Книга вторая. О поэтической Мудрости 13 страница

ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОЛИТИКИ ГЕРОЕВ

Однако все политики считают началом Героического Века морские разбои Миноса и поездку Язона в Понт, продолжением его — Троянскую Войну и концом — скитания Героев, а Итак, здесь мы ва фактах снова нашли те свойства Естественного Права Народов, которые в "Новой Науке" мы рассматривали в идее более многословно, но меньше по существу.

 

==272

 

О Поэтической Политике

окончившиеся возвращением Улисса на Итаку. Поэтому в те времена должен был зародиться последний из Dii Majores, Нептун, соответственно авторитету Историков, который мы подкрепим философским соображением на основании многих золотых мест из Гомера. Философское соображение состоит в том, что Корабельное Искусство и Мореходство — это последние изобретения наций, так как нужен был расцвет ума, чтобы изобрести их; таким образом Дедал, их изобретатель, стал обозначать самый ум, а Лукреций451 называет эти искусства daedala tellus, как нечто особенно хитроумное. Во многих местах Гомеровой "Одиссеи" мы видим, что куда бы ни причаливал Улисс или куда бы его ни заносила буря, он поднимается на ближайший холм, чтобы посмотреть, нет ли среди земли дыма, который показал бы ему, что там живут люди. Эти места из Гомера подтверждаются тем золотым местом из Платона, которое мы выше, в Аксиомах111, слышали от Страбона, — что первые нации еще долго испытывали страх перед морем; причину этого заметил Фукидид: из страха перед морскими набегами452 Греческие нации поздно спустились вниз для заселения побережий.— Нептун по рассказам был вооружен трезубцем, которым он заставляет дрожать землю: то был большой багор для захватывания кораблей, названный в красивой метафоре "зубом", с превосходной степенью "три", как мы говорили выше. Им Нептун заставляет дрожать земли людей от страха перед его набегами; позднее, уже во времена Гомера, стали думать, что он заставляет дрожать Естественные Земли; за этим мнением Гомера позднее следовал и Платон со своею "бездной вод", которую он помещал в недрах земли; насколько это обосновано, — будет показано ниже.

Морские набеги обозначал Бык: в виде быка Юпитер похищает Европу; Минотавр, т. е. "бык Миноса", в виде быка похищает мальчиков и девочек с берегов Аттики. Так мачты продолжали называть "рогами" корабля (cornua navis), — этой метафорой впоследствии воспользовался Вергилий, — а поселяне совершенно правильно говорили, что Минотавр их "пожирает", так как они видели со страхом и горем, как корабль их проглатывает. Совершенно так же Морское чудовище хочет пожрать прикованную к скале Андромеду, окаменевшую от страха (почему у Латинян и осталось выражение terrore defixus — "ставший неподвижным от страха"); а крылатый Конь, на котором Персей освобождает Андромеду, — это другой разбойничий корабль, почему паруса и продолжали называть "крыльями корабля", и Вергилий

 

==273

 

Книга вторая

, с полным знанием этой Героической Древности, говоря о Дедале — изобретателе корабля — рассказывает, что он летает на машине, называемой alarum remigium453. Нам рассказывают также, что Дедал был братом Тезея. Таким образом Тезей оказывается характером тех афинских мальчиков, которые по закону силы, принесенной Миносом, были пожраны его быком, т. е. разбойничьим кораблем; а Ариадна — Мореходное Искусство — при помощи нити мореплавания учит Тезея, как выйти из лабиринта Дедала: до того, как были изобретены подобного рода сельские развлечения, лабиринтом было Эгейское Море вследствие многочисленных островов, которые оно омывает и окружает; Тезей, научившись Мореходному Искусству у Критян, покидает Ариадну, возвращается с Федрой, ее сестрой (т. е. аналогичным Искусством), убивает Минотавра и освобождает Афины от жестокой подати, наложенной на них Миносом, тем, что учит самих Афинян Морскому Разбою'1, таким образом, Федра была такою же сестрою Ариадны, каким братом Тезей был Дедалу.

По этому поводу Плутарх454 в "жизнеописании Тезея" говорит, что Герои считали за великую славу и похвалу своему оружию, если их называли разбойниками; совершенно так же и во времена вернувшегося варварства слово "корсар" было почетным титулом синьора. Появившийся примерно в такие же времена Солон разрешал, как говорят, в своих Законах общества грабителей: так-то Солон понимал нашу законченную культурность, когда грабители не пользуются Естественным Правом Народов! Но еще удивительнее то, что Платон455 и Аристотель456 помещают разбой среди видов Охоты; и такие великие Философы столь высококультурного народа сходятся в данном случае с варварством Древних Германцев, у которых, по словам Цезаря457, разбой не только не был позором, но его даже рассматривали как упражнение в Доблести, ибо народы, по своим обычаям не занимающиеся никакими ремеслами, в нем избегают праздности. Этот варварский обычай так долго держался у самых блистательных наций, что, по рассказу Полибия, среди других законов мира Римляне запретили Карфагенянам переходить за Мыс Пелор в Сицилии для грабежа или торговых сношений. Но даже если не

а в этом Мифе Писатели по аттической Истории (посмотрите, какое прилежание!) нашли и Олимпиаду, и месяц, и день, когда Тезей вернулся в Афины, торжествуя свою победу над ужасным чудовищем. — По этому поводу и т. д.

 

==274

 

О Поэтической Политике

говорить о Карфагенянах и Римлянах, которые сами в те времена считали себя варварами (как это можно заметить во многих местах у Плавта, где он говорит, что перевел греческие Комедии на варварский язык, тогда как нужно было бы сказать — на латинский), даже у самых культурных Греков времен их культурнейшей человечности существовал этот варварский обычай, откуда заимствован почти весь материал их Комедий; от этого же обычай, может быть, лежащий против нас берег Африки называется Варварией (Берберией), так как оттуда все время совершались набеги на Христиан.

Основанием этого древнейшего права войньт^ было негостеприимство Героических народов, как мы говорили выше. Они смотрели на чужестранцев как на вечных врагов и полагали славу подвластных им земель в том, чтобы держать чужестранцев как можно дальше от своих границ, — это рассказывает Тацит о свевах4, самой знаменитой нации Древней Германии. Они считали Чужестранцев также и Разбойниками, о чем шла речь немногим выше; об этом есть одно золотое место у Фукидида459, где он рассказывает что до его времен путешествующие по суше или плавающкь по морю при встрече спрашивали друг друга, не разбойники ли они ("разбойники" — в смысле "чужестранцы"). Од1 ако, когда Греция ближе подошла к культуре, она очень быстро отбросила этот варварский обычай, и Греки стали называть варварами все другие нации, его сохранившие. В этом смысле продолжали они называть Варрйрш страну Троглодитов, где убивали перешедших ее границы гостей; совершенно также и ныне существуют варварские нации, соблюдающие такой обычай; во всяком случае, культурные нации не пускают к себе чужестранцев, если у последних нет на это разрешения. Среди наций, прозванных Греками из-за такого обычая варварскими, были также и Римляне, о чем свидетельствуют два золотых места из Законов XII Таблиц460; одно из них: Adversus hostem aeterna auctoritas esto; второе приводит Цицерон: si status dies sit cum hoste venito. Слово hostis истолкователи принимают здесь в метафорическом значении — "противник по тяжбе"; но в том же самом месте Цицерон461, весьма кстати для нас, замечает, что hostis у Древних называлось то, что впоследствии стали называть peregrinus. Оба эти места, сопоставленные друг с другом, а (с него как будто начинается материал de jure belli и отсюда же должно было бы начинаться и учение)

 

==275

 

Книга вторая

дают понять, что Римляне с самого начала считали чужестранцев вечными военными врагами; однако эти два места нужно относить также и к тем, кто были первыми в Мире hostes, т. е., как сказано выше, чужестранцами, принятыми в убежища; потом они в качестве плебеев основывали, как было показано выше. Героические Города.-- Таким образом, это место из Цицерона означает, что в условленный день Благородный виндицировал у Плебея земельный участок, как об этом также говорилось выше. В связи с этим, по словам тех же Законов, право обратного требования сохраняется вечно, потому что по отношению к плебеям, как рассказал нам Аристотель в Аксиомах462, Герои клялись быть вечными врагами. По этому героическому праву никто из плебеев не мог приобрести по давности земельный римский участок, как бы много времени ни прошло, так как эти участки могли иметь обращение среди одних лишь благородных. В этом заключается, главным образом, причина того, почему Законы XII Таблиц не признают nuda possessio ("простого владения"); поэтому когда позже героическое право начало выходить из употребления, а приобретать силу начало человеческое право, тогда Преторы стали охранять в чрезвычайном порядке простое владение, поскольку ни из текста закона, ни посредством какой-либо его интерпретации они не могли предоставить такого иска в общем порядке (actio directa или actio utilis). Все это указывает, что такой закон считал простое владение плебеев предоставленным им патрициями лишь прекарно. С другой стороны, этот закон не давал средств против хищений и насильственного захвата самими благородными, соответственно той второй особенности первых Государств, о которой сам Аристотель говорил нам в Аксиомах463: они не имели законов о личных обидах и оскорблениях, против которых все частные лица сами должны были защищаться силою оружия (подробнее это будет показано в Книге IV); от этой защиты впоследствии сохранился при rei vindicatio обряд применения фиктивной силы, которую Авл Геллий называет "соломенной". Все это нашло выражение в Interdictum unde vi, которое давал Претор, и также extra ordinem, так как Законы XII Таблиц не только не говорили, но даже и не упоминали частных насилий; дальше предоставлялись иски de vi bonorum raptorum и quod metus caussa464 — они появились поздно ts. также были преторского происхождения. Итак героический обычай считать чужестранцев вечными врагами, обычай, соблюдавшийся во время мира каждым народом в отдельности у себя,

==276

 

О Поэтической Политике

был перенесен вовне и оказался общим для всех героических народов: они вели между собою вечные войны с непрерывными грабежами и нападениями. Таким образом, от Городов, которые, по словам Платона, возникли на основе оружия, как мы видели выше, и которые начали управляться на военный лад еще до того, как появились самые войны (их ведут между собою города), от самого Города — тгоХк; — была названа война — тгоХбЦое.

В доказательство сказанного нужно здесь привести следующее важное наблюдение: Римляне распространяли свои завоевания и закрепляли результаты своих мировых побед на основе тех четырех законов, которые они осуществляли в пределах Рима по отношению к плебеям: ведь по отношению к непокорным Провинциям они применяли клиентелы Ромула, посылая туда римские колонии, которые хозяев полей превращали в поденщиков; по отношению к мирным Провинциям они применяли Аграрный Закон Сервия Туллия, разрешая этим провинциям бонитарную собственность на поля; по отношению к Италии они применяли Аграрный Закон XII Таблиц, разрешая ей квиритскую собственность, так что жители пользовались землями, которые назывались sola italica; по отношению к Муниципиям, т. е. Городам с высокими заслугами, они применяли законы о коннубиях и о консулате, ставших доступными также и для плебса.

Эта вечная вражда между первыми городами не требовала еще объявления войны, и такие разбои считались справедливыми; наоборот, когда позднее нации стали отвыкать от этого варварского обычая, тогда необъявленные войны стали считать разбоем, и они неизвестны теперь Естественному • Праву Народов, — Человечных Народов, как говорит Ульпиан. Эта же вечная вражда первых народов должна объяснить нам^ что тот долгий период, когда Римляне воевали с Альбанцами, был их самой ранней порой, когда оба эти народа обоюдно разбойничали, о чем здесь и идет речь. Поэтому гораздо разумнее думать, что Гораций убивает сестру за то, что она оплакивает в лице Куриация своего похитителя, а не жениха, если сам Ромул не мог получить жену от Альбанцев, причем ему не помогало ни то, что сам

а что конные игры, на которых Римляне похитили сабинских девушек, были разбоем, произведенным героическими "гостями": последние пришли скорее за целомудренными сабинскими девушками, чем для того, чтобы в чужом городе посмотреть игры в театре; она должна объяснить также, что тот долгий период и т. д.

 

==277

 

Книга вторая

он происходил от Царей Альбы, ни то, что он совершив великое благодеяние, изгнав из Альбы тирана Амулия и вернув законного царя Нумитора". Весьма стоит отметить, что заключается договор считать законом счастливую победу в сражении одних лишь особо заинтересованных лиц: так в Альбанской войне таким было сражение трех Горациев с тремя Куриациями, в Троянской войне — сражение Париса с Менелаем, а так как оно осталось незаконченным, то Греки и Троянцы потом заканчивали его (совершенно так же во времена последнего варварства Государи поединками заканчивали свои споры о Государствах, и счастливые в них подчиняли себе народы). Вообще Альба была Латинской Троей, а Римской Еленой была сестра Горация (таким образом эта История была совершенно аналогична Греческой по сообщению Гергарда-Иоганна Фоссиуса в "Риторике")6; и десять лет осады Трои у Греков соответствуют десяти годам осады Вей у Латинян, иными словами — конечное число вместо бесконечности всего того ранее протекшего времени, когда города питали вечную взаимную вражду. Ведь понятие числа вследствие его высшей абстрактности нации уразумели напоследок, как в настоящих Книгах об этом шла речь по другому поводу; поэтому, когда разум становился более развитым. Латиняне говорили "шестьсот", а Итальянцы сначала "сто", а потом "сто и тысяча" (cento e mille) для обозначения бесчисленного множества, так как идея бесконечности может запасть в ум одних только Философов. Потому же, может быть, вместо огромного числа первые люди говорили "двенадцать": так двенадцать Богов было у gentes Majores, тогда как Варрон и Греки насчитывали тридцать тысяч богов; двенадцать под- * вигов совершил Геркулес, тогда как на самом деле они были неисчислимы; Латиняне делили асе на двенадцать частей, тогда как его можно делить до бесконечности; потому же

а гораздо вероятнее этого то, что сестра Горация узнала одежду своего убитого жениха в то время, когда брат нес ее вместе с другими трофеями: она своими собственными руками вышивала это одеяние, так как Пенелопа удостоверяет нам, что самой благородной женской работой греческих цариц было тканье материи. Весьма стоит отметить и т. д.

6 именно такой, а не иной обычай должен был вытекать из недалеких представлений первых народов в виде некоторого рода дуэли — почему война у Латинян называлась также и duellum — главные заинтересованные лица сражались друг с другом посредством оружия, несмотря на то, что они были Царями, и публичное счастье народов было результатом доблести победоносной стороны. Поэтому во времена Троянской войны и т. д.

 

==278

 

О Поэтической Политике

были названы и XII Таблиц ввиду бесконечного количества Законов, которые постепенно гравировались на таблице.

Во времена Троянской Войны в той части Греции, где эта война происходила. Греки назывались Ахейцами, тогда как раньше они назывались Пеласгами (по Пеласгу, одному из самых древних героев Греции, о котором речь была выше); впоследствии имя Ахейцев распространилось по всей Греции, и это продолжалось до времен Луция Муммия (по наблюдению Плиния), тогда как потом в течение всего последующего времени Греков называли Эллинами. Такое распространение имени Ахейцев, обнаруживаемое уже у Гомера, показывает, что в этой войне объединилась вся Греция. Совершенно так же название "Германия", по сообщению Тацита465, в конце концов распространилось на значительную часть Европы, тогда как первоначально Германцами называлось одно племя, перешедшее Рейн и изгнавшее оттуда Галлов; таким образом, слава этого народа распространила его имя по Германии, как и молва о Троянской Войне распространила имя Ахейцев по всей Греции. Ведь все народы во времена своего первоначального варварства настолько мало понимают Союзы, что даже народы самих оскорбленных царей не думают браться за оружие, чтобы отомстить за них, как это видно по началу Троянской Войнь^. Только на основе такой природы человеческих гражданских вещей можно разрешить следующую удивительную проблему: почему Испания, мать столь многих сильнейших и воинственнейших (по словам Цицерона) наций, мощь которых испытал на себе и Цезарь (во всех других частях мира, где он всегда побеждал, он сражался ради Империи, и только в Испании он сражался ради своего спасения), почему, говорим мы, после славы Сагунта, в течение восьми месяцев непрерывно заставлявшего потеть Аннибала со всеми его свежими и нетронутыми Африканскими силами, с которыми он позже, хоть они уменьшились и устали, чуть не отпраздновал в Риме своего триумфа на Капитолии после победы у Канн, почему после Нуманции, которая поколебала римскую славу настолько, а Поэтому древнейшие 'союзы двенадцати городов Ионии, двенадцати городов Тосканы, сорока семи Латинских городов оказываются фантазией ученых: Сервий Туллий и Тарквиний Гордый, которые, по рассказам Дионисия Галикарнасского, были представителями в союзнической войне Латинян, оказываются такими же предводителями, как Улисс и Эней в отношении своих socii. А Союзы Галлов при Верцингеториксе и Германцев при Арминии были вызваны тем, что Цезарь и Германик поставили их перед одинаковой необходимостью защищаться. Потому, что они жили, пока их не трогали и т. д.

 

==279

 

Книга вторая

что Карфаген уже ликовал, и заставила обратить внимание на доблесть и мудрость Сципиона, триумфатора Африканского, — почему Испания не объединила тогда всех своих народов в одном союзе, чтобы основать на берегах Тахо вселенскую Империю? Почему она дала повод для грустной похвалы Луция флора: "Испания заметила свои силы только после того, как вся была побеждена по частям"? Тацит в "Жизнеописании Агриколы", наблюдая тот же самый обычай у Англичан, в его времена еще совершенно диких, так размышляет в следующем прекрасном выражении: dum singuli pugnant, universi vincuntur466. Потому, что они жили, пока их не трогали, в берлогах на своих землях, продолжая вести дикую и уединенную жизнь Полифемов, о которой речь шла выше.

Историки, пораженные блеском Героических Морских Войн и совершенно ими ошеломленные, не замечали Сухопутных Героических Войн, и еще того меньше — Политики Героев, посредством которой правили Греки тех времен. Однако Фукидид467, остроумнейший и мудрейший писатель, оставил нам одно очень важное указание: он рассказывает, что Героические Города были совершенно лишены стен, как, например, Спарта в Греции и Нумация, Испанская Спарта. При своей высокомерной и буйной природе Герои ежедневно прогоняли с трона один другого; так Амулий изгнал Нумитора, а Ромул изгнал Амулия и восстановил Нумитора на царствовании в Альбе. В такой-то мере родословная Царских Героических Домов в Греции и непрерывная генеалогия четырнадцати Латинских царей удостоверяют Ученым их Рациональную Хронологию! Ведь из времен вернувшегося варварства, еще более незрелого в Европе, нам неизвестно ничего более непостоянного и более изменчивого, чем Судьба Царственных Родов, как это было отмечено выше в "Примечаниях к Хронологической Таблице". И поистине предусмотрительнейший Тацит указал нам на это в первой фразе "Анналов": Urbem Romam principio Reges habuere4®8, пользуясь глаголом, обозначающим самый слабый из трех видов владения, различаемых Юристами: habere, tenere, possidere.

Гражданские отношения, существовавшие при такого рода царствах, рассказаны нам Поэтической историей в виде многочисленных Мифов; последние содержат в себе споры за песню, если производить слово "песня" от того сапеге или cantare, которое значит "предсказывать", — следовательно, эти Мифы содержат героические споры по поводу ауспиций. Так сатир Марсий, secum ipse discors, т. е.

 

К оглавлению

==280

 

О Поэтической Политике

чудовище, как его называет Ливии, был побежден Аполлоном в состязании по пению, и Бог с него живого содрал шкуру: здесь мы видим жестокость героических наказаний! Лин (здесь, несомненно, плебейский характер, так как во всяком случае другой Лин был Героическим Поэтом, перечисляемым рядом с Амфионом, Орфеем, Мусеем и другими) в подобном же состязании по пению был убит Аполлоном. В обоих этих Мифах спор идет с Аполлоном, Богом Предсказаний, т. е. Науки Предсказаний, или же Науки ауспиций: а выше мы нашли также, что он был Богом Благородных, так как Наука ауспиций, как это было показано на многочисленных доказательствах, принадлежала одним лишь благородным. Сирены усыпляют проезжающих мимо пением и потом перерезают им горло; Сфинкс задает прохожим загадки, и если они не умеют их разгадать, то он убивает их; Цирцея посредством волшебства превращает в свиней товарищей Улисса, почему впоследствии cantare принимали в смысле "колдовать", как например:...cantando rumpitur anguis469; и поэтому же магия, которая в Персии первоначально была Наукой о Божественных Предсказаниях, сохранилась в значении "Колдовское Искусство", а их колдовство продолжали называть "чародейством" (итальянское incatesimi). "Проходящие мимо", "прохожие", "бродяги" были чужестранцами в героических городах. Плебеями, как мы сказали выше, которые спорили с Героями, добиваясь приобщения к ауспициям, были побеждены в таких волнениях и жестоко за то наказаны. — Сатир Пан хочет поймать Сиринкс, нимфу, как мы говорили, замечательную своим пением, и оказывается, что он обнимал тростник; и как Пан обнимал Сиринкс, так и Иксион, влюбленный в Юнону, Богиню Торжественных Браков, вместо нее обнимает облако: иными словами, тростник обозначает легкость, а облако — пустоту естественных браков. Поэтому говорят, что от облака родились Кентавры (т. е. Плебеи, чудовища разной природы, как говорит Ливии), которые у Лапитов похищают себе невест в то время, как они празднуют свадьбы. Так же и Мидас (выше мы нашли, что он — плебей) прячет свои ослиные уши, а тростник, который обнимает Пан, т. е. естественные браки, открывает их; совершенно так же римские патриции твердят своим плебеям, что каждый из них — чудовище, ибо они agitabant connubia more ferarum470. Вулкан (а он также должен быть здесь плебеем) хотел вмешаться в спор между Юпитером и

 

==281

 

Книга вторая

Юноной, но был за это пинком Юпитера сброшен с неба и остался хромым: то была распря, вызванная плебеями, чтобы добиться от Героев приобщения к ауспициям Юпитера и коннубиям Юноны; побежденные в ней, они остались хромыми (в смысле "приниженными"). Также Фаэтон из семьи Аполлона (почему его и считали сыном Солнца) пожелал править золотой колесницей отца (колесницей из поэтического золота, т. е. пшеницы), отклонился от обычных дорог, которые вели к закромам отца его семьи (это — претензия на владение полями), и был низвергнут с неба.

Но важнее всего, что с неба падает Яблоко Раздора, т. е. яблоко, как мы выше показали, обозначающее земельную собственность, так как первый раздор возник изза полей, которые плебеи хотели возделывать для себя; и Верена (она должна быть здесь Плебейской) оспаривает у Юноны коннубии, а у Минервы — власть (по поводу Суда Париса Плутарх в "Жизнеописании Гомера" правильно замечает, что относящиеся к нему два последних стиха "Илиады" принадлежат не Гомеру, а руке кого-нибудь из появившихся позже). Аталанта побеждает Женихов в беге, бросая золотые яблоки, и совершенно так же Геркулес борется с Антеем и побеждает его, подняв к небу, как было разъяснено выше. Аталанта предоставляет плебеям сначала бонитарную, потом квиритскую собственность на поля и сохраняет за собою коннубии, — совершенно так же римские патриции первым Аграрным Законом Сервия Туллия и вторым Аграрным Законом XII Таблиц все еще сохраняли коннубии в пределах своих Сословий (в главе connubia incommunicata plebi sunto, что было прямым след-' ствием auspicia incommunicata plebi sunto; поэтому уже через три года плебс начал выставлять на них претензию и после трех лет героической распри получил их). Женихи Пенелопы наводняют царский дворец Улисса (т. е. выставляют претензию на коннубии); с одной стороны, Пенелопа остается целомудренной, а Улисс побивает Женихов, как дроздов, попавших в сеть (того же рода сеть, какою героический Вулкан увлекает плебейских Марса и Венеру), и принуждает их обрабатывать поля в качестве Ахилловых поденщиков (так и Кориолан хотел низвести римских плебеев, недовольных Аграрным законом Сервия Туллия, на положение поденщиков Ромула, как было сказано выше); кроме того, Улисс сражается с несчастным Иром и

 

==282

 

О Поэтической Политике

убивает его: это была Аграрная распря, когда плебеи пожирают богатства Улисса. Пенелопа, с другой стороны, развратничает с женихами, т. е. предоставляет коннубии плебсу, от чего рождается Пан, чудовище с двумя различными естествами, человеческим и звериным, совершенно как у Ливия — secum ipse discors; римские патриции говорили плебеям, что если приобщить их к коннубиям благородных, то от плебеев должно будет рождаться чудовище, похожее на Пана, из двух различных естеств; такое чудовище породила Пенелопа, развратничавшая с плебеями. От Пасифаи, которая соединяется с Быком, родится Минотавр, чудовище с двумя различными естествами: в этом заключается та История, что Критские герои приобщили к коннубиям чужестранцев, подплывавших к Криту на корабле, который называли Быком и на котором, как мы выше разъяснили, Минос похищал мальчиков и девочек с берегов Аттики, а Юпитер еще раньше похитил Европу. К такого же рода Гражданской Истории нужно отнести и миф об Ио: Юпитер влюбляется в нее, — он благоприятен ей в ауспициях; Юнона ревнует его — гражданской ревностью, как мы разъяснили выше, желая сохранить за героями торжественные свадьбы, — и отдает ее стеречь стоглазому Аргусу — Аргосским Отцам, каждому со своей рощей и с возделанной землей, как мы истолковали выше; Меркурий (здесь он должен быть характером наемных плебеев) игрою на дудке (скорее пением) усыпляет Аргуса, — побеждает Аргосских Отцов в споре за ауспиции, в которых воспевалась судьба при торжественных свадьбах; тогда Ио превращается в корову и соединяется с тем быком, с которым соединялась Пасифая; скитаясь, она идет в Египет, т. е. к тем чужестранцам Египтянам, с которыми Данай прогнал Инакидов с царского трона в Аргосе.

Однако к концу героического века Геркулес изнеживается и прядет по приказанию Иолы и Омфалы, иными словами — подчиняет героическое право на поля плебеям. По сравнению с последними Герои называли себя Viri (мужи), ибо у Латинян слово viri значит то же самое, что Герои у Греков; так Вергилий начинает "Энеиду", полновесно пользуясь этим словом:,с

Arma virumque cano... а Гораций переводит так первый стих "Одиссеи": Die mihi, Musa, virum... Слово viri у Римлян сохранилось в значении "торжественные

 

==283

 

Книга вторая

супруги", "должностные лица", "жрецы" и "судьи", так как в поэтических аристократиях и свадьбы, и власть, и жречество, и суды были целиком замкнуты в Героических Сословиях.

И Героическое Право на поля было предоставлено плебеям Греции так же, как римские патриции предоставили плебеям квиритскую собственность по второму Аграрному закону, за который плебеи сражались и который был занесен в Законы XII Таблиц, как это было показано выше. Совершенно так же во времена вернувшегося варварства феодальное имущество называлось "имуществом копья", а имущество горожан — "имуществом веретена" (например, в Английских Законах); поэтому Французский королевский герб для обозначения Салического Закона, исключавшего наследование этого королевства по женской линии, поддерживают два Ангела, одетые в далматики и вооруженные копьями; герб этот украшен следующим героическим изречением: Lilia поп nent471. Таким образом раз Бальдус, весьма удачно для нас, называет Салический закон Jus gentium Gallorum472, то и мы можем назвать Законы XII Таблиц (поскольку они строго сохраняли наследование ab intestate в пределах sui, agnati и, наконец, gentiles) Jus gentium Romanorum473: ведь ниже будет показано, в какой мере истинным было то, будто в первые времена Рима существовал обычай, по которому дочери наследовали ab intestate своим отцам и будто потом этот обычай перешел в Законы XII Таблиц'1.

Наконец, Геркулес впадает в неистовство и окрашивает себя кровью кентавра Несса, т. е. чудовища-плебея, состоящего из двух различных естеств, как говорит Ливии, — иными словами, впадает в гражданское неистовство, приобщает плебеев к коннубиям, оскверняет себя кровью плебеев и, таким образом, умирает; он умирает в результате Закона Петелия, названного de Nexu (nexum — "узел") Римского Геркулеса, Бога Фидия; по этому закону vinculum Fidei

а Ведь знаменитое Jus Quiritium Romanorum474 в первые его времена было исключительным правом вооруженных в народном собрании Римлян, как было сказано; в прямой или первичной зависимости от этого права стояла квиритская собственность, собственность по праву оружия; среди других видов приобретения этот вид собственности приобретался также и посредством наследования по закону; а так как женщины ни у одной нации не обладали правом на оружие, то они оказывались исключенными из публичных собраний; в частности, у Римлян они оставались под вечной опекой или отцов, или мужей, или родственников. — Наконец, и т. д.