Ответственность — отношение зависимости человека от чего-то, что воспринимается им в качестве определяющего основания для принятия решений и совершения действий. Объектом ответственности могут быть другие люди, в том числе будущие поколения, общности, а также животные, окружающая среда, материальные, социальные и духовные ценности и т.д. В праве объектом ответственности является закон.
Ответственность может быть обусловлена:
а) ненамеренно (естественно или случайно) обретенным человеком статусом (например, ответственность родителей);
б) сознательно принятым им социальном статусом (например, ответственность должностного лица) или заключенными соглашениями (например, ответственность наемного работника).
Соответственно различают естественную и контрактную ответственность. Она, обусловленная статусом, осознается человеком как призвание, обусловленная соглашением — как обязанность.
Ответственность может быть двоякой:
а) накладываемой групповыми, корпоративными, служебными или какими-то иными локальными обязанностями, и это, скорее, подотчетность;
б) самостоятельно принимаемой личностью в качестве личного и универсализуемого долга; но и в этом случае сохраняется то измерение ответственности, которое фиксируется в модальности «Ответственность перед» в отличие от модальности «Ответственность за».
В истории философии идея ответственности развивается в связи с темами свободы (свободы воли, принятия решения, свободы действия), вменения и вины. В классической философии она и затрагивалась только в этом контексте и далеко не всегда была терминологически оформлена. Понимание ответственности зависит от понимания свободы; при детерминистском взгляде на человеческую деятельность возможность ответственности отрицается (например, в бихевиоризме Б. Скиннера).
Свобода — одно из условий ответственности, ответственность — одно из проявлений свободы, в частности как автономии: человек вправе принимать решения и совершать действия согласно своим мнениям и предпочтениям, но он должен отвечать за их последствия и не может перекладывать вину за негативные результаты своих решений и действий на других.
Одна из новых этических идей связана с проблемой соотношения свободы и ответственности личности. Ожесточенные споры, ведущиеся вокруг проблемы свободы со времен античности, в XX в. приобрели особую остроту. Техногенная цивилизация не позволяет больше игнорировать тезис: "Человек может сделать больше, чем он имеет право". Вопрос ныне стоит ни много ни мало о выживаемости человечества. А значит, необходимо сочетать свободу и ответственность.
Специалисты установили, что возраст стремительной карьеры понятия ответственности составляет всего чуть более ста лет. Основополагающим принципом этики понятие ответственности стало лишь в 80-е годы нашего столетия.
Этику часто называют практической философией или этикой поступка. Без этики не может обойтись ни отдельная личность, ни человечество в целом. Кстати, как для женщины, так и для мужчины нет ничего более благородного, чем быть нравственно чистым. Этика — мужское дело в не меньшей степени, чем, например, техника. К этике обращается тот, кто действует. Каждый человек является ее носителем, плохим или хорошим, независимо от своих желаний. К сожалению, многие в своей практической деятельности используют суррогаты философии. И дело тут не в практической слабости философии, а в очевидных упущениях самих субъектов действий. Скольких трагедий и драм могли бы избежать люди, обратившись к практической силе философии. "Только нравственность в наших поступках, — считал Эйнштейн, — придает красоту и достоинство нашей жизни.
Этика ответственности, понимаемая нами как рациональная система взглядов, имеющая естественную основу, способна дать адекватную картину актуального состояния системы взаимоотношений «человек – общество – мир» и предложить приемлемые модели поведения индивида без неуместной идеализации или, наоборот, демонизации homo sapiens.
Предлагается рассмотреть модель взаимодействия компонентов системы этики ответственности, двигаясь в своих рассуждениях от простого к сложному. Прежде всего, есть индивид, его как-то мотивированное поведение, есть объект, как-то на это поведение реагирующий. Простейший, первичный уровень предполагает наличие другого индивида в качестве объекта действия и непосредственность как действия, так и ответственности (возмездия) за него. Наиболее архаичные этические максимы, сводящиеся в разных вариантах к «не делай другому того, чего не пожелал бы себе», в общем, отражают именно эту простейшую схему отношения человека к человеку.
Каждая новая этическая проблематика, на наш взгляд, возникает при изменении субъекта или объекта рассматриваемой схемы (выше мы упоминали такие явления), либо при возникновении непрямых, опосредованных взаимоотношений между ними. Строго говоря, при отсутствии этих изменений никакой другой этики, кроме упомянутой архаичной максимы, и не могло бы возникнуть – она была бы вполне достаточна для сбалансированного сосуществования субъектов (они же – объекты).
Усложнение социальной структуры или расширение возможностей личности в результате распространения технических усовершенствований создает цепочку опосредованностей в системе «действие – возмездие», и уже требуется объяснение, почему произошли или какие могут произойти последствия, как нужно себя вести, чтобы эти последствия сообразовывались с положительными ожиданиями, действие механизма уже не столь очевидно. (Мы сознательно употребили термин «положительные ожидания» как нейтральный заменитель таким понятиям как «благо», «должное», «добро» и «добродетель», т.к. они являются результатом развития этики убеждений и формируются в тесной связи со специфическими национально-культурными, религиозными и политическими реалиями различных народов и эпох.) Эти объяснения фактически и составляют содержание множества отдельных этических систем.
Изменения технического и социального свойства сквозь призму этики могут рассматриваться как расширение спектра форм возможного поведения. Для примера рассмотрим распространение в последние десятилетия всевозможных средств коммуникации и компьютерных средств, информационный рывок. Данная тема интересна именно как модельная из-за стремительности, с которой поменялось человеческое бытие, по крайней мере, в некоторых сферах. Возникает множество частных, серьезных и не очень, этических вопросов, некоторые из которых находят ответы в самой жизни и закрепляются в более или менее общепризнанных нормах (можно, например, говорить об этике разговоров по мобильному телефону), некоторые же воспринимаются многими как качественно новые, «неразрешимые» проблемы.
Расширение потенциального круга общения до глобального вкупе с возможностями анонимности в сети интернет дает возможность человеку безнаказанно оскорбить другого, да и вообще, высказать нечто, абсолютно немыслимое при традиционном личном общении. Казалось бы, подорвана естественная основа для применения схемы ответственности. Можно говорить о качественно новом состоянии человека в виртуальной среде и конструировать принципиально отличную от вековой, традиционной, систему межличностных связей. Но стоит ли говорить о безнаказанности за нанесенное оскорбление как о чем-то не имеющем аналогов в прошлом, довиртуальном мире. Разумеется, нет. Испокон веку безнаказанность хамства как феномен было известно человечеству, но пользоваться им мог ограниченный круг людей, имевший высокий социальный статус.
То есть, конечно, в разных культурах существовали и развивались представления о должном достойном поведении власть предержащих, но это не отменяет факта возможности безответной грубости. Просто сейчас это «удовольствие» перестало быть прерогативой избранных и в известном смысле демократизировалось, так же как удовольствие от возможности пить кофе по утрам или спать на мягкой постели. Подходя к этому вопросу с точки зрения естественной этики ответственности, можно утверждать, что идея об иллюзорности безнаказанности требует определенной работы ума и представления о сложном сочетании опосредованностей, могущих привести к косвенному возмездию.
Речь здесь, очевидно, не идет о неотвратимости ответственности, но о формировании некоего общепринятого свода норм, с привнесением очень важных, например, религиозных доводов, уже присутствующих в ранее сформированных системах этики убеждений. Заметим, что религиозная мотивация, участвующая в формировании этики, основанной на ответственности – сама по себе важнейшая тема, заслуживающая отдельного исследования. Мы намеренно не рассматриваем ее здесь в деталях.
Продолжая тему современной компьютеризации, коснемся других, не очень серьезных, даже курьезных примеров. Пожалуй, впервые в истории на глазах одного поколения стала возможной ситуация, при которой действующий субъект способен максимально близко к реальности совершать нечто и испытывать практически в полной мере ощущения, которые в реальной жизни стали бы для него последними. Виртуальный гонщик совершает невероятные кульбиты на своем автомобиле, побеждая именитых соперников за гранью человеческих и технических возможностей, платя за свои ошибки в худшем случае перезагрузкой профиля. Выражение «У меня осталось пять жизней» превратилось в расхожую фразу.
С одной стороны, технические достижения во многом сделали квази-реальностью чаемую свободу без последствий. Индивид сейчас способен видеть и «переживать» многое, что было абсолютно недоступно его недавнему предшественнику. Несомненно, виртуальный риск и агрессия в значительной мере канализируют и нейтрализуют их реальные проявления. В то же время, ничто не дается просто так, и за подобные удовольствия надо платить. Есть основания полагать, что люди, выросшие с идеей возможности определенного безответственного, с традиционной точки зрения, поведения, смогут переносить его в реальную жизнь, которая окажется более требовательной к анализу последствий поступков. Тем более что инструменты виртуального поведения уже реализованы в действительности.
Человек может ворочать виртуальными миллионами на виртуальной биржевой площадке, а может делать то же самое, но со своими кровными деньгами. Тип деятельности будет ровно тем же, но последствия и ответственность станут гораздо более осязаемыми. Можно говорить о том, что именно стремительность изменений информационно-коммуникативной сферы на глазах одного поколения создала иллюзию качественно новой ситуации для мира вообще.
Ответственность перед природой, самой жизнью, действительно, стала острейшей для современной этики темой. Сама по себе идея о природе как объекте этики представляется не такой уж и новой. Не только в смысле допущения ценностно обусловленной деятельности природы и ее персонификации и гуманизации, а с вполне утилитарных позиций, характерных для этики ответственности. Понимание того, что природа может мстить человеку за его деяния, возникло не вчера. Качественная новизна самой современной ситуации, обусловленная наличным уровнем развития науки и техники, в том, что творения человека могут уничтожить саму жизнь. С точки зрения этики, ответственность здесь очевидна, и потенциальное возмездие не нуждается в дополнительных объяснениях. Масштаб проблемы таков, что отвечать может прийтись всем сразу независимо от деяний отдельных субъектов, и именно масштаб проблемы и поневоле образовавшийся коллективный субъект ответственности позволяет мыслителям современности говорить о формировании новой этики.
Этика ответственности, полагая сохранение жизни самоочевидной главной ценностью, естественно, в своих построениях ориентируется на поведение нормального, разумного, в известном смысле эгоистичного индивида, действующего в своих интересах. Если говорить об угрозах, связанных непосредственно с возможностью самоуничтожения, то, несмотря на глобальный масштаб проблемы, собственно этическая составляющая здесь невелика. Да, цивилизация создала (и, пожалуй, не могла не создать) средства, которые, окажись они в руках безответственных политиков или террористов, способны прекратить человеческую историю. На свете существует какое-то очень небольшое количество людей, в руках которых в самом прямом смысле фактически находится судьба планеты. В этой уникальной ситуации мы существуем уже несколько десятилетий, но трудно сказать, что она предполагает качественно новую этику.
Осознание глобального человечества, хрупкости мироздания, конечно же, наложило отпечаток на мироощущение последних десятилетий, но не отразилось на поведенческих нормах. Строго говоря, этически это проблема для тех единиц избранных, контролирующих потенциальную энергию уничтожения. Ответственность личности у власти, существенно увеличив масштаб, стала глобальной, но в данном вопросе куда как более существенны другие, специальные составляющие, такие как усиление безопасности и контроля, распределение управления, политические движения по нераспространению ядерного оружия, и т.д.
Призывы к человечеству измениться к лучшему и добиться от правительств безъядерного мира – несомненно, благое дело, но с точки зрения развития этики лишь подтверждает правильность высказанного выше тезиса, что этическая составляющая здесь невелика. Хотя, разумеется, сведение идеи необходимости безъядерного мира как условия безопасного существования до уровня самоочевидной банальности может со временем сказаться на мотивации деятельности следующих поколений политиков. Определенные подвижки в этом направлении есть, но не будем излишне идеализировать этот мир.
Для этики гораздо интереснее другой аспект той же проблемы, сохранение жизни в контексте экологической проблематики. Здесь также произошла известная трансформация субъекта поведения, который мультиплицировался. Коллективная ответственность за коллективные же действия создают иллюзию безответственности, очевидную, постольку поскольку ответственность все же наступает, причем индивидуальная. Здесь интересно рассмотреть трансформацию изначально предложенной схемы ответственности индивида в усложненную систему, где цепочка опосредованностей чрезвычайно длинна, субъект растворен в коллективном человечестве, но ответственность все равно имеет индивидуальные проявления.
То есть, мы видим некоторое индивидуальное деяние «на входе» и индивидуальное же возмездие «на выходе». Представляется оправданным не вводить в схему коллективное человечество как нового субъекта этики, а исходить из того, что деятельность все равно мотивируется индивидуально, сколь бы не был велик научный соблазн зафиксировать возникновение новой субъектности этики. Субъектом деятельности все равно остается тот, к кому можно апеллировать, кого можно убеждать, но коллективный разум еще не стал физической реальностью. Именно поэтому пламенные воззвания к человечеству «вообще» столь малоэффективны и могут лишь, в лучшем случае, медленно формировать некоторую общую идею, что надо вообще вести себя осмотрительней по отношению к природе, способствовать появлению неких общепринятых поведенческих представлений на уровне «дурной» или «хороший» тон. Очень бы хотелось, чтобы экологическая проблематика не оказалась полностью в руках организаций, использующих ее как основу для компанейщины и проведения акций, имеющих почти исключительно PR-характер. Эта тематика на самом деле слишком серьезна, чтоб отдавать ее на откуп околополитическим шоуменам, своей деятельностью девальвирующим идею бережного отношения к природе.
Рациональный подход этики ответственности здесь представляется вполне пригодным инструментом для раскрытия сложной последовательности опосредованностей, где индивидуальное пренебрежение вполне понятными и оправданными сегодня нормами взаимоотношения с природой ведет к осязаемому индивидуально возмездию. Расширение субъекта в контексте рассматриваемой проблематики скорее более применимо к возможности возмездия и для будущих поколений, что, естественно, предполагает безусловную ценность и ответственность за судьбу ребенка как биологически обусловленный и понятный мотив поведения. Максима ответственности применительно к природе как объекту может абсолютизироваться как «Не делай окружающему миру того, чего не пожелаешь своему ребенку». Она, по сути, не отличается от классической, лишь предполагает расширение субъекта и объекта, а также более сложную схему наступления ответственности.
Экологическая проблематика снова возвращает нас к уже упоминавшейся выше повышенной ответственности избранных, т.к. не ограничивается массовым поведением, но в значительной степени зависит от политических и бизнес-решений, деятельности ученых. Ответственность власти, социальная ответственность бизнеса, этика ученого – эти словосочетания у всех на слуху. Представляется вполне возможным формирование узкоспециализированных этических систем на основе сложной логики индивидуальной ответственности. В случае бизнеса можно рассуждать об оправданности решений, которые кажутся на первый взгляд коммерчески невыгодными, но непринятие которых содержит куда более серьезные опасности.
Ответственность ученого предполагает более активное использование средств прогнозирования, моделирования последствий внедрения тех или иных достижений, тем более, что сами эти средства также совершенствуются. Этике нужна политика как практическое средство, проводник идей, и политика нуждается в этике, если только она не является исключительно средством банального обогащения или реализации властных амбиций конкретных персон. И в том числе для того, чтобы не превратиться в таковое средство.
Этика ответственности не формирует нравственный идеал. В нашем понимании это достаточно скучный, но рациональный и работающий механизм, могущий способствовать сохранению жизни без привлечения надуманных сущностей. Она, разумеется, неспособна предложить нормативную систему людям, принципиально чуждым самой идее возможности такой системы. В ее скромных силах лишь обосновать приемлемый подход к жизни, которая всегда меняется, усложняется и приобретает новые формы.
