Купеческая дочь и служанка

Жил купец пребогатый; у него одна дочь была хороша-расхороша! Развозит этот купец товар по разным губерниям, и приехал он в некое царство к царю, привез красный товар и стал ему отдавать. Изымел с ним царь таково слово: «Что, – говорит, – я по себе невесты не найду?» Вот купец и стал говорить этому царю: «У меня есть дочка хороша; так хороша, что́ человек ни вздумает, то она узнает!» То царь часа часовать не стал, написал письмо и скричал своим господам жандармам: «Ступайте вы к этому купцу и отдайте это письмо купеческой дочери!» – а в письме написано: «Убирайся венчаться».

Взяла купеческая дочь это письмо на руки, залилась слезами и стала убираться, и служанка с нею; и никто эту служанку не разгадает с купеческой дочерью: потому не разгадает, что обе на одно лицо. Вот убрались они в одинакое платье и едут к царю венчаться. Досадно стало этой служанке; сейчас и говорит: «Пойдем, по острову погуляем!» Пошли по острову; усыпила служанка купеческую дочь сонным зельем, вырезала у ней глаза и положила в карманчик. Потом приходит к жандармам и говорит: «Господа жандармы! Уходилась на́ море моя служанка». А они в ответ: «Нам лишь бы ты была жива, а эта крестьянка вовсе не нужна!» Приехали к царю; сейчас стали венчаться и начали жить. Вот царь сам себе думает: «Должно быть, купец меня обманул! Это не купеческая дочь. Отчего она так нехороша умом-разумом? Вовсе ничего не умеет делать!»

Живет он с нею; а эта купеческая дочь опомнилась от болезни, что ей служанка-то причинила: ничего она не видит, а только слышит. И слышит она, что стерегет старичок скотину; стала ему говорить: «Где ты, дедушка, находишься?» – «Я живу в избушке». – «Прими и меня с собою». Старичок принял ее. Она и говорит: «Дедушка, отгони скотину-то!» Он ее послушал – отогнал скотину. И посылает она этого старика в лавку: «Возьми ты бархату и шелку в долг». Старик пошел. Из богатых никто не дал в долг, а дали ему из бедной лавки. Принес он слепенькой бархату и шелку. Она ему говорит: «Дедушка, ложись спать и ухом не веди; а мне что день, что ночь – все равно!» И стала из бархату и шелку царскую корону шить; вышила такую хорошую корону, что глядеть – не наглядишься.

Поутру рано будит слепенькая старика и говорит: «Поди, отнеси к царю; ничего не проси, а проси только глаз; и что над тобой ни будут там делать, – ничего не бойся!» Вот он пришел во дворец, принес корону. Тут все над этой короной сдивовались и стали у него торговать; а старичок стал у них просить глаз. Сейчас донесли царю, что он глаз просит. Царь вышел, обрадовался короне и начал торговать ее, а тот и с него глаз просит. Ну, царь заругался и хотел уж его в острог сажать. Только что́ царь ни говорит, а он свое дело правит. Царь скричал своим жандармам: «Подите, у пленного солдата вырежьте глаз!» А жена его, царица, сейчас выскочила, вынимает глаз и дает его царю. Царь очень обрадовался: «Ах, как ты меня выручила, царевнушка!» – и отдал старику этот глаз.

Старик взял и пошел со дворца; пришел в свою избушку. Слепая спрашивает: «Взял ли ты, дедушка, мой глазок?» Он говорит: «Взял». Вот она приняла у него, вышла на зорю, поплевала на глазок, приставила – и стала видеть.

Посылает она старичка опять в лавки, дала ему денег, велела долг отдать за шелк и за бархат и еще приказала взять бархату и золота. Взял он у бедного купца и принес купеческой дочери и бархату и золота. Вот она села шить другую корону, сшила и посылает старичка к этому же царю, а сама приказывает: «Ничего не бери, только глаз проси; а станут тебя спрашивать, где ты взял, – скажи: мне бог дал!»

Пришел старик во дворец; там все сдивовались; первая корона была хороша, а эта еще лучше. И говорит царь: «Что ни давать, а купить надо!» – «Дай мне глаз», – просит старик. Царь сейчас посылает вырезать глаз у пленного, а супруга царева тут же и вынимает другой глазок. Царь очень обрадовался, благодарит ее: «Ах, как ты меня, матушка, выручила этим глазком!» Спрашивает царь старичка: «Где ты, старичок, берешь эти короны?» – «Мне бог дал!» – сказал ему старик и пошел со дворца. Приходит в избушку, отдает глазок слепенькой. Она вышла опять на зорю, поплевала глазок, приставила его – и стала видеть обоими глазами. Ночь спала в избушке, а то вдруг очутилась в стеклянном дому, и завела она гулянья.

Едет царь посмотреть, что такое за диво, кто такой построил эти хоромы? Въехал во двор, и так она ему рада, сейчас его принимает и за столик сажает. Попировал там, уезжает и зовет ее к себе в гости. Вернулся к себе в дом и сказывает своей царице: «Ах, матушка, какой в этом месте дом и какая в нем девица! Кто что ни вздумает, то она узнает!» Царица догадалась и говорит сама себе: «Это, верно, она, которой я глаза вырезала!»

Вот царь опять едет к ней в гости, а царице очень досадно. Приехал царь, попировал и зовет ее в гости. Она стала убираться и говорит старичку: «Прощай! Вот тебе сундук денег: до дна его не добирай – всегда будет полон. Ляжешь ты спать в этом стеклянном дому, а встанешь в избушке своей. Вот я в гости поеду; меня вживе не будет – убьют и в мелкие части изрубят; ты встань поутру, сделай гробок, собери мои кусочки и похорони». Старичок заплакал об ней. Тем же часом жандармы приехали, посадили ее и повезли. Привозят ее в гости, а царица на нее и не смотрит – сейчас застрелила бы ее.

Вот и вышла царица на двор и говорит жандармам: «Как вы эту девку домой повезете, так тут же иссеките ее в мясные части и выньте у ней сердце да привезите ко мне!» Повезли они купеческу дочь домой и разговаривают с ней быстро; а она уж знает, что они хочут делать, и говорит им: «Секите ж меня скорее!» Они иссекли ее, вынули у ней сердце, а самою в назём закопали и приехали во дворец. Царица вышла, взяла сердце, скатала его в яйцо и положила в карман. Старичок спал в стеклянном дому, а встал в избушке и залился слезами. Плакал-плакал, а дело надо исполнить. Сделал гроб и пошел искать ее; нашел в навозе, разрыл, собрал все части, положил их в гроб и похоронил у себя.

А царь не знает никакого дела, едет к купеческой дочери в гости. Приехал на то место – нет ни дома, нет ни девицы, а только где она схоронена, там над ней сад вырос. Вернулся во дворец и стал царице рассказывать: «Ездил-ездил, не нашел ни дома, ни девицы, а только один сад!» Вот царица услыхала об этом; вышла на двор и говорит жандармам: «Ступайте вы, посеките на том месте сад!» Приехали они к саду и стали его сечь, а он весь окаменел.

Не терпится царю – хочется сад посмотреть; вот и едет глядеть его. Приехал в сад и увидал в нем мальчика – и какой хорошенький мальчик! «Верно, – думает – господа гуляли да потеряли». Взял его во дворец, привез в свои палаты и говорит царице: «Смотри, матушка, не расквили ^[407] его». А мальчик на то время так раскричался, что ничем его и не забавят: и так и сяк, а он знай кричит! Царица вынула из карманчика яичко, скатанное из сердца, и дала ему; он и перестал кричать, зачал бегать по комнатам. «Ах, матушка, – говорит царь царице, – как ты его утешила!»

Мальчик побег на двор, а царь за ним; он на улицу – и царь на улицу, он в поля – и царь в поля, он в сад – и царь в сад. Увидал там этот царь девицу и очень обрадовался. Девица и говорит ему: «Я твоя невеста, купеческая дочь, а царица твоя – моя служанка» Вот и приехали они во дворец. Царица упала ей в ноги: «Прости меня!» – «А ты меня не прощала: один раз глаза вырезала, а в другой велела в мелкие части рассечь!» Царь и говорит: «Жандармы! Вырежьте же теперь и царице глаза и пустите ее в поля». Вырезали ей глаза, привязали к коням и пустили в поля. Размыкали ее кони по чистому полю. А царь с младой царицею стали жить да поживать, добра наживать. Царь ею завсегда любовался и в золоте водил.