Как мы уже отмечали, проактивность основывается на уникальном даре человека –
самосознании. Еще два уникальных человеческих дара, дающих нам возможность развивать
проактивность и осуществлять персональное лидерство в своей жизни, – это воображение и
совесть.
Воображение позволяет нам увидеть еще не созданные миры заключенных в нас
потенциальных возможностей. Совесть вводит нас в соприкосновение с универсальными
законами и принципами, с нашими собственными необычайными талантами, способами
внесения личного вклада в жизнь и с теми личными правилами, благодаря которым мы
можем развивать все это максимально эффективно. В сочетании с самосознанием
воображение и совесть наделяют нас силой, необходимой для написания своего
собственного сценария жизни.
Поскольку мы уже существуем среди множества сценариев, полученных со стороны,
процесс написания собственного сценария в действительности в большей степени является
процессом "переписывания сценария" или сдвигом парадигмы – изменением той основной
парадигмы, которой мы уже обладаем. Если мы способны распознать неэффективные
сценарии и неточные или неполные парадигмы внутри себя, то мы можем проактивно
приступить к переписыванию себя заново.
На мой взгляд, наиболее яркий пример процесса переписывания сценария содержится в
автобиографии бывшего президента Египта Анвара Садата. Садат был выращен и воспитан в
духе ненависти к Израилю. Он мог заявить по национальному телевидению: "Я никогда не
пожму руку ни одному израильтянину до тех пор, пока они оккупируют хотя бы дюйм
арабской земли. Никогда, никогда, никогда!" И огромные толпы по всей стране распевали за
ним: "Никогда, никогда, никогда! " Этот сценарий аккумулировал энергию и объединял
волю всей страны.
Сценарий носил очень независимый и националистический характер, он возбуждал
глубинные эмоции арабского народа. И одновременно он был весьма безрассудным, и Садат
это знал. Этот сценарий игнорировал опасность возникшей ситуации, которой была
свойственна чрезвычайная взаимозависимость.
И Садат переписал себя. Он научился этому, когда еще юношей отбывал заключение в
одиночной камере номер 54 в Центральной Каирской тюрьме, куда попал за участие в
тайном заговоре против короля Фарука. Он научился абстрагироваться от ситуации и,
взглянув со стороны, определять, достаточно ли удачны и мудры его сценарии. Он научился
высвобождать свои мысли и посредством глубоких медитаций создавать свои собственные
сценарии, переписывать себя заново.
На страницах автобиографии Садат признается, что чуть ли не с сожалением покидал
свою камеру, так как именно в ней познал, что настоящим успехом является успех в
отношениях с самим собой. Он заключен не в обладании имуществом, а в самообладании, в
победе над самим собой. Пока у власти находилась администрация Насера, Садат занимал
весьма скромный пост. Всем казалось, будто дух его сломлен, но это было ошибкой. Они
применяли к Садату свои собственные сценарии. Они не понимали его. Садат же ждал своего
часа.
И когда этот час пришел и Садат, став президентом Египта, столкнулся с политической
реальностью, он переписал свой сценарий, переориентировав его на Израиль. Садат посетил
кнессет в Иерусалиме, дав начало одной из самых беспрецедентных мирных инициатив в
истории человечества. Этот отважный шаг впоследствии привел к Кемп-Дэвидским
соглашениям.
Садат смог использовать свое самосознание, воображение и совесть, для того, чтобы
осуществить персональное лидерство, изменить старую парадигму и свое видение ситуации.
Он действовал в центре своего Круга Влияний. И в результате переписывания сценария,
сдвинувшего парадигму, произошло изменение установок и поведения, оказавшее
воздействие на миллионы жизней в более широком Круге Забот.
Развивая свое самосознание, многие из нас обнаруживают у себя неэффективные
сценарии, глубоко укоренившиеся недостойные нас привычки, которые несовместимы с тем,
что мы по-настоящему ценим в жизни. Навык 2 говорит, что мы не обязаны жить по этим
сценариям. Мы ответственны за то, чтобы, используя __________свое воображение и творческий
потенциал, создавать новые сценарии, более эффективные, в большей мере соответствующие
нашим ценностям и принципам, придающим этим ценностям особое значение.
Предположим, к примеру, что я чрезвычайно реактивен по отношению к своим детям.
Предположим, что стоит им начать делать то, что я считаю неправильным, как я ощущаю
спазм в желудке. Я чувствую, как вокруг меня вырастают крепостные стены; я готовлюсь к
сражению, Я сосредоточен не на долгосрочном развитии отношений и стремлении понять их,
а на краткосрочном поведении. Я пытаюсь выиграть сражение, а не войну.
Я использую весь свой арсенал – свое физическое превосходство и свой авторитет, – и
начинаю кричать, запугивать и наказывать. И я побеждаю. Я стою с победным видом на
руинах разрушенных отношений, а мои дети, внешне покорные, а внутри непокоренные,
подавляют в себе те чувства, которые проявятся позже в более уродливой форме.
И теперь, если бы я присутствовал на тех самых похоронах, о которых мы говорили
раньше, и один из моих детей собирался бы произнести речь, я бы хотел, чтобы его жизнь
была олицетворением победы многолетнего, наполненного любовью периода воспитания,
обучения и самодисциплины, а не скоротечных схваток, нацеленных на быстрое решение
проблем и запечатленных в боевых шрамах и ранениях. Мне бы хотелось, чтобы его ум и
душа хранили приятные воспоминания о глубоких, полных смысла мгновениях,
проведенных вместе со мной. Мне бы хотелось, чтобы он запомнил меня любящим отцом,
разделявшим с ним все беды и радости его детства, отрочества и юности. Мне бы хотелось,
чтобы в памяти у него сохранилось, как он приходил ко мне со своими заботами и
проблемами, а я со всей любовью его выслушивал и помогал ему. Мне бы хотелось, чтобы
он знал, что я не был идеален, но старался сделать все, что было в моих силах. И что я любил
его, как, возможно, никто другой в мире.
Причина этих моих желаний заключена в том, что я глубоко ценю своих детей. Я
люблю их и хочу им помочь. Роль отца своих детей является ценной для меня.
Но я не всегда помню об этих ценностях. Я попадаю в ловушку "самых важных из
неважных дел". То, что значит для меня больше, оказывается погребенным под грудами
давящих проблем, срочных забот и поверхностных поступков. Я становлюсь реактивным. И
то, как я каждый день веду себя со своими детьми, часто имеет весьма отдаленное сходство с
чувствами, которые я к ним испытываю.
Поскольку я обладаю самосознанием, воображением и совестью, я способен
анализировать свои глубинные ценности. Я способен осознать, что сценарий, по которому я
живу, не гармонирует с этими ценностями, что жизнь моя является продуктом не моего
собственного проактивного плана, а того первого творения, которым я обязан
обстоятельствам и другим людям. Но я могу изменить себя. Я могу жить, опираясь на
воображение, а не на память. Я могу с ограничивающего прошлого переориентироваться на
свой безграничный потенциал. Я могу стать первым творцом для самого себя.
Начинать, представляя конечную цель – значит подходить к своей роли родителя, как и
к другим своим ролям в жизни, с ясным представлением о своих ценностях и направлении
движения. Это значит, быть ответственным за свое собственное первое творение и
переписать самого себя так, чтобы парадигмы, из которых вытекают мое поведение и
установки, соответствовали моим глубинным ценностям и находились в гармонии с верными
принципами.
Это также значит, что каждый день надо начинать, твердо помня о своих ценностях.
Тогда, даже в пору самых тяжелых испытаний, я смогу, опираясь на эти ценности, принять
верное решение. Я смогу действовать как цельная личность. Я не должен буду реагировать
на чьи-то эмоции и обстоятельства. Я смогу быть по-настоящему проактивным,
ориентированным на ценности, потому что они мне ясны.
