Я никогда б не посмел защищать развращенные нравы,
Ради пороков своих лживым оружьем бряцать. Я признаюсь – коли нам признанье проступков на пользу, –
Все я безумства готов, все свои вины раскрыть. Я ненавижу порок… но сам ненавистного жажду.
Ах, как нести тяжело то, что желал бы свалить! Нет, себя побороть ни сил не хватает, ни воли…
Так и кидает меня, словно корабль на волнах!.. Определенного нет, что любовь бы мою возбуждало.
Поводов сотни – и вот я постоянно влюблен! Стоит глаза опустить какой-нибудь женщине скромно, –
Я уже весть запылал, видя стыдливость ее. Если другая смела, так, значит она не простушка, –
Будет, наверно, резва в мягкой постели она. Встретится ль строгая мне, наподобье суровых сабинок, –
Думаю: хочет любви, только скрывает – горда! Коль образованна ты, так нравишься мне воспитаиьем;
Не учена ничему – так простотою мила. И Каллимаха стихи для иной пред моими топорны, –
Нравятся, значит мои, нравится мне и она Та же и песни мои, и меня, стихотворца, порочит, –
Хоть и порочит, хочу и ей запрокинуть бедро. Эта походкой пленит, а эта пряма, неподвижна, –
Гибкою станет она, ласку мужскую познав. Сладко иная поет, и льется легко ее голос, –
Хочется мне поцелуй и у певицы сорвать. Эта умелым перстом пробегает по жалобным струнам, –
Можно ли не полюбить этих искуснейших рук? Эта в движеньи пленит, разводит размеренно руки.
Мягко умеет и в такт юное тело сгибать. Что обо мне говорить – я пылаю от всякой причины, –
Тут Ипполита возьми: станет Приапом и он. Ты меня ростом пленишь: героиням древним подобна, –
Длинная, можешь целое ложе занять. Эта желанна мне тем, что мала. Прельстительны обе.
Рослая, низкая – все будят желанья мои. Эта не прибрана? Что ж, нарядившись, прекраснее станет.
Та разодета: вполне может себя показать. Белая нравится мне, золотистая нравится кожа;
Смуглой Венерой и той увлекаюсь подчас. Темных ли пряди кудрей к белоснежной шее прильнули:
Славою Леды черных волос красота. Светлы они? – но шафраном кудрей Аврора прельщает..
В мифах всегда для меня нужный найдется пример. Юный я возраст ценю, но тронут и более зрелым:
Эта красою милей, та подкупает умом… Словом, какую ни взять из женщин, хвалимых в столице.
Все привлекают меня, всех я добиться хочу!
Зря казнит себя Овидий. Если бы мы все были бы такие, может быть, семьи были бы прочнее. Думаю, что не он бросал женщин, а они его бросали по бедности его. Это видно из его творчества. А с такой психологией он быстро влюблялся в другую.
Послушайте еще рассказ одного из моих подопечных.
«Когда я избавился от скверны патриархата, национальных и предрассудков и полюбил женщин, то жена моя стала значительно лучше в моих глазах. Я в полном объеме оценил всю ее душевную красоту и искренность, заметил, что она многое делает лучше, чем я, понял, что она была и есть опора нашей семьи. Даже ее комплименты в мой адрес и восхищение мною стали более ценными для меня. Ведь они идут от человека, мнение которого многого стоит, да она уже и имеет от меня все, что я могу дать. Да и к замечаниям я стал внимательнее прислушиваться».
Моей жене этот афоризм и стихи Овидия не понравились. А зря! Если бы я не жил по этому принципу, то, может быть, сейчас полюбил бы более молодую и более высокую. А сейчас она мне нравится своим зрелым возрастом и небольшим ростом, ну и всем остальным, что в ней есть.
Итак: нельзя полюбить женщину, если не любишь женщин.
104. Добивайся только королевы. Она, конечно, может отказать. Но откажет королева! Но ведь и некоролева может отказать!
