знатки не берут денег за работу, однако принимают подношение чаем, сладостями, тканями. Если же знатки всё же берут деньги, они это делают особым образом, не называя конкретной суммы и не принимая их в руки: заказчик кладёт заранее известную сумму или сколько не жалко на стол, комод и т. п. Те же ограничения накладываются и на устную благодарность: часто знатки запрещают заказчикам говорить им «спасибо», мотивируя это тем, что слова не подействуют. В целом сельские знатки, скорее, оказывают помощь бескорыстно (по крайней мере, формально), что не мешает, разумеется, тем, кому они помогают, одаривать их. В городах же, даже в небольших районных центрах, картина иная — там отмечается большая «коммерциализация» услуг знахаря, по всей видимости, под влиянием особенностей городской жизни.

У меня бабушка была ведунья. Вот честно скажу, токо в милицию поступил работать, я приезжал на таком разбитом УАЗике, в городе, Вельске, жила, ну, сама вологодская она. Её всё на «Волгах» возили. Я: «Бабушка! Да что за ерунда такая?» Детей лечила. Ой, бляха-муха, это лучше бабушки не было. Но верующая в Бога, это... все... все молитвы знала, на каждый праздник в церковь ходила. И вот, детей лечила. Всё говорю: «Бабуля, да передай мне это самое». Говорит: «Не, Валерий. Болтаешь много. Отвали. Тебе, — говорит, — это не пойдёт». А... если не передаст, то тяжело умираешь. А... бабушка тяжело умерла. Передать некому было. А если вот кому- то свои знания передаёшь, то умирает человек хорошо, легко. [Как можно передать, рассказать что-то?] Да, рассказать и вот, ну, это кому дано, дак это самое, ведь все молитвы запоминаются, и они никогда... как от зубов отскакивают... их не забудешь. Вот есть такие люди. Ну, мне вот не дано это было. [Кому обычно передавали? В семье передавали?] В семье, только своим родственникам. Кому там, внуку обычно или внучке. Токо вот им, так вот.

Благовещенск, 2009, ШВД

[Речь идёт об отце МПВ, который был колдуном.] А умер он очень хорошо. Я тоже не была дома. [...] В бане намылся, лёг... сердце заболело так, занесли его, зимой заволокли в дом. Он уж так, плохо дышал. Это уот сердце — он перенагрелся в бане, а тут мороз. Так вот, его так занесли. Значит, он кому-то передал это всё колдовство. Если бы он не передал, он бы долго-долго умирал. Он хотел мне передать. Я тогда не хотела, а щас бы я согласилась. Я бы не стала ничего плохого делать. Я стала бы уот заговаривать кровь, всё такое вот, отпуска вот — там всё записано было, в книжке. В книжке у него было записано, а мы про книжку-то и не знали. А всё это знала одна соседка-то, утащила его. Она и книжку-то забрала. Она, конечно, не говорила, что книжку забрала. Она не сказала, что книжку забрала. Но у неё муж — молодой и красивый мужчина! Вдруг. А она такая деревенская девка с двумя детьми. Он да и с ней жил всю жизнь. Василий Иваныч его звали, царство ему небесное. Он всю жизнь пас коров. И всё пас хорошо. Потому что он воспользовался записями моего отца. Я так поняла. Анна Филипьевна, по-моему, ещё жива. Я к ней ходила ночевать, так она мне всё рассказывала. Была у него тетрадочка, там всё записано было. И ни мать, ни я не знали про тетрадочку. А она почему-то знала. Значит, она этим воспользовалась. И, воспользовавшись этой записью, она имела мужа молодого и симпатичного. И безбедно прожила, может быть, из-за этого, что она знала отворот-приворот. [...]

Да вот, я ходила спрашивала у всех родных. Все говорят: «Ой! Отец токо придёт, отец придёт, сразу вот уже, замуж невеста соглашается». Все сказали. [А как он узнавал, кто на войне живой и мёртвый?] Вот и узнавал. Вот узнавал и всё. При мне приходила женщина. «Василий Платонович, скажите, жив мой муж или нет?» Хотя как уот узнавал-то он. Ну, во двор, во двор ходил, наверно [...]. А он сказал, а он сказал, говорит: «Узнаю». А потом, говорит, она пришла, а он говорит: «Да жив твой муж». Он у нас учитель был начальных классов, у которого я училась. Павел Петрович, по- моему. Учитель, учил нас. А она — жена учителя. «Да жив, — говорит, — твой, жив». А он уот, как раз-то не жив, а убит. Я так поняла, что он просто не хотел её расстраивать. Не хотел её расстраивать, сказал, что: «Да жив он твой, жив». Чтобы надежду какую-то женщине дать. А может, потом его убили. Он говорил, предсказывал.

Каргополь, 2003, МПВ

[О прежних знахарях.]

Это всё — кто на что горазд: кто лечил, кто как, кто чёво делал. Кто по скотины знал, очень много. Даже было так, что потеряется ско... скот потеряется где-то, вон бабка была одна, что она даже знала, могла эту скотину найти. Вот травинку, как говорится, и определит, где, в каком месте, скажет: «Иди, вот там ищи, в том-то месте твоя корова... и там твой барашек потерялся». Вот это было так. [Что с травинкой делала?] Травинку

ложит в рот, вот травку. От нать было на Иван-то-день идти было, самоё, раздеваться было идти, ночью, идти голому, срывать травку вот эту отворотную, колдовскую, в ошшем, траву, и взадпятки, самоё, прийти домой. [Взадпятки — это как?] Задом. [Спиной?] Спиной. [Из лесу?] Ну, где она ростёт. Надо идти голому. [И чтоб никто не видел?] Да. И чтоб никто не видел. [А если увидят?] Дак... значит действовать она не будёт. [Это не опасно?] Да нет, зац’ем, самоё. Ну, там были свои слова, эти... Вот если кто украл, например, вот эту травку [надо найти], она человека заставит... вернуть. Бабка слова скажет, котора знала это дело, — всё, уже... замучит того человека [смеётся]. Вот и была такая ерунда. Это надо было на Ивана Купалу, как раз в Иванову ночь было это дело. Эту травинку надо было рвать.

Моша, 2004, ЩАИ

[ПЮВ говорит, что её дочка в детстве плохо спала.]

[Что вы делали, чтобы она хорошо спала?] Ой, бабку тожо звала. Да одна, бабку созвала, она мне так намыла, что она у меня ещё пуще реветь стала. [Что она делала?] Дак что-то, каки-то слова давала, на молоко, нацедила молока да на молоко давала. Ну, нацедила, молока-то [из] груди дак. Она на молоко, что попои, да бу[де]т лучше — ничего. Ничё не знают. А ещё котора как берёт [за свой труд] — значит она вообще ничё не знат. Котора старуха знает — та никогда ничё не возьмёт. Я думаю так. А которая это берёт, что вот... то конфет принесут коробку, то сарафан принёсут, то халат принёсут, то кофту принёсут, то ещё чё-нибудь — это, шчитай, ни- чёго она не знае. Котора знат — та не берёт. У нас в той деревне была одна старуха. Если б она знала... У жёнки старик гулял, ну, не старик, молодой ишчё. Да она все сарафаны-печатники — ведь раньше были сарафаны-то портяные, ткали сами-то. Она все сарафаны и постели, ну, наматрасники, тожо были портяные, ляные², в общем — ну, вот, всё сносила. А старик как гулял, так и гулял, всю жись. [Куда сносила?] Ну, этой колдунье. [Что бабка с ними делала?] Дак бабка с йими-то ничё не делала, себе брала, а ей давала слова, чтобы у ей старик не блядовал [шёпотом]. А это ничё не помо[гает]... Я-от не верю.

Моша, 2004, ПЮВ

[Ранее разговор шёл про некоего Фёдора, знавшегося с чертями.] [А Фёдор этот, он кто такой вообще?] Кузнец он был. [Кузнец?] Ага. Был. [А в народе-то его, может, как-нибудь называли?] А всё Федько Олюшкин да Федько Олюшкин. [А за глаза как-нибудь?] Мужики да, может, там говорят, это и чудотворец да колдун да. А он говорит: «Я щас своих колдунов выпущу, ак убежите» [смеётся]. [Что он делал, почему колдуном был?] Не знаю, откуда он взял это дело. Умер, дак дочери передал, Валентине Фёдоровне, та учительницей была, тоже тяжело, она тоже, не знай, как от йих отсоединилась, и надо работу, работу, работу день и ночь, шоб вот им надо. Они мешают и спать не дают и всё. А как она от йих отсоединиалсь, может, переехала в Кулой. Даже вот щас этот дом куплен, дак с Северодвинска, по-моему, приехали, купили дом вот йихний. Дак и то вот ночью, говорят, лежишь, всё хто-то бегат по потолку. Может, какой остался где. [Это он дочери передал?] Он дочери передал, дочь уехала в Кулой, может, и умерла тоже уж. А этот дом-то купили совсем другие, чужие люди с Северодвинска как дачу. Дак рассказывали, что тоже по народу-то, видимо, слыхали, что он этим делом-то занимался, дак теперь, говорит, тоже вот спишь другой раз и всё как вроде кто-то там по потолку шевелится, бегат. Как говорится, малавит всё. [Что делает?] Малавит. [Что это значит?] Ну, что ходят, живые ведь там, призраки какие-то, вот. [Не говорили, что он умирал тяжело?] Да, эти тяжело умирают, кто колдует да кто вот много знает, те тяжело умирают. Вот и на Прилуке была Марья Кузьмовна, она ведь тожо и людей лечила от многих болезней, и приворожить, и отворожить, и наказать, и как говорится, и на зло, и на добро — всё делала, дак она тяжело умирала. [Тяжело?] Тожо передала своим подругам, некоторые, может, дела. Они тяжело умирают, сила-то ведь эта, надо колдовать, надо всё равно энергию с себя какую-то выжимать, чтобы пристало к человеку-то. [А можно облегчить тяжёлую смерть?] А это уже не облегчить.

Судрома, 2009, НАА

[Если у человека не все зубы свои, он может ещё заговаривать? Работают его слова?]

[БЛН:] Не может, и без зубов не может. Насколько я знаю, если человек, он знает там, и у него уже зубы выпали, он не может, уже слова будут недействительны.

[ЖТП одновременно:] Ну, да, если зубов нет, ведь не так выговариваешь.

[Что-то можно было сделать, чтобы и без зубов заговаривать опять? В рот ничего не нужно было взять?]

[БЛН:] Вот имено нельзя. Как-то хлеб... жевали хлеб и на хлеб, видимо, наговаривали, но уже без зубов, вот, если бабушка знает, вот это, какой там наговор, да она без зубов, да как? Нет, наверно. Отказывается, наверно, скажет, что «у меня и зубов нет», и... ничего, уже не то.

Смольянец-Гридинская, 2010, БЛН, ЖТП

[Если вещь украли, как вора определить?]

[ТИЯ:] Не знаю. Вот бабушка была у нас в деревне, которая гадала на картах. Вот, предположим, корова потерялась, со стада не пришла, вот хто чё потерял, может, серьгу, колечко там, сумочку, кошелёк. Она вот всё на картах выкладывала. Анна Павловна Распопова. Раскинет колоду — сразу скажет: «Найдёшь. Не найдёшь. Не найти». Вот така бабка была. По картам.

[ЛИ:] Хорошая.

[ТИЯ:] Хорошая бабушка была. Да. Мне-то и сказала: «Найдёшь кольцо».

[ЛАВ:] Галя ей будет племянница, да?

[ТИЯ:] Ага. Это Оля, у ней была сестра Ольга. [Но она не помогала искать?] Нет, не помогала, она тут по картам погадает и скажет, что найдёшь. А вот Нина Тумкина, дак у ей три раза обокрали вот тут дом, в деревне вот всё время. Дак она вот ездила к какой-то тоже бабке на Хидову, дак ей вички давали. [Вички?] Ну. Берёзы, ну вички вот обычные, вот веточки, она подала вицы.

[ЛАВ:] Вица — веточка.

[ТИЯ:] И вот, чего она ей велела нашептать там эта бабка, её пусти по реке, дак это значит того, тех людей Бог накажот. Ну и наказал. Вот она вицы-то опустила с приговором-то, чё она там ей сказала сказать-то, ну и потом вот выявилось: один умер, второй — все-то сами узнали, хто это сделал. Вот такие дела. Ну потом, ну пусть не сразу, но всё равно вот это как-то выходит. Есть люди, я думаю, дак есть такие люди. Была у нас тоже бабка, она жила там за рекой, Кошелиха. Она много знала хорошего, но она много знала и на дурак. [Кого знала?] На дурак много делала, плохо, вредила то есть. На дурак.

[ЛАВ:] Плохо. На дурак — это плохо.

[ТИЯ:] Ага. На дурак.

[Зачем?]

[ЛАВ:] Что не нравится.

[ТИЯ:] Например, вот не нравится тебе, этот у ей был... была внучка, а у соседки был внук, вот ей не надо было, чтобы внучка с внуком... как тебе, вместе были. Она всё равно сделала так, что они никогда больше не были вместе. И у ёго счастья не оказалось, и у ей никакое счастье нет. [Что она сделала?] Ну чё, она нашёптала, чем намыла, наверно, вот нашептала, это главное — знать слова. А этих слов никогда никто ни скажет. Вот хороши слова: «Тьфу [плюёт], откуда пришло, туды пойди, дак». Или вот: «Переполох на землю», — ак это все скажут. Бабушка, бывало, вот у нас бабушка была, ак она, как малый ребёнок не спит никак, дак снеси ей водички в баночке да две конфеты возьми, ак она там молитву сразу прочитает, принесёшь, умоешь ребёночка, он уснёт. Вот и приговор, видишь? На добро делала людям, а другие вот по-всякому делают. Вишь, вот нашепчут чё на замок, да бросят в реку, да там вот... А она много вредила, даже Нина, видишь, нам сказала, о том, что она много знала. Хорошее и худого. Кому-то она сделает добро, мот [может], приколдует мужа к жене или жену к мужу... Там ещё чего, а кто как.

Хозьмино, 2010, ТИЯ, ЛАВ, ЛИ

А вот Титовна-то вот, это, я не знаю, откуда она знала, откуда она знала всё это хозяйство. Говорили, что она с кем-то была связана. И когда было, может, классе в четвёртом-пятом, может быть, то бабушка мне говорила, грит: «Возьми, — она умереть не могла! Её кто-то не отпускал из жизни. Ну вот. Они, — говорит, — нужно ей было это дело передать. Мол, — говорит, — не хочешь взять?» Я пацанёнком, честно говоря, побоялся, по глупости души, я б щас бы согласился. Ну вот. Но дак ить было время, когда за колосок садили. Ну вот. Ну и эту Титовну тоже тут прихватили энкэвэдэш- ники, ну и повели. А моего деда поставили охранять, пока за ней не приедут наутро. Ну и вот, она-то, дед охранял, тут где, в амбаре в каком-то, там вот раньше конюшня была ещё. Ну, где-то, в каком-то амбаре. Ну вот. Она говорит: «Тимофей Иваныч, отпусти меня, — говорит, — я, — говорит, — утром к восходу солнца вернусь». Ну вот. Мне, — говорит, — надо, — вот

именно ей нужно было сходить туда, на Грибову³. Ну вот, он что: ну, не придёт — его повезут, вот так-то, время такое было. Ну вот. Ну, отпустил её. Она, говорит, как нарезала, только юбка затребыхалась сюда. Ну и что. К утру, уже солнце встаёт — её нет, дед-то уже забеспокоился. Эти приедут оттуда — их раньше называли «стрелки», ну вот. Всё, потом она приходит: «Ну, — говорит, — спасибо тебе, Тимофей Иваныч, — говорит, — щас, — говорит, — ни тебе, ни твоим детям, ни твоим внукам бояться особо нечего, — говорит. — А, — гыт, мол... — а я, — говорит, — скоро вернусь». А раньше за это срока давали — кому пять лет могли вставить. И когда вот её повезли уже, за ней приехали, семья-то вышла, она говорит: «Отверните детей, чтоб дети не смотрели мне вслед. Ни в коем случае чтоб никто вслед, иначе я не вернусь». Ну и так вот, что дети, там, повзрослее, видать, отвернулись, маленьких отвернули, — а через два месяца приехала обратно. Бабулька интересная была.

Смольянец, 2010, ПЮН

[Придумывать имя ещё до рождения ребёнка можно было?] Придумывают, придумывают. Если знают что и ждут кого. Ну теперь, теперь-то к... Лучше знают, раньше тожо бабки знали. Бабка скажет за месяц даже: «У тебя девка» [смеётся]. [Бабка скажет?] А? [Это бабка скажет?] Бабка. [Что за бабка?] Да вот какие-то бабки, которы знают... угу... посмотрит на женши- ну. [А как она определяла это?] Определит, определит очень просто как-то. Я-то, примерно, так догадываюсь... если у женшины задница шире, значит девка, если живот острый, значит парень [смеётся]. [...] [Как определить ещё, девочка или мальчик?] Определить это? [Соб.: Да, понять заранее.] Дак вот э... бабушка скажут, иди к той бабушке, котора знает, она на тебя посмотрит и скажет точно. [А были у вас тут такие?] Были. [А сейчас тоже есть?] Нет, у нас здесь не знаю, да здесь-то, наверно, на Благовещенске- то, есь... когда я дом здесь построил, дак у меня дети все уже выросли. [...] [А как называли таких старушек?] Ведуньи. [Что они, кроме определения пола, могли делать?] Вот у меня мама дак могла вылечить много болезней, ноги, например, могла вылечить, язвы, если особенно на ногах, вылечить могла это. Зубы заговорить могла, чтобы не болели. [А что надо говорить?] Так что не знали уж как-то. [Вы не знаете?] Зубы дак: «У Лазаря усопшего

не... не болят ни зубы, ни дёсна, ничего ни... ни тревожит, ретивый печень как-то, горячей крови, так же и у раба, например, у Михаила не должны болеть», — там уж приговорят на луковку. Положишь на зуб, как рванет раз, такая боль — и всё пройдёт [смеётся]. [...] [А скотину или людей такие бабушки не помогали искать?] Как ж... один раз, я помню... с фермы пастухи потеряли корову, целую неделю искали, и нигде коровы нет. Сходили, там в Мелеховской бабушка была, и она говорит... а она никуда уже не ходила, дома была. «Что вы, — говорит, — сходите, идите, — говорит, — вот сейчас пойдёте, смотрите направо, сосна такая, — говорит, — раздвоилась, смотрите вот, возле лежит корова-то у этой сосны, мёртвая, — говорит, — правда уж». Дома даже знали. А другой раз ездят, ох и страшно. Один раз мне это привелось, Евгенья с Воскресенска — Воскресенск, слыхали? Там деревня есть. [Соб.: Да, мы были там.] В лес-от пришли дак, кажется, лес- от до земли гнётся, да. [Лес гнётся?] Да вот это так поехали с дому, тихо, в лес приехали, она там чего-то сделала, такой шум поднялся, какой-то ветер забушевал. Потом всё утихло. «Вон, — говорит, — коровы-то». Семь коров было потерялось. «Вон, — говорит, — коровы-то стоят». Мда. Они поехали до... «Они, — горит, — сами придут, если не придут, завтра ещё раз приедете за мной...» Оне пришли ночью сами. [И людей тоже искала?] Да. Как-то даже на ставят на круг... было... вот... сестра у меня дво... двоюродная Тоня... тоже недавно ходили искали, бабка там что-то сделала, Елена Дмитриевна, вроде. Никак, нету, потерялись две девочки, двенадцати годов обе были, шли куда-то за ягодами и нигде нет, идти некуда, там рецька, там рецька, там дальше дорога. Это... такое место-то, что должны бы выйти куда-то, никак не, целую неделю искали. Потом она привела их [смеётся]. [А как она нашла?] Так это она знала, где дак. [Просто знала где?] Конечно. [Кого-то спрашивала, может?] Да она сама их и свела дак, сама, наверно, с... свела. [...] [Не говорили, что люди такие умирали тяжело?] А есь и... есть это дак, есть ещё: «Чтоб ты, — говорят, — дак в гробу перевернулся!» [смеётся]. Что-то... «Чтоб ты, — говорят, — в гробу перевернулся», — это уж не зря ведь это поговорка, да значит что-то есть... да мучает людей. [Не говорили, что знатьё передать должны?] Ан... тоже слыхал-то какую штуку, один это... с дедом у нас было, дак хорош... евонна мать увидела, увидела дак выбежала, так бы не знай, говорит, чтобы с ним было. Какой-то старичок... так вот, чего-то хотел ему передать. Всё говорят, что какие-то черти есть, дак не знай, правда ли, нет. [Черти есть?] [Смеётся.] Да. [А как выглядят они, не говорили?] Юрий Андреевич даже рассказывал, он двадцать четыре дня, говорит, пил, дак потом... ему на кровати, это, две штуки, на окне сидят. «Вставай, — говорит, — выпьем!» [смеётся]. Маленькие, говорит, в красных шапочках [смеётся]. Он до чертей допился [смеётся]. [А были у вас тут такие, которые с чертями знались?] Тут говорили, вон там на Кашине деревня была, тоже теперь нету деревни-то, тожо... Журавлёв Михаил, Журавлёв, забыл отчество его как это... Дак говорили, что у его есть. Придёшь в евонный амбар... специально по... что поспишь, дак ночью выганивают. Уходи и всё, не дадут спать. [Черти спать не дадут?] Да. [А что они?] Всё... что-то... уходи, да всё Поворочаешься, поворочаешься да уйдёшь. Мы... мне один... у него усадьбу молотили на комбайне с Рудольфом... всё смолотили, пошли стаскать это зерно, всё туда к ему на поветь, всё сделали и ушли туда, в амбар, спать в сено, нда... ни хрена не... не дали нам спать. [А что они, шумели или что?] Шумели, да что-то... что-то такое, ну никак не успеть это. Потом пришли к ему, это он весь разбитый, вся рожа в это... «Что с тобой, Мишка?» — «Да ничто со мной, ребята, это, наверно, что с вами было». [То есть?] Да чёрт его знает, где она это... тоже, видно, ночью бродил, что ли, может, он и гонял нас с это, в потёмках-то, наверное, может на чего [смеётся].

Благовещенск, 2009, ММФ

[У вас тут не было староверов?]

[НАА:] Как, было. [Были? Прямо здесь в деревне?] Староверы, колдуньи, шопотуньи. [Староверы и колдуньи — это одно и то же?] Да. [У них же вера какая-то другая?] Другая вера, они э... знать, сами по себе там. Ой, все травки знали, муравки. Что от чего, кака травка от чего, и как, и что, и чем напоить. Как приколдовать. [Как это сами себе?] А сами по себе — это вот и... наверное... друг от друга уже по родству идёт. [Это они передавали колдовство?] Да, да, да. Передают друг другу. [А Бог у них тот же был?] А? [Соб. повторяет вопрос.] Бог конечно, тот. Только умирали те, которые колдуют, да передают другу, тяжело умирали. Энергия-то в теле, эт... помираешь... [Не говорят, что пока колдун вот это не передаст, не сможет умереть?] Мучиться дольше будет... Умереть-то он умрёт, только мучиться до...

э... больше будет. Вот это что и передают. Даже такие люди были, что с чертями знались. [Что это значит?] Обыкновенные чертёнки. [Их видно как- то?] Да. Такие небольшие [показывает, что размером примерно от пола до стола], мохнатые, как собачки. У нас был такой один. Фёдор э... Фёдор Ой...

Олюшкин. Шёл он и коров находил в лесу, и вот ребёнок если потеряется — найдёт. Вот предсказывал: где и чего. Ушёл ребёнок куда, или корова. Ищите там. Если не найдут, то он опять э... сходит на перекрёсток, где вот дорога... лес. И скажет: «Она уж умерла». Вот были у нас в Судроме такие случаи. Корову нашли, задранную медведем. А девчонку нашли э... по колено сидела в болоте, возле речки. Нашли, и отгнили ноги у ней по колено. Ей пять было, девочке. Пошла, корову погнала в лес. Ну и призаплутала. Ведь корова-то туда забежит-то, туда. Она сбилась с дороги и заблудилась. [Это он с чертями знался?] Да. [И поэтому знал?] Да. [Его как называли?] А никак эх... Федя, да и всё, Фёдор, Олюшкин. [Колдун не называли?] Не, ни называли. [Знатоком не называли?] Вот и он э... умирал, дак передал дочери. Дак та, наверно, до сорока дней. Всё, говорит, бегали по потолку. Не знай. Стучат да, бегают да. Грешат-да. Надо работу — им всю дорогу надо роботу и роботу. А роботы нет. А как она избавилась от йих, я не знаю. Это вообще. [Избавилась, да?] Угу. [Как он передавал, не знаете?] А тоже не знаю. [Не говорят, что надо как-то ящерицу проглотить?] Не знаю этой беды. [Это добровольно она взяла?] Она и не знала, что он передал ей, тут всё тайно делается. [Нужно, чтобы человек не знал?] Угу. А вот пришёл другой раз на Погост: вот тут под гору-то спускаться с гор... крута-то [дорога] в гору напрямую-то была. Близу складов-то ваших. Вот, захотел выпить: «Мужики! Хотите я вам чертей покажу?» — «Боже упаси, какие черти теперь?» — «А хотите, покажу! Только бутылку мне поставьте — и всё». Ну мужики и сбегали за бутылкой. [Обращаясь к ВВБ:] А ты Федька-то Олюшкина знала? Ну, пай... т... это... Валентины-то Фёдоровны отец-то.

[ВВБ:] Ну... Не знала. Я и её-то не знала.

[НАА:] Не знала? Ну вот, а они бутылку ему принесли. Он троих и... вывел. А те от страху убежали [смеётся], и бутылки... и бутылки не надо. Мы, говорит, тебе ешшо две поставим, только не показывай [смеётся]. Хе, вот так. А Галька-то у Серафимы-то... заблудилась с коровой-то. [Обращаясь к ВВБ:] При тебе?

[ВВБ:] Да я слыхала это.

[НАА:] Тожо вот он и с чертями вы... э... нашёл её. Вывел. [Он как-то у чертей спрашивал?] А потом у этой, у Миши-то Прибытка... вот. Здесь сейчас Нинка-то Прибыткова живёт. Ну да, ну-то вот жила — дак еённый мужик-от пастухом был. Корова потерялась. Тожо нашли черти — дак та уже корова на Цыганском бору, там в лесу э... задрана... медведем была. Хорошо-то съедено там, выше, да всё выдрано э... а кости-то остались. Вот.

[Это ему черти ответ давали на вопрос?] Да, да. Да, да. [Не говорят, что можно узнать как-то, колдун человек или нет?] Да вот у нас женщина была на Прилуке Марья Кузьмовна, всё знала. Обыкновенна такая простая женщина, как она [ВВБ], как и я. Откуда узнали, колдунья она — не колдунья. Она всё знала. Вот. И переколдовать может и заколдовать может, и болезни лечила всякие. Вот грыжу ма[леньким] детям, пуповую лечила. Там это вот

3... опухоль... злокачественная в груди, там или ешшо что-нибудь такое. Ну да, она болезни знала э... лечила. Травы у неё были. Всё. [Она грыжу как- то в бане мыла?] Нет, она э... грыжна трава есть, растёт в лесу. М... ну вот, бутылку принесёшь там, или чекушку. Она-то грыжну траву... э... в эту, в вино настоит, слова свои там скажет. И пей. И она и сходит. [Она слова эти сама говорила или давала человеку?] Она ничто не говорила. Она э...

6.... там нашепчет в бутылочку — и всё. Никому ничто, только скажет, как что. Потом Анна Павловна была, вот Гальки [нрзб. — фамилия] мать. Тожо грыжу хорошо лечила. Ну та заколдовывала э... бессонницу знала. Та в бане заколдовывала. Закусывала. [Закусывала?] Мы... мы... мыла ребёнка, ну и пуповину закусывала. [Это как?] Ну в рот возьмёт — да зубами прищемит, да и всё. [Зачем?] Тоже не знаю. Это ихнее право. Вот так.

Судрома, 2009, ВВБ, НАА

[Перед этим говорили о колыбельных, КОИ сама меняет тему:]

Там вот в бане мыли, вот они, дак тожо с какими-ти приговорами первые-те сутки, как он родится-то, чтоб спокойнее-то был, так это вот были и такие это, что вот надо к этой бабке сходить, это, ак она, говорит, помоёт, дак спокойней будет. Грыжу вот заговаривали у маленьких — тожо к бабкам ходили, определённые такие были. Ну, конечно, кто знает, тот ведь не хвастает. Ну, опять — хто знает, надо вот заплатить ему, вот заплатить, а она не должна брать. Если она от души делает это, она платы брать не должна. Вот там эсли угощение какое, там вот, что вот угостить-то там чё-то, вот, или сладость какую принести, или там чего-то, а вот так, что я вот это сделала, цена вот такая моя — это уже не пристанет. Это всё... это, говорит, мне дано от Бога, а Бог торговаться не любит. [Это специальные бабушки?] Да, бабушка от бабушки так передавали это всё и так вот делали. [Не знаете, как?] Немного-то знаю, я ж бабушка тожо, ак тожо сказывать не буду, у меня скоро правнучка родится, дак мне надо самой. А у меня дочери есть, а мне надо дочерей научить, у их дети нарожают [усмехается]. [А если просто так сказать?] Не... не знаю, наверно, пользы не будет. Это не передаю, не говорят это, кто чё и знает, дак не говорят.

Хозьмино-Исполиновка, 2010, КОИ

У меня Васька ходил дак... внук-от пьянствовал неделю, я... у стола ноги... привязала — живо прибежал домой.

Ну, пиши. Тёмно-то, наверно, писать-то тебе.

[Диктует:] Ты шут («ты шут» вниз, внизу пиши) — я шут, ты шут, не шути надо мной, ты шут надо мной шутишь, я, шут, над тобой пошучу.

Ну, написала?

Ты шут, и я шут, ты шут, не шути надо мной (шут, не шути надо мной)... ты шут... пошутишь — и я над тобой пошучу.

Ну-ко, прочитай, чё написала, может не так.

[Собиратель читает написанное].

Да. Я, шут, над тобой пошучу. (Шо тут не написала?) Шучу. Пока ты вот, примерно, кого ты, своего кавалера: Пока ты ко мне не придёшь, я те... я... пок у тебя... не развяжу у стола... Пока ты не при... (ну, там, придёшь ли там, ну, или чё потеряешь — дак не принесёшь ли) пок... не развяжу.

И вот это три ночи связывать надо. [Всё равно, какие ночи?] Ну, три... три ночи у стола. [Любые?] Да, три ночи. И... шерстяной ниткой, ш... вот три раза у каждой ноги этой проговорить. Напиши, чтобы не забыть. Вот. Вот.

Ну, ещё каки надо слова?

[Это нужно проговорить у каждой ноги?] Это... у каждой ноги проговорить, так это... завязывали, шоб на ногу, говорить, чтоб там к другой, там повернуть, тоже проговорить, потом к третьей. Вот. [По одному разу около каждой?] По одному разу.

[А вы ещё говорили, в хлев ходить надо?] Дак а вы там где там пойдете в Москвы хлева-то? [А вы как делали?] А я сама эт не делала. Я сама... с Архангельска у бабки списала, а тут э... женщина-та... потеряли пилу, вот пришла, ну, списала у меня... дела... сама делала, я говорю, я сама это, я теперь плохо вижу, я делать не буду дак. Ну, это длинноё:

Дедушка и бабушка (пиши, это второй-от, это там подчеркни это), дедушка и бабушка, хозяин и хозяюшка... хозяин и хозяюшка, я вам... ноги связываю, в путь-дорожку упрашиваю за тридевять земель, за тридевять морей, рек, ручей, болот и озёр. (За тридевять морей, рек, ручей и болот.

«И озёр», наверно, ещё надо «и озёр» надо приписать). Доставьте мне домой, ну там, примерно, твоего любимого там.

Пиши как есь, дак что: «Достаньте мне домой моего любимого». Если там чё потеряешь дак: «Достаньте мне дак...» Я теперь забываю. Ну, шо там утеряшь, вот там, этта, ли парня: «Спокою ему не давай, не давайте, мучьте- канайте, спокою ему не давайте, мучьте-канайте... (Написала?)...глаза копайте, волосы выщипывайте, по рукам и ногам колотите, поскорей домой воротите. Я вас... я вас беспокою не даром, я вас беспокою не даром, уплачиваю златом-серебром. Вот, за моим столом не пивать — не кушивать, не кушивать, а хозяюшку послушать нужно».

[Это значит, меня послушать?] Хозяйку... ну... ты, если будёшь делать, дак хозяюшку послушать нужно. Ну вот, старше себя никому не давайте, даже списывать не давайте старше себя. Помоложе можошь, а... вот. Чё там написала то-то? Ну, там шо-ни... ну, давай, давай. От теперь станешь, этта, знашь, стаёшь, примерно, в угол так вот э... спиной [поворачивается лицом в угол комнаты], ц’ерез левое плец’ё, и идёшь там или в кладовку, или в хлев, та баба-та в хлев ходила, скотина есь дак. Вот, там, этта... зайдёшь, надо в три угла проговорить, и как зайдёшь так от нать и выйти, не поворачиваться, и всё.

[10 копеек в доме бросают?] Да, в доме, ц’ерез левое плец’ё. А ноги-ти тожо надо три связать, тожо три ноги надо связать. [Сначала связать, или сначала говорить?] Ну, свяжошь, а потом-то станешь, поговоришь, денюж- ку бросишь и идёшь куда, в кладовку, ли в хлев, ли куда. [Слова про шута надо говорить при этом?] Не, а ищ... про шута надо говорить. [Про шута, а потом это?] Да, все три раза, надо проговорить, а это... надо, когды свя- зывашь, дак можно не говорить. [Это на всё слова, или только на человека?] Это да, там это... которые женщины-то были, от дочка-та в Луге живёт, они пока сюда ездили это... не прошлый год — позапрошлый, и там на них украли этот, ц ё-т⁴, эти... телевизор, потом всё эти музыкальные игры — всё украли, ну, она... она сюда пришла, у них свой двор есь дак, старинный, и мы с эта... Катя-та сидела, не та, что говорила, а та рядышком-то сидела, ко мне пришли, ну, и Катя-то слыхала, что о... это... я у архангельской старухи тожо научилась-то, вот, и потом она поделала, а мать-та эта, что с ней разговаривала-то с ней, та не знала, и ничёго. Она говорит — у стола ноги, связыват: «Почто она?» — говорит, эта говорит, а потом уехала домой, там

нашли вора-то, и... пишот: «М... мама, пригласите тётю Марфу, с... заплатите ей там, чё-нибудь ли там».

Канакша, 2006, НМА

[МВД описывает заговоры, которые знает:]

Ну вот, там хозяин, что-нибудь украли у него. Дак вот я хожу ишшу. Вот это ещё. Ак, говорю, иду, беру, что мне на три дорожки: туда дорожка, сюда дорожка и так... На перекрёстке это, выламываю палоцьку. И потом эту палоцьку несу, запихаю сюда. Вот иду. И подхожу к дому... надо мне, чтобы никого не встрецять и не разговаривать. От, и подхожу к дому. Одна, чтобы наверх, на эти... над дверями положить эту палоцьку. [У своего дома?] Нет, кто утерял. [Где украли?] Где украли. Где украли. Вот я эту ложу палоцьку и приговариваю слова и... и так тожо нахожу. Приносят. Подкидывают потом эти веши. [А почему они подкидывают?] Дак их беспокоит видно уж так. [Как беспокоит?] Дак... Дак уж не можут, надо снести обратно. [Они просто подкидывают, сами не показываются?] Нет, они сами — нет. Они тайно подкидывают. [Т.е. это вы ищете палочку, которая на перекрёстке трёх дорог лежит?] Ага. На перекрёстке трёх дорог. Вот дороги идут: вот одна туда, вот и берёшь эту палоцьку. Ложу я... под правую, вот сюда положу. [В рукав, да?] Ага, в рукав. В рукав ложу, ага, справа. [С внутренней стороны руки?] Ага, изнутри. На тело ложу и потом подхожу к дому. Уж ни с кем не встрецяюсь и ничто. И вот, тут подхожу и говорю: «Дедушка и бабушка, я к вам с гордостью, с великой покорностью. Ве шит ^[2] хозяевам найдите или вора покажите. А ц’еловека того муцяйте, канайте, покою не давайте. Ни днём, ни ноцью — вот вам кнут». Вот это кнут. Вот эта вицька называется как кнут. Чтобы она гонила. Чтобы они шли с этим. [«Мучайте канайте», да?] Да, «мучайте-канайте, покоя не давайте. Ни днём, ни ноцью». [А что значит «канайте?] Канайте — дак это беспокойте. [А дедушка и бабушка — это кто?] Хозяин дома — дедушка и бабушка. Это, скотину выпускали кто, просят: «Дедушка и бабушка, я сёнь^[3] скотинку выпускаю. На велико полё, на широко полё. Храните-берегите». Икону беру, берёшь икону — хозяин идёт. Не одна ведь я, ещё мы с иконой. У кого корова ещё, во двор идёшь и помолишься. И с этой, с иконой... И в кажный угол кланяешься с иконой, ходишь и выпускаешь. Вот, «и домой приходите не позднее...» — там, установишь, сколько цясов: пять — шесть — семь. И скот должен идти в то время. Он и приходит.

Моша, 2004, МВД

[А не говорят, что если похоронная процессия встретит, допустим, мужчину, то следующим в деревне умрёт мужчина?]

Не знай, Бог его знат-то, не знаю. Я, бывало, ехала с Архангельска. И ехала в поезде старушка (уж это было давно дело). Она говорит: «Вот, — говорит, — женщины, я сижу, — говорит, — я с этого места, — говорит, — сойду — седет молодой ц’еловек на это место, и будут умирать молодые люди». И вот, тоцьно. Век буде не забыть этой мне старухи. Вот и потом и пошло. Молодёжь, хто... этого места... убьется, хто зарежется, хто чёго. Уот... кака была старуха. Век не забыть будё мне вот...

[Она была из Архангельска?]

А нет, она сама не с Архангельска. А не знай, куда она... туда, в ту сторону ехала. К Москве.

[А зачем она так сделала?]

[Не] знаю. Видно, знатуха кака ли что ли, Бог йих знат-то. «Я вот, — говорит, — сойду с этого места, седе молодой чёловек и будут умирать». Оно так и есь.

Архангело, 2008, ААС

[Сейчас в селе есть знающие люди?]

[КИ:] Таких людей нету больше. Вообще.

[СН:] По белой нету. По чёрной магии есть.

[КИ:] По чёрной есть.

[СН:] Много.

[КИ:] По чёрной.

[СН:]По чёрной, портят, да.

[КИ:] Да-да-да-да-да. Бабушки, да, которые всё на зло.

[Что делают?]

[СН:] Ну как?! Ты к ним подойдёшь там... вот на то-то. Они у тебя там чё-нибудь такое [сделают]. А у тебя там самое, всё твоё хорошее там возьмут. В общем итоге, ты останешься.

[КИ:] В общем, ты чё-нибудь попросишь, допустим, вот, я люблю такую девушку...

[СН:] Да.

[КИ:] Мне надо приворожить, они приворожат, но у т