История философии в кратком изложении

ББК 87.3

И90

РЕДАКЦИЯ ЛИТЕРАТУРЫ ПО ОБЩИМ ПРОБЛЕМАМ ФИЛОСОФИИ

Перевод с чешского канд. филос. наук И. И. Богута

История философии в кратком изложении

И90 Пер. с чеш. И. И. Богута.-М.: Мысль, 1995- 590, [1] с.

ISBN 5-244-00552-9

Книга коллектива авторов Чехословацкой АН представляет собой краткие

очерки по истории философской мысли от се истоков до немецкой классической

философии включительно. Рассматриваются философские культуры стран

Междуречья, древней и средневековой Индии, Китая, античного мира,

средневековья и Нового времени.

ББК 87.3

ISBN 5-244-00552-9

PhDr. Vladimir Soucek, CSc., doc. PhDr. Jaroslav Sus, CSc., PhDr. Petr

Vav-rousek, CSc., PhDr. Pavia Vosahlikova, CSc., 1983

Перевод с чешского И.И.Богута.- М.: Мысль, 1995

OCR: Macsla

ВОСТОЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ

Введение

Древний Ближний Восток - истоки философского мышления

Философия древней и средневековой Индии

Начала философского мышления

Учение джайнизма и буддизма

Учение материалистов

Философские системы индуизма

Философия древнего и средневекового Китая

Начала философского мышления

Сто школ - период расцвета китайской философии

Философия в эпоху династии Хань

Философия в III-Х вв.

ВВЕДЕНИЕ

Развитие теоретического мышления и становление философии представляют

длительный процесс, предпосылки которого можно найти уже на ранних ступенях

человеческого общества. Древнейшие философские системы, пытавшиеся найти

ответ на вопрос о происхождении, сути мира и места человека в нем, имели

длительную предысторию, появились же они на сравнительно развитой стадии

классовых отношений.

Уже в условиях родовой общины, всецело зависимой от природы, человек

стал воздействовать на природный процесс, приобретая опыт и знание,

оказывающие влияние на его жизнь. Окружающий мир постепенно становится

предметом деятельности человека. Свое отношение к миру он не осознавал и,

естественно, не мог выразить в теоретических формах. Выделение человека из

окружающего мира сопровождалось различными магическими обрядами,

символизировавшими его стремление к соединению с природой. Результаты

археологических исследований и сравнительной этнографии позволяют хотя бы

частично осветить этот этап развития человеческого мышления. Конкретные

формы начальных теоретических построений, которые существовали до создания

письменности, остаются для нас более или менее гипотетическими.

Развитие практической деятельности человека предполагает

совершенствование его способности предвидения, основанную на наблюдении

определенной последовательности событий и, таким образом, постижении

некоторых закономерностей природных явлений. Этот процесс зависел от многих

внешних обстоятельств и внутренних условий, характерных для определенных

областей и общностей. К важнейшим моментам, влияющим на ход этого процесса,

относится необходимость объяснять и воспроизводить результаты познания.

Развитие языка, и прежде всего появление абстрактных понятий, является

важным свидетельством формирования теоретического мышления и складывания

предпосылок для возникновения общих умозаключений, а тем самым и для

философии.

Погребения умерших, остатки жертвоприношений, различные предметы

культового характера свидетельствуют о том, что люди с незапамятных времен

стремились найти ответы на вопросы, что такое жизнь, когда она возникает и

почему кончается. Подобные вопросы, даже если ответы на них были самыми

фантастическими, предполагали существование причинной зависимости и наличие

весьма сложных представлений о пространстве и времени. В частности,

представление о времени возникало из понимания как конечности человеческого

существования, так и постоянства движения небесных тел, время же измерялось

длительностью растительного цикла. Такое представление претерпело

значительное развитие уже в древнейшие времена. Об этом говорят некоторые

мифы, где время выступает как мера ценности. Только то, что вечно, может

быть совершенно. Вечность является атрибутом божественного существования и

действия. Неосознанным выражением этого убеждения и одновременно

практическим подтверждением стремления к преодолению временной

ограниченности индивидуального человеческого существования были различные

погребальные ритуалы, магические обряды и культ усопших, сохраняемый родом.

Наивно-натуралистическое понимание природных закономерностей,

проецируемое на отношения в обществе, весьма долго существовало во взглядах

на мир, его начало и суть; не избавилась от него и философия.

Все эти обстоятельства воздействовали на представления людей о природе

и постепенно модифицировали их. Развитие мысли в области этой проблематики

весьма долго протекало в рамках существовавших взглядов и формально не

выходило за их пределы. Однако обыденные представления под влиянием

расширяющегося опыта получали новое содержание, а углубляющееся познание

окружающего мира и человеческого общества ускоряло этот процесс. Важнейшей

вехой в развитии человеческого мышления было изобретение письменности. Она

не только принесла новые возможности передачи знания, но и обогатила

предпосылки для развития собственно знания.

Условия прогресса теоретического мышления, а в его рамках и первые

проявления философского мышления складывались неравномерно. Различались

между. собой отдельные регионы с разными социально-экономическими условиями.

Был целый ряд специфических, обстоятельств, которые ускоряли или замедляли

это развитие и которые сейчас нельзя с точностью определить. Мы стремились

на некоторых примерах, которые, конечно, не исчерпывают всю проблематику,

показать, как возникали предпосылки теоретического осмысления мира и какими

путями развивалась философия в колыбели цивилизации - на Востоке. Развитие

философского мышления в странах Востока не составляло прямой линии. И хотя

не исключается на некоторых этапах и в некоторых областях взаимное влияние,

все три исследуемых региона - Ближний Восток, Индия и Китай - представляют

самостоятельные культурные целостности.

Ближний Восток не создал в древности философской традиции в подлинном

смысле слова. Однако он был областью, где в отличие от других регионов мира

преобладали оседлые земледельцы и развитие социально-экономических отношений

происходило весьма интенсивно. Этому динамичному развитию соответствовала и

накопленная сумма знаний и опыта. Новые практические сведения использовались

для развития теоретического мышления. Они воздействовали также на

религиозные представления, на идеологию и культуру в целом. Все эти

различные сферы человеческой мыслительной активности выступали в древних

ближневосточных цивилизациях как единое целое. Однако в их единстве

существовали предпосылки для возникновения различных научных дисциплин,

включая философию. Основу этого богатого наследия восприняли греки прежде

всего малоазийского побережья, а через их посредство и весь эллинистический

мир. Огромный вклад Греции во все области познания, включая философское

мышление, невозможно представить без этой основы.

Древнейшие культуры Ближнего Востока имели контакты с Индией. Однако

здесь развитие мысли с самого начала протекало более или менее

самостоятельно. Предпосылки и начальные формы философского мышления в Индии

постепенно кристаллизовались в цельные философские системы, развитие которых

можно проследить на длительных временных отрезках. Здесь философская

традиция никогда полностью не прерывалась, несмотря на различные

политические, социально-экономические и этнические изменения. Она

существовала в индийском обществе как устойчивый элемент вечно живого

культурного наследия. Внешние влияния и контакты, о которых упоминается в

главе, посвященной Индии, обогащали индийскую философию, но не были

определяющими для ее развития.

Древнюю и средневековую китайскую философию также нельзя отделять от

развития духовной жизни китайского общества в целом. Она развивалась

самостоятельно, и только буддизм существенно повлиял на нее, однако в

течение нескольких веков он был приспособлен к местной традиции и духовной

жизни. Китайскую философию можно характеризовать как единое целое, развитие

которого определялось способностью интегрировать в себе различные новые

внешние влияния.

Кроме того, в древности и в средние века наравне с крупными

государственными образованиями возникали и существовали менее значительные

государства, где развивались различные направления мысли, которые, к

сожалению, в настоящем исследовании невозможно оценить и представить в

достаточной мере.

ДРЕВНИЙ БЛИЖНИЙ ВОСТОК.

ИСТОКИ ФИЛОСОФСКОГО МЫШЛЕНИЯ

Люди уже в доисторические времена создавали представление о мире,

который их окружает, и о силах, которые правят и миром, и человеком. О

существовании этих взглядов и представлении свидетельствуют материальные

остатки древнейших культур, археологические находки. Примитивный способ

производства и старейшие формы организации общества, которое еще не было

классово дифференцированным, оставили лишь эти косвенные свидетельства,

говорящие о "мировоззрении" своих носителей. Прогрессирующее развитие

производительных сил и более сложная структура общества неотделимы от

расширения опыта и знаний о мире и тех закономерностей, которые влияют на

природу и человека. Этот процесс вел к образованию классовых обществ с более

сложной организацией производства, к созданию письменности. Первые

доказательства существования письменности на изломе 4-го и 3-го тысячелетий

до н. э. были получены на территории Месопотамии и Египта. Письменные

заметки, которые первоначально применялись в хозяйственной и деловой

областях, постепенно охватывали мир мыслей и "создателей" письма, и всех

тех, кто получил от них это наследие, совершенствовал и использовал его.

Древнейшие письменные памятники ближневосточных областей не

представляют, очевидно, целостных философских систем с точным понятийным

аппаратом. В них не отражена проблематика бытия и существования мира

(онтология), нет четкости в вопросе о возможностях человека познать мир

(гносеология). На эту ступень развития вышли лишь античные мыслители,

которые стоят у начала традиции европейского философского мышления. Развитие

древнегреческой философии и всей дальнейшей, связанной с ней традиции не

было бы понято в полной мере и объяснимо без знания наследия мысли

древнейших цивилизаций Ближнего Востока, оказавших значительное влияние на

греческую культуру в самых древних ее слоях. Однако систематическое

исследование ближневосточных цивилизаций сравнительно молодо и едва

превышает сто лет.

Примечательно, что древнейшие античные философы жили в греческих

колониях Малой Азии, в торговых и экономических центрах, где они не только

были окружены восточной материальной культурой, не только ощущали

политическую мощь государств ближневосточного региона, но и знакомились с

различными специальными знаниями, религиозными представлениями и т. д. Этот

живой и всесторонний контакт с разными культурными слоями должен был влиять

на греческих мыслителей, которые стремились теоретически оформить свое

мировоззрение. Их наивный спекулятивный подход к вопросам о том, что

является причиной, основой и принципом всего существующего, что такое

движение и каков источник изменений, происходящих в природе, лишь постепенно

освобождался от ряда представлений и понятий, взятых из мифов, как

собственных, греческих, так и соседних народов.

Миф - одна из форм выражения человеком своего отношения к миру и

опосредованного постижения социальных отношений определенной целостности.

Это - первый, пусть фантастический, ответ на вопросы о возникновении мира, о

смысле естественного порядка. В нем определяется также предназначение и

содержание индивидуального человеческого существования. Мифическое

изображение мира тесно связано с религиозными представлениями, содержит ряд

иррациональных элементов, отличается антропоморфизмом и персонифицирует силы

природы. Однако оно содержит и сумму знаний о природе и человеческом

обществе, приобретенных на основе векового опыта. В этой

недифференцированной целостности мифа отражались изменения и в

социально-экономической структуре общества, и в политических силах в

процессе централизации древнейших государственных образований.

Важным условием появления новых сведений о человеке и о природных

силах, которые его. окружают, было углубляющееся разделение труда и

формирование древнейших классовых обществ. К. Маркс и Ф. Энгельс в "Немецкой

идеологии" выделяют этот момент как основную предпосылку развития всякого

теоретического мышления. "Разделение труда становится действительным

разделением труда лишь с того момента, когда появляется разделение

материального и духовного труда. С этого момента сознание может

действительно вообразить себе, что оно нечто иное, чем осознание

существующей практики, что оно может действительно представлять себе

что-нибудь, -не представляя себе чего-нибудь действительного,- с этого

момента сознание в состоянии эмансипироваться от мира и перейти к

образованию "чистой" теории, теологии, философии, морали и т. д.".

Одним из конкретных проявлений этой новой ситуации было, по К. Марксу и

Ф. Энгельсу, возникновение социальной группы, которая профессионально

занимается "чистой" теорией. В древнейшие времена подобную группу составляли

прежде всего священнослужители. Их политические и экономические интересы

поэтому воплощались в религиозные представления,. содержащиеся в

мифологическом объяснении мира, и модифицировали их. Осуществлялось это

прежде всего там, где мифологическое предание становилось частью культа.

Общественная практика, однако, постоянно накапливала знания и опыт, которые

нужно было брать во внимание и которые, создавая предпосылки для

возникновения отдельных научных дисциплин, влияли на развитие теоретического

мышления.

Этот процесс можно проследить во всех регионах Ближнего Востока.

Наглядным примером может служить его развитие в Месопотамии. С начала 2-го

тысячелетия до н. э., о чем говорят письменные памятники, здесь развивались

общества оседлых земледельцев. Экономическое развитие, политическое влияние

и культурный расцвет этих старейших классовых обществ в значительной мере

связаны с интенсивным земледелием, с развитием ирригационной системы.

Специфические природные условия ускоряли процесс разделения труда и

связанную с ним социальную дифференциацию. Рука об руку с углубляющимся

разделением труда шли концентрация населения в городах, развитие ремесла,

торговли и дальнейшая специализация труда.

Все эти факторы весьма интенсивно воздействовали на сознание человека.

Новые хозяйственные виды деятельности предполагали практическое овладение

многими природными закономерностями и их понимание. Строительство обширных

ирригационных систем, больших городов, дворцов, храмов, развитие ремесел н

интенсивное земледелие требовали, безусловно, большого опыта и знаний. Для

их закрепления и передачи требовались специальная терминология, понятийный

аппарат, что служило одной из предпосылок дальнейшего практического развития

определенных областей знания, закладывающих основы будущих научных

дисциплин: математики, геометрии, механики, астрономии и т. д. Автономизацию

рационального подхода к реальности от иррационального можно проследить и в

медицине, где наряду с магической практикой начинают применяться операции,

действительно исходящие из познания некоторых естественных функций

организма.

Рациональный подход к явлениям природы, связанный с конкретной трудовой

деятельностью, создал предпосылки для образования ряда научных направлений.

Этот процесс не мог, однако, быть завершен до тех пор, пока природа как

целое оставалась персонифицированной божествами, деятельность и воля которых

познавались лишь посредством религиозных обрядов. Более того, истолкование

"божественной воли" монополизировали священнослужители.

Зависимость индивида от мифологических представлений в течение всей

долгой истории Месопотамии была значительной. Источники того времени

свидетельствуют об изменениях, которые происходили в этой области в

различные периоды. Важным доказательством секуляризации мышления в области

общественных отношений являются старейшие сборники правовых норм и

предписаний. Сохранились шумерские и древне вавилонские правовые предписания

конца 3-го - начала 2-го тысячелетия до н. э. Регуляция жизни общества

нормами, провозглашенными правителем, бесспорно, принадлежит к важным

проявлениям процесса автономизации человеческого мышления по отношению к

универсальному мифологическому воззрению на мир. Вопрос вины и наказания,

исходящий уже не из традиционно существующих этических норм, а из новых

экономических и социальных потребностей правящего класса, выходит за пределы

области религиозной жизни и в большинстве случаев избавлен от различных

"сверхъестественных" вмешательств. В постановлениях правители еще обращаются

к божественному авторитету, но конкретное содержание правовых мероприятий и

их воплощение носят по преимуществу светский характер и соединяют текущую

практику с конкретными потребностям" правителя при организации общества и

укреплении собственной власти.

Рациональное отношение человека к природе и обществу, проявившееся в

понимании некоторых естественных и общественных закономерностей,

непосредственно связанных с повседневной практикой, не вызвало, однако, ни у

шумеров, ни у вавилонян потребности искать новые ответы на вопросы о

возникновении космоса, о сущности природных явлений и о месте человека в

мире. Космогонические воззрения, содержащиеся в старейших месопотамских

мифах, прошли определенное развитие, в них отразился новый социальный и

политический опыт: эти изменения можно найти и в представлениях о месте

человека, и в этических нормах, но миф всегда оставался формой объяснения

этих мировоззренческих представлений.

Миф в древней Месопотамии служил универсальным объяснением достигнутого

уровня познания. Однако наряду с религиозными представлениями он содержал и

предпосылки развития науки и философии. В этом смысле он интегрировал в себе

элементы, между которыми постоянно имелось противоречие. С одной стороны,

для человека Месопотамии существовал ряд вещей познанных и освоенных, с

другой - неизвестный и враждебный мир природы. Справиться с непонятными

явлениями действительности можно было в эту эпоху лишь "созданием"

устойчивого космического порядка, на который проецировались существующие

общественные отношения. Поэтому космогонические мифы содержат символическую

борьбу принципов порядка и хаоса: хаос всегда враждебен богам и людям.

В самой распространенной космогонии месопотамского мира "Энума элиш".

("Когда наверху..."), которая имеет аналоги и в соседних регионах и во

многом напоминает греческую мифологию, порядок представляет верховный

вавилонский бог Мардук. Этот бог помогает другим божествам в борьбе с Тиамат

- соленым праокеаном, из которого путем смешения с пресной водой (Апсу)

родились все остальные боги. Структура и иерархия этого божественного

общества были явно выведены из отношений, которые складывались между членами

древнейших общин в процессе формирования первых классовых образований и

централизации власти. Так как мифы становились принадлежностью религиозного

культа, в них сохранялись определенные представления наиболее архаичных

слоев общественного сознания. Мардук, например, стал правителем богов на

основе их выбора именно в то время, когда им угрожало нападение Тиамат, что,

несомненно, отражало древнюю социальную практику. В то же время в мифах

содержалось и сознательное стремление восславить проводимое упорядочение

общества, а существующую власть подкрепить божественным авторитетом.

Этот идеологический момент, отражающий общественный интерес, наглядно

подтверждает изменение функций и места отдельных божественных патронов

определенных племен, областей и городов. Авторитет и значение богов

возвышались и приходили в упадок, набирали силу и влияние и теряли их. В

качестве примера вновь можно сослаться на первоначально местного и

малозначащего бога Вавилона Мардука, который вместе с ростом мощи своего

города становится главным богом во всем государстве. В литературной форме

этот процесс представлен в мифе "Энума элиш". Подобный процесс,

мотивированный стремлением правящих кругов укрепить и идеологически

поддержать социальные и политические изменения и закрепить их в общественной

надстройке, происходит и в Ассирии. В ассирийском варианте этого мифа

(примерно IX в. до н. э.) на месте Мардука стоит главный бог города Ассирии

- Ашшура.

Прослеживать момент социального интереса в мифологических

представлениях весьма сложно, но, так как он пронизывает все представления,

показать изменения в общественном сознании весьма необходимо. В первых

проявлениях философского мышления, встречающихся в древнейших мифах,

идеологический аспект крайне важен. Он выступает на первый план там, где

речь идет о проблематике, касающейся места человека в обществе. К

идеологической функции мифа можно отнести, например, подчеркивание

божественного происхождения королевской власти, значения сословия

священнослужителей, а также обоснование перемещения политической власти и т.

д.

Наряду с вопросами о возникновении космоса, мирового порядка и

божественных законов, правящих миром, в месопотамском мышлении, как,

впрочем, позднее и в греческой философии, возникают вопросы, касающиеся

познания смысла человеческой жизни, а также этических норм. Важным

источником для изучения этой проблематики являются так называемые свары -

сборники пословиц, афоризмов, поучительных историй и другие литературные

памятники, включая эпосы, в которых рассматривались жизненные ситуации и

человеческие проблемы, а иногда давались и советы, как их решать. Эта

литературная традиция является более широкой, чем собственно мифологическое

предание, хотя они часто взаимопроникают и дополняют друг друга.

Примером может служить "Эпос о Гильгамеше". Рассказ о судьбе и

деятельности урукского царя, правдоподобной исторической фигуры первой

половины 3-го тысячелетия до н. э., который ищет бессмертия и задается

вопросом о смысле человеческой жизни, представляет собой общее завещание

шумеров, вавилонян и ассирийцев мировой культуре. В связи с поисками более

широких предпосылок философского мышления можно привести хотя бы философские

положения, содержащиеся в этом эпосе. На вопрос Гильгамеша о смысле жизни,

которая оканчивается смертью, отвечает Утнапишти - единственный бессмертный

из людей:

Жестокой смерти не избегнешь!

Разве навеки мы строим дом?

Разве навеки ставим печать?

Разве навеки братья разделяют наследство?

Разве навеки утвердился на земле гнев?

Разве навеки вздымается река и несет наводнение?

Куколку свою оставляет бабочка.

Тот облик, которым она могла быть обращена постоянно

к солнцу, не может существовать всегда!

Спящий и мертвый- как они подобны - разве оба они

не создают образ смерти?

В этой мысли, которая часто встречается в эпосе и образует смысл всех

человеческих деяний, усматривается выражение традиционно пассивного подхода

человека Месопотамии к жизни и собственной судьбе. Такой подход, однако, не

характерен для всего содержания эпоса. Доминирует мысль о том, что

ограниченность жизни во времени вынуждает человека сосредоточиться на его

земной стезе и в этом мире реализовать все цели и стремления, что человек

сам, собственными усилиями может достичь бессмертия. К этому стремится

Гильгамеш, когда он вместе со своим товарищем Энкиду идет на борьбу с

чудовищем Хумбабой. Он выражает это такими словами:

На бой пусть решится сердце твое, забудь о смерти,

отбрось страх!

Муж смелый, ловкий и осторожный, который идет впереди,

защитит себя и в здравии друга сохранит!

Если же оба, однако, падут, защитит свое имя!

В эпосе содержится еще целый ряд мыслей, которые восславляют

человеческое деяние, отвагу обоих героев, сражающихся против чудовищ и

богов, их дружбу и т. д.

Вопрос "как жить?" в месопотамской литературной традиции встречается

сравнительно часто. На него дается ответ в многочисленных пословицах,

поучениях и советах, которые во многом напоминают изречения греческих "семи

мудрецов". В некоторых сохранившихся памятниках их создатели с сомнением

подходят к вопросу относительно смысла религиозного культа. Примером могут

служить литературные сочинения "Иова" и "Диалог господина с рабом", в

которых заметен отход автора от существовавших религиозных и социальных

установок.

Раб, предстань!-Я здесь, господин мой!

- Поспеши и принеси мне воду, хочу умыть руки, хочу своему богу

принести жертву.- Принес, господин мой, принес!

Человек, приносящий своему богу жертву, спокоен в своем сердце и дает

ссуду под проценты.

- Никогда, раб, я своему богу жертву не принесу

- Не приноси, господин мой, не приноси!

Привыкнет бог ходить за тобою, как пес, и повторять: "Исповедуй мой

культ!", "Не посоветуешься ли со своим богом?" и постоянно чего-то хотеть

(от тебя).

Скептицизм человека Месопотамии, касающийся возможностей его познания,

в условиях древнего Ближнего Востока не был чем-то исключительным. Для

сравнения можно привести египетские литературные сочинения Среднего царства

"Разговор человека с его душой" и "Песня арфиста". Здесь также проявляются

сомнения относительно религиозного культа и загробной жизни.

Несмотря на эти моменты, которые можно обнаружить в ближневосточной

литературной традиции, традиционная мифология оставалась главным источником,

откуда месопотамцы черпали сведения о своем месте в мире. В Месопотамии, так

же как и в других областях древнего Ближнего Востока, не произошло отделения

науки и философии от универсального мифологического понимания мира.

Случилось это не потому, что здесь отсутствовали предпосылки подобного

отделения, но потому, что уровень накопленных знаний и

социально-экономические условия этого не требовали. Выше мы обратили

внимание на сходные черты и часто даже на прямое влияние месопотамских

представлении на возникновение древнейших античных философских систем, что,

безусловно, ни в коей степени не умаляет вклада греческих мыслителей.

Знакомство с древними восточными цивилизациями дает возможность более

глубоко понять предпосылки их идей, которые не исчерпываются лишь спецификой

условий жизни граждан греческих полисов в Малой Азии. Предшествующая

традиция здесь определяла не только содержание, но и форму досократовской

философии. Если, например, Фалес видел праматерию в воде, а всю природу

принимал как "живую", то можно обнаружить связь между этим его утверждением

и отношением к воде как к началу, характерному для древних народов

Месопотамии и Египта. Фалес, Пифагор и другие греческие философы, кроме

того, посещали страны Ближнего Востока и знакомились с духовным наследием

этих древнейших цивилизаций непосредственно.

Влияние месопотамских представлений о мире заметно также в учении так

называемых орфиков. Древнейшая греческая философия не ограничилась, однако,

этими влияниями. Греки в своих рассуждениях о сути бытия и его проявлениях

очень быстро оставили старые мифические представления. Миф в их изложении

лишь одна из возможностей объяснения- и передачи своих наблюдений и знаний о

мире. Сумма накопленного опыта, которую они расширили и упорядочили,

позволила им в новых общественных условиях, опираясь на рациональное

понимание реальности, давать ответы на вопросы, касающиеся существования

мира и человека.

ФИЛОСОФИЯ ДРЕВНЕЙ И СРЕДНЕВЕКОВОЙ ИНДИИ

НАЧАЛА ФИЛОСОФСКОГО МЫШЛЕНИЯ

Если мы абстрагируемся от наидревнейших письменных, памятников,

обнаруженных на территории Древней Индии, то тексты индусской (хараппской)

культуры (ок. 2500-1700 лет до н. э.), которые до сих пор еще полностью не

расшифрованы, являются первым источником информации о жизни (совместно с

археологическими находками) древнеиндийского общества - так называемая

ведическая литература. Речь идет об обширном наборе текстов, которые

составлялись в течение приблизительно девяти столетий (1500-600 лет до н.

э.). Однако и в более поздний период создаются произведения, которые по

своему содержанию относятся к этой литературе. Ведические тексты - это

литература преимущественно религиозного содержания, хотя ведические

памятники не только являются ценным источником информации о духовной жизни

своего времени, но и содержат много сведений об экономическом развитии,

классовой и социальной структурах общества, о степени познания окружающего

мира и о многом другом.

Ведическая литература формировалась в течение длительного и сложного

исторического периода, который начинается с приходом индоевропейских ариев в

Индию, их постепенным заселением страны (сначала северных и средних

областей) и завершается возникновением первых государственных образований,

объединяющих обширные территории. В этот период в обществе происходят важные

изменения, и первоначально кочевые и пастушеские племенные общества ариев

превращаются в классово дифференцированное общество с развитым земледелием,

ремеслами и торговлей, социальной структурой и иерархизацией, содержащей

четыре главные варны (сословия). Помимо брахманов (священнослужителей и

монахов) здесь были кшатрии (воины и представители прежней племенной

власти), вайшьи (земледельцы, ремесленники и торговцы) и шудры (масса

непосредственных производителей и преимущественно зависимого населения).

При этом данная социальная структура начинает развиваться и образует

основу позднейшей чрезвычайно сложной системы каст. В процессе генезиса

древнеиндийской культуры ведического периода участвуют различные этнические

группы жителей тогдашней Индии. Кроме индоевропейских ариев это, в

частности, дравиды и мунды.

Традиционно ведическая литература разделяется на несколько групп

текстов. Прежде всего это четыре Веды (буквально: ведение - отсюда и

название всего периода и его письменных памятников); старейшая и важнейшая

из них - Ригведа (знание гимнов) - сборник гимнов, который формировался

относительно длительное время и окончательно сложился к XII в. до н. э.

Несколько.более поздними являются брахманы (возникающие примерно с Х в. до

н. э.) - руководства ведического ритуала, из которых важнейшее -

Шатапатхабрахмана (брахмана ста путей). Конец ведического периода

представлен очень важными для познания древнеиндийского

религиозно-философского мышления упанишадами. Ведическая литература, к

которой принадлежат и другие группы текстов, необычайно обширна, ведь только

Ригведа содержит более 10 тыс. стихов, уложенных в 1028 гимнах.

Ведические тексты, возникающие на фоне пестрого и длительного

исторического процесса, не являются монолитной системой взглядов и идей, но

представляют различные течения мысли и взгляды от архаических мифологических

образов, литургического обращения к богам, различных религиозных (частично и

мистических) спекуляций до первых попыток формировать философские взгляды на

мир и место человека в нем.

Ведическая религия - это сложный, постепенно развивающийся комплекс

религиозных и мифологических представлений и соответствующих им ритуалов и

культовых обрядов. В нем проскальзывают частично архаические индоевропейские

представления (восходящие к тем временам, когда арии задолго до прихода в

Индию жили вместе с другими индоевропейскими племенами на общей территории)

индоиранского культурного слоя (общего индийским и иранским ариям).

Завершается формирование этого комплекса на фоне мифологии и культов

туземных (не индоевропейских) обитателей Индии. Ведическая религия является

политеистической, для нее характерен антропоморфизм, причем иерархия богов

не является закрытой, одни и те же свойства и атрибуты попеременно

приписываются различным богам. В Ригведе важную роль играет Индра - бог

грозы и воитель, который уничтожает врагов ариев. Значительное место

занимает Агни - бог огня, посредством которого исповедующий Веды индус

приносит жертвы и таким образом обращается к остальным богам. Продолжают

список божеств ригведского пантеона Сурья (бог солнца), Сома (бог

одноименного опьяняющего напитка, используемого при ритуалах), Ушас (богиня

утренней зари), Дьяус (бог небес), Ваю (бог ветров) и многие другие.

Некоторые божества, как, например, Вишну, Шива или Брахма, пробиваются в

первые ряды божеств только в более поздних ведических текстах. Мир

сверхъестественных существ дополняют различные духи - враги богов и людей

(ракшасы и асуры).

В некоторых ведических гимнах мы встречаемся со. стремлением найти

общий принцип, который мог бы объяснить отдельные явления и процессы

окружающего мира. Этим принципом является универсальный космический порядок

(рта), который властвует над всем, ему подчинены и боги. Благодаря

действию рта движется солнце, рассвет прогоняет тьму, сменяются времена

года; рта - это принцип, который руководит течением человеческой жизни:

рождением и смертью, счастьем и несчастьем. И хотя рта - безличный принцип,

иногда его носителем и хранителем выступает бог Варуна, наделенный огромной

и неограниченной силой, который "поместил солнце на небо".

Основой ведического культа является жертва, посредством которой

последователь Вед обращается к богам, чтобы обеспечить выполнение своих

желаний. Жертва всемогуща, и если правильно принесена, то положительный

результат обеспечен, ибо в ведическом ритуале работает принцип "даю, чтобы

ты дал". Ритуальной практике посвящена существенная часть ведических

текстов, в частности брахманы, где отдельные. аспекты разработаны до

мельчайших деталей. Ведический ритуализм, касающийся практически всех сфер

жизни людей, гарантирует особое положение брахманам, бывшим исполнителям

культа.

Среди множества гимнов Ригведы, обращенных к различным богам и

воспроизводимых при ритуалах, есть и первые проблески сомнения в

необходимости жертвы, в силе богов, сомнению подвергается и само их

существование. "Кто такой Индра?" - спрашивает автор одного гимна и

отвечает: "О нем многие говорят, что он не существует". В другом месте

читаем: "Некоторые говорят, что Индра не существует. Кто его видел? Кто тот,

кому мы должны приносить жертвы?" "Мы не знаем того, кто создал этот мир",-

констатируется в одном месте, а в другом ставится вопрос: "Что это было за

древо, что это был за ствол, из которого вытесали небо и землю?"

Важным в этом отношении является гимн, в котором выступает

первосущество Пуруша, которое боги принесли в жертву и из частей тела

которого возникают земля, небо. Солнце, Луна, растения и животные, люди и,

наконец, социальные сословия (варны), ритуальные предметы, а также и сами

гимны. Пуруша описывается как космический гигант огромных размеров, который

является "всем- прошедшим и будущим". В послеведический период его образ

теряет все антропоморфные черты и в некоторых философских направлениях

заменяется абстрактным символом первоначальных субстанций. В другом гимне

основное внимание уделено поискам неизвестного бога, который дает жизнь,

силу, руководит всеми богами и людьми и который сотворил мир. Каждый стих

кончается вопросом: "Кому приносить жертвы?", и только последний стих

(который является более поздним прибавлением) на этот вопрос отвечает.

Искомым является Праджапати, понимаемый здесь как персонифицированный символ

первичной силы творения.

Деструкция традиционной мифологии и ведического ритуализма проявляется,

в частности, в космологическом гимне, называемом Насадил, который

принадлежит к более поздним частям Ригведы. Согласно этому гимну, вначале не

было ни сущего (сат), ни не-сущего (асат), не было воздушного пространства и

неба, не было смерти и бессмертия, дня и ночи. Было только то единое (тад

экам), понимаемое как нечто аморфное, нерасчлененное и лишенное конкретного

содержания, которое само по себе дышало. "Кроме этого, ничего другого не

было, тьма была вначале, тьма, покрытая тьмою, все это [было] неразличимою

водою", наделенной принципом перемены самой себя на более высоком уровне

безличной силой, стимулирующей дальнейший процесс генезиса, который в тексте

только обозначен. Участвуют в нем, в частности, тапас (тепло) и кама

(стремление, желание) как самородящаяся сила жизни, первичный импульс бытия.

Скептицизм, а частично и спекулятивный характер текста проявляются в

заключении, где автор спрашивает:

"Кто может сказать, откуда возникло это творение? Боги появились

[только] с созданием этого [мира]... Откуда все возникло, откуда все

образовалось? Возникло само или нет? Тот, кто на наивысшем небе следит за

этим [миром], тот знает. Определенно он [это] знает или не знает?" Гимн не

является целостным изложением генезиса мира, многое он лишь обозначает и

формулирует вопросы, на которые не отвечает. Это открывало широкие

возможности для позднейших спекуляций и интерпретаций; различным образом

толкуют этот гимн и современные исследователи.

И в более поздних ведических текстах - брахманах - встречается

высказывание о происхождении и возникновении мира. В некоторых местах

развиваются старые положения о воде как первосубстанции, на основе которой

возникают отдельные стихии, боги и весь мир. Процесс генезис ' часто

сопровождается спекуляциями о влиянии Праджапати, который понимается как

абстрактная творческая сила, стимулирующая процесс возникновения, мира, а

его образ.лишен антропоморфных черт. Кроме того, в брахманах встречаются

положения, указывающие на различные, формы дыхания (прана) как первичные

проявления бытия. Здесь речь идет о представлениях, первоначально связанных

с непосредственным наблюдением человека (дыхание как одно из главных

проявлений жизни), спроецированных, однако, на абстрактный уровень и

понимаемых как основное проявление бытия.

Брахманы являются прежде всего практическими руководствами ведического

ритуала, культовая практика и связанные с нею мифологические изложения - это

их главное содержание. В брахманах мы не находим никакой целостной

религиозно-философской системы, хотя в них впервые формулируются некоторые

понятия, которые становятся центральной темой упанишад. С мифологией брахман

во многом связан позднейший индуизм.

Упанишады (буквально: "сидеть около") \ Здесь - сидеть около

учителя, чтобы выслушать его изложение содержания данных текстов. \

образуют завершение ведической литературы. Староиндийская традиция

насчитывает их в целом 108, сегодня известно около трехсот различных

упанишад. Преобладающая масса текстов возникла в конце ведического периода

(ок. VIII-VI вв. до н. э.), и взгляды, которые в них развиваются, уже

некогда модифицированы и находятся под влиянием других, более поздних

философских направлений. Старейшими и важнейшими являются Брихадараньяка,

Чхандогья, несколько более поздними-Айтарея, Кена, Каушитаки и ряд других.

В упанишадах весь комплекс ведической идеологии, в частности

абсолютизация жертвы и ее всепроникающей силы, подвергнут ревизии. Однако

упанишады не дают целостной системы представлений о мире, в них можно найти

лишь массу разнородных воззрений. Примитивные анимистические представления,

интерпретации жертвенной символики (часто на мистической основе) и

спекуляции жрецов перемежаются в них со смелыми абстракциями, которые можно

охарактеризовать как первые формы действительно философского мышления

Древней Индии. Господствующее место в упанишадах занимает прежде всего новое

истолкование явлений мира, согласно которому в качестве первоосновы бытия

выступает универсальный принцип-безличное сущее (брахма), отождествляемое

также с духовной сущностью каждого индивида (атман). Концепция брахмы

восходит к давним ведическим попыткам найти основу того, что сообщает жертве

ее всемогущую силу и в конечном понятии представляет универсальный

космический принцип. В упанишадах брахма является абстрактным принципом,

полностью лишенным прежних ритуальных зависимостей и предназначенным для

постижения вечной, вневременной и надпространственной, многоликой сущности

мира. Понятие атман используется для обозначения индивидуальной духовной

сущности, души, которая, как уже говорилось, отождествляется с универсальным

принципом мира (брахма). Эта констатация идентичности различных форм бытия,

выяснение тождества бытия каждого индивида с универсальной сущностью всего

окружающего мира являются ядром учения упанишад.

Неотделимой частью этого учения является концепция круговорота жизни (

самсара) и тесно с нею связанный закон воздаяния (карма). Учение о

круговороте жизни, в котором человеческая жизнь понимается как определенная

форма бесконечной цепи перерождений, имеет свое начало в анимистических

представлениях исконных жителей. Индии. Оно также связано с наблюдением

определенных циклических природных явлений, с попыткой их интерпретации.

Элементы учения самсары можно найти уже в брахманах, однако в упанишадах эта

мысль абсолютизируется и возводится в один из главных тезисов. Закон кармы

диктует постоянное включение в круговорот перерождений и детерминирует

будущее рождение, которое является результатом всех деяний предшествующих

жизней. Только тот, свидетельствуют тексты, кто совершал благие действия,

жил в согласии с действующей моралью, родится в будущей жизни как брахман,

кшатрия или вайшья. Тот, чьи действия не были правильны, может в будущей

жизни родиться как член низшей варны (сословия), либо же его атман попадет в

телесное хранилище животного; не только варны, но и все, с чем человек

встречается в жизни, определено кармой.

Здесь представлена своеобразная попытка объяснить имущественные и

социальные различия в обществе как следствия этического результата

деятельности каждого индивида в прошлых жизнях. Таким образом, тот, кто

действует в соответствии с существующими нормами, может, согласно

упанишадам, подготовить себе лучшую участь в некоторых из будущих жизней.

Круговорот жизни вечен, и все в мире ему подчиняется. Боги как личности

не существуют, впрочем как не существует и человек, ограниченный

пространством и временем. Атман, когда покидает тело, сожженное на

погребальном костре, под влиянием кармы принужден постоянно возвращаться в

этот круговорот, находить следующие воплощения, или, как говорят тексты,

идти путем отцов (питръяна). Познание (одна из центральных тем упанишад)

состоит в полном осознании тождества атмана и брахмы, и лишь тот, кто это

единство осознает, освобождается из бесконечной цепи перерождений (самсары)

и возносится над радостью и скорбью, жизнью и смертью. Его индивидуальная

душа возвращается к брахме, где и остается вечно, выйдя из-под влияния

кармы. Это и есть, как учат упанишады, путь богов (деваяна).

Основные тезисы упанишад бесчисленное количество раз комментируются,

развиваются и освещаются с различных точек зрения.

Упанишады в основном идеалистическое учение, однако оно не целостно в

этой основе, так как в нем встречаются взгляды, близкие к материализму. Это

относится, в частности, к учению Уддалака, хотя и он не выработал целостной

материалистической доктрины. Уддалака приписывает творческую силу природе.

Весь мир явлений состоит из трех материальных элементов - тепла, воды и пищи

(земли). И даже атман является материальной прасущностью человека. С

материалистических позиций отбрасываются представления, согласно которым

вначале мира было не-сущее (асат), из которого зародилось сущее (сат) и весь

мир явлений и существ.

Упанишады являются выдающейся попыткой поколебать монопольное положение

брахманов в идеологии и духовной жизни общества. Не случайно мыслители

упанишад в большинстве происходили из варны кшатриев, а иногда и вайшьев.

Это является следствием изменений в экономическом положении отдельных варн,

которые завершили свое формирование к концу ведического периода.

Упанишады имели большое влияние на развитие последующего мышления в

Индии. Прежде всего учение о самсаре и карме становится исходным положением

для всех последующих религиозных и философских учений, за исключением

материалистических. Ко многим идеям упанишад часто обращаются некоторые

более поздние философские школы, прежде всего веданта.

УЧЕНИЕ ДЖАЙНИЗМА И БУДДИЗМА

В середине 1-го тысячелетия до н. э. в староиндийском обществе начинают

происходить большие изменения. Значительно развивается аграрное и

ремесленное производство, торговля, углубляются имущественные различия между

членами отдельных варн и каст, меняется положение непосредственных

производителей. Постепенно усиливается власть монархии, приходит в упадок и

теряет свое влияние институт племенной власти. Возникают первые большие

государственные образования. В III в. до н. э. под властью Ашоки в рамках

единого монархического государства объединяется практически вся Индия.

Важным компонентом социальной и экономической системы остается община, в

которой происходят, однако, некоторые изменения. Углубляется имущественная

дифференциация между членами общин, и все заметнее выделяется верхний слой,

который сосредоточивает в своих руках экономическую и политическую силу;

возрастает число зависимых граждан и наемных работников.

Это также и время поисков в религиозно-философской сфере. Традиционный

ведический ритуализм и старая, часто примитивная мифология не соответствуют

новым условиям. Возникает ряд новых доктрин, принципиально независимых от

идеологии ведического брахманизма, отбрасывающих привилегированное положение

брахманов в культе и по-новому подходящих к вопросу о месте человека в

обществе. Вокруг глашатаев новых учений постепенно образуются отдельные

направления и школы, естественно с различным теоретическим подходом к

насущным вопросам. Из множества новых школ всеиндийское значение приобретают

прежде всего учения джайнизма и буддизма.

Джайнизм. Основателем джайнистского учения считается Махавира

Вардхамана (жил в VI в. до н. э., более точной даты нет), происходил из

богатого кшатрийского рода в Видехе (нынешний Бихар). В возрасте 28 лет он

покидает родной дом, чтобы после 12 лет аскезы и философских рассуждений

прийти к принципам нового учения. Потом он занимался проповеднической

деятельностью. Сначала он нашел учеников и многочисленных последователей в

Бихаре, однако вскоре его учение распространилось по всей Индии. Вардхаману

называют также Джина (Победитель- имеется в виду победитель над круговоротом

перерождений и кармой). Согласно джайнистской традиции, он был только

последним из 24 учителей - тиртхакаров (творцов пути), учение которых

возникло в далеком прошлом. Джайнистское учение длительное время

существовало лишь в виде устной традиции, и сравнительно поздно (в V в. н.

э.) был составлен канон. Поэтому не всегда легко отличить изначальное ядро

джайнистской доктрины от позднейших интерпретаций и дополнений.

Джайнистское учение, в котором (как и в других индийских системах)

религиозные спекуляции смешиваются с философскими рассуждениями,

провозглашает дуализм. Сущность личности человека двояка - материальная (

аджива) и духовная (джива). Связующим звеном между ними является карма,

понимаемая как тонкая материя, которая образует тело кармы и дает

возможность душе соединяться с грубой материей. Соединение неживой материи с

душой узами кармы приводит к возникновению индивида, а карма постоянно

сопровождает душу в бесконечной цепи перерождений. Джайнисты подробно

разработали концепцию кармы и различают восемь видов разных карм, которые

имеют в основе два фундаментальных качества. Злые кармы негативно влияют на

главные свойства души, которые она, согласно джайнистам, приобрела, будучи

совершенной в своей естественной форме. Добрые кармы удерживают душу в

круговороте перерождений. И лишь когда человек постепенно избавится от злых

и добрых карм, произойдет и его освобождение от пут самсары. Джайнисты

верят, что человек при помощи своей духовной сути может контролировать

материальную суть и управлять ею. Лишь он сам решает, что добро и зло и к

чему отнести все то, что встречается ему в жизни. Бог - это всего лишь душа,

которая когда-то жила в материальном теле и освободилась из пут кармы и цепи

перерождений. В джайнистской концепции бог не рассматривается как бог-творец

или бог, который вмешивается в человеческие дела.

Освобождение души из-под влияния кармы и самсары возможно лишь при

помощи аскезы и совершения благих деяний. Поэтому джайнизм уделяет большое

внимание разработке этики, традиционно называемой три драгоценности (

триратна). В ней говорится о правильном понимании, обусловленном правильной

верой, о правильном познании и вытекающем отсюда правильном знании и,

наконец, о правильной жизни. Первые два принципа касаются прежде всего веры

и знания джайнистского учения. Правильная жизнь, в понимании джайнистов, по

сути большая или меньшая степень аскезы. Принципам, различным ступеням и

формам аскезы посвящается много места в текстах. Путь освобождения души от

самсары - сложный и многофазный. Целью является личное спасение, ибо человек

может освободиться лишь сам и никто ему не может помочь. Этим объясняется

эгоцентрический характер джайнистской этики. В этических принципах,

разработанных прежде всего для членов джайнистских общин, подробно изложены

различные клятвы, даваемые монахами и монахинями. В них абсолютизированы, в

частности, принципы непричинения зла живым существам, принципы, касающиеся

полового воздержания, отстранения от мирского богатства; определяются нормы

деятельности, поведения и т. д.

Составной частью джайнистского канона являются также различные

умозрительные построения, например об упорядочении мира. Космос, согласно

джайнистам, вечен, он не был никогда создан и не может быть уничтожен.

Представления об упорядочении мира исходят из науки о душе, которая

постоянно ограничивается материей кармы. Души, которые ею в большей степени

обременены, помещаются наиболее низко и, по мере того как они избавляются от

кармы, постепенно поднимаются выше и выше, пока не достигнут наивысшей

границы. Кроме того, канон содержит и рассуждения об обеих основных

сущностях (джива-аджива), об отдельных компонентах, из которых состоит

космос, о так называемой среде покоя и движения, о пространстве и времени.

Содержатся в нем кроме всего прочего и мифологические предания, которые

касаются жизни и свершений отдельных тиртханкаров, и легенды, связанные с

личностью Вардхаманы, и описания преисподней и серединного мира (нашей

Земли).

С течением времени в джайнизме сформировалось два направления, которые

отличались, в частности, пониманием аскезы. Ортодоксальные взгляды

отстаивали дигамбары (буквально: одетые воздухом, т. е. отвергающие одежду),

более умеренный подход провозглашали шветамбары (буквально: одетые в белое).

Влияние джайнизма постепенно падало, хотя он сохранился в Индии и поныне.

Буддизм. В VI в. до н. э. в Северной Индии возникает буддизм - учение,

основателем которого был Сиддхартха Гаутама (примерно 583-483 до н. э.), сын

правителя рода Шакьев из Капилаваста (область Южного Непала). В возрасте 29

лет (вскоре после того, как у него родился сын), не удовлетворенный жизнью,

он покидает семью и уходит в "бездомность". После многих лет бесполезной

аскезы он достигает пробуждения (бодхи), т. е. постигает правильный

жизненный путь, который отвергает крайности. Согласно традиции, впоследствии

он был назван Будда (буквально: Пробужденный) \ Будда - буквально

"пробужденный", иногда неточно переводиться как "просвещенный",

"просветленный" \. В течение жизни у него было много последователей.

Вскоре возникает многочисленная община монахов и монахинь; его учение

приняли и большое количество людей, ведущих светский образ жизни, которые

стали придерживаться отдельных принципов доктрины Будды.

Буддийская доктрина долго существовала лишь в устной традиции, а

канонические тексты были записаны через несколько столетий после

возникновения учения. Со временем буддийская традиция окружила жизнь Будды

множеством легенд, ему приписывалось творение чудес, а его фигура постепенно

приобретала божественный характер.

Не легко реконструировать самую древнюю форму буддийского учения, тем

не менее сейчас исследователи в основном пришли к согласию относительно

основы доктрины, которую провозглашал сам Пробужденный.

Центром учения являются четыре благородные истины, которые Будда

провозглашает в самом начале своей проповеднической деятельности. Согласно

им, существование человека неразрывно связано со страданием. Рождение,

болезнь, старость, смерть, встреча с неприятным и расставание с приятным,

невозможность достичь желаемого - это все ведет к страданию (1). Причиной

страдания является жажда (тршна), ведущая через радости и страсти к

перерождению, рождению вновь (2). Устранение причин страдания заключается в

устранении этой жажды (3). Путь, ведущий к устранению страданий,- благой

восьмеричный путь - заключается в следующем: правильное суждение, правильное

решение, правильная речь, правильная жизнь, правильное стремление,

правильное внимание и правильное сосредоточение. Отвергается как жизнь,

посвященная чувственным удовольствиям, так и путь аскезы и самоистязания

(4).

Согласно буддийской традиции, эти идеи составляли содержание первой

проповеди Будды в Варанаси. Эта проповедь не отличается ясностью концепции,

скорее напоминает торжественное провозглашение основ учения, а

использованные термины весьма неопределенны.

Буддийский канон четырех благородных истин подробно комментируется,

развивается и излагается в разных аспектах. Для этих целей создается сложный

понятийный аппарат. В частности, говорится о факторах, которые образуют

личность индивида. Всего выделяется пять групп этих факторов. Кроме

физических тел (рупа) существуют психические, такие, как чувства, сознание

и т. д. Рассматриваются и влияния, действующие на эти факторы в течение

жизни индивида. Особое внимание уделяется дальнейшему уточнению понятия

"жажда" (тршна). Анализируется его возникновение и влияние, выделяются три

главных типа: жажда чувственных наслаждений (кама), жажда воплощения (

бхава) и жажда самоуничтожения (вибхава). Постепенно понятием "жажда"

замещается понятие рага (желание, стремление), а вся эта сторона учения

приобретает несколько иное содержание. Кроме того, возникает еще одна

концепция, которая указывает в качестве причины страданий незнание (авидья

) - здесь незнание истинного пути, ведущего к освобождению от страданий,- и

исходя из этого конструируется сложная, двенадцатичленная верига причин

возникновения страдания.

На этой основе разрабатывается содержание отдельных разделов

восьмеричного пути. Правильное суждение отождествляется с правильным

пониманием жизни как юдоли скорби и страданий, правильное решение понимается

как решимость проявлять сочувствие ко всем живым существам. Правильная речь

характеризуется как бесхитростная, правдивая, дружественная и точная.

Правильная жизнь заключается в соблюдении предписаний нравственности -

знаменитых буддийских пяти заповедей (панчашила), которых должны

придерживаться как монахи, так и светские буддисты. Это следующие принципы:

не вредить живым существам, не брать чужого, воздерживаться от запрещенных

половых контактов, не вести праздных и лживых речей и не пользоваться

опьяняющими напитками. Подвергаются анализу и остальные ступени

восьмеричного пути, в частности последняя ступень - вершина этого пути, к

которой ведут все остальные ступени, рассматриваемые лишь как подготовка к

ней. Правильное сосредоточение, характеризуемое четырьмя степенями

погружения (джхана), относится к медитации и медитационной практике. В

текстах ей уделяется весьма много места, рассматриваются отдельные аспекты

всех психических состоянии, которые сопровождают медитацию и медитационную

практику.

Путь к освобождению от самсары открыт только монахам, однако, согласно

учению Будды, соблюдение этических принципов и поддержка общины (сангха)

могут подготовить предпосылки ко вступлению на стезю спасения в каком-то из

будущих существовании и многочисленным группам светских буддистов. Монах,

прошедший все стадии восьмеричного пути и с помощью медитации пришедший к

освобождающему познанию, становится архатом, святым, который стоит на пороге

конечной цели - нирваны (буквально: угасание). Здесь подразумевается не

гибель, но выход из круговорота перерождений. Человек этот уже не

переродится вновь, но войдет в состояние нирваны и - как говорится в текстах

- исчезнет, "как пламя лампы, в которую не подливается масло".

Сравнительно быстро начинают формироваться различные направления и

школы буддизма, которые развивают исходное учение и стремятся ответить на

вопросы, оставшиеся без ответа. В то же время некоторые направления

ассимилируют многочисленные элементы других религий, в частности индуизма,

провозглашают концепции, весьма отличающиеся от буддийских.

Наиболее последовательно исходного учения Будды придерживалось

направление хинаяна ("малая повозка"), в котором путь к нирване полностью

открыт только монахам, отвергшим мирскую жизнь. Другие школы буддизма

указывают на это направление лишь как на индивидуальную доктрину, не

подходящую для распространения учения Будды. В учении махаяны ("большая

повозка") важную роль играет культ бодхисатв - индивидов, уже способных

войти в нирвану, но откладывающих достижение конечной цели из-за того, чтобы

помочь в ее достижении и другим. Бодхисатва добровольно принимает страдани