«Критика отвлеченных начал» и «Философские начала цельного знания» — это, как было сказано, названия ранних работ Вл. Соловьева. Но вместе с тем это и обозначение профилирующих тем и устремлений философа. Отвлеченное знание он начал подвергать критике еще в магистерской диссертации. Здесь — основание противоречивого отношения Вл. Соловьева к истории человеческой мысли, в частности и в особенности мысли философской. Одна сторона дела: великий русский философ был знатоком и ценителем самых разных по своим принципам и основаниям традиций философии. Он анализировал в них все самое примечательное и ценное. Уже шла речь о глубокой проработке Вл. Соловьевым учения Платона и его последователей. Философия эпохи средневековья также не раз привлекала его внимание. Что касается рационализма и идеализма нового времени, то у Соловьева в самых разных работах есть интереснейшие историко-философские экскурсы, посвященные философии Декарта и Спинозы, Канта и Гегеля. Философы, оказавшие на него наибольшее влияние, — это Шеллинг, Шопенгауэр, Э. фон Гартманн. Правда, их воздействие никак не превращало Соловьева в шеллингианца или шопенгауэрианца. Ибо другая сторона дела состояла в следующем: философ всегда и во всем шел собственным путем. Это можно сказать и об освоении религиозно-мистических традиций.
Вл. Соловьев глубоко изучал теософско-гностическую литературу — таких авторов, как Парацельс, Якоб Бёме, Сведенборг. Особую роль в формировании философского учения Соловьева сыграли фил ософско-мистические традиции, связанные с Софией Премудростью Божией. Еще молодым (предположительно двадцати трех лет) Соловьев написал на французском языке рукопись под названием «София», которая лишь сравнительно недавно появилась в русском переводе^. По форме это диалог, который философ ведет с Софией. В диалогах ставятся такие характерные для философии Соловьева вопросы, как вселенская религия, понятие абсолютного, множественность бытия и его единство, душа в космогоническом контексте, смысл истории. София — это одновременно и божественное, и космическое, и антропологическое начало, к тому же наделенное "романтическими" чертами вечной женственности, а также бессмертной и бесконечной красоты.
К сказанному об источниках, освоенных Вл. Соловьевым в процессе создания и изменения своей концепции, надо добавить, что мыслитель глубоко и основательно изучал философию Востока.и даже читал лекции, посвященные философским идеям древних Индии и Китая. Одним словом, почти ничего существенного из мировой философии не было им упущено. И в то же время весьма рано к этим многоразличным тенденциям и концепциям Соловьев стал прилагать понятие "отвлеченные начала", которые, по его мнению, требовали критического преодоления. Суть и направленность мысли Соловьева хорошо выразил один из лучших исследователей его творчества С.Н. Трубецкой: "Пусть укажут мне философское учение, которое, признавая в полной мере результаты современного познания и его строгие методы, сочетало бы с ним умозрение столь возвышенное, широкое и смелое, столь враждебное всякому догматизму и вместе с тем проникнутое положительными религиозными началами... Учение Соловьева, учение "Положительного Всеединства", не было эклектической системой, собранной и составленной искусственно из разнородных частей. То был живой органический синтез, изумительный по своей творческой оригинальности и стройности, парадоксальный по самой широте своего замысла и проникнутый глубокой, истинной поэзией. Уже в раннем своем сочинении, «Критике отвлеченных начал», Владимир Сергеевич раскрывает основное свое философское убеждение. Вce отдельные философские начала, все отдельные политические и нравственные принципы, нашедшие свое выражение в противоположных учениях, представляются ему недостаточными и ложными, поскольку они утверждаются в своей исключительности и отдельности. Принимая одну сторону всеединой истины за целое и утверждая ее как самодовлеющую, безусловную и полную истину, мы обращаем ее в ложь и приходим к внутренним противоречиям. И вся философская деятельность В. С. Соловьева, начавшаяся со строго логической, мастерской критики "отвлеченных начал", состояла в добросовестном усилии "прийти в разум истины" и показать положительное, конкретное всеединство этой истины, которая не исключает из себя ничего, кроме отвлеченного утверждения отдельных частных начал и эгоистического утверждения единичной воли».
