Дорога Кунгур-Буги или Урала -- дорога Отцовской (Ата) фратрии

 

Как видно из древних мифов, после рождения близнецов от первых прародителей на Континенте Евразии, их потомки раздвоились, со временем эти разошедшие концы отдалялись друг от друга, в результате чего произошли два древних перворода – фратрии. Позже главари фратрий (первопредки) в разных частях континента стали называться по разному: к примеру, близнецы Урал -- Шульган, Ромул -- Рем, Ахурамазда -- Анграмайнью… Фратрия Ата, во главе которой стоял «Боз-Кар улы» ’льда-снега-сын‘ Урал, занимает северо-восточную часть континента (Внешний Башкорт), преклоняется своему первопредку Уралу. От сокращенного от «Боз-Кар улы» «Кар-ул» произошел титул главаря «король»; от него также произошли названия орудий труда «корал», а также имя героя эпоса тюркских народов Гур-ул, Арал, Урал. Потомки Урала добывали руду из недр Уральских гор, отливали оружия, возделывали землю, отражали вражеские нашествия – тем и жили. Кстати, название первого орудия труда для пашни земли также произошел от того же «Кар-угл» - каруг> кюряк (лопата). Другой синоним слова плуг в древнерусский язык вошел как орал -- одинаковый с «Уралом», оратай же (пахарь) – произошел от «Орал-атай» (Урал-батя – отец). У нас «Орал-атай» существует как Орат – ир-ат (мужчины), в виде Эрота проник в древнегреческую мифологию… Мужчины Уральских гор нападали на врагов с кличем «Орал» (русское слово орал -- кричал); клич – оран – русские до сих пор понимают как «орать»; до сих пор наши солдаты идут на наступление с криком «Ура!».

В земледельчестве у предков башкир Луна имела огромное значение: наблюдая за рождением Луны, его «смертью», годичный круговорот разделялся на сутки и месяцы – так произошел лунный календарь, определяющий сезонные земледельческие работы. Связь Ата фратрии с этим небесным телом ясно определяется в отношении его названия с главным термином, давшим имя Урал: вторая часть слова Кар-Агланы (Кар-уланы – снега сын) дает нам Аг-Ланы>Ай-Лана (әйләнә -- вращается) – вращается вокруг Земли)> Ай-Луна (по-башкирски Ай – Луна). Древние верили, что с Луны на Землю выливаются ак-белое (вода), буз (лед) и ат (огонь). Связав в одно эти три вещества, они называли их одним словом Ак-буз-ат – Акбузат (крылатый конь). Потомок Луны Акбузат опускался на землю по мере необходимости Урал-батыру. Если пристальнее взглянуть на часть «акбуз», то вот что можно увидеть: Акбуз>Агвуз>Огуз> Угез (Бык)! Следоватеьно, Акбуз-ат – это есть оседланный Уралом-Быком ат (конь). Вот почему Ахурамазда (Урал!) из Авесты восхваляется «Великий Угез»!.. “Һыйыр” (по-старому «Сыгыр» -- корова) образовался от «Суг-яр» в значении “Һыу-Ер” (Вода-Земля). Древние предки башкир называли себя Огузом (Угез – Бык) и на своих знаменах изображали рогатую бычью голову; позже стилизованный этот рисунок принял вид креста и был воздвигнут на башнях храмов. Ещё до рождения пророка Иисуса существовал священный праздник в честь будущего урожайного года, бога богатства и благополучия Ырыса (Арес<Барес< Буре-Эсэ -- Волчица); с приношением в жертву быка, вознесение его головы на вершину горы. Позже эта обрядовая легенда была положена в основу христианской религии и связана с приношением в жертву Иисуса…

Так как «Урал» в «Кар-але», где «ал» («ул») в полном своем произношении мог произноситься как «ас», то «Корал» мог называться как «Карас». В свою очередь Карас – произносился как Карай. В шежере башкирского рода кыпсак Карас-Карай значится как элемент названия Огуз-Ата фратрии. Название «Кыпсак» несет, по-видимому, также значение Ак-Бозак (Ак Бызау – белый теленок): Ак-Бозак>Ак-Псак>(А)кыпсак> кыпсак. В шежере кыпсак ясно прописано, что прадед рода Карагай-хан тот же, что и Огуз-хан (62:102).

Бычью голову с парой рогов высекали также из камня (в виде креста). Как объект преклонения его воздвигали на вершине горы Тора-тау, в частности, и на вершине другой высокой горы, вообще, в связи с чем этот каменный крест был назван «Карас-Тор-Атас» (Карас-Тораташ). Первое колено «карас» является производное таких слов и понятий как крест, кыраз (скалистые кряжи горы, на которой устанавливали крест), «хураз» (на узбекском означает петушиную гребень), «Ырыс» (Арес) – имя бога, рис, арыш-рожь, арыс-рысь, арыслан-лев, «Христ» (Иисус по-христиански). Второе же колено термина «Тора» - это «Тэре» (крест), Тора-тау (священная гора), «Тор/Тур» -- название дикого быка, «Тор» -- бог народов древней Скандинавии, «Тора» - чувашское название древнего бога, «туря» -- по-башкирски «начальник, правитель», «тора» -- мужской половой орган – фаллос. Третье колено термина «Атас» -- название священной горы Атас (Магнитная гора у Магнитогорска), и Этэс (петух) -- название восточного божетсва Этэс-худая.

После перехода в железный век Карас-Тора (крест) стали производить из железа, который стал называться как «карас» -- «корос» (по-башкирски сталь), а после видоизменения фонемы «р» в «л» - кылыс (меч с крестообразным эфесом). Эти «кылыс»-кресты часто обнаруживались в могильниках наших предков, затем они стали называться бычьим фаллосом мөс (меч). Как видим, поперек к эфесу этого оружия (эфес<Абыз<Апис – бык!) прикрепляли пару символических бычьих рог, что придавало рукоятке вид бычьей головы; а нижняя острая часть оружия вытягивалась и оттачивалась в виде бычьего фаллоса.

Читая о том, как в древние времена массагеты-хунны (Ата фратрия), усярган-саки (Эсэ фратрия), скапливаясь на Урале, объездили Евразийский континент вдоль и поперек, поражаешься: почему эти переселения велись по специальной дороге, в определенном направлении? Возможно ли с определенностью установить эту дорогу и на что следует опираться при этом? Конец этого клубка также находится у нас на Урале, в Башкортостане: как было уже многократно сказано, народная память до сих пор хранит великие дороги Кунгыр-буги (Ата фратрия) и Кюн-Уфу (Эсэ фратрия).

Так как основным ремеслом предков, преклоняющихся этому божеству (Уралу), вместе с изготовлением оружий и ведением скотоводческой деятельностей было и земледельческой, то они первыми освоили плодородные земли Евразии. Великая дорога Кунгыр-буга протягивалась с устья реки Ганга – с Бенгальского залива на юге континента через Урал до устья реки Рейн – до Северного Ледовитого океана, с крайнего юго-востока до конечного северо-запада. «Переломившись» на севере от устья Рейна, она вдоль полуострова Скандинавии протягивается по направлении северо-восток, где раскинулся Ледовитый океан. Люди этой части дороги обожествляли черный цвет полярной ночи; в основном носили одежду черного цвета. У них и знамя было этого цвета и называлось оно от слова Аба-карак ’Небо-черное‘>(А)багарак>байарак> байраҡ (по-башкирскому «знамя»).

На далеком южном берегу континента дорога Кунгур-буга, «переломившись» в устье Ганги, направляется на плодородные земли к берегам Персидского залива. «Край света» на южном кончике дороги упирается на граничившую континент Синий (Индийский) океан, поэтому людей, проживающих на этой развилке дороги Кунгур-буги, привлекал синий цвет – у них и знамя было синего цвета и называлось оно от первой часи старинного слова болоҡ-һыу ’синяя-вода‘>болоҡ> флаг. Если направиться с окраины Индийского океана до Урала, то эта южная развилка великой дороги протягивается к северу с начала от города Сатагам (башк. Сата-Кан – развилина реки Канак/Ганг), что на устье реки Ганга, к северу -- мимо города Ланхпау по верховью Ганги через Кашмир-Пакистан он доходит до Кабула и простирается через Кушка – иранский Мешхед (башк. Масгут/Массагет) – Ашхабад – Кунграт – Гурьев – Орск, затем по верховью р. Яик к горе Атас (Магнитогорск). О том, что дорога проходит через эти местности, говорят названия древних городов: Башкорт (Афганистан), провинция Башгерд и гора Бажарт (Иран), город Кангырт (между Аральским и Каспийским морями)… В городе Аркаиме, что южнее горы Атас на расстоянии 200 км у подножья горы Аркаим, там, где соединяются реки Оло Караган с Утяганом, был расположен караван-сарай или обсерватория – место пересечения дорог Кунгур-буги с Кюн-Уфу. Процветавший цивилизованный для своего времени город существовал ещё 2 тыс. лет до времен города Трои и прославился на весь свет своими бронзой, золотом, серебром и другими сокровищами Урала. Символ свастики, олицетворяющий воссоединение четырех частей света, эти две дороги Кунгур-буги и Кюн-Уфу, часто встречаются в украшениях Аркаима (журнал «Вокруг света», №3, 1989, С.36-41). Знамя этой дороги назывался, как уже было сказано, от слова болак ’ синяя вода‘ – флаг, и имел синий цвет; люди носили одежду преимущественно синего цвета.

Несмотря на то, что род Кангы, давший свое имя реки Кангы/Ганг, по своему происхождению относится к Усяргану (фратрия Эсэ -- Матери), его название в виде гидронима Кангы/Ганг почему-то прикреплено не на усярганской дороге Кюн-Уфу, а на башкирской Кунгыр-буги. В конечном счете по этим дорогам ходили рода двух фратрий, для них были общими и континент, и «дороги», и город Аркаим. Видимо, людям Кангы была по вкусу юго-восточная развилка дороги Кунгыр-буги. Потому что слово «кангы» помогает раскрыть суть «Кунгыр-буги», и «канык», и «кангырыу» (в смысле: «голова идет кругом», «ничего не соображать» и т.д.).

Напишем слитно Куныгырбуга – Канагарбага.

А теперь разделим их на два звена: Канагарбага – Канак-арбага (Канык арбага, Кунак арбага ’приставай к телеге, гость телеги‘). Также: Каныгарб-ыга. Здесь «кангырып» в смысле сходить с ума на телеге от медлительного хода быка; «ыга» («иго») – производное от «ыгыш» (медлительный).

Одновременно столько разновидностей слов: «канык» (запрячься), «кунак» (гость), «арба» (телега), «кангырып» (ничего не соображать, голова идет кругом), «ыга» (иго)… Следовательно, это «Бык, запряженный в арбу», или «Гость оглоблей». Здесь просматривается характерный для наших предков обычай, когда имя Бога не произносят (табу), а называют его отстраненно. Ведь усярганские предки тотем волка называли «кунак», перешедший к предкам-основоположникам г. Рима как «кинок». Такие общеупотребляемые сегодня слова, как «кош-корт» (птица-волк), «кусты» (младший брат) представляют собой интересный пример, где всех парнокопытных предки называли «куст-курт»ами (в смысле «быки-волки»). Если конечное «т» рассматривать как окончание множественного числа, то при его отсутствии получится: Кус – это Укус (Бык) и Кур – это Һур (Һоро/Серый, т.е. “серый волк”); “куст” у русских стал “гостем”, а “кусты” (трудолюбивый сильный человек) – остался у башкир. И “Курт” у некоторых тюркских народов закрепился как Волк...

Таким образом, вырисовывается отстраненное название Быка, запряженного в арбу – «кунак-арбага» (Кунгыр-Буга – название дороги), а от сокращенного от «Кунгир» -- родовое имя Кангы («люди, запрягающие Быка»). В то же время «канны» -- Көнкә/Көнкәй (Солнышко) -- усярганское прозвище от сокращенного Усяр-Кан – Кан/Көн. Кстати, в великом “Огузнаме” ему дано своеобразное объяснение: Огуз-хан, разгромив своего извечно ненавистного врага Татар-хана, заполоучил множества богатства; когда для перевозки этой добычи не хватило верблюдов, один находчивый воин соорудил для него первую арбу, другие также переняли это мастерство. Из-за того, что колёса арбы при передвижении все время издавали сильный скрип, якобы, её прозвали канком (надоедливым), а первого мастера, смастерившего её – кангы (119:43). За оказанные героические поступки во время многочисленных битв, возможно, усярганскому подроду Кангы был дарован берег вдоль реки Ганги (Канги) в нынешней Индии. Эти предки на ряду с реками Кангы присвоили ещё одну большую реку Инд (башк. Инде – вошел); путь наших предков по дороге Кунгыр-буги с устья реки Ганги привела их на юго-запад к плодородным землям низменности Персидского залива и довела до самого устья реки Тигр, где они прославились как шумеры. Таким образом, по причине ввода (на башкирском языке: инде) на берег Персидского моря, вторая великая река и была прозвана как Инд (Инде, т.е. вошел). В связи с этим следовало бы не забывать и о герое из священной книги Ригведы по имени Индра. Среди гимнов древней Ригведы есть и гимн «Возвращение сбежавших коров», в котором с мольбой обращена просьба к Индре-быку вернуться вместе со сбежавшими коровами. Подобный сюжет встречается также в древней Авесте. Башкирский же народ, прошедший по дороге Кунгыр-буги до Индийского (Синего) океана сохранил и донес до наших дней это древнее предание в виде эпоса “Кунгыр-буги”. Как отмечают фольклористы, «здесь можно найти информацию о том, что наши предки башкиры проживали на простарнстве от Урала до бассейна реки Обь. Башкиры жили в дружбе с народами, проживающими на берегах Каспийского моря. Повествуется о том, как один башкир отдал свою дочь за одного из житилей берегов моря. Девушку выдали замуж с приданым в виде стельной коровы. После переезда в дом жениха, вскоре корова отелилась бурым теленком, которому и дали прозвище по масти – Кунгыр-буга. Вследствие того, что хозяин больше времени проводил на охоте, а скотине он уделял мало времени, Кунгыр-буга рассердилась и ушла к себе на родину, уведя за собой всё стадо...» В эпос вошла песня-мольба той самой девушки, просящей Кунгыр-бугу вернуться обратно. Там также говорится о том, что башкирским войскам дорога Кунгыр-буги была очень удобной, и они часто ею пользовались. (135:321-322). Эта дорога, связывающая Индийский океан с Уральскими горами, глубоко врезалась в памяти башкирского народа, она проходит по юго-восточной части Башкортостана по хребту горы по правой стороны реки Сакмары и протягивается с севера на юг (135:319).

И на берегу индийской реки Инд были обнаружены связанные с этим реликвии, в том числе известные в науке как культура ба-инд (протоиндийская культура, третье тыс. до н.э.) – письмена, свитки. Преобладающими рисунками явялются изображения Быка, Колеса, Древа рода, Человека, восседающего на троне Абыза, Человека-Быка (Урал-Энкиду!), борющегося с быком Человека (точь-в-точь как шумерские рисунки). Основа сюжета названного башкирского эпоса, заклинания его героини к Кунгыр-Бугу имеет место и в священных книгах Авесте (Иран), Ригведе (Индия), а путь сбежавших коров с быком проходит вдоль горы Ҡомалаҡ/Гималай, где росли, по-видимому, ҡомалаҡ (башк. хмель) или һаумал-аҡ. Зороастрийцы Индийского субконтинента называли это растение сокращенно һаума и оно употреблялось для изготовления из кобыльего молока опьяняющего напитка Һаума/Һома (Авеста), а также из соков виноградных лоз сома (Ригведа); эти напитки, обожествленные как Һома и Сома, употреблялись во время богослужений в храмах. Современный «богатырьский напиток» из кобыльего молока у башкир также называется һаумал-кымыз...

В иранских и индийских эпосах, впитавшие в себя дух Авесты и Ригведы, прародиной народов этих стран считается «подобный райскому саду страна Сумеру» (то есть башкирская Самара или Самарау. – З.С.), находящаяся на севере, где снежные бури и буран (башкирский Урал, конечно!). Там есть «обиталище богов гора Высокий Хара-л (Урал. – З.С.), огненная гора (Янган-тау. – З.С.), обиталище бога смерти гора Яма-н (Яман-тау. – З.С.)». На этих горах боги нашли живую воду бессмертия «амриту» (от башкирского названия «умер-ита» -- ’жизни дает‘. – З.С.); эта живая вода, называемая теперь Кургазак (’заповедный источник‘), вошедшая в наш эпос «Урал-батыр», тоже бьет ключом из горы в Салаватском районе Башкортостана. Оказывается, обиталище богини Йими (Йима/Има/Имай ’женская молочная грудь с сосками‘), дающей всем жизнь, тоже находится здесь – современная священная гора Куш-тау. От горы Высокий Хара-л (Урал) истекают множества полноводных рек, в том числе великая Раһа (Агидель – Идель. – З.С.). Оказывается, когда-то индийский йог-кудесник Шука (Шаке – Волчица. – З.С.) отправился для паломничества на далекий север до священной горы Кайласа (гора Ягался в Баймакском районе Башкортостана), и этот великий паломник, когда издалека увидел долгожеланные Самарауские горы, наткнулся на кряжистое препятствие и вынужден был для прохода эту гору разрубить на попалам (Кыркты-тау ’разрубленная гора‘ в Абзелиловском районе Башкортостана)...

На южной оконечности дороги Кунгыр-Буга (побережье Персидского залива) есть по-ныне Башкирские горы (Басжарт), иранская провинция Башгерд, а в древности было государство со столицей Пасаргад (Башкорт). В пустыне Лут до сих пор существует город Бурджан – поселение древних башкиров-бурзянов. Согласно источникам (Геродот, «Огузнамэ») башкирскими племенами под руководством легендарного Огуз-хана были завоеваны один за другим Иран, Сирия, Египет; во время великого похода были оставлены (по-башкирски ҡалас) военные гарнизоны в современной Воронежской обласи (город Ҡалас/Калач), на территории Ирана (современное племя ҡалас/халаж; известный историк Абу-л-Гази напоминает, что такие гарнизоны были оставлены и в Балхе (Бактрия), и в Ираке, потомки этих людей вплоть до средних веков назывались ҡалас/халаж... В пантеоне богов Древнего Египта были широко почитаемы башкирские боги Апис/Абыз – Бык, Хатхор/Ҡотҡар ’спаси‘ – Корова.

Как уже известно, другой конец дороги Кунгыр-Буги из Аркаима на северо-запад доходила до Северного Ледовитого океана, проходя приблизительно по такому маршруту: Челябинск – Свердловск – Пермь – Киров – Ярослаль – Москва – Смоленск – Минск – Варшава – Краков – Прага – Берлин – Гамбург и, «переломившись» там, проходила вдоль северного берега Скандинавии. Еще до нашей эры между Уралом и Скандинавией осуществлялся тесная связь летом по водным и зимой по санным дорогам (136:33-65), об этом сохранилась память в сагах, эпосах и летописях скандинавских, англо-саксонских, германских народов. Согласно сочинений византийских историков Прокопия, Иордана, Агафия и др. в 406 году визиготы (башкорты) и баски-башкорты обосновываются на берегах Гибралтара в Испании, а их туда, оказывается, по дороге Кунгыр-Буги довел мифический проводник сам Бык-Олень! (138:158). Продолжив свой путь, предки наши под предводительством Би-канги/Викинга дошли до Исландии, на восточном побережьи этого острова есть большой залив Фаскурдус (Башкорт). Память об этом сохранилась у скандинавских народов: «В Европе самая восточная часть – Скифия, которую мы называем Великой Свитьод (Великая Швеция. – З.С.)... В начале всех достоверных рассказов на северном языке (на языке народов Скандинавии. – З.С.) говорится, что север заселили тюрки и люди из Азии. Поэтому с уверенностью можно сказать, что вместе с ними пришел сюда на север и язык, который мы называем северным, и распространился этот язык по Саксланду, Данморку и Свитьод (Саксонию, Данию и Швецию. – З.С.), Норвегии и по некоторой части Энгланда (Англии. – З.С.). Главой этого народа был Один (Атан-Урал. – З.С.), сын Тора (бога Тора-тау. – З.С.)... В Тракии сначала жил Фирас (Буре-эсэ – Волчица. – З.С.), сын Иафета, сына Ноя. От него произошел тот народ, который называется тюрками. Очень многие говорят, потому что так рассказывают древние книги, что из этих земель заселялась Свитьод, а Норвегия из Свитьод, а Исландия из Норвегии, а Гренландия из Исландии. Около Тракии находится Унгараланд (страна башкир-унгарцев Башкортостан. – З.С.)... Там рядом находится Болгараланд (Волжская Болгария. – З.С.)» (139:65,95,96). В знаменитых эпосах и сагах германских народов «Беовульф», «Старшая Эдда», «Песнь о нибелунгах» содержатся тоже многие сведения о наших предках. «Сага об инглингах» гласит: «Страна, расположенная восточнее реки Дон – Страна Асов или Дом Асов (асы – прозвище башкир производное от этнонимов аб- ас -корт/баскорт или ас-ярган/усярган. – З.С.), а столица страны называется Асгард (по-видимому от слова Басгард/Башҡорт. – З.С.). Там есть большая пещера (Шульган-таш! – З.С.). Люди этой страны по древнему обычаю поклоняются двенадцати божествам, и есть еще управлющий всеми этими божествами Господь Всевышний (о том же писал о башкирах Ибн-Фадлан! – З.С.)». Рассказывается еще вот о чем: из предков по имени Свейгдир, с намерением найти и поклониться священному дому первопредка Одина (Атан-Урала), отправляется в долгий путь и через пять лет достигает желанной «страны тюрок Великий Свитьод и ее столицы Асгард, встречается он там со многими своими соплеменниками». В «Старшой Эдде» имеются замечательные поучения (глава «Речи Высокого»), которые по сути являются точным изложением десятков башкирских пословиц и поговорок.

Среди эпосов «Старшой Эдды» есть чудесная «Песнь о Хледе», ее во всех отношениях можно назвать чисто башкирским эпосом. Поэтому считаю уместным здесь привести ее сокращенный текст о нашем древнем предке Халите/Хледе сыне Хайдарака/Хейдерака. Эпос замечателен еще тем, что там назван древнейший наш город Аркаим/Архейм.

 

 

ПЕСНЬ О ХЛЕДЕ

 

Хумли, как слышно,

Гуннами правил...

Хлед родился

в гуннской земле,

в священном лесу,

с ножом и мечом,

остро отточенным,

в шлеме украшенном,

в длинной кольчуге

и с резвым конем.

 

Хлед с востока,

Наследник Хейдерака,

в Архейм к жилищу

готов приехал, --

наследье свое

собирался он требовать.

Тризну там Ангантюр

Правил по Хейдераку...

 

Тот (слуга-привратник) вошел, стал перед столом конунга/кагана, приветствовал Ангантюра и сказал:

«Хлед появился,

наследник Хейдерака,

смелый воитель,

брат он тебе,

он гордо в седле

сидит, возвышаясь;

с тобою он хочет,

конунг, беседовать».

Зашумели в палате,

встали сидевшие, --

всем знать хотелось,

что скажет Хлед

и как отвечать

Ангантюр станет.

 

Тогда Ангантюр сказал: «Добро пожаловать, брат мой Хлед! Садись с нами за пир! Выпьем прежде всего меду в память нашего отца и к славе всех нас!» Хлед ответил: «Мы приехали сюда не для того, чтобы набивать животы». Затем он сказал:

 

«Я хочу половину

наследия Хейдрека:

доспехов, мечей,

скота и приплода,

сокровищ казны,

жерновов скрипящих,

рабов и рабынь

с их ребятами вместе,

и лес знаменитый,

что Мюрквид зовется,

на готской земле

могилы священные,

камень чудесный

в излучинах Данпа,

кольчуг половину,

у Хейдрека бывших,

земель и людей

и блестящих колец».

 

Ангантюр сказал:

 

«Сначала расколется

щит сверкающий,

и с холодным копьем

столкнется копье,

и воинов много

падет на траву,

прежде чем Тюрвинг

начну я делить

или дам тебе, Хумлунг,

долю наследства.

Родич, тебе я

кубки вручу,

и скот, и сокровища,

сколько захочешь;

по дюжине сотен

людей и коней

и столько же воинов

вооруженных.

Дам я дары

каждому мужу,—

дороже у них

не бывало подарков;

каждому дева

достанется в жены,

деве же каждой

я дам ожерелье.

Серебром я тебя

покрою, сидящего,

золотом звонким

осыплю, идущего,

так что покатятся

кольца повсюду;

треть ты возьмешь

готской земли».

 

При конунге Ангантюре был тогда Гицур Грютингалиди, воспитатель конунга Хейдрека. Он был тогда очень стар. Когда он услышал слова конунга Ангантюра, ему показалось, чтот тот предлагает слишком много, и он сказал:

 

«Щедро сулишь ты

рабыни отродью,

сыну рабыни,

от князя рожденному.

Этот ублюдок

сидел на кургане,

в то время как конунг

наследство делил».

 

Хлёд очень рассердился на то, что его назвали сыном рабыни и ублюдком после посулов брата. Он сразу же уехал со всеми своими людьми и направился домой в гуннскую земдю к кощтагу Хум-ли, отцу его матери. И он рассказал Хумли, что его брат Анган-тюр не дал ему равной доли наследства. Конунг Хумли спросил, что произошло между ними, и очень рассердился, узнавший, что Хлёд, сын его дочери, был назван сыном рабыни. Он сказал:

 

«Мы проведем

эту зиму в довольстве,

станем беседовать,

мед распивая;

гуннов научим

оружье готовить

и смело его

в бой понесем.

Славную, Хлёд,

соберем мы дружину,

доблестно будут

воины биться,

герои-юнцы

на двухлетках-конях,

войско такое

будет у гуннов».

 

Эту зиму конунг Хумли и Хлёд пробыли дома. Но весной они собрали такое большое войско, что в гуннской земле совсем не осталось мужей, способных носить оружие<...> Пять тысяч было в каждом полку, и в каждой тысяче было тринадцать сотен, и в каждой сотне — четыре отряда по сорок воинов, и таких полков было тридцать три.

Собрав это войско, они поехали в лес, который называется Мюрквид. Он отделяет гуннскую землю от земли готов. Когда они вышли из леса, перед ними оказались большие селения на широкой равнине, а посреди равниныстояла великолепная крепость. Там правила Хервёр, сестра Ангантюра и Хлёда, и с ней был Ормар, ее воспитатель. Они должны были оборонять границу от гунских ратей, и уних было большое войско.

Однажды утром Хервёр стояла на башне над городскими воротами. Она взглянула на юг в сторону леса и увидела большие клубы пыли от скачущих коней, и эта пыль надолго закрыласолнце. Затем она увидела, как в клубах пыли что-то сверкает, как золото,— великолепные щиты, окованные золотом, позолоченные шлемы и светлые кольчуги. Тогда она поняла, что это войско гуннов и что оно очень многочисленно. Она быстро спустилась, позвала своего трубача и велела ему трубить сбор. Затем Хервёр сказала: «Берите оружие и готовьтесь к битве! А ты, Ормар, поезжай навстречу гуннам и предложи им бой перед южными воротами крепости». Ормар сказал:

 

«Конечно, поеду

и щит понесу,

с готами вместе

буду сражаться!»

 

Тогда Ормар выехал из крепости навстречу гуннам. Он громко закричал, зовя их к стенам крепости: «Я предлагаю вам битву на поле перед южными воротами!»<...> Но так как гунны были гораздо многочисленнее, войско Хервёр стало нести большие потери. В конце концов Хервёр была убита и вокруг нее погибла большая часть ее войска.

Когда Ормар увидел гибель Хервёр, он обратился в бегство, а с ним все, кто еще оставался в живых<...>. Представ перед конунгом Ангантюром, он сказал:

 

«С юга я прибыл

с такими вестями:

в пламени лес,

Мюрквида чаща,

залита кровью

готов земля.

Знаю, что в битве

Хейдрека дочь,

сестра твоя, пала,

сраженная насмерть,

гунны ее

убили и с нею

воинов многих

из готского войска.

Легче ей было

битву начать,

чем свадебный пир

или с милым беседу».

 

Когда конунг Ангантюр услышал это, он сжал губы и долго молчал. Наконец он сказал: «Не по-братски поступил с тобой Хлёд, сестра моя благородная!» Затем он окинул взором свою дружину, которая была немногочисленна, и сказал:

 

«Много нас было

за чашею меда,

да мало осталось

для ратного дела.

Нету в дружине

моей никого,

кто бы поехал

и щит бы понес,

чтобы вызвать на бой

гуннское войско,

хотя б я прибавил

к просьбам награду».

 

Гицур Старый сказал:

 

«Не стану просить

в награду себе

даже ничтожной

золота доли;

но я поеду

и щит понесу,

чтоб гуннам вручить

жезл войны».

 

<...>Гицур надел хорошие доспехи и вскочил на своего коня, как юноша. Затем он сказал конунгу:

 

«Куда мне позвать

гуннов для схватки?»

 

Конунг Ангантюр сказал:

 

«К Дюльгье зови их,

на Дунхейд зови,

зови их в пределы

Ёссурских гор;

там готов дружины

в битвах нередко

победу и славу

себе добывали».

 

И вот Гицур ускакал и ехал долго, пока не подъехал к войску гуннов. Он приблизился настолько, что его могли услышать, и крикнул громким голосом:

 

«Войску разгром

и гибель вождю!

Подняты стяги,

против вас Один!

Зову я вас к Дюльгье,

на битву сзываю

на Дунхейд, в пределы

Ёссурских гор!

Усейте поля

своими телами,

пусть Один направит

копье, как сказал я!»

 

Услышав слова Гицура, Хлёд сказал:

 

«Схватите скорее

Гицура Старого!»

 

А конунг Хумли сказал:

 

«Посланца не троньте,—

один он приехал».

 

<...>Гицур пришпорил своего копя и поскакал к конунгу Ангантюру. Он предстал пред ним и приветствовал его. Конунг спросил, был ли он у гуннов. Гицур сказал: «Я говорил с ними и позвал их на поле битвы на Дунхейде и в долины Дюльгьи». Ангантюр спросил, как велико войско гуннов. Гицур сказал: «Их великое множество».

 

Шесть боевых

у гуннов полков,

в каждом пять тысяч,

а в тысяче — сотни

счетом тринадцать,

в каждой же сотне

вчетверо больше

воинов смелых».

 

На следующий день они начали битву. Они бились целый день и вечером вернулись в свои шатры. Так они сражались восемь дней<...>. День и ночь к Ангантюру подходили подкрепления со всех сторон, так что у него было не меньше народу, чем вначале. Битва стала еще жарче, чем раныше<...>. Готы защищали свою свободу и свою родину, сражаясь против гуннов, они поэтому стойко держались и подбадривали друг друга. К концу дня натиск готов стал так силен, что полки гуннов дрогнули. Увидев это, Ангантюр вышел из ограды щитов, стал во главе войска и, взяв Тюрвинг в руки, начал рубить людей и коней. Ограда щитов вокруг конунга гуннов была прорвана, и братья сошлись друг с другом. Тут Хлёд пал, и конунг Хумли пал, и гунны обратились в бегство, а готы убивали их, и убитых было так много, что реки оказались запружены и вышли из берегов, и долины были заполнены мертвыми лошадьми и людьми и залиты кровью. Ангантюр пошел тогда на поле боя посмотреть на убитых и нашел своего брата Хлёда. Тогда он сказал:

 

«Сокровищ тебе

немало сулил я,

немало добра

мог бы ты выбрать;

битву начав,

не получил ты

ни светлых колец,

ни земель, ни богатства.

Проклятье на нас:

тебя я убил!

То навеки запомнят;

зол норн приговор!»

 

Ангантюр долго был конунгом в Хрейдготаданде. Он был могуч, щедр и воинствен, и от него произошли роды конунгов.

 

В эпосе даны верные географические координаты древнейшего Внутреннего Башкорта со столицей город Аркаим (готы-усярганы), а где-то далеко на востоке на другой дополнительной северо-восточной развилине дороги Кунгыр-Буга находился Внешний Башкорт (гунны-башкиры). Эта гунно-башкирская дорога протянулась, думается, от Аркаима по направлению через современных городов Омск – Новосибирск – Томск – Красноярск – Братск – Усть-Кут – Бодойбо – Алдан – Охотск – Магадан – Эленск – Уэлен и через нынешний Берингов пролив до земли Аляска (по-башкирски Алыска ’идти очень далеко‘) и дальше по континенту Северной Америки. На Аляске у Берингово пролива имеется гора Брукс (Буре-эсэ – Волчица) и река Юкон (Йыу-Кан ’вода-река кангинцев-башкир‘); от Берингова пролива до залива Гудзон обитают коренные жители атапаски (ата-паски-р -- «отцовские башкиры», то есть приверженцы Отца Урал-батыра). Там же в мифе индейцев каяу (кая/каяк/кейек – значит волк; как и усярганцы, приверженцы волка-волчицы) повторяется сюжет о двух первородах-фратрий из башкирской писаной истории «Ахуале Сынгыз»: человеческая дева, оплодотворенная лучами Солнца, рождает близнецов, одна из которых превращается «в водного дракона» (Шульган!), а другой, превратившись на десять гор (Урал!), дает тем самым обиталище для людей племени каяу, родоначальник которых, как у башкирских кипчаков, был рожден из дупла дерева.

Южные соседи печенегов-башкир вдоль дороги Кунгыр-буга восприняли многое из их духовной культуры, вплоть до того, что первооснователем китайской государственности является северный «варвар» (печенег-башкир) Хуан-ди (Куандык?). Китайский мифический герой Паньгу, как и башкирский Имир, был рожден из Хаос-Мрака и имел, как и Энкиду-Урал, парные бычьи рога. Он жил на высокой горе из яшмы (Уральские горы!), а после смерти его тело дало начало, как и в мифах об Имире и Урал-батыре, мирозданию со всей живностью на земле; его дыхание превратилось в ветер и облаков, голос – гром небесный, левый (женская половина Имира!) глаз – Солнце-Мать, правый (мужская половина Имира!) – Луна-Отец, руки и ноги – четыре стороны света, позвоночник – пять высоких гор (Тора-тау, Шаке-тау, двуглавый Куш-тау, Юрак-тау?); кровь – это все реки, сухожилия и кровеносные сосуды – дороги на земле, мышцы – почва, волосы – звезды на небе, зубы и кости – драгоценные металлы и камни, сперма – жемчуг и яшма, пот – дождь и роса... – все точно так же, как и в эпосе «Урал-батыр». Ученые считают, что китайцам миф о Паньгу был внесен со стороны (140:39), значит, от печенегов-башкир. Китайцы считали, что далеко на западной горе (Урал!) живут люди «с варварским одеянием» (башкиры!), которые поклоняются, как и написано у Ибн-Фадлана, двенадцати великим богам (141:347).

Имелась еще одна дополнительная ветвь дороги Кунгыр-Буга, протянутая от Аркаима до Северного Ледовитого океана по направлению приблизительно через пункты Челябинск – Тюмень – вдоль реки Иртыш – через рек Обь, Енисей к северной оконечности горы Барранга – до островов Северная Земля (до этого в разделе «География Геродота» узнали, что вдоль этой дороги жили наши предки-скифы). Жители тундры нганасаны сохранили миф «О зарождении Земли», где речь идет об Уральско-Имайских горах, конкретно о двуглавой горе Куш-тау, у которой «северная глава – Мужская гора, а южная – Женская гора»; при том уточняется, что эту двуглавую гору подпирают с северной стороны – Мужчина-гора (Юрак-тау!), с южной – Женщина-гора (Шаке-тау!). Башкирское предание тоже гласит подобно: «С древнейших времен холм с северной стороны носил название холм Мужчины-царя, с южной стороны – Женщины-царицы» (16:66).

И так, дорога Кунгыр-Буга это есть «Кюн-Кара-Бага» ’Солнце Темное (т.е. Луна) Оберегающее‘ – дорога Коровы-Луны.

В итоге выяснили вот что: дорога Кунгыр-Буги, кроме основной, имела еще две дополнительные ответвления – всего их четыре; символами дорог являлись черный флаг (на севере) и синий флаг (на юге).