«Объект поисков, – пишет Пропп, – находится «в другом», «ином» царстве. Это царство может лежать или очень далеко по горизонтали, или очень высоко, или глубоко по вертикали».
Действительно, путешествуя вверх по вертикали, герой летит в иное царство на коне, ковре-самолете, птице или же он взбирается по ветвям космического древа, попадая в новые миры и т. д. Конь, птица, ковер-самолет, летающие в небесной сфере, несут ее качества, т. е. это духовные начала, влекущие героя в небеса своего сознания. Это осознанный путь познания своей небесной божественной природы, познания объективной истины разлитой во всем мироздании, являющейся основой всего.
Когда герой погружается под землю через колодец, подземелье, пещеру или же попадает на дно морское, он обнаруживает там такой же мир – с небом, солнцем и землей. Это погружение в область подсознания, в глубины своего конкретного я, обнаружение в тайниках своего бытия чудовищ-иллюзий и драгоценного архетипического опыта, извлечение из подсознательных глубин бесценных талантов, неограниченных возможностей. Если путешествие вверх по вертикали – это осознанное постижение ступеней истины, сокрытой во всем окружающем мире, то погружение вниз – это познание своего дна и сокрытых плодотворных сил.
Путешествие по горизонтали в иное царство – это познание истины и внутри себя и во вне. Горизонт соединяет небо и землю.
Русские народные сказки
«Как же мне, старцу
Старому, не плакать.
Как же мне, старому, не рыдать:
Потерял я книгу золотую
Во темном бору,
Уронил я ключ от церкви
В сине море».
Отвечает старцу Господь Бог:
«Ты не плачь, старец, не вздыхай,
Книгу новую я вытку звездами,
Золотой ключ волной выплесну».
С. Есенин. «Ключи Марии»
Приводит народные слова Сергей Есенин в своем исследовании корней русской культуры, сетуя на то, что мы утеряли символический язык «избяных заповедей», космогоническое, сакральное значение орнамента, одежды и утвари – всего созданного руками человека предметного мира, несущего сказания о вселенной и смысле бытия. И буквы, и складывающиеся из них слова – это тоже золотые ключи, открывающие врата церкви нашей души, храма нашего Бытия. Книга жизни, вытканная звездами, ветрами, волнами, цветами и травами всегда открыта перед нашим взором, и мудрый разум предков ушедших эпох отразил ее в символах архитектуры и орнамента, мифа и сказки.
«Современный человек, разделивший миропонимание на обыденный уровень, не выходящий за рамки бытовой ориентации в окружающем пространстве, и отвлеченно-научный, доступный далеко не каждому, с большим трудом способен понять, как мыслил древний человек. В его сознании не было такого разделения, и он, образно говоря, постоянно носил в своем представлении весь Космос, усматривая аналоги космологическим процессам в окружающем мире и согласовывая с ними свою собственную деятельность… И человеческое тело, и булыжник состоят из одних и тех же атомов и молекул. Разве это дает основание считать, что духовное богатство человека можно измерить, рассматривая химический состав его материального тела? Но ведь именно так и поступают формалисты по отношению к природе орнамента» (Л.М. Буткевич. «История орнамента»).
И не только по отношению к природе орнамента. Тело мифа и сказки сложено из букв, звуков и слов, как тело человека из молекул. Так где же тот золотой ключ, открывающий душу человека и душу сказки?
Любая вещь, созданная в древности, рассказывала языком символа мифы о сотворении мира и человека.
С самых истоков возникновения человечества люди стремились украсить предметы быта, вещи, которыми пользовались. Но это было отнюдь не просто стремление к красоте, это был способ осознания себя в пространстве окружающего мира. Орнамент, который изображался на камне или керамике, несет в себе символы, отображающие законы вселенной.
В сознании древнего человека любая созданная им вещь несла в себе смысл всего бытия, миф о сотворении мира, о цели и смысле жизни его самого в этой безграничной вселенной. Круги, кресты, ромбы, зигзаги, покрывающие глиняные горшки или деревянные изделия, отражали космос – солнце и круговращательное движение, стороны света, смену времен года, мифологическое отделение света от тьмы и т. д. Предметный мир, миф и сказка были неотделимы друг от друга, являясь наставлениями, духовной грамотой о способе гармоничного и счастливого бытия в этом мире. Линии орнамента, вышивка костюма, занавесок, полотенец, резьба, покрывающая утварь и стены дома, архитектурные элементы избы, устное творчество – фольклор, сказка, миф – все это древняя молитва, письмена мудрости, напоминание о праведной и плодотворной жизни. Как писал Сергей Есенин, исследуя символику орнамента, русский человек, встав рано утром и умывшись водой, прикладывал к лицу полотенце с вышитым на нем древом жизни, напоминая себе, что в конце этого дня он, подобно этому мировому древу, должен принести плоды своих рук и шишки своих дум.
Орнамент костюма и утвари любого древнего народа несет в себе космогонию, целый рассказ об окружающем мире и способе гармоничного бытия в нем.
Для того, чтобы уметь интерпретировать символы русских сказок, необходимо понимать значение всего предметного мира древних славян.
Так, познавая символику народного костюма, его космологический характер, его обереги-заповеди, становится понятным, какую рубаху сшила Царевна-лягушка царю. Применяя знания о трехчленном делении избы, можно прийти к выводу, что Емеля возлегает и путешествует на печи – сердце дома-храма. Опираясь на символику прялки, становится понятным значение волшебного клубочка и пряжи, серебряного донца и золотого веретенца и т. д.
В славянской культуре символ имеет понятие оберега. Символами украшали все, чем пользовались и где жили. Это «изба-храм», как называл ее Сергей Есенин, а ее обереги – «избяными заповедями». Конь на крыше, петухи и розетки на ставнях и фронтоне избы – символы солнца и его лучей. Матица – символ Млечного Пути, волнистые линии – воды и дождя, ромбы с точками – символы засеянного поля. Крыша является символом неба, сруб – мира земного с четырьмя сторонами света, подвал – мир подземный. Так изба отражала представления о мире, была целым необъятным космосом. Изба – человек. Крыша избы – голова, сруб – тело, печь – сердце, подпол – ноги.
Все предметы несут в себе рассказ о мире: вышитые полотенца и коромысла, сундуки, валики для стирки белья, прялки, костюм, постельное белье, занавески, дорожки тканых ковров.
Женский головной убор часто нес птичьи атрибуты – перья. Название кокошник от кокоши – птицы. Птицы – символ небесной сферы, оберегающей голову и соотносящей сознание с миром духовным. О символике кокошника говорится в памятнике письменности начала XII в.: «Якоже кокошь осенять птенца своа, крилома своима обымающи, тако и Божиа сила всю обиать деву, и се есть, еже осенить тя» (Е.В. Политковская. Как одевались в Москве и ее окрестностях в XVI–XVIII веках. М., 2005). Таким образом, кокошник – символ небесной божественной силы, благословляющей, осеняющей деву.
«Прядение, или Подоить тучку»
Прялка отражала космогонические представления древних славян, где солнце, рождаясь из наднебесного высшего мира, согревает мир земной и совершает путешествие в мир загробный, замыкая круг. Кудель привязывали к вершине прялки, т. е. к миру небесному, и спускали оттуда нить, свивая ее символически из света, из небесной влаги.
Неотъемлемая часть костюма – пояс. Пояс служил оберегом, без него в некоторых губерниях даже спать не ложились. Пояс – символ солнечных лучей, поэтому он часто красного цвета, а также символ радуги, опоясавшей человека и оберегающей его от зла. Пояс отделял внутреннее от внешнего, познанное от непознанного пространства хаоса, был символом организации внутреннего мира человека.
Фигурка коня на ковше – символ солнца, таким образом, вода, помещенная в ковш, символически наделялась солнечными принципами.
Сундуки, наличники на окнах, валики для стирки белья и т. д. – все украшалось символами солнца, воды и земли, напоминая, как человек должен жить – по законам солнца, т. е. добра, истины, привнося в жизнь чистоту ума и души, отраженные в символах воды, и в конце каждого дня приносить прекрасные плоды своих рук. Таким образом, любая вещь была не просто произведением декоративно-прикладного искусства, но и несла в себе целую философию.
Изделия декоративно-прикладного искусства Древнего мира можно назвать молитвой и мудростью, запечатленными в трехмерной форме, несущей прикладное назначение. Если перевести язык древних на наш современный, то на каждой вещи окружающего нас мира – на мебели, посуде, одежде, на полу, оконных рамах, на домах, дорогах, машинах, витринах, – везде мы бы видели надписи: «помни о вечном», «стремись к мудрости», «будь справедливым», «люби и пробуждай любовь повсюду», «будь плодотворен», «стремись к чистоте души»…
«Вся наша жизнь есть не что иное, как заполнение большого, чистого полотна рисунками» (Есенин С. Быт и искусство. Собр. соч. в 2-х томах. М., 1991).
Это стремление к гармоничному бытию в окружающем мире отражено не только символами предметного мира, но и заповедями мифа и волшебной сказки, выкристаллизовавшими в течение тысячелетий мудрые наставления-законы.
Читая мифы и сказки, мы отождествляем себя с главными героями, особенно к этому склонны дети. Сказки дают молодому сознанию веру в безграничные возможности, способность преодолевать чудовищные трудности, напутствия к праведной жизни, непрерывное стремление к новым подвигам и открытиям.
После прочтения сказки или мифа задайте детям вопросы о том, где живет добро, а где зло, кто такой главный герой, прекрасная царевна и дракон – и вы увидите, как многолико выскальзывают из подсознания разбуженные этими вопросами древние архетипы, извечные символы, присущие каждому человеку.
Сказки говорят о нас самих и о нашей жизни. Но символы сказочно-мифологических миров в них зашифрованы – «Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит, там, на неведомых дорожках следы невиданных зверей, избушка там, на курьих ножках стоит без окон, без дверей…» (А.С.Пушкин).
Это леший наших заблуждений на неизведанных дорожках поиска смысла в лесу познания, это русалка наших чувств, манящая погрузиться на дно души-психеи за жемчугами любви и перламутром одежд радости и боли, это избушка нашего сознания, мечтающего взлететь над обыденным…
В сказках пульсирующим ритмом бьются сценарии нашей жизни, где высшее начало – жар-птица, конь – разум, Кощей – пелена заблуждений, Василиса Прекрасная – душа…
Рассмотрим несколько русских сказок.
Царевна-лягушка
Мы все лишены цельности и скроены из отдельных клочков, каждый из которых в каждый данный момент играет свою роль. Настолько многообразно и пестро наше внутреннее строение, что в разные моменты мы не меньше отличаемся от себя самих, чем от других.
Мишель Монтень. «Опыты»
В начале повествования отсутствует женский принцип. Мы видим старого царя и трех сыновей. Царь символизирует старое инертное сознание.
Мария-Луиза фон Франц сравнивает царя с главной функцией сознания: «…царь олицетворяет главную, но отжившую функцию, а третий сын является носителем обновленной… Во многих первобытных общинах считалось, что процветание всей страны зависит от физического и душевного состояния здоровья короля, поэтому если он заболевал или становился импотентом, то его убивали, а его место занимал тот, чье здоровье и потенция могли гарантировать народу воспроизведение потомства, плодовитость скота и процветание племени в целом. Вождь являет собой божественный принцип в видимой форме…»
Конфуцианство выдвинуло теорию «мандата Неба», согласно которой Небо наделяло правителя властью и отнимало власть, если император отдалялся от пути благочестия. Он являлся верховным священником всего человечества, защитником источников средств существования. Благосостояние страны и всего народа зависело от нравственной жизни императора. Если он нарушал законы порядка, Небо посылало знаки в виде землетрясений, наводнений, болезней. Таким образом порядок и гармония в сознании и жизни правителя формировали такую же организованную среду вокруг, во всей стране (Джон Чиннери. «Сын Неба», «Китай. Земля небесного дракона»)
Старый царь символизирует отжившее инертное сознание, требующее обновления.
В Древнем Египте фараон считался воплощением бога Хора, его супругой была вся земля египетская, о которой он должен был заботиться и оберегать. Фараон был посредником между миром богов и миром людей и выступал от лица божественных законов. Царь всей своей жизнью призван был творить и увеличивать Маат – истину и законопорядок мира. В Древнем Египте существовал праздник Хеб-сед, символизирующий возрождение сил фараона, его символическую смерть и новое рождение, дающее ему дыхание вечной жизни, дающее ему новые силы.
Как пишет далее Мария-Луиза фон Франц, во всех этих разнообразных традициях мы видим один и тот же мотив – необходимость обновления для короля через смерть и возрождение.
В сказке «Царевна-лягушка» носителем обновления этого старого сознания служит Иван, а точнее – его жена, Царевна, ткущая новый ковер, пекущая чудесный хлеб и шьющая новую рубаху для царя-сознания – символы обновления. Как подробнее мы увидим далее, Царевна дает новую прекрасную пищу этому отжившему сознанию в виде хлеба, облачает в одежды новых мыслей и чувств и дает новое поле для творческих раздумий – ковер с целым царством.
Кто же тогда Царевна? «Если король – это символическое воплощение центрального и главенствующего содержания коллективного сознания, тогда королеву необходимо рассматривать как сопутствующий элемент, а именно эмоции, чувства, иррациональное дополнение к доминирующему содержанию… С образом королевы, которая сопровождает короля, будут связаны особенности эмоциональной атмосферы в обществе. Например, в Средние века правивший король был воплощением готической идеи Христа, а олицетворением Эроса выступала Дева Мария, Царица Небесная, по отношению к Царю – Христу. Дева Мария давала образец женского поведения, она олицетворяла образ анимы как для мужчин, так и для женщин». Таким образом, Мария-Луиза приходит к выводу, что если в сказке не хватает женского принципа, то это означает потерю связи со своим бессознательным, иррациональным, женским началом. «Такая ситуация может быть охарактеризована как положение, при котором коллективное сознание превращается в застывшие и окаменевшие доктрины или формулы».
Старшие братья обычно умные, а младший – дурак.
Но именно Иван-дурак становится героем сказки, несущим обновление. Почему?
Старшие сыновья часто показаны завистливыми, способными на убийство брата, ленивыми, они не любят далеко ходить и искать то, что просил царь. Иван же всегда выполняет поручение, смиряется со своей участью – нужно жениться на лягушке – женится, но когда его царевну похищает змей или Кощей, он идет за ней на край света, преодолевая все препятствия. Иван не обладает концептуальным умом старших братьев, всегда знающих, как правильно поступать, в этом контексте Ивана можно назвать учеником у жизни. А для того, чтобы быть постоянно открытым и готовым к познанию, нужно символически быть пустой чашей, чтобы это знание могло в нее влиться. В начале сказки Иван похож на малое дитя – может быть, в этом смысле его называют дурак, но в конце Иван часто преображается и становится красавцем – добрым молодцем. В некоторых сказках Иван лежит на печи и ничего не делает. Печь же в русской традиции – сердце дома, самое священное место семьи, которому поклонялись. «Сказав бы, да печь у хати!» – говорят малоросы, когда удерживаются от дурного слова (Н.Ф. Сумцов. «Символика славянских обрядов».) Печь почитали, молились ей об исцелении, просили здоровья и счастья, богатства и благополучия, а также нравственной чистоты, просили преображения духовного. Афанасьев пишет о том, что плодородящая сила молний и дождей, сила небесного пламени перенесена на огонь вообще. «Огонь – божество, творящее урожаи…Огонь есть самая чистая = светлая и в этом смысле святая стихия, не терпящая ничего омрачающего… ничего злого и греховного». Очаг считался «святилищем всесовершенной чистоты». Обращаясь к его пламени, люди испрашивали не только богатства, но и чистоты сердца, умеренности, здравия душевного и телесного».
Иван, ничего не делающий на печи, находится в сердце дома, самом священном и преображающем, чистом месте. Это говорит о качествах Ивана, его внутренней духовной силе, «всесовершенной чистоте» его сердца. Этого не видно людям, и только дальнейший ход событий сказки показывает его поступками то, что сокрыто от глаз в начале повествования. Именно сила печи – огня, преображающего хаос, помогает Ивану преодолеть все препятствия, выдержать все испытания сказки.
Возвращаясь к сказке «Царевна-лягушка», далее мы видим, как братья выпускают стрелы в поисках суженой. В других аналогичных сказках братья дуют на перо и идут за ним.
Стрела, по мнению Пикте, символизирует солнечный луч. «Славянское слово «стрела» стоит в родстве с ведическим star, латинским stella – звезда…В древней России после первой брачной ночи сорочку молодой поднимали стрелой… первоначально обряд этот знаменовал солнечный луч, проходящий через тучи, что служило актом брачного соединения солнца и земли» (Н.Ф. Сумцов. «Символика славянских обрядов»).
«Стрела в поле»
Перья – птичий атрибут. У славян птицы – символы и вестники небесной сферы, духовного мира. Братья идут вслед за пером, т. е. их ведет к суженой небесная сфера, духовное начало.
Старшие братья находят невест в боярском и купеческом домах.
Стрела или перо Ивана приводят его к болоту и суженой – лягушке.
Почему именно этот образ – лягушки и часто жабы фигурирует не только в русских, но и многих европейских сказках?
«В европейской культуре жаба всегда ассоциируется с матерью-землей, особое внимание уделяется ее способности помогать при родах. Жабу считали и продолжают считать до сих пор символом матки… жаба олицетворяет богиню, отождествленную с матерью-землей, которая обладает властью над жизнью и смертью: она может либо дать жизнь, либо отнять, действуя в соответствии с принципом любви. Зеленый цвет лягушки – это цвет произрастания и самой природы» (Мария-Луиза фон Франц).
Лягушка и жаба – символ перерождения, преобразующего начала.
Лягушка – земноводное, она способна жить и на земле, и под водой. Вода, как уже говорилось выше, – это символ души, эмоциональной сферы. Можно сказать, что лягушка – начало, способное нырнуть в глубины психеи, подсознательной жизни души, и снова подняться в сферу сознания. Царевна-лягушка заколдована, и ее нужно освободить от неких чар, чтобы она навсегда стала прекрасной девой. Таким образом, она символ трансформации неосознанного в осознанное, безобразного в прекрасное, вечно зеленеющее, цветущее.
Далее царь хочет посмотреть «котора из них лучше мастерица».
Стрелы, пущенные братьями, олицетворяют поиск солнечным лучом плодотворной почвы, для рождения нового. Стрелы олицетворяют стремление заключить небесный производительный брак.
Первое задание – сшить рубашку.
Рубаха, сшитая женой старшего брата, пригодна только для черной избы. В рубашке, сшитой женой среднего, только в баню ходить. А рубашку, принесенную Иваном-царевичем, только по праздникам надевать.
Каким символом является рубашка? Одежда чего? Обращаемся снова к трехчленному делению человека по вертикали.
Обратимся к предметам, с помощью которых изготавливали нити для рубах – прялкам.
Прялка, веретено, лопасть прялки, донце прялки – все эти предметы небесного происхождения. Весной закликали весну, птиц небесных, для того чтобы они подарили девушкам и женщинам новые предметы для ткачества, для прядения и вышивки. Считалось, что эти предметы, подарки весны, подарки птиц – дары Небесной Сферы. Эти предметы богато орнаментировались и богато украшались. Прялка очень часто делится на три части, три регистра. Верхняя часть – мир небесный, духовный, по которому путешествует солнце. Все, что наверху, это солнышко, путешествие его по кругу, вечный бег времени, вечная циркуляция солнца на небесном своде. В среднем регистре изображают ромбы с точками – засеянное поле, заштрихованное поле – символ земли. Нижний регистр отражает путешествие солнца по подземному царству и мир загробный. Таким образом, мы видим то же членение прялки, что и деление дома, человека и вселенной. Т. е. прялка отражала космогонические представления славян, неся в себе образ целой вселенной. Соответственно, пряжу привязывали к верхней части прялки – к области небесного мира, Солнца и дождя, Небесной Сферы. И кудель, нить, спускали с Небесной Сферы, проводили ее на землю. Таким образом, нить являлась символом солнечных лучей и небесной влаги, нитей дождя. Соответственно, все, во что одевались древние славяне, это был солнечный свет, материализованный из небесной сферы, спущенной на землю, и живительная, оплодотворяющая вода дождя. Они облачали себя в солнечный свет, в чистоту и плодородие, во Вселенную.
Жена старшего брата сшила рубаху, которую только в черной избе носить. Т. е. сотворила мир темный, грязный, облачаться в такую вселенную мыслей и чувств царю не хочется.
Жена среднего брата сшила рубаху, в которой только в баню ходить. Т. е. мыть и мыть, чистить и чистить такой образ мира.
Царевна-лягушка сшила прекрасную рубаху, причем – на ней не было ни одного рубца и ни одного шва! И эту рубашку только по праздникам надевать! Вселенная, которую сотворила Царевна-лягушка, чиста и прекрасна. Облачение в такую одежду служило напоминанием о незыблемых законах вселенной, это и есть облачение в эти законы, в чистоту и красоту творящего мышления, мечтающего воображения, насыщенности чувств.
Второе задание – испечь хлеб.
«Обрядовое употребление хлеба в большие годовые праздники и при различных событиях жизни общественной и семейной, приводит к следующему: солнце, его теплотворные лучи сближаются, даже отождествляются с хлебом или тестом…В малорусской и белорусской каравайных песнях просят Бога сойти с неба и не становиться за дверями, а войти в избу, сесть в переднем углу и дать молодой долю. Господь нисходит на эти просьбы и даже сам месит каравай или только содействует его приготовлению своим божественным словом» (Н.Ф.Сумцов. «Символика славянских обрядов»). Хлеб, как символ солнца был священным. Хлеб был не только мерилом богатства и процветания семьи, но и «символизировал очищение и мир… приготовление не только обрядовой, но и повседневной пищи было, по сути, ритуалом: сырое, несъедобное, нечистое превращалось в вареное, съедобное, чистое» (Ю.В. Мысько. «Почитание печи у восточных славян»).
Испечь хлеб – значит создать нечто на земле, аналогичное солнцу – светлое, лучистое, плодотворное, истинное. Т. к. солнце в представлениях славян есть символ истины, добра, правды. Испечь хлеб – значит сотворить из несъедобного, неупорядоченного – упорядоченный праведный мир.
Жены старших братьев пекут такие «кули-мули», что царь сам даже пробовать не хочет, отсылает на кухню. Т. е. жены создали нечто неудобоваримое. Эта пища не несет истины, ничего не дает ни уму, ни сердцу. Каждый человек может, обратившись к своему внутреннему солнцу – своей внутренней истине, создать нечто прекрасное для других и символически накормить этой солнечной плодотворной пищей.
Царевна-лягушка испекла «хлеб такой славный, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Изукрашен хлеб разными хитростями, по бокам видны города царские и с заставами». Здесь мы видим, что хлеб несет в себе образ царства. Есть такой хлеб – праздник для царя. Царевна-лягушка, обладая способностью, о которой говорилось выше – нырнуть в глубины подсознательной жизни, извлекает на поверхность сознания прекрасные таланты, удивительные способности. Истина, запечатленная в испеченном ею хлебе-царстве, способна вдохновить других, принести добрые плоды. Она испекла духовную пищу, хлеб насущный. То есть внутри себя она взрастила духовный хлеб, которым можно накормить жаждущих. Не случайно в народе сложились поговорки: «Не всякая мука хлебом станет», «Кто хлеб сеет, тот сеет правду».
Третье задание царя – соткать ковер.
Сначала Царевна-лягушка изрезала различную ткань и разбросала ее по ветру. А потом эта ткань, кусочки собрались, но собрались с такой последовательностью, что отразили все государство, в котором жил этот царь. С луной и звездами, со всеми домами и жителями. И все это выглядело удивительно правдоподобно. В сказке так и говорится, как будто бы это было не стежками сделано, а все было живым. Нитями ей послужили травы и паутинки. Какой процесс здесь происходит? Что она творит? Что это за ковер? Это сотворение мира. Это аналог сотворения мира. Но внутри самого себя.
«Очень многие элементы в восточных ковровых орнаментах имеют отношение к религиозным представлениям: например, лампа символизирует озарение благодаря мудрости Аллаха, газель олицетворяет душу человека, страждущую в поисках Бога. Таким образом, на Востоке ковер – это не только символ матери-земли, но и внутренняя основа жизни в целом», – пишет Мария-Луиза фон Франц. Мария-Луиза приводит миф ферекидов о творении, в котором говорится о земле как об огромном льняном холсте с вытканными на нем узорами, расстеленном вокруг мирового дуба.
Восточный ковер символизировал своей формой и орнаментом плоскостную картину мира. Размещенные в центре круг в квадрате символизировали центр мироздания (Л.М. Буткевич. История орнамента. М., 2008)
Каждый человек ткет разноцветными нитями узоры собственного ковра жизни, где ниточки идут то вверх, то вниз, вправо и влево, как взлеты и падения жизни, правильный выбор и ошибки. Из этого многообразия двойственных переплетений образуется целостность ковра жизни.
Итак, эти три задания говорят о том, что каждый из нас ткет свой ковер жизни, печет свою истину или недопекает и шьет облачение в одежды праведности или иллюзорности.
«В образе Царевны-лягушки отразились также мифологические представления о Творце. В вариантах сюжета героине присущи черты разных типов творцов: культурного героя, демиурга и творца, обладающего божественной природой. Подобно культурному герою, Царевна-лягушка добывает (достает, переносит) чудесные (идеальные) предметы из другого мира – из царства своего отца: «есть у отца моего сороцка, что ни шва, ни стежка, как лита». В большинстве вариантов героиня выступает в ипостаси демиурга…. В «производственных процессах» участвуют силы природы («ветры буйные»), птицы (вороны; «все птички, все синички, все воробушки, все голубушки, все соколы» во главе с орлихой), животные (мыши, крысы) и персонажи, отмеченные признаками социально-сословного характера («мамушки, нянюшки, верные служанушки», по отношению к которым героиня выступает как организатор или волеизъявляющее существо. Божественное начало героини в вариантах передается через христианский мотив нерукотвор-ности творения («не шито, не ткано, все равно как высажено» и/или христианскую терминологию («собрала все мучинки и крупинки и дунула своим духом – ну, так и хлеб испекся», «она собрала нитинки и паутинки, собрала и дунула своим духом, вот и выткалось полотно») (Д. А. Баранов, Е. Л. Мадлевская. «Лягушка»).
Следующая просьба царя – прийти на бал вместе с женами. «Котора лучше пляшет?»
Царевна приезжает на пир ночью, в золотой карете, запряженной шестеркой лошадей. Ее прибытие сопровождает «великий стук, да гром – весь дворец затрясся».
Ночь – символ тайны, непознанности и первозданного хаоса, предшествующего бытию и сотворению света. Сначала не было ничего, только мрак и хаос. Далее во мраке возникает – свет. В сказке пирующие гости слышат гром и видят молнию на ночном небе. В этот момент входит Елена Прекрасная, внося во тьму свет, преображая ночь. Она на пиру ест и пьет. Но остатки того, что съела и выпила, выливает себе за рукава. Руки – это проявление воли, волеизъявление человека. В танце она взмахом рук творит. «Махнула правой рукой – стали леса и воды, махнула левой – стали летать разные птицы. Отплясала – ничего не стало». Тьма преображается. Она выступает как Творец, создающий руками из материи, из разъединенных неорганизованных частиц целостное прекрасное творение. Царевна здесь выступает как явление космогонических сил природы. Золотая карета, стук и гром уподобляют ее молнии и грому. Творение мира в танце сопоставимо с танцующим Шивой, создающим вселенную каждым шагом.
Плодотворные молнии сопровождают царевну. Она пролила весенний животворный дождь среди пирующих гостей. Весенний плодотворный дождь – это символ чистоты и оживления нивы души, которая готова взрастить внутри себя семена.
«Танец Царевны-лягушки»
Царевна на пиру ест и пьет, а из остатков еды в танце творит прекрасный мир. Так и каждый человек, познав что-то от мира – символически вкусив от мудрости жизни, испив из чаши вдохновения, может сделать это своей силой для сотворения новой действительности, нового мира.
«Танец»
Девушка здесь выступает как Солнце и Заря, которая сеет солнечные семена, засеивает вокруг себя мир созидательными плодами, семенами, из которых потом вырастет прекрасный сад.
В свадебных обрядах невеста уподоблялась небесным явлениям, сеяла красоту из рукава, как говорится в червонорусской песне. «Мифическим свойством отличаются также те малорусские и белорусские песни, в которых невеста «сыпет золото из рукавця». В объяснение этих песен можно указать на червонорусскую песню о девушке, сеющей из рукава красоту. Она сеет в утреннее время и при такой обстановке, которая наводит на мысль усмотреть в ней утреннюю зарю.
Пид дубровою,
Пид зеленою
Дрибна росонька впала;
Там Марусенька,
Там паннуненька
Красу разсевала,
Пришов до неи
Батенько:
«Що деешь, Марусенько?»
«То я дею,
Красеньку сею,
Из рукавця витрясаю».
(Н.Ф. Сумцов. «Символика славянских обрядов»)
Нужно уподобиться Солнцу – истине, чтобы вырастить этот сад, символически подняться в эту сферу.
Иван-царевич спешит домой и сжигает лягушечью кожу. «Ох, Иван-царевич! Что же ты наделал? Если б немножко ты подождал, я бы вечно была твоею, а теперь прощай! Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве – у Кощея Бессмертного». Обернулась белой лебедью и улетела в окно. Далее Иван отправляется на поиски любимой. Встреченный на дороге старичок рассказывает ему о том, что царевна «мудреней своего отца уродилась, он за то осерчал на нее и велел ей три года квакушею быть».
Старичок, дающий знания о местопребывании царевны – символ мудрого опытного разума.
Итак, царевна заколдована своим отцом на три года. Отец завидует дочери, т. к. она мудрее его. Зависть и агрессия превращают ее в лягушку. Негативные качества подчиняют позитивное прекрасное начало. (В одной из версий сказки превращает царевну в лягушку не ее отец, а Кощей Бессмертный.) Кощей Бессмертный так же, как и Змей Горыныч, – символ хаоса, область зла и иллюзий. Хаос стремится подчинить себе позитивную плодотворную эмоциональную сферу – Царевну, облачив ее в кожу лягушки. Прекрасное доброе начало, мудрость души прячется в скользкие одежды, неприятную личину. Три года – это путь освобождения от власти хаоса и иллюзий на трех уровнях, трех регистрах человека – освобождении в мыслях, чувствах и поступках. Иван сжигает кожу. Это символ неведения. Царевич еще не знает, где находится царство зла, царство Кощея. Иван увидел прекрасное в своей лягушке, увидел и то, что она может творить необыкновенные вещи, и ему больше не хочется видеть ее лягушкой. Он хочет освободить ее от неприглядной кожи, не понимая, что сферу-кожу иллюзий можно сжечь, только зная, где и как они рождаются, зная корень хаоса, зная, как его подчинить, преобразовать.
На пути Ивану встречаются медведь, заяц и селезень, которых он хочет убить, но по их просьбе щадит. Щуку, выплеснутую на берег, пускает в море. В дальнейшем ходе повествования эти животные становятся его друзьями.
Рассмотрим архетипические значения этих животных.
Медведь. Это архетип физической силы и мощи. Поэтому соотнесем медведя со сферой поступков героя, его собственной силы.
Заяц. Архетип быстроты передвижения. В русской традиции наделен эпитетом – побегайчик. Он постоянно прячется от преследователей, убегает. Его также называют зайчишка-трусишка. Также и эмоции быстро сменяют одна другую. Страх тоже обитает в эмоциональной сфере. Поэтому зайца соотнесем со сферой анимы, областью быстроты реакций в сфере чувств.
Селезень. Птицы в русской традиции соотносятся с небесной духовной сферой. Небесная сфера, крыша дома и голова человека тождественны в русских представлениях.
Селезень – это возвышенные крылатые мысли героя, ставшие его друзьями.
Щука – обитательница водной стихии. Вода как уже говорилось, символ эмоций. Щука – существо подсознательной сферы чувств, извлекающее необходимое на поверхность, в область сознания.
Иван встречается с Бабой Ягой. Он прибегает к мудрой психее, опытной эмоциональной сфере, чтобы получить необходимые знания для победы над царством собственного хаоса. Иван приходит в сферу трансформации и посвящения. Из неопытного Иванушки-дурачка он преображается в знающего и сильного этим знанием героя. В царстве смерти, которым повелевает Баба Яга, но не физической смерти, а символической, умирает неразумная невежественная природа Ивана. Яга выпарила Царевича в бане. То есть прежде чем получить знания, необходимо очиститься, освободиться от оков неведения. А далее вкусить пищу Яги – пищу опыта и мудрости.
Баба Яга рассказывает, где суженая Ивана и как победить Кощея. «Смерть его на конце иглы, та игла в яйце, то яйцо в утке, та утка в зайце, тот заяц в сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и то дерево Кощей, как свой глаз, бережет».
Кощея невозможно победить в бою. На то он и Бессмертный. Кощей – проявление хаоса. Сражаться с хаосом в самом себе, не зная что это такое и где его корень, – бессмысленно, таким образом можно только увеличить хаос. Только лишь узнав, где скрыта его смерть, в чем причина иллюзий и заблуждений и сумев до нее добраться, можно уничтожить своего внутреннего Кощея.
Смерть Кощея в яйце, где вместо обычных желтка и белка, дарующих жизнь, сразу за скорлупой находится игла. Яйцо – универсальный символ триединства мира. Желток – зародыш, символ идеи, лежащей в основе всякой вещи. Белок – символ энергии, вещь оживляющей.
Скорлупа – символ материи. Поэтому многие мифы разных народов повествуют о происхождении мира и жизни из яйца. Яйцо Кощея не несет в себе жизни.
В материи-скорлупе нет ни идеи, ни энергии, а лишь нечто, приносящее боль – игла. Все, в чем нет прекрасной идеи, – иллюзорно.
Это яйцо иллюзий сокрыто в утке. Если селезень Ивана – это позитивные мысли, то утка, несущая яйцо хаоса, – негативные мысли.
Утка скрыта в зайце. Если заяц Ивана – его быстрые позитивные реакции, позитивные эмоции, то заяц, несущий утку хаоса, – это негативные эмоции.
Заяц в сундуке. Сундук – вместилище и хранилище иллюзорных идей и желаний – символ материальной основы для них.
Сундук либо стоит, либо висит на высоком дубе. Древо во многих культурах символ мира, космоса. «Тайна неисчерпаемого проявления Жизни связана с ритмическим обновлением Космоса…Космос воображается в виде гигантского дерева: способ существования Космоса, и в первую очередь его способность к бесконечному возрождению, символически уподобляется жизни дерева…Образ дерева избран не только как символ Космоса, но и как способ выражения жизни, молодости, бессмертия, мудрости и знаний. Наряду с Космическими деревьями, такими, как Иггдрасиль в германской мифологии, истории религии известны Деревья Жизни (например, в Месопотамии), Бессмертия (Азия, Ветхий Завет), Мудрости (Ветхий Завет), Молодости (Месопотамия, Индия, Иран) и т. п.» (Мирча Элиаде. «Миф о вечном возвращении»).
Древо праведности у литовцев. Мировое древо греков, от которого произошел человеческий род. «Вергилий упоминает об ясени, которая достигает корнями тартара, и насколько глубоко идут ее корни в землю, настолько же в вышину простираются ветви среди пространного неба» (А.Н. Афанасьев. «Поэтические воззрения славян на природу»).
В данном случае древо Кощея – мир иллюзий, которые крепки, как дуб. Никто не любит расставаться со своими иллюзиями и крепко держится за них, стойко отстаивает, т. к. отказ от них приводит к крушению этого древа – крушению мира, а это приносит сильную боль. Признать свой крепкий высокий дуб миром теней, найти своих ускользающих зайцев и уток, несущих яйцо, рождающее заблуждения, и преломить иглу иллюзорности – причиняет величайшую боль.
Смерть Кощея сокрыта несколькими покровами, аналогичный сюжет сокрытия встречается в сказке Древнего Египта «Сатни-Хемуас и мумии», где главный герой ищет тайную книгу, в которой сокрыты божественные знания, освободив которые можно навлечь на землю несчастья.
«Тогда жрец сказал Ноферка-Птаху:
– Книга, о которой я говорил, покоится посреди Нила близ Коптоса. Там лежит на дне железный сундук. В железном сундуке лежит сундук бронзовый. В бронзовом сундуке лежит сундук из дерева лавра. В сундуке из дерева лавра лежит ларец из эбенового дерева и слоновой кости. В ларце из эбенового дерева и слоновой кости лежит серебряный ларец. В серебряном ларце лежит золотой ларчик. А в том золотом ларчике хранится книга, о которой я говорил. Скорпионы и змеи окружают то место кольцом длиною в двенадцать тысяч локтей. А вокруг сундука обвился бессмертный змей» (Сказки и повести Древнего Египта. М., 1956).
Книга тайных знаний, уподобляющая человека богам, сокрыта водами реки и шестью сундуками. Книга, сокрытая шестью сундуками, являет собой цифру семь – священное число в египетской традиции. «Одним из самых важных, в символическом смысле, чисел было семь. Оно заключало в себе сумму значений 3 и 4, а также ассоциировалось с совершенством, действенностью и бесконечным множеством. Число 7 тесно связано с миром богов: так, согласно некоторым текстам, у солнечного Ра имеется семь ба, а Хатхор вообще может принимать семичастную форму. Семь великих божеств почитались в семи святилищах храма Сети I в Абидосе; во время ритуала возрождения Осириса его подобие хранилось семь дней, прежде чем быть погребенным, в знак памяти о том, что великий бог семь дней пребывал в чреве своей матери Нут, прежде чем родиться на свет» (В.В. Солкин. Египет: вселенная фараонов. М., «Алетейа» – «Новый Акрополь», 2001).
Нут – богиня неба, часто изображалась на дне саркофагов, таким образом мумия попадала в обьятия неба. Книга Тота подобна мумии на дне саркофагов – нескольких ларцов. Книга подобна Осирису, рождающемуся из чрева Нут. Чтобы добраться до книги, нужно открыть шесть сундуков-ларцов и лишь тогда можно соединиться со знанием, заключенным в этой книге, другими словами – попасть в лоно небес – богини Нут и обитель богов, узнав подлинный облик вещей.
Змеи и скорпионы окружают сундук кольцом длиной в двенадцать тысяч локтей. «… 12 связывалось с часами дня и ночи, через которые течет мимо нас бесконечность времени» (В.В. Солкин. «Египет: вселенная фараонов»).
Кольцо змеино-скорпионье, охраняющее тайную книгу знаний, – это тайны всех часов дней и ночей, под покровами которых скрывается это знание.
Древнегреческий миф о Геракле рассказывает о яблоках вечной молодости, которые сторожит стоглавый дракон, не подпускающий никого к древу бессмертия. В египетской сказке божественную книгу окружают змеи, скорпионы и бессмертный змей. Здесь прослеживаются аналогии с Кощеем Бессмертным. Сундуки, вложенные один в другой, также напоминают сундук, хранящий смерть Кощея. Диаметрально противоположно лишь содержимое сундуков. В русской сказке сундук хранит корень зла, а в египетской – мудрость, законы вселенной. Аналогичны ступени сокрытия. Чтобы убить Кощея Бессмертного, нужно свалить дуб, на котором висит сундук, открыть крышку, поймать селезня и зайца, достать яйцо, разбить и преломить иглу – источник заблуждений.
Свалить дуб, несущий смерть Кощея – значит разрушить мир иллюзий. Древо – образ космоса и человека, образ вселенной. Дуб Кощея – символ вселенной заблуждений, которую главный герой разрушает, освобождая себя от власти иллюзий и хаоса. В египетской сказке цель главного героя – найти и присвоить себе знание, но он не готов обладать этим знанием, поэтому извлеченная из-под покровов тайн книга несет разрушение до тех пор, пока не скрывается от людей в гробнице.
В русской сказке Ивана приводит к дубу волшебный клубочек, данный Ягой.
Как уже говорилось выше, смотанная в клубочек нить – это небесная влага и небесный свет – мудрость, которая приводит героя к месту, где рождаются иллюзии, к корню заблуждений (см. «Баба Яга о волшебном клубочке »).
Медведь выворачивает дуб с корнем. Позитивные поступки Ивана, его праведная сила, олицетворенная медведем, выкорчевывает мир иллюзий с корнем.
Позитивные чувства Ивана ловят негативные – заяц Ивана догнал и в клочки разорвал зайца Кощея.
Позитивные мысли Царевича догоняют и уничтожают негативные – селезень ловит утку.
Яйцо падает в море. Хаос хочет затаиться на дне подсознания, чтобы вновь всплыть потом на поверхность. Бросив в море задыхающуюся щуку, Иван спас деятельное бдительное начало, живущее в подсознании, приносящее драгоценности и таланты, таящиеся в нем (как мы увидим в сказке о Емеле), поднимающее со дна зародыш хаоса – яйцо Кощея.
Из пучин, глубин подсознания Иван извлекает это яйцо и ломает иглу заблуждений. Кощей погибает.
Иван-царевич освобождает свою суженую-психею от власти иллюзий и возвращается с ней домой.
Сказка заканчивается воссоединением любящих.
Сказка говорит о воссоединении Царевны-лягушки – преображенной души с логосом – Иваном, прошедшим свой путь Познания и освободившимся от мрака хаоса. Сказка об обнаружении внутри себя макрокосмоса, осознание себя Творцом своей собственной Вселенной. «Царевна-лягушка» повествует не об абстрактном герое Иване, а о каждом из нас, наших заблуждениях, способе от них освободиться и жить в гармонии со своей Царевной – преображенными чувствами.
В начале сказки мы видим царя и трех сыновей. В данном случае недостает женского начала, за которым и отправляются братья. Но душа-психея может быть разной – возвышенной и приземленной, волшебной и заколдованной и просто зафиксированной на материальном мире. Заколдованная царевна – это сфера души, нуждающаяся в исцелении от определенных искажений, но таящая в себе волшебные преображающие силы, ведущие в итоге к трансформации. Душа-психея двух старших братьев нуждается в исцелении еще более, чем психея Ивана. Но те, кто не видит своих искажений, не осознает заколдованности и неведения своего сознания, поэтому не стремятся что-либо изменить. Только поняв, что душа нуждается в преображении и освобождении, умея видеть в ней творящую чудеса волшебницу, появляется желание освободиться от кожи заблуждений.
Большинство сказок заканчиваются свадьбой главных героев.
Чтобы лучше понять, что такое свадьба в русских сказках, обратимся к символике брака в русской традиции.
Символика брака
«В отдаленный доисторический период народного развития, с зарождением личного брака как определенной формы соединения двух полов черты брака человеческого были перенесены на небо.
Мысль древнего человека небесное и земное переплела нераздельно; события человеческой жизни она перенесла в воздушные сферы; небесными явлениями она украшала скромное человеческое существование; солнечными лучами обливала новобрачную и сделала ее также лучезарной и священной, как само солнце, цветами радуги опоясала стан девушки и рассыпала плодотворные молнии, пролила весенний животворный дождь среди пирующих свадебных гостей. Солнце, Луна, звезды, земля и молния стали принимать деятельное участие в судьбе человека.
Перенесение брачных свойств светил небесных на человеческий брак сделало последнее таинством » (Н.Ф. Сумцов. «Символика славянских обрядов»).
Славяне считали: если два человека вступают в брак, значит, так было заранее предназначено в небесной книге. Поэтому они возлюбленного, жениха или невесту, называли – суженый или суженая. То есть – сужденный небесами, посланный небесным божественным миром.
«Плодотворящая сила солнечных лучей, – пишет Афанасьев, – и дождевых ливней, ниспадающих с небесного свода, возбуждает производительность земли, и она, согретая и увлажненная, растит травы, цветы, деревья и дает пищу человеку и животным. Это естественное и для всех наглядное явление послужило источником древнейшего мифа о брачном союзе Неба и Земли, причем Небу придан воздействующий, мужской тип, а Земле – воспринимающий, женский. Летнее Небо обнимает Землю в своих горячих объятиях, как невесту или супругу, рассыпает на нее сокровища своих лучей и вод, и Земля становится чреватою и несет плоды…»
В Египте, например, это божественная пара Геб и Нут. В Китае тоже считается, что небо и земля – это мужчина и женщина. Земля – женщина. Небо – мужчина. В Египте наоборот. Геб – бог-мужчина – это земля, а Нут, богиня-женщина, – небо. Но так или иначе – это небесный божественный брак. «В древних индусских свадебных изречениях жених говорит, обращаясь к невесте: «Я – небо, ты – земля! Соединимся и будем родить детей». В другом месте: «Подобно тому, как земля принимает в себя зародыши предметов, приймешь и ты (жена) от меня (мужа) зародыш».
В Древней Греции земля и небо также были супругами: Уран – небо и Гея – земля.
У славян земля и небо – верховная супружеская пара.
Небо действует как мужская оплодотворяющая сила, уподобляемая плотскому семени. Солнечные лучи и дождь уподобляются мужскому семени. В великорусской песне Курской губернии небесные светила устраивают судьбу девушки-невесты:
Что не батюшка выдает,
Что не матушка снаряжает,
Что не братцы в поезде,
Не сестрицы в свашеньках.
Выдает светел Месяц,
Снаряжает красное солнце,
Частые звезды во поезде,
Вечерняя заря в свашеньках.
То есть сватами выступают небо и небесные светила, которые совершают этот брак, и таинство этого брака. В небесном браке жениха и невесты принимали участие все светила небесные. Вращение в золотой одежде вокруг невесты, дома, деревни – все это различные символы одного и того же небесного явления, вращения небесных светил около солнца. (Сумцов).
Также известны небесные браки солнца и земли, месяца и солнца, месяца со звездой, брак утренней зари с возлюбленным солнцем.
Свадьба являлась мистическим обрядом, где все участвующие отождествлялись со светилами. Жених и невеста также отождествлялись с солнцем, месяцем, землей, звездой или зарей.
«Мысль о том, что браки, совершающиеся на земле, представляют подобие супружеских сочетаний божественных существ, повела к низведению небесной брачной обстановки на землю…В свадебных песнях Угорской Руси стена начинает светить, когда около нее садится жених или невеста:
Ой, где Иванко сидит,
Там ся стеночка светит,
А где Марийка сидит,
Коло ней ся яснит.
В свадебной песне Тульской губернии невеста осветила весь двор, когда по нему прошла».
Невеста и жених преображают мир вокруг себя, несут всему процветание.
«В белорусских песнях, когда жених едет по лугам, луга зеленеют; вблизи сада – сад расцветает. В свадебной песне Костромской губернии во время поезда невесты цветы расцветали» (Сумцов).
Свадебное кольцо
Окружность мира – перстень драгоценный,
А мы в том перстне – вправленный алмаз.
Омар Хайям
«Свадебное кольцо – символ солнца, брачного соединения солнца с месяцем или землей и, наконец, символ человеческого брака» (Сумцов).
Кольцо, так же, как и венок и пояс, представляет собой замкнутый круг, форма которого считалась священной, несущей сакральное значение.
«Круг в самом общем аспекте был в древнейшей культуре воплощением представлений о важнейших, основополагающих качествах: абсолютное равенство, прямота, единообразие, бесконечность, вечность, круговорот бытия. Сюда входили и морально-эстетические аспекты – добро, красота и проч. Круг ассоциировался с понятием небесного совершенства – Бог, Небо, Космос, Солнце, луна, звезда, планета и проч.» (См.: Гроссе Э. О происхождении искусства. М., 1899; Гущин А.С. Происхождение искусства. М.—Л., 1937; Токарев С.А. Ранние формы религии и их развитие. М., 1964; Токарев С.А. Религия в истории народов мира. М., 1986).
«Понятие «святости» и вместе с тем «чистоты», «белизны», – пишет, в частности, В.И.Равдоникас, – в первобытном сознании увязывается, как показали лингвистические исследования Н.Я. Марра, с «небом» и его долевыми проявлениями или «воплощениями» в «солнце», «луне», «звездах». Отсюда изобразительная символика святости, божественности, т. е. сопричастности божеству: круг, образ неба или солнца, луна, долевой признак неба, имеющий многообразные формы осмысления, их производные – круги с линиями, изображающими лучи солнца…» (Равдоникас В.И. История первобытного общества. Т. 2. Л., 1939–1947).
«…круг был одновременно и Небо и Солнце, и луна, и звезда, и колесо (возникшее как материальное воплощение идеи движения Солнца, Космоса), и цветок, и кусающая себя за хвост змея – уроборус (Л.М. Буткевич. История орнамента. М., 2008).
Змея, поймавшая свой хвост, – это цикличность времени, сменяющего по кругу времена года, это круговращательное движение солнца и звезд и планет. В любом случае – это упорядоченное организованное движение. Круг – замкнутая линия – отражение этого порядка, гармонии, организации.
Обручальные кольца – символ завета между небом, между духом, идеями человека, и между землей – материей, сферой действий и поступков. Кольцо обручает «небо» мужчины и женщины с «землей» мужчины и женщины, т. е. дух мужчины и женщины и плоть их. Кольца носятся на наших руках. Руки соединяют наше небо – духовное начало, разум, мысли, идеи с нашей землей – материальной сферой, областью действий, поступков. Если рассматривать символическое трехчленное деление человека по вертикали, руки помещаются в центре, между головой – сферой духа и ногами – сферой материи, инстинктивной природой, наиболее материальной. Руки, поднимаясь вверх, выше головы, проникают в небесную сферу – мудрости и истины. Руки могут опускаться вниз на уровень бедер, соответствующих земной материальной природе. Руки объединяют все три начала человека – дух, душу и тело.
Кольца новобрачных носят на руках как символ завета между небом и землей, между духом и материей. Руки – проводники этого завета. Рука одновременно воплощает нашу волю. Кольцо, замкнутый круг – символ замыкания хаоса, организации, плодотворности. А золото – символ истины.
Золотое кольцо, одетое на палец, – это символ идей, которые проходят через наши руки, организованных, плодотворных, истинных.
Следовательно, обручается все, что рождают новобрачные – не только дети физические. Обручение золотыми кольцами говорит о том, что любые плоды должны быть прекрасными, истинными, плодотворными.
Например, в Белоруссии кольца укладывались в платок, и этот платок поднимался выше их головы. Считалось, что произошел обряд освящения колец жениха и невесты. Белизна платка – символ чистоты души, которая объемлет золотые кольца – истину в себе. Платок нужно поднять наверх, т. е. душу символически нужно поднять вверх – выше головы – в область духа, для того чтобы в этой сфере ее обожествить. И только потом новобрачные могут надеть эти кольца на руки, уже освященные, осененные небесами.
Богатство свадебной одежды и украшений, с одной стороны, признак достатка. А с другой – это мифический символ. Молодые одеты в богатые, драгоценные одежды, отождествляющие их со светилами. Брачные одежды несли целебное значение и бережно сохранялись после свадьбы. Эти роскошные одежды призваны были отождествить жениха и невесту с некими божественными качествами.
Этому мы можем видеть пример в южносибирской свадебной песне о невесте:
Крыла леса алым бархатом,
По пути катила крупным жемчугом,
Прикатила на крутой бережок,
Стала на бел-горюч камешок…
(Сумцов)
Невеста «кроет леса алым бархатом». Чему уподобляется здесь невеста? С чем соотносится? С зарей. Она освещает мир подобно восходящему солнцу. Солнце восходит, все силы пробуждаются. Она выступает как пробуждающее начало всего живого. Она покрывает мир розовым светом первых лучей.
«По пути катила крупным жемчугом».
Жемчуг — символ чистоты души. Жемчуг рождается в глубинах вод, в створках раковины. Вода символ анимы, души, психеи. Раковина, сокрытая на дне подсознания, – символ сокрытых драгоценностей души. Символических контекстов может быть много. В то же время жемчужина не может жить без раковины, как наша душа имеет опору в своем теле.
Из чего и как образуется жемчуг? Песчинка, попадая в раковину, постепенно, жизнью существа внутри ракушки превращается в драгоценность. Что в человеке аналог песчинки? Можно сказать – песчинки сознания, которые постоянно мельтешат, вертятся, закрывая от нас свет истины. Но, когда они оседают на дно души, в результате кропотливой работы эти иллюзорные начала могут трансформироваться в драгоценный опыт жемчужного ожерелья мудрости.
Каждая наша песчинка, все, что крутится в нашей душе и мешает нам посмотреть на вещи ясно, постепенно может стать жемчугом. Это трансформация. Жемчуг – символ трансформации.
Невеста «по пути катила крупным жемчугом». Т. е. она не только в себе выпестовала драгоценный опыт, но может «покатить» россыпь мудрости и красоты вокруг себя, подарить миру.
Следующее – «прикатила на крутой бережок, стала на бел-горюч камешек». Белый цвет камня – символ чистоты. В славянской традиции «бел-горюч камень» – это символ центра мира, аналог оси мироздания.
Невеста часто уподобляется солнцу. В червонорусской песне невеста сеет из рукава красоту. «Она сеет в утреннее время и при такой обстановке, которая наводит на мысль усмотреть в ней утреннюю зарю.
Пид дубровою,
Пид зеленою
Дрибна росонька впала;
Там Марусенька,
Там пануненька
Красу разсевала,
Пришов до неи
Батенько:
«Ще деешь, Марусенько?»
«То я дею —
Красеньку сею,
Из рукавця витрясаю!»
Невеста, сеющая вокруг себя красоту – символ проведения руками идей небесной сферы, мудрости в материю, воплощение этих идей. Это символ обожествленной красоты, прошедшей через нашу душу, которую мы познали и теперь способны вокруг себя рассеять, засеять, воплотить в жизнь.
Венок
Венок сплетен из трав и цветов в форме круга. Венок – цветущий круг, который одевают на чело человека. По словам Гильдебранда, «венки у древних были: 1) символом изобилия, радости, 2) символом почета и 3) символом победы. Помимо всех этих важнейший символ – свадебный венок». «Венок, достояние языческого миросозерцания, был принят христианскою церковью для бракосочетаний в конце третьего века» (Сумцов). Практически у всех славянских народов используется венок.
Цветы – это красота, пролившаяся с неба. Венок – переплетенные цветы, замкнутые в круг и возложенные на голову. Вспомним Снегурочку Островского. Снегурочка не знает любви, она дочь Мороза и Весны. Но горячее трепетное чувство любви ей чуждо. Она обращается к своей матери, Весне, с просьбой даровать ей любовь, способность пламенеть от счастья. Весна дарит ей венок из цветов. Как только Снегурочка увенчивает свое чело венком, в ее сердце возникает новое, преображающее мир вокруг, чувство.
Венок из цветов – красота и гармония, осеняющие чело, наделяя разум мыслями о прекрасном и плодотворном.
Венки завивали на Троицын день. Венок на Ивана Купалу бросали в воду и по тому, как он поплывет предсказывали судьбу. «В Калужской губернии было обыкновение, что парень, задумавший жениться, должен был вытащить из реки брошенный туда нарочно венок и передать этот венок своей возлюбленной. Вытащивши, он мог свататься» (Сумцов).
Что есть круг? Линия не имеющая ни начала ни конца, поэтому круг символ вечности, бесконечности. В отличие от произвольно ломаной линии – символа хаоса, неупорядоченности, круг – организованная линия, символ порядка, гармонии. Неслучайно круг в народных представлениях – символ огражденности от зла, хаоса, болезней.
Венок – символ организации хаоса красотой – линия, замкнутая в круг цветами. Таким образом, жених, достающий венок из реки, стремится соединиться с невестой в гармонии красоты.
Символ венка – это символ Солнца. «Свадебный венок в древнейшее время знаменовал солнце или светозарный нимб, его окружающий» (Сумцов).
Отождествление венка с солнцем, а солнца с истиной и мировым разумом (см. «Солнце») позволяет сделать вывод, что возложение венка на голову означает увенчание чела, разума, логоса человека истиной и красотой. Венок – духовное начало, материализованное в цветах и объединенное кругом, – во время обрядов кидают в реку, а вода реки – символ души. Река – символ движения, постоянного течения жизни. Вечная жизнь душевного в нас. Девушки кидают венок свой в воду текущую, бегущую, струящуюся. Происходит объединение душевного и духовного красотой – цветами, образующими вечность – линию, замкнутую в круг. Вода и венок – наша душа и дух, организация эмоциональной сферы. Это организация того, что есть внутри души, тех чувств, которые движутся подобно течению реки внутри нашей психеи. Это наша душа, увенчанная цветами.
В Сербии при появлении сватов невеста смотрит на них через венок, сплетенный из васильков и богородичной травы. В Великой России девушки вьют венки в день Сошествия Св. Духа, целуются через них, бросают в реку и по их положению гадают о будущем (Сумцов).
Посмотреть на сватов и на своего суженого через венок – значит увидеть в них истину и красоту.
Поцеловаться через венок – значит прикоснуться к истине и красоте друг друга.
Также существовал обряд поклонения невесты своему собственному венку. Зачем кланяться венку? Если венок – это символ солнца, символ духовной природы человека, то поклониться венку – значит, поклониться истине, своей собственной духовной природе.
«В малорусских и белорусских свадебных песнях находятся указания, что девушки, свивши венок, катили его по столу. Обыкновение это служит символическим выражением движения обоготворенного светила, покровительствующего браку, в небесных пространствах». В чешском народном рассказе венок отождествляется с пламенем и золотом. В Угорской Руси венок произошел из цветов и трав, которые солнце окропило каплями морской воды (Сумцов).
Итак, венок имеет небесное происхождение, отождествляется с солнцем и осеняет чело одевшего венок красотой истины.
«В белорусских и великорусских песнях венок имеет другое, еще более чудесное происхождение: летела пава размашистая, посыпала перья золотистые; перья эти собрала красивая девушка и отнесла их к золотым дел мастерам. Мастера выковали ей из перьев жемчужный венец для венчания, медный кубок для свадебного угощения, золотой перстень для обручения и кованый пояс…» (Сумцов).
Золотые перья павы – крылья истины. Крылатые идеи небесной сферы собрала невеста. Из этих перьев истины она получила жемчужный венец – увенчала свой разум красотой истины и преобразующей силой чистоты (см. «Жемчуг»). Жемчуг символ трансформации, преображения души.
А также из этих перьев ей выковали медный кубок – символ приемлющей души. Кубок и чаша, способные вместить в себя жидкость, уподобляются душе, вмещающей различные чувства, эмоции.
Золотой перстень – символ воли, обожествленной воли человека.
Пояс
Кованый пояс, окружающий стан человека – организованные силы души и инстинктивной природы человека. «Пояс мог даже служить средством утешения и облегчения тоски и душевного дискомфорта. Вот какая сохранилась нехитрая рекомендация: «Когда заберут худыя мысли, опояшься ты хорошим шелковым поясом, отпадут от тебя худыя думы, мысли» (Е.В. Политковская. Как одевались в Москве и ее окрестностях в XVI–XVIII веках. М., 2005).
Пояс обхватывает тело посередине, на уровне пуповины, символизирующей центр человека. Согласно трехчленному делению человека по вертикали, пояс находится между душевным и телесным миром и таким образом символически организует верх и низ человека, сферу мыслей, эмоций и сферу физических инстинктов.
«Охранительная функция пояса обусловлена самой его формой. Это своеобразный круг, который разделяет пространство на два мира: внешний и внутренний. Внешний мир с таящимися там злыми силами и опасностями – это все, что вокруг человека. Мир внутренний – сам человек. Пояс-круг, пояс-граница не пропускает ничего из мира внешнего, что могло бы повредить человеку» (Е.В. Политковская. «Как одевались в Москве и ее окрестностях в XVI–XVIII веках»).
«В России крестьяне к поясу относятся с суеверным уважением. В Западной России селяне считают грехом обедать без пояса. У болгар жених и невеста держатся за один и тот же пояс. В Белой России на невесту из-за стола выбрасывают пояс. В Малой и Белой России молодая всех присутствующих одаривает небольшими поясами красного цвета. У многих народов индоевропейского племени пояс играет видную роль на свадьбах и в сказаниях. Брунгильда побеждена только с освобождением от пояса». Непобедимая царица Амазонок Ипполита побеждена только после того как ее пояс неуязвимости был украден.
«Поскольку изначально пояс предназначен был служить охраной самой уязвимой части человека – живота, то отношение к нему было особое, и не только у славянских народов. Известно, что хетты в III тысячелетии до нашей эры, придя на территорию Малой Азии, поражали своих соседей удивительным обычаем: взяв в плен вражеского воина, они сначала снимали с него пояс, а уже потом отнимали у него оружие. Снять с человека пояс – означало обесчестить его, изменить его социальный статус, превратить его в раба» (Е.В. Политковская. «Как одевались в Москве и ее окрестностях…»).
Пояса на Руси часто были красного цвета и отождествлялись с солнцем и радугой. «У литовцев радуга носит название небесного пояса и приписывается Лауме, грозовому божеству, заведовавшему громовыми стрелами и покровительствующему новорожденным младенцам. Древнеиндусское религиозное изречение над поясом невесты: «Я связываю тебя с молоком земли и травами, с
