Двое молодых людей, утопающих в куче подушек, разбросанных по дутому угловому дивану, одновременно кивнули. Было заметно, что это далеко не первый их визит к врачу, по крайней мере, чувствовали они себя комфортно и расслаблено. Одетый в белый свитер и черные джинсы светловолосый мужчина так и вовсе полулежал на мягкой спинке дивана, вольготно вытянув ноги и закинув их на стоявший поблизости пуфик. Одной рукой он продолжал прижимать к груди выбившуюся из сил тяжелыми воспоминаниями девушку, другой поглаживал ее по спине.
Ну, все, родная, ты молодец, - поцеловал в макушку. - Все прошло, самое сложное сделано, ты идеально передала события. Умница моя, - убаюкивал он ее, хмурясь.
Впереди у нас пробуждение, как я понимаю? - уточнил Михаил Иванович, поправляя очки и делая пометки в толстом журнале. - Кто расскажет, что было дальше. Аля? Олег?
Пожалуй, теперь моя очередь, - Олег прочистил горло, нежно погладил Алю по плечу. Опустил взгляд на узорчатый ковер под ногами, как делал это всегда, когда углублялся в воспоминания. В течение пары минут обдумывал, что собирается передать.
Рассказывайте именно так, как все случилось. Будто это происходит прямо сейчас, - подсказал врач. Его приятный низкий голос звучал дружелюбно и, что самое главное, выдавал не безразличие профессора к судьбе пациентов. Вместе с сидящими сейчас перед ним людьми он день за днем, месяц за месяцем вновь проходил через случившиеся с ними радости и ужасы, которые иногда не укладывались в голове профессора, хотя подобных историй он знал немало. Но, несмотря на обширный опыт практики, каждую проблему принимал близко к сердцу, пропускал через себя. Вероятно, именно поэтому Михаил Иванович считался одним из лучших врачей частной практики, и записываться к нему нужно было за полгода, несмотря на дорогостоящий прием.
Первое, что я ощутил, проснувшись, была изумительная тишина, убаюкивающая мой рассудок, - проговорил Олег. Теперь уже Аля держала его за руку, морально поддерживая. - Не открывая глаз, я задержал дыхание, чтобы исключить малейшие звуки, и вслушался в себя - тихо. Нет, не одиноко, просто тихо. Я понимал, что у меня получается думать, то есть я не отравлен лекарствами, но, вместе с тем, я не слышал голосов. Они не повторяли мои мысли, не смелись надо мной, не будили - как это обычно бывало раньше. Невероятно приятным оказалось вновь услышать тишину, как бы странно не звучало это словосочетание.
Quot;Олег, ты проснулся? - услышал я нерешительный шепот, одновременно понимая, что чудесное оживление Али не очередная игра моего несчастного разума. - Я вижу, что ты улыбаешься".
Quot;Я чувствую, что ты тоже улыбаешься", - ответил ей, не открывая глаз.
Quot;Ты прав. Я ждала, пока ты проснешься, - она взяла в руки мою ладонь, в этот момент я открыл глаза, и увидел перед собой ее. Счастливую, светящуюся здоровьем. Самую настоящую. Немного лохматую и уставшую, но по-прежнему неотразимую.
Quot;Скучала по мне?" - не нашел ничего лучше спросить.
Quot;Очень. Хочу забрать тебя отсюда".
"Куда?"
Quot;Домой. Не думаю, что Игорю стоит лечить тебя, хоть он и не самый плохой врач на свете".
Quot;Он ужасный врач, - мне вдруг стало смешно, - проморгал мое ухудшение, не сообразил, что я бросил лечение". Мы посмеялись вместе, хотя было не над чем.
"Ты меня простила?"
Quot;Поняла", - ответила она, кивая.
"Когда мы уедем?"
"Как только ты захочешь. Твой папа сказал, что для того, чтобы полностью поправиться, мне необходим умелый массажист. Признаюсь, я уже замучилась ждать, пока ты возьмешь себя в руки и начнешь, наконец, заботиться обо мне"
Quot;Пациенты психбольниц - не те люди, среди которых следует подыскивать врача", - ответил я ей. В тот день мы много глупо смеялись, изредка касаясь друг друга. Помню, я сказал ей, что мой отец лучший хирург, на что Аля ответила, что я мог бы стать ничуть не хуже, если бы пошел по его стопам.
