Род Хисамутдиновых начинается в селе Аллагулово Мелекесского района Ульяновской области, тогда Симбирской губернии.
История села начинается в 1807 году. По рассказам дедушки Хасана, первыми поселенцами были вернувшиеся из царской ссылки татарин Атнагыл и еще двое: русский и мордвин. Здесь протекала река Грязнуха, был густой лес. Земля была помещичья, усадьба барина находилась в 6 километрах и называлась Барское. Расположена она на берегу реки Черемшан, сейчас называется Приморское. На небольших расстояниях (5 - 6 км) располагались деревни крестьян.
Аллагулово росло. Когда вопрос встал о строительстве храма или мечети, между мусульманами – татарами и христианами произошла размолвка. Русские и мордва ушли отсюда и в 8 километрах на берегу Грязнухи основали село Лебяжье, построили из кирпича красивую церковь. А татарское село стало называться Атнагыл по имени первого жителя и основателя села. Татары по сей день называют село именно так. А географическое название – Аллагулово. Это мы знаем со слов Хасана Хисамутдиновича Хисамутдинова. Со временем речка высохла, остались пруды возле нескольких деревень, через которые она протекала. Пруды пополняются вешней водой, сюда селяне гоняют скот на водопой.
Лес вокруг Аллагулова вырубался на постройки. Оставшаяся часть леса сгорела во времена пожаров, которых было много в засушливом Поволжье.
В 90-е годы 20 века в сырых местах оврага выросли кустарники тальника.
В Аллагулове было построено четыре мечети, все были деревянные. У каждой мечети был свой приход и свой мулла.
В середине села мечеть была покрашена в желтый цвет, в которой служил Шагбанов Хисамутдин. У него было две жены. Ислам разрешал многоженство, если мужчина мог обеспечивать каждую жену отдельным домом и материально.
От старшей жены у Хисамутдина было четверо детей, от младшей жены-единственный сын Хасан, родившийся в 1870 году. Он был общим любимцем в семье, и отец делал все, чтобы дать ему достойное воспитание и образование. Сначала Хасан учился в медресе при сельской мечети. Затем отец отдал его в Мелекесское медресе, потом родители отправили его в Казань в высшее мусульманское медресе, где учились юноши из элитных семей. Там готовили служителей мечети высшего сана. Хасан оттуда выйдет мязином. В общей сложности он учился 14 лет, в совершенстве знал арабский язык, самостоятельно выучил русский язык. На родном татарском языке говорил не на диалекте, а на чистом литературном языке. Газеты читал на трех языках. Попутно с языками овладел и светским образованием.
Когда Хасан учился в Казани, родители его женили. Жена муллы одной мечети была из села Поповка и очень хотела иметь подружку из родного села. Она посоветовала мужу, чтобы женили сына Хисамутдина Шагбановича Хасана на ее подружке из Поповки. Пришли к Шагбановым, договорились. Хисамутдин написал сыну в Казань письмо, в котором сообщал, что его женили и он скоро должен приехать на свадьбу. Родители невесты послали подарки. Хасан очень волновался, что будет неудобно перед шакертами (так назывались учащиеся медресе), если подарки будут слишком по-деревенски простыми и грубыми. Но они оказались по- городскому очень искусно сделаны и упакованы. Отец невесты Хайрутдин Шамгунович служил приказчиком у купца в Петербурге, ездил на ярмарки, и, конечно, подарки были подобраны со вкусом.
Итак, Хасана Хисамутдиновича Хисамутдинова (фамилию давали по имени отца) женили в 1897 году на Шамсекамяр Хайретдиновне Шемгуновой из Поповки (прежнее название Калмаюр)
Шамсекамяр Хайретдиновна умела читать. Её обучала грамотная абыстай. Девочек принято было учить только читать, писать не разрешали, чтобы не могли писать письма юношам.
Хисамутдиновы Хасан и Шамсекамяр (кратко Камяр) стали жить самостоятельно в Аллагулове. Прожили вместе 61 год, жили очень дружно, были трудолюбивыми, вместе вели хозяйство, мужественно переносили все трудности и испытания жизни, вырастили и воспитали шестерых детей:
Сягадэт (1898 г.р.),Борхана (1898 г.р.), Абрара (1901 г.р.), Кибру (1906 г.р.), Хадичу (1908 г.р.), Талигу (1912 г.р.).
Хасан Хисамутдинович служил в мечети, был азанчи.
Шамсекамяр Хайретдиновна вела домашнее хозяйство, воспитывала детей, обучала сельских девочек чтению. Просто для девочек в селе не было никакой школы. Для мальчиков же при мечетях были медресе. Еще Камяр лечила народными средствами односельчан. Лишай лечила древесным углем, соринку из глаза вылизывала языком, принимала роды, лечила глазные и ушные болезни. Она была добрая, могла отдать последнее людям. В 1944 году из Соль-Илецка приехала дочь Кибра Хасановна с двумя детьми, привезла немного соли. В селе об этом узнали и стали приходить просить немного соли. Камяр Хайретдиновна давала всем. Дочь Талига Хасановна заметила, что соли остается совсем немного, завязала в узел и бросила на чердак. Когда пришли очередные просители, Камяр, увидев, что в миске соли почти нет, все равно хоть щепоточку давала. Она была трудолюбивая, любила и требовала от дочерей чистоты и аккуратности. Но могла и строго отругать детей, затем и внуков.
Хисамутдиновы стремились дать достойное образование своим детям. Это было целью, смыслом их жизни, и они этого добились, несмотря на многие трудности. Все шестеро их детей стали учителями.
Первым учителем своих детей был сам Хасан Хисамутдинович. С 5 - 6 лет учил их грамоте, дав им начальное образование. Когда в селе открыли школу для девочек, среди первых учениц были дочери Хисамутдиновых. Старшие Сягадат и Кибра учились в Мелекессе ( ныне Димитровград).
Хасан Хисамутдинович личностью был неординарной и человеком высокообразованным. Будучи родом из семьи мусульманского духовенства и получив высшее образование в Казани, он делал все, чтобы дети получили светское образование. Знал в совершенстве три языка. Хасан Хисамутдинович был человеком высокой духовности и настоящим альтруистом, придерживался философии непротивления злу насилием. Внуков и внучек у него было 19, и всех учил принципу: «Если в вас бросают камень, бросьте в ответ хлеб».
Хасан Хисамутдинович был хозяйственный, все умел, даже носки вязал, был очень трудолюбивый. Несмотря на то, что был служителем мечети, на земле работали всей семьей сами, никогда не нанимали ни работников, ни прислугу. Иногда у сельского кулака брали они молотилку, за что платили зерном. Был и такой случай. Хасан Хисамутдинович нанимался к кулаку во время уборки урожая. Ему было не совсем удобно перед односельчанами, поэтому работал по ночам при лунном свете.
Старшая дочь Сягадэт 1898-го года рождения после учебы в Мелекессе работала учительницей в соседнем селе Филипповке.
В Аллагуловской школе работал молодой учитель Садреев Калим из Самарской губернии. Он был женат, имел ребенка и был другом старшего сына Хисамутдиновых Борхана, к которому часто приходил в гости. И когда у Калима умерла жена, он пришел к Хисамутдиновым свататься к их дочери Сягадэт. Отец согласился, привез её из Филипповки и выдал замуж за Калима Садреева. В голодном 1921 году ребенка отдали в детский дом, где он и умер.
Старший сын Хисамутдиновых Борхан Хасанович тоже 1898 года
рождения был эрудированным, на редкость умным и демократичным человеком.
Учился он в большом медресе в селе Кызылсу. Там он с другими учащимися требовал преподавания не только религиозных, но и светских предметов. За это он был исключен из учебного заведения, продолжил учебу в Мелекессе, затем работал учителем в Симбирске (Ульяновске). Он был в семье непререкаемым авторитетом, учил сестричек русскому языку, старался воспитывать по-новому, т.е. по-европейски
Судьба его сложилась трагически. Он выступал против кровопролития гражданской войны, не приветствовал ни белых, ни красных. Насильно мобилизованный белочехами, Борхан с другими сбежал и скрывался несколько дней у родителей на сеновале. Но его обнаружили и отправили в Сибирь – в Новониколаевск. Белочехи взяли его там в штаб секретарем, просто грамотных людей не хватало. Борхан Хасанович спас многих людей, выдав им поддельные документы. Последнее письмо родители получили от него из Новониколаевска (ныне Новосибирска) в 1920 году, где он сообщал, что сбежал от белочехов, и собирается ехать не то в Томск, не то в Омск. Больше вестей от него не было. В Новосибирске есть мемориальная стена, у которой белочехи расстреляли красноармейцев и сочувствующих им. Был ли среди них Борхан - неизвестно. Родители ждали его всю жизнь, надеялись на какое - то чудо. Борхан Хасанович навсегда остался 22-х летним молодым человеком.
Другой сын Хисамутдиновых Абрар Хасанович 1901-го года рождения учился в Самарском татарско-башкирском педагогическом техникуме.
В 20-е годы служил в армии в Средней Азии, после службы там же работал учителем и учился заочно в Ташкентском университете. В Ташкенте же встретил свою будущую жену Насиму Асановну, там же они поженились.
Следующие три дочери:
Кибра,
Хадича
и Талига тоже стали учителями.
В труднейшие голодные 20-е годы надо было спасать детей от голода и давать образование.
В 1921 году Хисамутдиновы приехали в Самару. Камяр Хайретдиновна устроилась судомойкой в детском приемнике, а Хасан Хисамутдинович стал работать дворником. На базе приюта - общежития открылся татарско-башкирский педагогический техникум, куда зачисляли на 1-й курс имеющих первоначальное образование, среди которых оказалась Кибра Хасановна 1906 года рождения. Хадича Хасановна 1908 года рождения была зачислена на подготовительный курс. Младших Талигу 1912-го года рождения и Камиля 1915-го года рождения отдали в детский дом.
Вместе с Киброй в одной группе учился Зайнуллин Гариф, за которого она вышла замуж после окончания техникума в 1926 году.
Хадичу Хасановну судьба помотала еще больше. Детей ее возраста эвакуировали на Украину. Эшелон с голодными детьми производил жалкое впечатление. На одной станции худенькую и бледную Хадичу взяла на время одна еврейская семья. После голодных лет детей вернули в Самару. Хадича Хасановна закончила педагогический техникум, на последнем курсе вышла замуж за однокурсника Халикова Габдулхака, затем вместе они уехали в Татарию, работали учителями.
Младшая Талига тоже училась в этом же педагогическом техникуме. Она еще не завершила учебу, Хадича Хасановна взяла её к себе в Татарию. Талига Хасановна там помогала Халиковым присматривать за детьми, училась, начала работать учительницей. Она встретилась с молодым учителем Гали Бакировичем и вышла за него замуж.
Младший сын Хисамутдиновых Камиль умер в детском доме в 1921 году от голодного истощения.
Итак, семья Хисамутдиновых выжила в голодные годы, хоть и с потерями. Семья вернулась в Аллагулово в добротный большой дом, который построили еще в 1910 году. Построить дом помогли тогда родственники Камяр Хайретдиновны, которые в то время жили вполне зажиточно. Ведь до этого дома Хисамутдиновы трижды строили скромные дома, которые сгорели при пожарах. В 1926 году приехал из Ташкента в отпуск сын Абрар Хасанович. Привез он сестричкам подарки, помог родителям покрыть крышу дома железным листом, покрасил лаком старый тарантас. Хисамутдиновы были счастливы. Кроме работы на земле и службы в мечети, Хасан Хисамутдинович разводил цветы у дома.
Но пришла новая беда. «Декрет о земле», принятый Советской властью на заре своего становления, обещал крестьянам дать землю. Но очень скоро стало понятно, что земля не будет крестьянской, а вся земля объявится государственной. Крестьяне на ней должны были вести коллективное хозяйство. Государству удобнее было брать налоги с колхозов, чем с каждой индивидуальной семьи. Коллективизация началась в конце 20-х – начале 30-х годов. Трагедией прошлась она по стране. Всю живность и инвентарь в подворьях надо было сдавать в колхоз. Больно задела коллективизация и жителей Аллагулова, и семью Хисамутдиновых. Большевики опирались на самую бедную часть крестьян. Это те, кто не мог вести свое хозяйство, или не умел, или не хотел. У них не было ничего, что можно было сдать в колхоз. Поэтому они шли туда с удовольствием. Именно им доверили создавать колхозы и руководить ими. О таких в народе говорят: «Из грязи да в князи». Чувствуя власть над благополучными семьями, они стали раскулачивать, т.е. конфисковывать имущество крепких хозяев и выселять их из села. Раскулачивали не только кулаков, но и середняков, каковыми были Хисамутдиновы. Конфисковали у них все: скот, инвентарь, тарантас, кур, дом и утварь. При этом с циничной ухмылкой растаптывали цветы у дома. Об этом вандализме рассказывал Хасан Хисамутдинович внучке Розе в 50-е годы. Хасан Хисамутдинович был объявлен лишенцем, т.е. лишался всех демократических и гражданских прав и был выселен из села на три года. Ему было 60 лет. Трудолюбивый и доброжелательный человек, Хасан Хисамутдинович не пропал. Устроился он на мельницу в Бугульме рабочим. Камяр Хайретдиновна оставалась в деревне, жила у родственников, но к ней приходили, требуя выплаты налога. Это было смешно, если бы не было так грустно.
А ведь репрессия Хисамутдиновых была незаконной, активисты села действовали произвольно. Об этом в 90-е годы узнала их внучка Лениза Гарифовна, получив ответ на запрос в республиканский архив Татарстана. В ответе была информация о работе Хисамутдинова Хасана на мельнице в Бугульме, но не как репрессированного, раскулаченного, а как свободного человека.
Хасан Хисамутдинович не сопротивлялся, никогда не жаловался на советскую власть, примирительно говорил так: «У каждого времени свои законы и нормы жизни, их надо уважать». Да, он был непротивленцем. Безгранично добрым альтруистом. Активист, выселивший его из села, перед смертью вспомнил о всевышнем. Он попросил родственников, чтобы его отпевал именно Хасан Хисамутдинович, который сделает это грамотнее всех. Хасана Хисамутдиновича пригласили, и он пошел и совершил ритуал отпевания. Значит, простил.
В 1933 году Хасан Хисамутдинович вернулся в родное Аллагулово, стал работать в колхозе. Строить новый дом не было ни сил, ни средств. Жили с Камяр Хайретдиновной по квартирам или в покинутой кем-нибудь избе. Мечеть, в которой некогда служил Хасан Хисамутдинович, стала зернохранилищем, в котором он и стал работать сторожем. На религию при Советской власти было гонение, церкви и мечети закрывались. Из четырех мечетей в Аллагулове осталась действующей только одна, куда разрешалось ходить только пожилым людям.
В 1935 году Хисамутдиновым дети прислали сколько-то денег на покупку дома. Купили маленькую избушку, чуть больше бани, с соломенной крышей, без фундамента. Сени были дощатые, пол был застлан наполовину досками, наполовину – земляной. У входа на двух чурбаках лежала дощечка, которая выполняла роль крыльца. На двоих хватало. Но ведь каждое лето надо было принимать в эту избушку по многу детей и внуков, до 20 человек!
Всего у Хисамутдиновых было 19 внуков.
Это дети Сягадэт – Нажат (1924 г.р.), Равиль (1926 г.р.), Дамир (1928 г.р.), Азат (1939 г.р.);
дети Абрара – Фян (1929 г.р.), Эйлер (1936 г.р.), Флюра (1938 г.р.);
дети Кибры - Леруна (1931 г.р.), Лениза (1935 г.р.);
дети Хадичи - Роза (1929 г.р.), Виль (1931г.р.), Валерий (1944 г.р.);
дети Талиги - Луиза (1936 г.р.), Азалия (1938 г.р.), Алинура (1940 г.р.),
Альберт (1946 г.р.), Светлана (1948 г.р.), Альмира (1953 г.р.),
Деляря (1956 г.р.).
Не успели как следует оправиться от очередной беды, грянуло новое испытание на страну, на семьи людей, на Хисамутдиновых.
1941-й год!!! Началась Великая Отечественная война. Ушли на фронт теперь уже единственный сын Хисамутдиновых Абрар Хасанович, муж К ибры Хасановны Гариф Зайнуллович Зайнуллин, муж Хадичи Хасановны Габдулхак Халикович Халиков, муж Талиги Хасановны Гали Бакирович Валиуллин, будущий муж старшей внучки Хисамутдиновых Нажат Калимовны Галимжан Аминович Тухватуллин.
Не вернулисьАбрар Хасанович и Гариф Зайнуллович.Они пополнили список потерь семьи после Борхана Хасановича. Неизвестно где их могилы. Знаем только, где примерно остались они навсегда:
Борхан Хасанович - в Новосибирске 22 -х лет от роду;
Абрар Хасанович – на Курской дуге в 42-х летнем возрасте;
Гариф Зайнуллович – под Сталинградом в 42 года.
Повезло вернувшимся с победой в 1945 году Габдулхаку Халиковичу, Гали Бакировичу, Галимжану Аминовичу. Но вернулись они с телесными и душевными ранами. Они не стали долгожителями.
Как только началась война, Хисамутдиновы взяли к себе из Татарстана дочь Талигу Хасановну с тремя маленькими детьми. Как только дочь Кибра Хасановина получила в Соль-Илецке извещение о без вести пропавшем муже, Хисамутдиновы взяли к себе и ее с двумя детьми в 1944 году. В избушке места хватало всем. Дети чувствовали тепло и заботу. Их мамы работали в местной школе. Камяр Хайретдиновна вела хозяйство по дому, присматривала за внучками, готовила еду. Хасан Хисамутдинович ухаживал за живностью, вел огород, ремонтировал обувь односельчанам и членам большой семьи, по ночам работал сторожем в колхозном зернохранилище. Старикам до конца 50-х годов не давали ни пенсии, ни другого пособия. Хасан Хисамутдинович, несмотря на почтенный возраст, чувствовал ответственность за благополучие семьи, т.к. был единственный мужчина в семье. Работал он красиво. Дети любовались, глядя, как их дед делал остро наточенным ножом деревянные гвоздики, ведь железных гвоздей не было. Прял он из пакли суровую нитку и смолил её. Всё это использовалось для ремонта обуви. Материала тоже не было, он подбирал на улице брошенную обувь, обрывки кожи и брезента или резины. Из такого подручного материала изготавливал обувь. Внучки были обуты. А ведь в школу многие ходили (точнее бегали) босиком, даже зимой. Дети учились в школе, кроме младшей Алинуры, а старшую Леруну отправили учиться в Мелекесс (сейчас Димитровград), которая в свои 13 лет каждую неделю проходила 20 километров в деревню и обратно, чтобы унести на себе картошку на неделю.
80-летний Хасан Хисамутдинович помогал внучкам готовить уроки, особенно подготовиться к уроку по такому сложному предмету, как Сталинская Конституция. Он не отступал от принципов религии ни разу в жизни.
Прожив на свете 97 лет, он не знал даже вкуса спиртного. Что интересно, внуков он не учил молитвам, не прививал религиозных принципов. В этом тоже проявлялась его настоящая мудрость. Ведь внуки все были пионерами, комсомольцами, а верующие подвергались гонениям. Будучи мязином, дед Хасан Хисамутдинович был сведущ буквально во всех областях. Следил за политикой, читал газеты. А в 1961 году в возрасте 91-го года он очень восторгался достижениями науки, что позволило человеку преодолеть, как он говорил, семь слоев неба и выйти в космос, восхищался подвигом Гагарина; даже посетовал, что за 14 лет светского образования мог бы достичь большего, чем только служитель мечети.
После войны приехал муж Талиги Хасановны Гали Бакирович, приехала вдова Абрара Хасановича Насимя Мухаметвалиевна с тремя детьми. В избушке Хисамутдиновых место нашлось всем. Но Насимя Мухаметвалиевна долго не задержалась: в местной школе не было вакансии. Она с детьми уехала в село Лашманка. Но в каникулы все непременно приезжали к бабушке и дедушке. А старший сын Фэн в Аллагулове закончил семилетнюю школу, т.к. во время войны пришлось ему бросить учебу и работать с 12 лет.
Съезжаться летом в Аллагулово стало традицией. Приезжали дети, внуки, когда были студентами и когда уже были семейными и имели своих детей. В 1951 году приехала внучка Роза (дочь Хадичи Хасановны) с мужем Михаилом Руссовичем и сыном Витей. Это был первый смешанный брак в роду. Михаил был молдаванином. Родственники робко, но осуждали. Дедушка Хасан Хисамутдинович первый положил конец пересудам, сказав: «Еще неизвестно, кому больше повезло, Розе или Мише. Не судите, они счастливы - это очень хорошо». Позже в роду будет много смешанных браков, и восприниматься это будет в порядке вещей. Течет в жилах наших родственников кровь русская, украинская, немецкая, еврейская, чувашская, казахская, белорусская, таджикская, башкирская. Все дружны и общаются друг с другом от души.
На месте избушки Хисамутдиновых в 50-е годы Гали Бакирович с Талигой Хасановной построили более просторный дом, покрытый шифером. В этом доме в 1958 году умерла Камяр Хайретдиновна в возрасте 85 лет. Она была жизнерадостная и активная в жизни. Как-то раз её дочери Кибра и Талига Хасановны обсуждали свои репетиции в художественной самодеятельности и посетовали по поводу нежелания одной молодой учительницы участвовать в инсценировке. Камяр Хайретдиновна вмешалась: «У неё, наверное, мох на сердце вырос, я умирать буду - сяду!» Помнила ли она эти слова, сказанные лет за 10 до своей смерти, но она это сделала. Умерла она от рака пищевода. До конца была в полном сознании и понимала, каково её состояние. За неделю до кончины она нашла силы прийти на свадьбу внучки Ленизы, даже прошлась под музыку, изображая танец. Последний день её смерти потрясает силой её воли: сходила самостоятельно в баню, легла в постель и на последнем вздохе поднялась, произнесла: «Умираю» и упала на подушку уже бездыханная.
После смерти Камяр Хайретдиновны многочисленные потомки продолжали приезжать в основное подворье к деду Хасану и его дочери Талиге Хасановне, которая была такой же гостеприимной, с удовольствием хлопотала на кухне и всем находила добрые слова.
В 1967 году не стало Хасана Хисамутдиновича. Ему было 97 лет. В 95 лет он ослеп, жизнь потеряла для него всякий смысл, и он умер. Прожил Хасан Хисамутдинович большую и трудную жизнь, но считал себя счастливым. Счастьем считал он то, что в голодные годы (а это 1921-й, 1932-й, 1946-й годы), когда люди ели друг друга, его семья выжила, благодаря поддержке друг друга. Его многочисленные потомки по сей день живут постоянно общаясь друг с другом, поддерживая и помогая друг другу. Это то главное, что оставил Хасан Хисамутдинович своим потомкам в наследство. Где некогда стояла избушка Хисамутдиновых, сейчас стоит большой красивый дом его внука Альберта Галиевича. Так же, как когда-то Хисамутдиновы, затем их дочь Талига Хасановна с мужем, Альберт Галиевич и его жена Халида Ярулловна радужно встречают всех родственников, которые приезжают на землю предков. На могиле Хасана Хисамутдиновича стоит мраморный памятник, поставленный внуками и правнуками.
Аллагулово в 70 – 90-е годы 20 века преобразилось, сельчане построили красивую мечеть из красного кирпича, гонения на религию уже не было. Село было электрифицировано после запуска Куйбышевской ГЭС. В домах появился электрический свет, радиоприёмники и телевизоры. Село газифицировали, в домах стало газовое отопление, провели водопровод. Жители села построили красивые добротные дома, стали выращивать овощи и фруктовые деревья. Построили двухэтажный кирпичный Дом культуры, около которого стоит памятник землякам, не вернувшихся с Великой Отечественной войны.
В 90-е годы колхозы были упразднены, сельчанам наконец-то дали землю. Но… расцвет села закончился. Уже выросло новое поколение людей, которое не знало другой формы организации сельскохозяйственного производства, кроме колхозной. Можно было бы и научиться, но у людей не было средств приобрести технику. Проще было отдавать землю в аренду деловым людям за определенную плату натурой. Фермерские хозяйства не заводились. Есть два хозяйства, но они не стали рентабельными и не были примером для передачи опыта. Оставшись без работы, трудоспособная часть населения стала уходить в город. Село осиротело. Садик закрыли за отсутствием детей. В школе учатся всего 40-42 учащихся, а когда-то были параллельные классы и учились в две смены. Дом культуры стоит в полуразрушенном состоянии. Люди приезжают из города к пожилым родственникам или в свои дома, как на дачу. Подобное происходит и в других близлежащих сёлах, которые объединены в одно Лебяжьее поселенье. Немного грустно… Самым красивым и ухоженным общественным зданием является мечеть. Хасан Хисамутдинович верил в бессмертие души. Так пусть же его душа радуется возрождению прихода при мечети в его родном селе.
