Социальные последствия технологической экспансии и их оценка в философской и социологической литературе

 

Один из наиболее радикальных подходов к анализу технологического, индустриального, массового общества представлен в работе Герберта Маркузе "Одномерный человек" [296]. Эта работа продолжает критическую линию в оценке перспектив технологического развития на Западе. Основные положения книги обращают читателя к тоталитарному характеру массового общества и рассмотрению новой, специфической формы отчуждения, результатом которой стало появление одномерного мышления, одномерного человека.

 

295 Там же.

296 Marcuse G. One-dimensional man: Studies in the ideology of advanced industrial society. L.,1964.

 

 

 

Маркузе Герберт (1898-1978) - немецко-американский философ и социолог, один из представителей Франкфуртской школы первого поколения. Изучал философию во Оренбургском университете у Э. Гуссерля и М. Хайдеггера. В 1932 г. под руководством Хайдеггера подготовил к защите научную работу о Гегеле. Наряду с Т. Адорно и М. Хоркхаймером - один из основателей Франкфуртского института социальных исследований. В 1933 г. - эмиграция из Германии. С 1934 г. - сотрудник Института социальных исследований в Нью-Йорке. В годы Второй мировой войны (1939- 1945) работал в информационных органах американской разведки, выступал с антифашистскими статьями. В 1950-х гг. "эксперт" Русского института при Колумбийском университете и Русского центра при Гарвардском университете. В 1954-1964 гг. профессор философии и политологии в Бостоне. С 1965 г. - профессор политических наук в университете Сан-Диего (Калифорния). В 1960-е-начале 1970-х гг. принимал деятельное участие в антиавторитарном студенческом движении, став важнейшим идеологом "молодежной революции". [Современная западная философия. Словарь. М., 2000. С. 245.]

 

Согласно Маркузе, в современном обществе технический аппарат производства функционирует не как простая сумма инструментов, которые могут быть изолированы от вызванных ими социальных и политических последствий, но скорее как система, которая однозначно определяет продукт этого производственного аппарата, а также действия по его обслуживанию и развитию. Механизированное и стандартизированное производство, требования его функционирования порождают соответствующие экономические и политические ограничения на труд, досуг, в сфере материальной и интеллектуальной культуры. В соответствии с тем, как общество организует свою технологическую базу, оно становится или не становится тоталитарным. "Тоталитарными, - пишет Г. Маркузе, - являются не только специфические формы правительства или стоящие у власти партии, но также и специфическая система производства и распределения, которая вполне совместима с "плюрализмом" партий, газет, "уравновешивающих сил"" [297].

 

 

Политические силы, считает Маркузе, утверждают себя через власть над техническим прогрессом и технической организацией аппарата управления. Правительства государств такого (индустриального, информационного) типа только тогда могут защитить и утвердить себя, когда они в состоянии мобилизовать, организовать и использовать технические, научные и производственные возможности цивилизации.

 

Технический производственный аппарат имеет тенденцию стать тоталитарным в такой степени, чтобы определять не только социально необходимые профессии, умения и установки, но и индивидуальные потребности и ожидания. "Все это делает технику, - заключает Маркузе, - наиболее эффективным политическим инструментом в любом обществе, в основе которого лежит механизированное и стандартизированное производство" [298].

 

Массовое общество требует всецело подчиненного индивида и само формирует его. Научное управление и организация создают предпосылки автоматической идентичности, когда, согласно Маркузе, индивид начинает идентифицировать себя с существованием, которое навязывается ему, и находит в этом источник своего развития и удовлетворения. "Эта идентичность, - пишет Маркузе, - является не иллюзией, а реальностью. Тем не менее эта реальность составляет более прогрессивную форму отчуждения. Оно становиться полностью объективным: отчужденный субъект наслаждается своим отчуждением" [299].

 

297 Цит. по: Полякова Н.Л. Человек и техника: социальный контекст существования человека в концепциях информационного общества 80-х годов (обзор) // Философское понимание человека. Вып. 1, М., 1989. С. 3.

296 Там же.

299 Там же. СП.

 

 

Таким образом, технологический прогресс не только не оправдал надежд на преодоление кризисной ситуации, но даже усугубил состояние отчуждения и "потерянности". "Омассовлен-ный" человек находит удовлетворение в своем настоящем, привыкает к нему, и болезнь становится хронической. Появляется одномерность, которая существует везде и во многих формах. Одномерное поведение и мышление характеризуются тем, что все идеи, чувства и мысли покидают область рассуждения и действия и сводятся к терминам реальности. То же самое происходит и с ценностями.

 

 

Маркузе критически оценивает складывающуюся ситуацию в обществе господствующей технологии, предсказывая негативные перспективы его развития. Он призывает к бунту, так как уверен, что человек все еще способен изменить социальные и экономические структуры. Индивидуальная свобода должна означать восстановление самостоятельного мышления и автономии личности.

 

Возможности изменения общества Маркузе связывает с искусством и сохранением межличностных отношений: "Образы и ценности будущего свободного общества должны уже быть не внутри несвободного общества, но только в межличностных отношениях" [300].

 

Работы Маркузе оказали значительное влияние на развитие западной социологической мысли. Центральной идеей книги одного из идеологов "контркультуры" Т. Роззака "Личность - планета" является восстановление прав личности перед лицом гигантизма современной цивилизации, ее политических и социальных институтов, индустриального развития и урбанистических структур. "Поиски реализации личности являются как бы "петлей обратной связи", восстанавливающей человеческий масштаб вещей. Спасая себя, - пишет Роззак, - люди утверждают человеческое измерение. Утверждая это измерение, они подрывают существующую систему, ее гигантизм. Подрывая гигантизм, они спасают планету" [301].

 

300 Полякова Н.Л. Указ. соч. С. 27.

301 Там же. С. 167.

 

 

В 1980 г. выходит работа американского социолога А. Тоффлера, посвященная так называемому обществу "третьей волны" ("Третья волна"). В яркой, образной и критической форме американский социолог показывает обострение социальных противоречий научно-технической революции.

 

Тоффлер Алвин (р. 1928) - американский социолог и публицист-футуролог, автор одного из вариантов концепции постиндустриального общества. Наблюдая упадок старых и возникновение но-

 

 

 

вых отраслей производства, Тоффлер предложил картину возможных трансформаций социальной и технологической реальностей, названных им "третьей волной".

 

Он видит непосредственную связь в изменении образа техники и образа жизни, ее ценностей: техника обусловливает тип общества и тип культуры, причем это влияние имеет волнообразный характер. До- и постиндустриальные волны в развитии техники и ее влиянии на общество описываются Тоффлером как "симметрично" разбегающиеся: если первая, аграрная "волна", шедшая почти 10 тысяч лет, выплеснула индустриально-заводской, массовый тип культуры и общества, то "третья волна" уносит человечество от него в бесконечность технологического творчества индивидуумов. Однако центр этой картины "трех волн" в развитии технических цивилизаций образует именно индустриальное производство - силовая техника "второй волны", проекция сенсорно-моторной деятельности человека. Тоффлер подчеркивает отсутствие подобной техносферы до промышленной революции и отличие новых технологий конца XX в. от техники индустриализма, экономические системы и социальные институты которого ныне начинает накрывать "третья волна". Последняя вызвана повсеместным распространением компьютеров, турбореактивной авиации, противозачаточных пилюль и многого другого, что формирует новую цивилизацию - новые виды семьи, стили работы, любви и жизни, новые формы экономики, политики и досуга, фрагментарно уже присутствующие в нашей повседневности. В этих фрагментах новой цивилизации исчезает раздробленность труда на отдельные монотонные задачи, порожденная технологией индустриального типа. Индустриализм, по Тоффлеру, это целая цивилизация со своим стилем техники, ей соответствует особая гносеология, особый образ жизни. Индустриализм характеризуется централизацией, гигантизмом и единообразием (массовидностью), сопровождающимися угнетением, убожеством и экологическим упадком. Преодоление этих пороков индустриального мира Тоффлер считает возможным в будущем. Символы "третьей волны" - целостность и индивидуализированность, а также человекосоразмерная и чистая технология. Новые технологии вытесняют характерную для индустриализма парадигму господства над природой. Происходит интеллектуализация производства; разнообразие становится столь же дешевым, сколь и однообразие; сегментация рынка формирует новые хозяйственные ценности, изменяется характер труда, переосмысливаются понятия "рабочее место", "занятость", "безработица" и т.п. Мир перестает казаться машиной, он заполняется инновациями, для восприятия которых необходимо постоянное развитие познавательных способностей. В новом мире,

 

 

 

считает Тоффлер, рациональных норм для организации общества и экономики уже недостаточно. В будущем необходим отказ от утилитарного понимания производства, создание ценностей за пределами рынка, распространение бесприбыльных организаций в сфере гуманитарного развития. [Современная западная философия: Словарь. М., 2000. С. 413.]

 

Все многообразие технических достижений, которые реализовывались в истории цивилизации, американский социолог представляет в виде трех технологических волн, которые радикально повлияли не только на облик экономики, но и на культуру общества, его ценности: первая волна была связана с возникновением аграрного хозяйства. Аграрное общество использовало примитивные технологии, основанные на обыденном опыте, передававшемся из поколения в поколение. Доминирующим в них было применение ручного труда; хозяйственная деятельность людей представляла собой земледелие, скотоводство, рыболовство, примитивное ремесло. Вторая волна - это комплекс технологий, обеспечивающих массовое, стандартное производство, характерное для индустриального мира, подобного огромной машине. Это индустриальное общество, для которого, по мнению Тоффлера, характерны централизм, гигантизм, единообразие в труде и жизни, массовая культура, низкий уровень духовных ценностей, угнетение людей, разрушение природы.

 

"Индустриальное общество терпит крах, и симптомы этого краха мы видим повсюду. Университеты, затронутые финансовым кризисом, традиционная система высшего образования не могут более отвечать тем требованиям, которые предъявляются им. Банкротство или близкое к банкротству состояние множества компаний свидетельствует о том, что существующая финансово-экономическая система не в состоянии справляться с быстрыми и неопределенными изменениями. Упадок переживают не только системы образования и здравоохранения, в кризисе транспортная система и т.д. Все это является, - пишет Тоффлер, - свидетельством кризиса, в который современное общество привела технологическая экспансия" [302].

 

302 Полякова Н.Л. Указ. соч. С. 28.

 

 

 

Тоффлер утверждает невозможность устранения нежелательных в социальном плане последствий НТР в пределах индустриальной, технологической цивилизации и провозглашает близость супериндустриального общества. Предполагается, что из тупика технологической эры человечество может вывести новый супериндустриальный порядок, который уже начинает складываться. Прежде всего этот порядок появляется с изменением характера труда. Рутинная, повторяющаяся, монотонная, дегуманизированная работа с течением времени перестает быть эффективной, уходит в прошлое. Она уже отжила свой век в технологически развитых странах. Распространение сферы "третьей волны" предполагает совершенно иной тип труда.

 

Супериндустриальный тип труда базируется на развитой технологии, умении и квалификации, в основе которых лежит серьезное, систематическое обучение, пройденное до начала работы, и умение манипулировать символами, которое требуется в исследовательской деятельности, конструировании, программировании. Этот труд предполагает трехуровневое образование: профессиональное обучение; формальное обучение (колледж, школа); культурное образование - это образование должно стать базовым и научить человека адекватно функционировать в его социальном и культурном окружении [303].

 

303 Там же. С. 146

 

 

При супериндустриальной экономике, согласно Тоффлеру, существует потребность только в высококвалифицированных интеллектуальных рабочих. Для того чтобы получить удовольствие от условий труда, от каждого потребуется изменение в организации не только производства, но и образования и социализации как таковой. До известной степени наличная классовая структура будет сжата, почти каждый станет профессионалом или управляющим в рамках полностью кооперированной структуры: "Новая технология ведет нас не к роботизированному, стандартизованному обществу, а к самым дифференцированным структурам, когда-либо наблюдавшимся в истории, каждая из которых продуцирует свою собственную подсистему цен-

 

 

 

ностей... Перекрещиваясь, вступая в конфликт, а иногда и поддерживая друг друга, эти субкультуры создают громадные трудности выбора для корпораций, оказывают большое давление на интеграцию личностей и т.д." [304].

 

304 Полякова Н.А. Указ. соч. С. 101.

 

 

Путь перехода к обществу "третьей волны" связывается с гуманизацией всех сфер жизни современного человека на основе повсеместного внедрения новейшей компьютерной техники, которая позволит перейти от стандартизованного массового обслуживания к максимально индивидуальному.

 

Согласно Тоффлеру, возможное будущее общества определяется процессами децентрализации, регионализации, разукрупнения экономических и социальных структур, изменения самого характера труда в направлении его интеллектуализации и гуманизации, демократизации экономической и социальной жизни.

 

Таким образом, последствия технологического развития цивилизации вызвали серьезное обсуждение в философской, социологической, экономической и политической литературе. Глобальные кризисы, и прежде всего экологический, поставили под угрозу само существование человечества. Многих тревожат изменения, происходящие в социально-психологической, культурной, ценностной сферах. Все это создало почву для усиления критики в адрес концепции технологического развития во второй половине XX в. Все настоятельнее звучат мотивы опасения за будущие судьбы человечества, призывы к отказу от технократической модели общества.

 

Вместе с тем, как было показано, намечаются новые подходы к пониманию роли и значения техники в жизни общества, рассматриваются возможности появления новых современных технологий, безопасных как в экологическом, так и в социальном отношении. Эти мотивы только начинают возникать и звучат еще неясно, однако все чаще мыслители XX в. обращаются к проблеме будущего, с надеждой и тревогой пытаясь разглядеть его черты.