Представление о всесилии разума, о его автономности и самодостаточности, субстанциальности, говоря философским языком, получившее свое наиболее радикальное выражение в учении Гегеля, формируется и развивается в духовной атмосфере Нового времени и Просвещения, когда освобождающийся от всяких внешних авторитетов и традиций разум стали рассматривать в качестве достаточного (а не только необходимого) фактора, определяющего возможность преобразования реальной жизни по канонам этого "просветленного" разума.
Особое значение в этой связи обрело философское понятие практики как преобразующей мир деятельности. В общем контексте развития философской мысли это понятие следует рассматривать в русле движения от классической философии Нового времени и Просвещения с ее идеологией автономности человеческого разума, сознания и самосознания в направлении постклассической философии, подчеркивающей включенность сознания и познания в бытие человека в мире, примат этого бытия и его непосредственных форм перед рефлексивными формами сознания.
Всю практическую деятельность по изменению и преобразованию природы, социума и собственной жизнедеятельности человек осуществляет в сотрудничестве, в кооперации с другими людьми. Поэтому отношения людей как субъектов практической деятельности к преобразуемой ими реальности (субъект-объектные отношения) всегда предполагают также отношения реального взаимодействия людей в процессе этого преобразования (субъект-субъектные отношения). Самоизменение человека в процессе практики связано, таким образом, не только с развитием возможностей его деятельности во внешнем предметном мире, но и с развитием соответствующих навыков отношения к другим людям, культуры общения. Практика всегда связана, далее, с определенными формами сознания и познания, которые не только закрепляют достигнутый ею уровень, но и обеспечивают ее развитие.
Таким образом, практика как специфически человеческий способ бытия в мире представляет собой деятельность, которая обладает сложной системной организацией. Она включает в себя: 1) реальное преобразование наличной предзаданной человеку действительности, 2) общение людей в процессе и по поводу этого преобразования и 3) совокупность норм и ценностей (ценностно-целевые структуры), которые существуют в виде образов сознания и обеспечивают целенаправленный характер практической деятельности.
Выделенные моменты не являются какими-то рядоположенными компонентами практически-преобразовательной деятельности людей. Каждый из них предполагает другие и включает их как предпосылку и условие собственного существования. Конечно, изменение реальных обстоятельств выступает интегрирующим фактором, определяющим специфику практики, однако оно невозможно без других порождающих ее моментов.
Исходная форма практики, являющаяся предпосылкой всех остальных видов жизнедеятельности человека, - это, несомненно, материальная, производственная деятельность, способ производства материальных благ. Выше уже отмечалось, что животные как бы вписаны в определенную "экологическую нишу", то есть в тот спектр окружающих природных условий, в котором они могут жить и эволюционировать в качестве определенного биологического вида. Формы их поведения складываются на основе тех исходных возможностей, которые определяются строением тела животного, его естественными органами. То обстоятельство, что возможности реального взаимодействия животных с внешним миром ограничены особенностями их телесной организации и формами их приспособительного поведения, предопределяет и их информационные, познавательные возможности. Животные ощущают, воспринимают, представляют мир лишь в той мере, в какой вещи, свойства и отношения окружающего мира имеют для них прямой или косвенный биологический смысл.
Роль практики в становлении человечества и его культуры
Употребление природных предметов в качестве орудий и даже их изготовление при помощи естественных органов тела в принципе присуще животному. Конечно, об орудиях у животных можно говорить только в весьма условном смысле, но тем не менее это факт, твердо установленный наукой. Многие животные пользуются естественными предметами для добывания пищи, в целях обороны, для строительства жилищ и т.д. - короче говоря, для удовлетворения своих жизненных потребностей.
То, что отличает человека от животного, - это не само по себе употребление или даже спорадическое изготовление орудий, а создание системы искусственных средств и орудий преобразования действительности, которая воспроизводится в процессе исторического развития человечества и передается от поколения к поколению как особая культурная реальность. Именно формирование такой системы отношений к миру, когда человек ставит между собой и миром определенные искусственно созданные (и воссоздаваемые при переходе от поколения к поколению) орудия и средства воздействия на действительность, и позволяет говорить о специфически человеческих формах труда.
Трудовая орудийная деятельность возникает исторически в процессе становления человечества как специфический способ удовлетворения жизненных потребностей. Однако в своеобразии этого способа заложены возможности развития принципиально нового типа бытия в мире, который открывает перспективу преодоления диктата окружающей среды по отношению к человеку.
Прорывая узкие рамки приспособления к среде, вырываясь из унаследованной от животных предков "экологической ниши", человек - благодаря производству искусственно созданных средств и орудий - в принципе оказывается способным на универсальное практически-преобразовательное отношение к миру. Эта универсальность, "открытость" реального отношения к миру по существу не ставит какого-либо заданного предела познавательным возможностям человека. Опосредствуя свое отношение к действительности искусственно созданными орудиями и средствами ее преобразования, человек в своей познавательной деятельности выделяет объективные, не зависящие от его биологических потребностей свойства и связи реального мира. То есть человек способен познавать мир так, как этот мир существует по своим объективным законам. И в этом состоит его отличие от животного, которое воспринимает мир постольку, поскольку явления и предметы этого мира могут служить средством удовлетворения его жизненных потребностей.
Созданные человеком искусственные орудия и средства преобразования окружающей реальности являются своего рода "неорганическим телом", "второй природой" человека, позволяющей ему втягивать в сферу практики все новые слои действительности. Совершенствуя, преобразуя окружающий мир, люди строят новую реальность, прорывают горизонты налично-данного бытия.
Принципиальной особенностью практически-преобразовательной деятельности как специфической формы бытия человека в мире является ее открытость перед лицом объемлющей человека объективной реальности, всегда превышающей имеющиеся у него возможности по ее освоению, а также неограниченная возможность развития новых способов и средств взаимодействия с ней. Достижение этой открытости, способности человека к развитию, преодолению достигнутых пределов безусловно было связано с возникновением и развитием средств практического воздействия человека на окружающую его действительность.
Вместе с тем при всех перспективах и возможностях своей активной практически-преобразовательной деятельности человек остается в пределах реального материального мира и не может не сообразовывать свою деятельность с его объективными законами. Возможности творческой деятельности в реальном материальном мире всегда опираются на использование его объективных закономерностей.
Этот момент особенно важен и актуален в настоящее время, когда становится все более очевидной пагубность последствий субъективистского активизма человека по отношению к окружающей природе, к миру в целом, к природе самого человека. Понимание органического единства и взаимосвязи человеческой активности по отношению к окружающему миру и понимание зависимости человека от этого мира, его вписанности в этот мир, его обусловленности миром является необходимым условием для осознания ответственности человека перед окружающим миром и перед самим собой.
Трудовая материально-производственная деятельность сыграла гигантскую роль в становлении человечества, его культуры, общественных отношений. Она оказала мощное воздействие на формирование сознания и психики человека, прежде всего так называемых высших психических функций, мышления, воли, памяти, специфически человеческие свойства которых во многом определяются особенностями трудовой производственной деятельности, в частности теми формами кооперации и общения, благодаря которым только и возможен труд.
Вместе с тем было бы неверно абсолютизировать это воздействие на внешнюю природу в процессе трудовой материально-практической деятельности в качестве уникального фактора становления и развития "феномена человека". Это влечет за собой интерпретацию активно-преобразовательного начала в духе неограниченной экспансии человека, его господства над миром. Между тем человек стал человеком не только и, может быть, не столько благодаря способности воздействовать на внешнюю природу, сколько на основе воспитания, самодисциплины, управления своим поведением. В контексте анализа практики как философской категории следует специально подчеркнуть, что это самоизменение, самосовершенствование, преобразование "внутренней природы" человека отнюдь не является чем-то менее практическим, менее реальным, если угодно, менее "предметным", чем материально-производственная деятельность, развертывающаяся в условиях современной цивилизации в воспроизводство техники, в техногенную деятельность. В содержание понятия практики должны входить все виды человеческой жизнедеятельности, направленные на изменение и развитие реальных условий существования человека - различные виды социальной практики, деятельность по обучению и воспитанию, научно-экспериментальная деятельность, спорт и т.д.
В сфере реально-практического отношения людей к миру - к природе, обществу, другим людям - формируются исходные стимулы развития всех форм человеческой культуры. Создаваемые в культуре - и в материальном производстве, и в регуляции отношений между людьми в обществе, и, наконец, в науке, искусстве, философии - способы деятельности возникают по сути своей как ответ на определенные проблемы и задачи, связанные с воспроизводством человеческого существования в окружающем человека реальном мире. Даже, казалось бы, в далеких от реального материального существования человека формах культуры всегда можно выявить их земные корни, исходные, отправные "точки их роста" на почве реальных проблем человеческого бытия. И лишь в ходе последующего усвоения этих сложившихся форм культуры и развиваемых в их рамках способов деятельности могут возникнуть предпосылки для иллюзорного представления об их полной независимости от практики реальной жизни. В действительности, однако, их связь с практикой в целостности различных форм человеческой жизнедеятельности никогда не прекращается, всегда существует масса явных или неявных каналов этой связи.
Таким образом, интегративную функцию практики по отношению ко всей системе человеческой деятельности в многообразии ее форм и разновидностей следует связывать прежде всего с тем, что в возможностях практически-преобразовательного воздействия человечества на окружающий его мир накапливаются, получают свое воплощение, свое реальное выражение итоги и результаты культурного строительства человечества, развития всех способов деятельности, сформированных в процессе этого культурного строительства. Практика является их отправной "точкой роста" и тем "оселком", на котором оттачивается их эффективность. Практическое освоение действительности, способность превратить объемлющую человека реальность в "жизненный мир" человека, в среду его обитания выступает мерилом творческих способностей человечества и степени его развитости.
Вместе с тем, если исходить из того, что на деятельно-практическом отношении к миру основано все культурное развитие человека, его совершенствование, то и категория практики наполняется глубинным гуманистическим содержанием. Она оказывается органически связана с представлениями об исторических судьбах человека и человечества, о его ответственности перед миром и самим собой, перед будущими поколениями. Принципиальные границы и возможности развития человека определяет не сама по себе окружающая человека действительность, не какие-либо внешние силы, а динамика практически-преобразовательной деятельности, которая расширяет спектр условий природного существования человека, совершенствует социальную среду его обитания и создает условия для его духовного развития.
3. Горизонты деятельности
• Деятельность как закрытая система
• Деятельность как открытая система
Деятельность как закрытая система
Итак, на основе практики формируется тот деятельно-творческий способ отношения к действительности, который в принципе выходит за рамки приспособительного поведения. Он определяет развитие всей материальной и духовной культуры человечества, всех форм общественной жизнедеятельности человека, он по существу открывает возможности неограниченного совершенствования человека и его способов взаимоотношения с действительностью.
Реальные возможности человеческой деятельности, разумеется, исторически ограниченны, относительны, "конечны". Но в самой ее сущности не заложен какой-либо заданный извне предел, помимо того, конечно, что человек в любой перспективе его совершенствования вписан в объемлющий его универсум, как бы философски ни интерпретировался последний.
Деятельность, предполагающая социокультурные основания, предпосылки и теории, может осуществляться и осуществляется на двух уровнях, если угодно, в двух режимах. Это в первую очередь деятельность, связанная с освоением, использованием, применением выработанных в историческом развитии социокультурных способов изменения и преобразования действительности, зафиксированных в определенных установках, нормах, программах, которые задают некоторую парадигму деятельности. Это понятие, взятое из методологии науки, было определено американским историком и философом науки Т. Куном прежде всего как типовое решение задач в сфере научного исследования. В настоящее время оно достаточно широко употребляется для характеристики четко фиксированных способов действий в самых различных сферах человеческой жизнедеятельности. Деятельность, основанную на использовании, применении имеющихся способов и норм, можно, таким образом, назвать деятельностью в рамках определенной парадигмы или внутрипарадигмальной деятельностью. Поскольку исходные основания парадигмы обусловливают определенный способ отношения к миру и тем самым направленность деятельности, ее целевые ориентиры, внутрипарадигмальная деятельность выступает как целесообразное изменение и преобразование действительности.
Ориентация деятельности охарактеризованного выше типа на четко фиксированные способы, нормы, целевые ориентиры позволяет охарактеризовать данный тип деятельности как закрытую систему. Эта "закрытость" сближает ее типологически с присущим животным витальным поведением, поскольку и там и там имеет место активность в рамках заданных предпосылок и ориентиров. Благодаря заданности, "закрытости" своих отправных предпосылок внутрипарадигмальная деятельность несет в себе несомненные черты адаптивного, приспособительного поведения, которое достаточно четко проявляется в ориентации на принятые в окружающей социальной среде обычаи, правила, традиции. Необходимо, однако, помнить, что все эти обычаи, правила, традиции, следование которым может носить характер социокультурного автоматизма (так называемое "традиционное поведение", по классификации немецкого социолога М. Вебера), заданы все-таки не природой в отличие от исходных предпосылок адаптивного витального поведения, а являются всегда результатом культурного творчества на определенном этапе его исторического развития. Восприятие социокультурных норм как естественного непреложного безальтернативного "порядка вещей" представляет собой иллюзию общественного сознания, возникающую в результате устойчивого воспроизводства традиции.
Говоря о "закрытом" характере деятельности по применению заданных социокультурных норм и способов, не следует далее преувеличивать момент рецептивности, пассивности восприятия и воспроизводства соответствующей установки, нормы, способа действия. Наличествующие здесь автоматизмы могут рассматриваться как предельные, по существу лишь логически возможные ситуации. Реальное действие применения заданной нормы, имеющегося "алгоритма" действия всегда предполагает некоторое единство репродуктивного и продуктивного моментов, самостоятельности, активности субъекта, применяющего данную норму, данный способ действия. Еще Кант указывал на то, что применение заданной рассудком мыслительной нормы в конкретной ситуации реального познавательного акта обязательно должно предполагать некоторую спонтанную активность живого интеллекта, которую немецкий мыслитель называл "способностью суждения".
Таким образом, "закрытость" деятельности по применению имеющихся средств и норм отношения человека к миру носит все-таки относительный характер. Осуществление этой деятельности всегда предполагает активность ее субъекта в рамках принимаемой парадигмы, если угодно, творческое применение и развитие заложенных в ней возможностей [1].
1 Психологи используют понятие "репродуктивное творчество", то есть творчество в рамках воспроизведения (репродукции) определенного способа деятельности.
Было бы большой ошибкой как-то недооценивать или принижать роль внутрипарадигмальной деятельности в жизни людей. Всякая социокультурная работа, будь то в сфере общественных отношений, в экономике, политике, военном деле, технике, науке, искусстве, осуществляется в рамках определенных парадигм с достаточно четко фиксированными нормами, предпосылками и основаниями. Их формирование и утверждение в обществе - результат долгой, сложной и напряженной работы. Духовная дисциплина внутрипарадигмальной деятельности представляет собой необходимое условие существования и функционирования культуры. И вместе с тем всегда существует опасность окостенения, догматизации парадигмы, превращающей ее в тормоз социокультурного развития. Это происходит тогда, когда ее
основания и предпосылки превращаются в нечто непреложное, безальтернативное, исключающее возможности других вариантов подхода. От такой догматизации, закрепляемой эгоистическим социально-групповым интересом носителей определенной парадигмы, не застрахован ни один вид социокультурной деятельности, в том числе и наука. Исключительно важна поэтому принципиальная философская установка, исходящая из того, что любые выработанные в ходе культурно-исторического развития основания, предпосылки и нормы мироотношения людей, определяющие соответствующий вид их деятельности, всегда носят относительный, "конечный" характер и могут быть превзойдены в более глубокой, полной и широкой перспективе мироотношения.
Деятельность как открытая система
Активное, творческое начало человека в наибольшей степени проявляется, конечно, в деятельности по развитию наличных форм культуры, соответствующих способов отношения к действительности, связанных с ними установок и норм. Именно в деятельности на этом уровне, на высоте ее возможностей раскрывается специфика "феномена человека". Деятельность такого рода не ограничивается ориентацией на имеющиеся программы действий, кем бы они ни были заданы - природой или социумом. Она предполагает способность к постоянному пересмотру и совершенствованию лежащих в ее основании программ, к постоянному, так сказать, перепрограммированию, к перестройке своих собственных оснований и тем самым может быть охарактеризована как открытая система. Люди выступают при этом не просто исполнителями заданной программы поведения - хотя бы и активными, находящими новые оригинальные решения в рамках ее осуществления, - а создателями, творцами принципиально новых программ действия, новых социокультурных парадигм. Как уже отмечалось, в рамках приспособительного поведения и внутрипарадигмальнои деятельности активность связана с поиском возможных средств достижения целей, она направленна, целесообразна. Деятельность же, связанная с перестройкой своих оснований, предполагает целеполагание, является целеполагающей деятельностью. Именно при переходе от целесообразной деятельности к деятельности целеполагающей в полной мере открываются перспективы творчества и свободы. Какое бы определение творчеству мы ни пытались дать, несомненно, что творчество на высоте его возможностей следует связывать с изобретением новых программ социокультурной деятельности, новых ее парадигм в любых формах и видах, новых более глубоких и более широких способов отношения к действительности и связанных с ними культурных смыслов и ценностей. Традиционный же философский смысл понятия свободы предполагает способность строить и осуществлять свою программу действия, реализовывать свои творческие конструктивные потенции, преодолевая давление препятствующих этой реализации факторов, будь то внешняя природная среда, социальные порядки, эгоистические интересы окружающих людей или собственная личностная неразвитость. Свобода связана с расширением горизонта своего отношения к миру и к самому себе, с возможностью "вписываться" в более полные и богатые контексты бытия.
Вся история человеческого общества, материальной и духовной культуры представляет собой процесс развертывания, реализации деятельно-творческого отношения человека к окружающему его миру, которое выражается в построении новых способов и программ деятельности. Если взять материальное производство, то люди в свое время совершили переход от присваивающего хозяйства (охоты и рыболовства) к производящему хозяйству (земледелию и животноводству), далее от ремесла и мануфактуры - к крупному машинному производству; в настоящее время осуществляется переход к постиндустриальному информационному обществу, характер и последствия которого нам сейчас еще трудно представить. В своей общественной жизни человечество прошло долгий и драматический путь смены типов социального устройства, с которыми связано переустройство всего уклада жизни людей в экономической, политической и идеологической сферах. В духовной культуре творческая способность к ломке старых программ деятельности и созданию новых ее форм проявляется (если взять в качестве примера науку) в научных революциях, приводящих к созданию новых научных картин мира и связанных с ними новых идеалов и норм научного познания, в искусстве - в создании новых стилей, новых видов искусства и т.д.
4. Деятельность как ценность и общение
• Ценностное измерение деятельности
• Деятельность и общение
Ценностное измерение деятельности
Выше мы рассматривали деятельность как некую объективно существующую реалию, пытаясь по возможности точно описать и проанализировать ее в теоретических понятиях. Но как всякая реалия бытия, имеющая жизненно-смысловое значение для людей, деятельность становится предметом не только объективирующего рационально-теоретического познания, но и ценностного, духовно-практического сознания, вырабатывающего определенное отношение к этим реалиям, предлагающего их некоторую оценку.
И если для сознания, исходящего из убеждения в безусловной позитивной значимости активного преобразования природной среды, общественных отношений, самого человека с его внутренним миром, деятельность как доминирующий способ отношения к действительности выступает в качестве непреложной ценности культуры, то драматический опыт современной цивилизации, которая испытывает на себе разрушительные последствия необузданного, безответственного активизма, порождает достаточно сильные критические настроения по отношению к активно-преобразовательному началу в человеческой культуре.
Сторонники подобных настроений подчеркивают, что разрушительные тенденции заложены в самой сути установки на активное преобразование предзаданной человеку действительности. При этом западной цивилизации с ее выдвижением на первый план активности человека, деятельностного начала противопоставляются ценности как традиционной культуры с ее установкой на доминирование наличного социокультурного опыта в противовес динамике и новаторству, так и культур Востока с их принципами следования "естественному порядку вещей", преднайденным ритмам и циклам природной и социальной жизни.
Адекватная оценка активно-преобразовательного деятельностного начала, таким образом, выступает как исключительно актуальная и важная задача современного философского, мировоззренческого сознания. Речь действительно идет о судьбах человечества и его культуры, об основополагающих ориентирах их выживания и дальнейшего развития. Следует подчеркнуть, что эта современная общецивилизационная проблема приобретает специфическую остроту в условиях нашего общества, перед которым стоит нелегкая задача выработки идейно-мировоззренческих ориентиров и стратегических целей дальнейшего развития.
Ясно, что в настоящее время приходится распроститься со свойственными еще первым десятилетиям XX столетия иллюзиями однозначной позитивности "переделки мира", будь то природа, общественные отношения, внутренний мир людей. Деятельность в духе одностороннего технологизма, сводящего мир, в который "вписан" человек, к материалу манипулирования, цели которого определяются утопическими проектами или просто эгоистическими интересами, неизбежно приводит к пагубным последствиям, в том числе и для самих людей, осуществляющих такую деятельность. Для того чтобы избежать этих опасностей или во всяком случае минимизировать их, деятельность как идеал культуры должна предполагать развитие самого субъекта, его ответственности за направленность своей деятельности, гармонизацию степени свободы и степени ответственности, совершенствование целеполагания, его смысловых ориентиров, направленных на коэволюцию человека и окружающего его мира.
Вместе с тем всякая культура с неизбежностью предполагает активно-деятельностное начало, выход из заданного состояния "вписанности" в мир. Такой выход, неизбежно сопряженный с потерей гарантий, которые дает такая "вписанность", а следовательно, с известными опасностью и риском, тем не менее открывает перспективы прорыва к новым, в принципе более богатым и полным возможностям существования. В этом и заключается драматизм реализации присущих человеку свободы и творчества. Становление и развитие культуры, таким образом, с необходимостью предполагает преодоление инерции следования приспособительному поведению. Пассивность, приспособленчество, квиетизм находятся в коренном противоречии с самими основами культуры, и прежде всего с вырабатываемыми и развиваемыми в культуре внутренними идеальными планами мироотношения. В полемике против безответственного активизма западной цивилизации те, кто противопоставляют ей ценности традиционных или восточных обществ, зачастую упускают из виду, что в основе этих обществ лежали жесткие нормы культурной дисциплины, что предполагало напряженную деятельность по приобщению к этим нормам. Речь, таким образом, идет о необходимости более взвешенного понимания деятельностного начала, которое призвано исходить из специфики культуры, порождающей "феномен человека", и преодолевать узкую трактовку этого начала в духе внешней экспансии человека в окружающий его мир, манипулятивного технологизма.
Доминирование подобной практики и идеологии в современной цивилизации действительно влечет за собой значительные опасности. Исходя из этого, преодоление одностороннего технологизма, обращение к духовным и нравственным ценностям, направленным на совершенствование внутреннего мира самого человека, несомненно предстает в настоящее время не как благое пожелание, а как актуальнейшая практическая задача, от успешного решения которой зависит само существование человека. Для решения этой задачи может и должно быть мобилизовано наследие всех культур, и отнюдь не в последнюю очередь духовно-нравственное наследие русской культуры. В то же время постиндустриальная цивилизация, о которой сейчас часто говорят и пишут как о будущем человечества, неизбежно должна будет ориентироваться на идеалы "открытого общества" с его духом свободы творчества, динамизма, личностной ответственности, сотрудничества и конструктивной соревновательности. Такая цивилизация, очевидно, вынуждена будет поставить техногенный прогресс в определенные рамки коэволюции, гармонизации с внешним и внутренним миром человеческого существования, возможно, во многом изменить его характер и направленность, но она не сможет и не должна будет уходить от активного вмешательства человека в окружающую действительность.
Деятельность и общение
Осуществление всякой деятельности всегда в той или иной степени предполагает прямо или косвенно кооперацию усилий людей, их сотрудничество, а тем самым какие-то формы их общения. Таким образом, общение людей является непременным условием осуществления их деятельности. При этом само общение также представляет собой определенного рода деятельность. В нем, как и во всякой деятельности, важно выделять сферу целеполагания, ценностно-смысловые установки, средства, приемы и операции, направленные на достижение целей общения и т.д. Это специальная и весьма актуальная тема социально-гуманитарного познания, в особенности психологии. Но здесь у нас идет речь об общении в контексте системы социокультурной деятельности в целом как о необходимом условии и компоненте этой деятельности в любых ее областях. Наличие общения как такого условия и компоненты и задает в решающей степени субъект-субъектное (помимо субъект-объектного) "измерение" социокультурной деятельности. Следует специально отметить, что то самосовершенствование человека, его внутреннего мира, о значимости которого при рассмотрении понятия деятельности неоднократно говорилось выше, в значительной мере происходит как раз в процессе общения людей, благодаря этому общению.
Формы общения весьма сильно различаются между собой в зависимости от того, в контекст какого рода сотрудничества, кооперации усилий людей они включаются. Существует общение, связанное с согласованием, с кооперацией деятельности людей, направленной на реализацию достаточно ясных и всеми признаваемых целей, определенных четко фиксируемых установок и норм, короче, общение в рамках принимаемой всеми участниками деятельности парадигмы. Таково, например, общение в научном сообществе, объединяемом некой научной парадигмой, которая задает определенную картину мира, идеалы и нормы научного объяснения или, скажем, общение в рамках отработанной политической или идеологической системы. В пределе в устойчивых, традиционно воспроизводимых социокультурных парадигмах общение формализуется и сводится к автоматизмам и ритуалам, в частности к некоторым жестам, приветствиям и т.п. В целом общение внутри парадигмы выступает как форма "закрытой" внутрипарадигмальной деятельности, несущей в себе черты адаптивного поведения. И как всякая внутри-парадигмальная деятельность и адаптивное поведение, оно может предполагать достаточно сложные формы активности, творчество и изобретательность для достижения целей общения на некоторой фиксированной заданной основе, принимаемой всеми его участниками.
Более сложными и напряженными являются формы общения, когда не существует общности исходных ориентиров деятельности, когда сталкиваются различные ее парадигмы. В этих ситуациях возникает достаточно трудная проблема понимания позиции другого, поиска каких-то точек соприкосновения различных позиций, несводимых к общей основе. Подобные "разрывы" в общении могут возникать в самых различных по своему масштабу и конкретному содержанию социокультурных и межличностных ситуациях. Это и этические, религиозные, социальные, культурные конфликты, вовлекающие большие массы людей, это и конфликты между различными поколениями, воспитанными на разных принципах в разные исторические периоды, это и менее драматические для общества в целом, но достаточно значимые для их участников столкновения сторонников различных парадигм в самых разных формах социокультурной деятельности.
Поиск конструктивных способов разрешения подобных конфликтов, налаживание общения и взаимопонимания является важнейшей глобальной теоретической и практической проблемой современной цивилизации. Принципиальная тенденция нашей эпохи, проявляющаяся в самых различных областях человеческого существования, начиная от отношения между полами и возрастами и кончая отношениями между мировыми культурами, состоит в утверждении исходного равноправия всех позиций, в противостоянии доминированию извне. В этой ситуации единственной продуктивной формой налаживания взаимопонимания, конструктивного взаимодействия становится диалог исходно равноправных позиций, стремящийся найти определенные точки их соприкосновения. Именно в ситуации диалога, как его понимал наш отечественный мыслитель М. М. Бахтин, в наибольшей степени проявляется специфика субъект-субъектного межличностного общения: "Одно дело активность в отношении мертвой вещи, безгласного материала, который можно лепить и формировать как угодно, и другое - активность в отношении чужого живого и полноправного сознания" [1].
1 Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 310.
Именно диалог, как свидетельствует опыт социокультурной деятельности во всех ее формах, начиная с науки и кончая межгосударственными отношениями, обеспечивает возможность выработки более полных, более глубоких и широких подходов к существующим проблемам и тем самым открывает перспективы плодотворного, конструктивного сотрудничества. Однако развитие культуры диалога, сочетающей твердость и принципиальность в отстаивании своих позиций, умение максимально развернуть их потенциал с вниманием и уважением к чужим позициям, способностью признавать там, где это необходимо, их обоснованность представляет собой сложное и трудное дело. Такая культура предполагает достаточно высокий уровень самокритичности и рефлексивности, нравственности, объективности и рациональности при анализе реальной ситуации.
Итак, деятельность как специфически человеческое отношение к действительности, осуществляемое в рамках определенных социокультурных условий, представляет собой сложное многомерное структурное образование, которое включает в себя не только реальные действия, так сказать, на "выходе" всей этой структуры. Последние имеют своей предпосылкой работу структуры в целом: наличие идеального плана деятельности и действие сознания в этом идеальном плане, что предполагает "обратную связь" по ходу реализации идеальных планов и программ в действительности, затем преобразование и развитие внутреннего мира субъектов деятельности по мере осуществления их мироотношения в процессе деятельности, налаживание межсубъектных отношений общения, являющихся необходимым условием совместной деятельности. Работа внутри всей этой структуры, что отмечалось выше, может осуществляться как в режиме функционирования, когда она ориентируется на реализацию принятых норм и правил заданной социокультурной парадигмы, так и в режиме развития, когда происходит совершенствование, преобразование исходных оснований и установок деятельности, их "перепрограммирование".
Все эти структуры деятельности, с одной стороны, замыкаются в сложные системные образования, составляющие "тело" социокультурной деятельности в целом, а с другой стороны, их отдельные звенья, цепи и элементы выделяются в относительно самостоятельные целостности, что и позволяет говорить об отдельных видах и формах деятельности и общения в самых различных сферах социокультурной жизни.
