Леди, сейчас я должен вас оставить, чтобы встретить священника, рассказать ему, что случилось, и проводить его сюда, – сказал он

С этими словами сэр Рис поклонился и, прежде чем уйти, бросил взгляд на Филиппу.

Мы, как всегда, у вас в долгу, сэр Рис, – проговорила она с едва заметной улыбкой.

Как только сэр Рис ушел, Филиппа тут же обернулась к матери:

Мама, мы должны поговорить с глазу на глаз.

Дитя мое, ты же видишь, что это невозможно – я должна быть с отцом, – печально вздохнув, сказала графиня.

Тебе трудно, дитя, я вижу. Ты не привыкла к таким печальным событиям, – грустно сказала бабушка.

Мама, – сказала графиня тоном, не терпящим возражений, – Филиппа должна понять, что нам с тобой в эту тяжелую минуту надо быть вместе. Филиппа, иди в свою комнату, я приду, когда смогу.

Я должна сказать тебе что‑то чрезвычайно важное, – пристально глядя на мать, жалобно проговорила Филиппа.

Крессида, иди и поговори с дочерью. Она чем‑то встревожена, – поддержала внучку бабушка.

Графиня пожала плечами, затем подошла к отцу и, поцеловав его в щеку, взяла дочь за руку и повела к винтовой лестнице, ведущей в их спальни. Филиппа обернулась и, поискав глазами Гвенни, велела ей найти Питера Фиэрли и сказать ему, чтобы он немедленно пришел в комнату графини.

Как только Крессида вошла в свою комнату, она с едва сдерживаемым гневом обернулась к дочери, но та, к еще большему раздражению матери, стала закрывать дверь на засов.

Филиппа, что случилось? Ты ведешь себя как‑то странно! – спросила мать, заметив наконец, что дочь бледна и встревожена.

Когда мы с Гвенни возвращались в дом, я увидела, как во двор въехал всадник. Мама, я узнала его! Это мой отец! Он одет как простолюдин, и его трудно узнать, но меня беспокоит, что Рис Гриффит все еще здесь, ждет священника. Кроме того, могут прийти дворяне из соседних поместий! Многие хорошо знали отца и могут его узнать даже в непривычном одеянии.

Крессида побледнела и села на край кровати, так как ноги не слушались ее.

Ты не ошиблась?

Это он, вне всякого сомнения! Я не могла ошибиться!

Он один?

Филиппа кивнула.

Отец пошел в конюшню.

Будем молиться, чтобы его не узнали. Что и говорить, отец выбрал не самое подходящее время для своего приезда в Греттон.

В дверь постучали. Филиппа бросилась к двери и, понизив голос, спросила:

Кто там?

Питер, миледи.

Она сняла засов и, приоткрыв дверь, впустила верного сквайра.

– Приношу свои извинения, миледи, что меня не было в поместье в столь горестное время. Я только что приехал…

Вы были в конюшне? – перебила его Филиппа.

Нет, – ответил Питер, переводя взгляд с Филиппы на Крессиду и чувствуя, что кроме внезапной смерти сэра Греттона случилось что‑то еще, не менее важное. – Во дворе я встретил Гвенни, и она сказала, чтобы я сразу шел к вам. Так что своего коня я отдал конюху.

– Когда мы с Гвенни шли по двору домой, неожиданно появился незнакомый всадник. Приглядевшись, я узнала в нем своего отца. Он уже около часа находится в Греттон‑Мэнере, а сэр Рис все еще здесь. Скоро приедут дворяне из других поместий…