1. Человек – воплощённая душа. Перед своим воплощением она существовала, соединённая с первообразами, с идеями правды, добра и красоты; она разлучается со всем этим, воплощаясь, и, вспоминая своё прошлое, более или менее мучается желанием вернуться обратно.
Нельзя яснее выразить отличия и независимость принципов интеллектуального и матерьяльного. Это есть вместе с тем учение о предсуществовании души, о смутной интуиции, сохраняемой ею о другом мире, к которому она стремится, о переживании ею тела и о возвращении после смерти в тот же самый мир; это, наконец, зародыш учения о падших ангелах.
2. Душа обеспокоена и смущена, когда она пользуется услугами тела, чтобы судить о каком-нибудь предмете; у неё делается головокружение, как будто она опьянена, так как она привязывается к вещам, подверженным по своей природе изменениям; созерцая же свою собственную сущность, она стремится к тому, что чисто, вечно и бессмертно и, будучи той же природы, остаётся в это погружённой возможно дольше; в это время её блуждания кончаются, потому что она соединена с тем, что неизменно; это состояние души есть именно то, что называется «мудростью».
Итак, человек, смотрящий на вещи с точки зрения матерьяльной, впадает в обман; чтобы оценить их по справедливости, надо смотреть с высоты, то есть с духовной точки зрения. Истинный мудрец должен, значит, как бы отделить душу от тела, чтобы видеть очами разума. Этому именно учит Спиритизм.
3. Пока мы будем обладать телом и душа наша будет погружена в этот тлен, никогда мы не завладеем предметом наших желаний – истиной. Действительно, тело доставляет нам тысячи препятствий в силу необходимости заботиться о нём; более того, оно настолько наполняет нас желаниями, вожделениями, страхами, тысячами химер и тысячами глупостей, что с ним невозможно быть мудрым хоть на минуту. Но если мы не можем ничего узнать во всей чистоте, пока душа соединена с телом, то надо выбирать одно из двух: не знать никогда истины или узнать её после смерти. Освобождённые от телесного безумия, мы, как надо надеяться, вступим в сношения с людьми равно свободными и познаем сами сущность вещей. Вот почему истинные философы приучаются умирать, и смерть им вовсе не страшна. («Рай и Ад», I часть, гл.2; II часть, гл.1.)
Вот где мы встречаем принцип свойств души, затемнённой переходом в телесные органы, и освобождение этих свойств после смерти. Но это касается только душ избранных, уже очищенных; не то происходит с душами нечистыми.
4. Душа нечистая отягчена, и её влечёт опять к чувственному миру, вследствие отвращения от всего духовного и невидимого; она тогда блуждает, говорят, вокруг памятников и могил, возле которых видали иногда мрачные привидения, такие, какими должны быть изображения душ, покинувших тело без полного очищения и потому сохранивших нечто от матерьяльных форм, отчего глаз наш может их видеть. Это души не добрых, а злых, принуждённые блуждать в тех местах, где оне несут наказание за свою прежнюю дурную жизнь и где оне продолжают блуждать пока их желания, присущие матерьяльным формам, не возвратят их опять в тело, и тогда, вероятно, оне примут те же нравы, какие во время прежней жизни были предметом их предпочтения.
Тут ясно выражен не только принцип перевоплощения, но и состояние душ, находящихся под влиянием материи, охарактеризовано так же, как и в Спиритизме при посредстве духов. Более того: сказано, что перевоплощение в матерьяльное тело есть следствие нечистоты души, тогда как души, очищенные от этого освобождены. Спиритизм не говорит ничего иного, он только прибавляет, что душа, имевшая хорошие стремления в земной жизни и приобретшая познания, приносит с собой при новом рождении менее недостатков, больше добродетелей и больше интуитивных идей, чем она имела во время предшествующего существования. Таким образом, каждое существование доказывает прогресс интеллектуальный и моральный. («Рай и Ад», II часть, «Примеры».)
5. После нашей смерти, гений (демон), бывший при нас во время нашей жизни, ведёт нас в место, где собираются все те, которые должны быть отправлены в Гадес, чтобы быть там судимыми. Души, пробывшие в Гадесе необходимое время, возвращаются к этой жизни на протяжении многих и долгих периодов.
Это учение об ангелах-хранителях или духах-покровителях и о последовательных перевоплощениях после более или менее длинных промежутков между земными существованиями.
6. Демоны наполняют пространство, отделяющее небо от земли; они служат связью, соединяющей Великое Целое с Ним же самим. Божество никогда прямо не вступает в сношение с человеком; боги сносятся с людьми только при посредстве демонов и беседуют с ними как наяву, так и во сне.
Слово daimon, из которого сделали «демон», не имело такого дурного значения в древности, как теперь; оно вовсе не означало существ, исключительно дурно поступающих, но относилось ко всем духам вообще, между которыми отличали духов возвышенных, называемых богами, и духов низших, или собственно демонов, сообщавшихся непосредственно с людьми. Спиритизм так же учит тому, что духи наполняют пространство; что Бог сообщается с людьми не иначе, как при посредстве чистых духов, которым поручает передавать Его волю; что духи сообщаются с людьми как в состоянии бдения, так и во сне. Замените слово «демон» словом «дух» – и вы получите спиритическую доктрину; поставьте слово «ангел» – и будет доктрина христианская.
7. Постоянной заботой философа * служит попечение о душе не столько ради этой жизни, которая есть одно мгновение, сколько ради вечности. Если душа бессмертна, не благоразумнее ли жить, имея в виду вечность?
* «философа» в понимании Сократа и Платона (А.К.)
Христианство и Спиритизм учат тому же самому.
8. Если душа не матерьяльна, она должна после этой жизни вернуться в мир столь же невидимый и нематерьяльный, как она сама; тело же, разлагаясь, возвращается материи. Но нужно уметь различать душу чистую, действительно нематерьяльную, питающуюся, как и Бог, науками и познаниями, от души более или менее загрязнённой матерьяльной нечистотой, мешающей ей подняться к Божеству и удерживающей её в местах её земного существования.
Сократ и Платон, как видите, отлично понимали различные степени дематерьялизации души. Они настаивают на разнице в положении души, происходящем от большей или меньшей её чистоты. То, что они говорили по наитию, Спиритизм доказывает многочисленными примерами, которые он открывает перед нашими глазами. (См. «Рай и Ад», II часть, «Примеры».)
9. Если бы смерть была разрушением всего человека, то быть одновременно освобождёнными от своего тела, от души и от пороков было бы для злых большим выигрышем. Только тот, кто обогатил свою душу не чуждыми ей украшениями, а теми, что свойственны её природе, сможет спокойно ждать часа отправления в другой мир.
Другими словами, это значит, во-первых, что матерьялизм, провозглашая уничтожение после смерти, служил бы умалению всякой нравственной ответственности в будущем, а следовательно, поощрял бы зло, ибо злой всё выигрывает от небытия; а во-вторых, что человек, освободившийся от пороков и обогатившийся добродетелями, один только может спокойно ожидать пробуждения в другой жизни. Спиритизм нам показывает примерами, которые он представляет ежедневно, как тяжелы для злого переход от одной жизни в другую и вступление в жизнь будущую. (См. «Рай и Ад», II часть, гл. 1.)
10. Тело сохраняет очень заметные следы применявшихся к нему забот или случившихся с ним происшествий. То же можно сказать относительно души: по освобождении от тела, она сохраняет заметные следы своего характера, привязанностей и всех поступков своей жизни. Таким образом, самое большее несчастье для человека – перейти в другой мир с душою, отягощённой преступлениями. Ты видишь, Калликлест, что ни ты, ни Пол, ни Горгий * не смогли бы доказать, что не надо вести такой жизни, которая была бы нам полезна, когда мы будем там. Из всех мнений одно остаётся несокрушимым: лучше перенести несправедливость, нежели совершить её, и прежде всего надо стараться не казаться добродетельным человеком, но быть им. (Беседы Сократа с учениками в тюрьме.)
* Знаменитые софисты. Горгий Леонтинский из Сицилии (ок.500/497-391/388 гг. до Р.Х.) – один из основателей софистики, ученик Эмпедокла. К нему, «как к отцу, восходит искусство софистов», – говорит Филострат в «Жизни софистов». Пол Агригентский – ученик Горгия, автор риторических сочинений. (Й.Р.)
Здесь мы находим капитальный пункт, подтверждённый теперь и опытом, гласящий, что душа неочищенная сохраняет идеи, стремления, характер и страсти, которыми она обладала при жизни. Правило же «лучше подвергнуться несправедливости, чем совершить её» разве не вполне христианское? Та же мысль выражена Христом в следующей форме: «Если кто-нибудь ударит тебя по одной щеке, подставь ему и другую». (См. «Евангелие от Спиритизма», глава XII, парагр. 188,189.)
11. Одно из двух: или смерть есть уничтожение абсолютное, или это переход души в другое место. Если всё должно уничтожиться, смерть будет подобна одной из редких ночей, проводимых нами без сновидений и без сознания самих себя. Но если смерть есть только перемена существования, переход в место, где мёртвые должны соединиться, какое счастье встретить там тех, которых мы знали! Моим самым большим удовольствием было бы изучать вблизи обитателей этого места и, как и тут, отличать между ними действительно мудрых от тех, которые только считают себя ими. Но время нам расстаться: мне – чтобы умереть, а вам – чтобы жить. (Сократ своим судьям.) *
* Здесь же уместно вспомнить слова Цицерона, как их приводит Эразм Роттердамский в своих «Разговорах запросто»:
«Если бы кто из богов милостиво предложил мне снова сделаться младенцем и пищать в колыбели, я бы отказался наотрез: не хотелось бы мне теперь, когда бег почти закончен, всё начинать с начала. Какие есть в этой жизни выгоды или, вернее, каких только нету в ней тягот? Но когда бы тягот и не было – приходят неизбежно и скука, и пресыщение. Я не склонен, наподобие многих, в их числе и учёных, оплакивать свою жизнь, и не сожалею о том, что жил: я прожил так, что не считаю, будто родился понапрасну. А из этой жизни я ухожу, как из гостиницы, не как из собственного дома: природа дала нам здесь пристанище не для жительства, но лишь для временной остановки. Блажен тот день, когда я отправлюсь к прославленному собранию душ, расставшись с этой нечистою толпою!» (Й.Р.)
По Сократу, люди, жившие на земле, встречаются после смерти и узнают друг друга. Спиритизм показывает нам их продолжающими отношения, в которых они были, так что смерть является не перерывом, не прекращением жизни, а переходом без разрыва связи и отношений.
Сократ и Платон говорят так, словно бы они знали наставления, данные Христом 500 лет спустя и даваемые теперь духами. Тут нечему удивляться, приняв во внимание, что великие истины вечны; что Высокие Духи должны были их знать прежде, чем явились на землю, куда они их принесли; что Сократ, Платон и другие великие философы того времени могли впоследствии содействовать Христу в исполнении его божественной миссии и быть избранниками именно в силу своей способности постичь его божественные поучения; что, наконец, они теперь могут быть в числе духов, которым поручено поучать людей тем же истинам.
12. Никогда не следует воздавать несправедливостью за несправедливость и причинять зло кому бы то ни было, как бы он ни был неправ относительно нас. Немногие, однако, примут это правило, и люди, разделяемые местью, должны только презирать друг друга.
Разве это не то же правило, которое учит нас не воздавать злом за зло и прощать врагам?
13. По плодам узнают дерево. Надо судить о каждом поступке по его последствиям; называть его хорошим, если от него происходит добро, и дурным, если он рождает зло.
Это правило: «дерево знать по плодам» – дословно повторяется в «Евангелии» несколько раз.
14. Богатство – большая опасность. Всякий человек, любящий богатство, в действительности не любит ни себя самого, ни вещь, ему принадлежащую, но любит нечто ещё более чуждое, чем то, что ему принадлежит». (См. «Евангелие от Спиритизма», гл.XVI.) *
* По философии Платона, категория собственности имеет несколько уровней. Первый уровень – человеку принадлежит душа; душа, таким образом, – его принадлежность. Тело принадлежит не человеку, оно принадлежит душе. Тем самым тело для человека – принадлежность его принадлежности (это второй уровень собственности). Одежда не принадлежит душе, она принадлежит телу; стало быть, для души одежда – принадлежность её принадлежности. Обилие одежды, богатство и его свойства ещё более далеки от души, а значит, и самого человека, и т.д. Первый уровень собственности – действительный, т.е. подлинный, остальные – опосредованные и всё более мнимые. Такова иерархия ценностей вскользь затронутая в данном месте Платона, приводимом Кардеком. (Й.Р.)
15. Самые прекрасные молитвы и самые прекрасные жертвы менее угодны Божеству, чем добродетельная душа, стремящаяся Ему уподобиться. Было бы весьма прискорбно, если бы боги оказывали более внимания нашим жертвам, чем нашей душе, ибо таким способом наиболее виновные могли бы умилостивить их. Но это не так, и истинно справедливы и мудры только те, которые словами и поступками отдают должное и богам, и людям. (См. «Евангелие от Спиритизма», гл.Х, §§152, 153.)
16. Я называю порочным человеком того пошлого любовника, который любит тело больше души. Любовь всюду в природе, приглашающей нас упражнять способности нашего ума; её находят даже в движении звёзд. Любовь украшает природу богатыми коврами; она разукрашивает себя и избирает себе жилищем те места, где находит цветы и аромат. Всё та же любовь даёт мир людям, спокойствие морям, тишину ветрам и облегчение страданию.
Любовь, предназначенная соединить людей братскими узами, является следствием данной теории Платона о всеобщей любви как законе природы. Сократ говорит, что «любовь – ни Бог, ни смертный, но великий демон», то есть Великий Дух, управляющий всеобщей любовью. Эти слова главным образом и ставили Сократу в вину; они же послужили к его осуждению.
17. Добродетели нельзя научиться; она – дар Божий, снизошедший на тех, кто наделён ею.
Это приблизительно христианская доктрина благодати; но если добродетель дар Бога, то она является преимуществом, и можно спросить, почему оно не дано всем. С другой стороны, если это дар, то какую же заслугу имеет обладающий им? Спиритизм объясняет яснее; он говорит, что обладающий добродетелью приобрёл её своими усилиями во время последовательных существований, освобождаясь понемногу от недостатков. Благодать есть сила, которой Бог одаряет каждого человека, имеющего добрую волю освободиться от зла и делать добро.
18. Каждый из нас имеет естественную склонность меньше замечать свои недостатки, чем недостатки других.
В «Евангелии» сказано: «Ты видишь сучок в глазе брата твоего, а в своём бревна не замечаешь». (Подробнее см. «Евангелие от Спиритизма», гл.Х, парагр. 154, 155.)
19. Если доктора в большинстве случаев не излечивают болезней, то это потому, что они лечат тело, но не душу; и поскольку всё целое не в добром здравии, то невозможно, чтобы и часть была здорова.
Спиритизм даёт ключ к пониманию связи, соединяющей душу с телом, и доказывает, что одно беспрерывно реагирует на другое. Таким образом, он открывает науке новый путь, указывая ей на истинную причину некоторых болезней, и тем самым даёт ей средство победить их. Когда наука объяснит действие спиритического элемента в организме, она реже будет терпеть неудачи.
20. Все люди, начиная с детства, творят гораздо более зла, нежели добра.
Эти слова Сократа касаются важного вопроса о преобладании зла на Земле – вопроса, неразрешимого без понимания множественности миров и назначения Земли, где живёт только маленькая часть человечества. Только Спиритизм даёт решение этой загадке. См. «Евангелие от Спиритизма», главы II, III и V.
21. Мудрость заключается в том, чтобы не думать, будто знаешь то, чего не знаешь.
Это относится к людям, скорым на критику в отношении предметов, о которых они знают только понаслышке. Платон дополнил эту мысль Сократа, сказав: «Постараемся, если возможно, сперва сделать их более честными в словах; если этого сделать нельзя, не будем о них заботиться, а займёмся только поиском истины. Постараемся просвещаться, но не будем поносить друг друга». Так именно должны поступать спириты относительно своих добросовестных и недобросовестных противников.
Если бы Платон воскрес, то нашёл бы теперь положение вещей таким же, каким оно было в его время, и мог бы сказать то же самое; Сократ равным образом встретил бы людей, насмехающихся над его верой в духов и считающих его так же, как и его ученика Платона, говорящим нелепицы.
За исповедование этих принципов Сократа сначала осмеивали, затем обвинили в безбожии и присудили выпить цикуту. Закономерно, что новые великие истины, возбуждая против себя попираемые ими интересы и предрассудки, не могут водвориться без борьбы и не иметь своих мучеников.
1864г.
* * *
