…Наступали вечерние сумерки, и машина бежала вперед по пустынному шоссе, навстречу надвигающимся грозовым облакам. Он устало смотрел на летящую дорогу, раздумывая о том, что неплохо бы подыскать себе место для ночлега. Хотя, кто его знает, найдется ли в этих местах что подходящее?
Мимо проносились покосившиеся деревянные дома, оплетенные вьюном, с корявыми деревцами, проросшими сквозь крыши и частично обвалившиеся стены. Густо заросшие сады, с высокой травой, достигавшей нижних ветвей пожелтевших яблонь окружали опустелые дома небольших деревень. По обе стороны дороги попадалась брошенная техника – проржавленные насквозь машины, военные грузовики с истлевшими брезентовыми навесами, бронированные внедорожники, даже несколько старых танков… За одним из многочисленных поворотов, ему показалось, что из кабины скатившейся в заросли необычно громадных лопухов машины торчат пожелтевшие кости, облепленные лохмотьями одежды, но он не стал тормозить и рассматривать поближе искореженный автомобиль.
Сразу видно, что жители покидали эти места в страшной спешке, побросав все, оставляя дома, квартиры, срываясь с нажитых мест, будто сама смерть гналась за ними. В какой-то степени так оно и было. Прошло уже почти тридцать лет с того дня, как где-то в окрестных лесах упал небольшой метеорит. Само по себе событие было весьма заурядное, если бы не те сообщения что стали поступать из этих районов спустя пару недель. Кто-то рассказывал, что по ночам от деревьев поднималось в воздух зеленоватое свечение и стали увядать посевы. Колосья пшеницы стелились по земле, не имея даже малейшего признака корневой системы – будто что-то под землей срезало корни как ножом. Неурожай разорил многих жителей, зарабатывавших продажей того, что вырастает на их небольших участках. Некоторые уехали сразу. Те, кто остались, продолжали замечать все более явные перемены в окружающем их мире. Спустя полгода после падения метеорита, который так и не смогли найти приехавшие со всей страны ученые, люди стали обращать внимание на то, что дождевая вода поменяла оттенок и из прозрачной стала какой-то мутно-серой. Грязь у дорог изменила привычный цвет и покраснела от обилия примесей железа, причем зачастую эти примеси, образовывавшиеся в естественных условиях, ставили в тупик лучшие ученые головы.
А потом началось самое страшное. В нескольких деревнях и паре городов, ближе всего располагавшихся с местом падения метеорита жители стали все чаще обращаться к врачам с жалобами на легкое недомогание. Симптомы были идентичны – повышенная сонливость, вялость, ломота в костях и постоянная головная боль. Врачи ничего не могли поделать со странным недугом, тем более, что по показаниям многочисленных анализов, все пациенты были полностью здоровы. И пока они строили гипотезы и пытались найти решение, немощь охватывала все больше людей. Однако, радиус распространения болезни, а многие специалисты почти сразу же заговорили о возможной вспышке неизвестного ранее заболевания, составил всего около десяти километров, и центральной точкой отсчета несомненно был хвойный лес, в который упал незваный космический гость. Сам лес весьма изменился за это время – хвоя на деревьях покраснела, стволы искривились и покрылись необычными, трубчатыми лишайниками. Жители окрестных поселков не хотели приближаться к разлапистым деревьям, не пропускавшим внутрь леса солнечные лучи и поговаривали о том, что по ночам лес издает кошмарные звуки, и деревья будто перешептываются друг с другом. Кое-кто и вовсе говорил про то, что сам лес движется, а тени, отбрасываемые деревьями принимают пугающие своими невыразимыми формами очертания.
Прошло несколько недель после первых сообщений о вспышках неизвестной болезни, и началась массовая гибель скота, домашних и лесных животных. Причина смерти была одна и та же – резкое повышение внутримозгового давления, практически выдавливавшего мозг наружу через глаза и носоглотку. Из столицы прибыли несколько групп маститых профессоров, но их приезд не решил ровным счетом никаких вопросов, лишь поднял новые.
Именно в то время, когда группы именитых профессоров пытались выяснить причины массовой гибели животных, эпидемия началась и у людей. Те, кто ранее просто жаловался на недомогание, теперь валились с ног от слабости, их лихорадило, температура держалась стабильно высокая, а из организма обильно отходила мокрота, ржаво-желтого цвета. Известные методы лечения результатов не давали, более того – сами врачи, несмотря на всевозможные меры предосторожности, сами оказывались жертвами недуга. Состав крови заметно менялся и в нем начинали присутствовать неизвестные науке органические вещества, не походившие ни на один вирус, открытый до этого момента. Антибиотики и противовирусные средства не оказывали на расползающийся по крови и меняющий клеточную структуру организм никакого воздействия – он одинаково легко поглощал как живые клетки, так и синтетические. Помимо его прямого воздействия, в клеточной ткани откладывалось большое количество фосфора, отчего тела больных светились в темноте зеленоватым светом.
Когда правду об эпидемии скрывать уже было невозможно, правительственные войска оцепили пятидесятикилометровую зону вокруг места падения метеорита и начали спешную эвакуацию населения. Но было поздно. Скорее всего, неизвестный микроорганизм попал в грунтовые воды и разносился ими уже не в радиусе десяти километров от кратера метеорита, а на намного большие расстояния. По зеленоватому свечению воды можно было определить степень заражения и армейские кордоны сначала были спешно отведены на семидесятикилометровый рубеж, а затем и на сто двадцать километров от очага заражения. Окраинные населенные пункты эвакуировали, а остальную зону заблокировали, пытаясь воспрепятствовать распространению болезни, передававшейся всеми известными способами. Бежавших из зараженных мест людей расстреливали с блокпостов, а трупы сваливали в бетонированные котлованы и после кремации заливали кислотами.
Отрезав зону заражения от остального мира колючей проволокой, военным и ученым не оставалось ничего, кроме как с ужасом ожидать дальнейшего развития событий. К счастью, оно оказалось благоприятным. Видимо, вирус не обладал большим жизненным циклом и с наступлением холодов погиб.
Что стало с заболевшими людьми никто не знал, так как даже непродолжительный контакт с инфицированным мог привести к заражению. Даже, если врач и пациент находились по разные стороны стен барокамеры. Поэтому, следуя четкому приказу сверху, всех у кого выявлялись начальные признаки заболевания, еще не перешедшего в заразную форму, отправляли внутрь зоны без права на возврат. Ученые пришли к выводу, сколь бы фантастическим он не казался, что процесс инфицирования происходил посредством генокинеза, то есть передачи генной структуры вируса на расстоянии. Иначе, они не могли объяснить заражение людей изолированных друг от друга герметическими отсеками научных лабораторий.
Тем не менее, строились догадки, что внутри двухсоткилометровой зоны, теперь существует совсем иная биосфера, ведь вирус в случайном порядке изменял не только клеточную, но и генную структуру зараженных людей вплоть до мутации изначальных молекулярных решеток ДНК и РНК. Соответственно, все то же самое могло произойти и с растительными организмами.
Спустя пятнадцать лет после вспышки эпидемии в зону отправились первые научные группы, но ни одна из них не вернулась назад. После нескольких аналогичных случаев, правительство решило, что направлять внутрь мертвой зоны поисковые партии более чем накладно. Было решено отгородить запретные районы от внешнего мира и лишь препятствовать проникновению внутрь различных сорвиголов, от мародеров, до уфологов и религиозных сект.
…Однако он проник внутрь. Это было совсем несложно, учитывая его возможности в сравнении с возможностями нескольких солдат у поста оцепления. Солдаты вряд ли поняли что произошло. Он не убил их. Незадачливые сторожа проснуться через полчаса с головной болью, совершенно не помня то, что произошло…Тот, кто вел машину, щелкнул незаметным выключателем на широком стальном браслете, обхватывавшем все левое запястье и руку до локтя, прибор пискнул и замерцал фиолетовыми огоньками.
— Кайан, это Гиз, третий сеанс связи, дислокация – шесть километров от границы закрытых секторов, – сказал он спокойным, тихим голосом. – Никаких изменений биологических параметров пока не выявлено, ментальный фон спокойный, запрос на средний уровень безопасности пока отклонен.
За рулем автомобиля еще мгновение назад сидел загорелый, небритый человек в потертой кожаной куртке и таких же штанах, но вот, по кабине словно прошла рябь, и человек исчез в дрожащих потоках воздуха. Машину вело существо с бледной влажно поблескивавшей кожей, с головой, напоминавшей одновременно голову акулы и ящерицы. На узкие плечи спадали длинные черные волосы, перехваченные серебристым обручем. Лучи заходящего солнца играли на небольших изогнутых рогах, украшавших голову существа. Рога были отнюдь не костяными, а скорее состояли из мутного, стеклоподобного минерала. По внешнему виду сложно было сказать, мужские или женские черты больше присущи этому созданию. Оно было адрогинным, а контуры его худенького тела были неестественно мягкие и тонкие. Похожий на гибкую плеть длинный хвост покоился на соседнем сиденье, подведенные черным огромные зеленые глаза с продольными зрачками, небрежно следили за дорогой, по которой все равно никогда уже не проедут машины, настороженно поднятые длинные уши улавливали все непривычные звуки. Где-то скрипнули ветки поваленной яблони в саду… интересно, ведь все звери вымерли… сбоку от дороги, в заболоченном пруду что-то заухало, однако необычный звук прекратился, едва Гиз приглушил мотор автомобиля. Он осторожно высунулся в окно, держа наготове взведенный автомат, которым разжился на блокпосту, однако тишина царила воистину мертвая, прерываемая раскатами грома, намекавшими на то, что вскоре начнется сильный ливень. Солнце скрылось за накатывавшими с севера тучами.
Гиз был криином. Так они называли себя при других. Сами себя они называли найфами. Для жителей этой планеты и то и другое название, были простыми наборами звуков и не говорили ничего. Наверное, и к лучшему. Им рано было знать о том, что находится вне их мира, среди далеких звезд и пустынных межгалактических войдов. Гиз считал, что природа каждому дает именно те знания, что соразмерны его развитию. Если жители этого мира не смогли выйти в космос, то им не следовало знать, что может находится в нем.
Прибор на левой руке ожил, и голос, очень похожий голос самого Гиза спросил:
— Что сообщать на борт корабля носителя?
— Пока ничего, – ответил Гиз. – Я пока не знаю, что так встревожило группу наблюдения на Исфаране. Я покопался в архивах, действительно в том, что тут произошло есть много неясного, но ничего необычного. Откуда по расчетам мог прилететь астероид упавший поблизости?
— Сектор Мегеи. Тридцать шесть миллионов световых лет отсюда. Центр местного скопления галактик… Он должен был лететь оттуда невесть сколько стандартных лет.
— Не близко. Структура неизвестна?
— Гиз, если бы все было известно, ты бы туда не поехал.
— Ах, ну да. Логично. – Гиз криво усмехнулся.
Он открыл дверцу автомобиля и вылез наружу, разминая затекшие ноги, человекоподобные лишь до колена - ниже шли звериные лапы с четырьмя пальцами и длинными острыми когтями. Управлять машиной, созданной под существ с совершенно иной анатомией не так уж и удобно. Не говоря уж о том, что Гиз был на голову выше любого здешнего обитателя.
Двуместный разведывательный корабль прибыл на эту планету, затерянную в рукаве небольшой галактики, около десяти дней назад. Что-то не понравилось группам наблюдения с родного мира Гиза – Исфарана, постоянно прощупывающим Космос в поисках неестественной активности, и необъяснимых явлений, способных угрожать привычному ходу жизни. Все как обычно на подобных миссиях – оружия не брать, маскировка под жителей планеты, в контакт с возможным противником не вступать, только установить его наличие и вернуться на корабль. Всю информацию по планете, общественному строю, языку и политической ситуации, разведгруппа получала во время полета. Иногда это очень помогало не путаться в обычаях туземцев.
Гиз потянулся и оглядел местность. Мрачновато… Если учитывать то, что местные жители рассказывали про зараженную зону, то возможно, даже страшно. Серое все, тучи – неба не видать, пожелтевшая трава и полуразрушившиеся деревенские домики до самого горизонта и развалин какого-то завода, от которого в приемлемом состоянии остались лишь темные кирпичные трубы. Ветра нет, но грозовые облака двигаются от центра зараженной зоны. И звуки… глухие, заунывные стоны над опустевшими домами, холмами, далеким лесом, болтом с ржавой, мутной водой. Словно не ветер воет в пустых глазницах окон, а неведомое существо бродит над провалившимися крышами и завывает в кронах оплетенных вьюнами деревьев.
Гиз забросил автомат на заднее сиденье и усевшись за руль поехал дальше по пустому шоссе, которое, как он надеялся, выведет к крупному городу, расположенному ближе к месту падения метеорита. Криин надеялся и до самой воронки добраться, но по крайней мере не в течении этого дня и этой ночи. Надвигалась гроза, сумерки становились все гуще, впереди шоссе уходило в густой еловый лес, и Гиз хотел преодолеть его до полной темноты. Там можно было рассчитывать на ночлег в маячившем на горизонте недостроенном здании.
Ливень хлынул на полпути до леса. Стало темно, будто ночью и Гизу пришлось включить фары, хотя он и не желал привлекать излишнего внимания. Все-таки неспроста же их направили на эту планету. Значит, что-то тут такое было, именно здесь, в обезлюдевших поселках и городках, окружавших место падения метеорита, прилетевшего невесть откуда. Странно, но сканирование с орбиты результатов не дало. Сектор был чист, да и какая-либо биологическая активность в нем отсутствовала.
Дорога виляла среди еловых зарослей, фары вырвали из сгустившейся тьмы то разлапистые, оплетенные густой паутиной ветки елей, заросшие зеленовато-фиолетовыми лишайниками, то бугристые пни и коряги, торчавшие из непривычно красной грязи в колеях у дорог, то поваленные столбы, то нечто черное, сгорбленное, похожее на человека в свисавших до земли лохмотьях, выскочившее на дорогу прямо перед машиной. Гиз ударил по тормозам, машину развернуло поперек дороги, а автомат, повинуясь телекинетическому приказу, сам прыгнул в руки криина. Выскочив из машины, Гиз огляделся, пытаясь заметить малейшее движение в кустах вокруг дороги и под темными, опустившими свои лапы елями. Ничего. Сначала ему показалось, что он слышит глухое, отрывистое дыхание, с хрипами и захлебываниями, но потом небо расчертила молния, раскат грома разорвал небо прямо над головой Гиза и жутковатый звук оборвался. Дождь лил как из ведра, быстро пропитав водой волосы криина и струями стекая с облегающего стройное и гибкое тело блестящего черного костюма. Если человек, в личине которого Гиз пробирался за кордоны военных, был одет как и положено жителям этого мира, то сейчас на криине был серебристый нагрудный корсет и комбинезон из тонкого и эластичного черного материала, плотно обтягивающего плечи, туловище и лапы до ступней. При таких разведках, главное было избежать попадания технологий в руки туземных рас, а потому брали с собой лишь минимум необходимого, больше полагаясь на самих себя, нежели на броню и странное, использующее странные энергии и физические процессы оружие. Вероятно, тонкая ткань этого комбинезона и не была надежной защитой, но если брать уровень развития криинов, то никакая защита не была достаточной от оружия равных по технологиям рас. Зато он обеспечивал идеальную подвижность, мог ставить на своего носителя мимикрирующее поле и обладал хорошими термостатическими свойствами, что для холоднокровного существа было очень важно.
Нет, мороком или игрой света и тени этот скрюченный силуэт, с несоразмерно большой головой, не мог быть. Гиз мог поклясться, что видел на дороге живой организм, далекий от нормального облика населявших планету существ. Но это создание словно растворилось в лесу, скрывшись в потоках ливня и колыхающихся от ветра намокших пластов паутины на ветвях.
Гиз вернулся в машину, кое-как стряхивая с себя воду. Интересно, может ближе к ночи эта область вообще полностью преображается? Биологическая структура вируса, поразившего этот регион очень похожа на весьма высокотехнологичное органическое оружие, что, может объяснить и тот факт, почему вирусы выжили во время столь длительного пребывания в космосе, пусть даже и внутри астероида. Он с неудовольствием завел мотор и поехал дальше, к темнеющим впереди развалинам домов. Его, родившегося и выросшего среди органических технологий и машин из программируемой органики, до тошноты раздражала вся эта сталь, запах масла, железа, ржавчины и пластика.
Гиз постарался миновать лес как можно быстрее. Чувство, что с этого момента кто-то постоянно следует за его машиной по незаметным лесным тропинкам, не покидало его ни на мгновение. Когда свет фар разгонял мрак и вырывал из иссиня-серых влажных сумерек проржавевшие остовы грузовиков и каменные кубики автобусных остановок, ему казалось, что там, среди пелены дождя есть те, кто уже не отпустит осмелившегося проникнуть на их территорию чужака, кем бы он ни был. Невольно Гиз вспомнил о нескольких пропавших тут экспедициях, которые посылали вглубь двухсоткилометровой зоны местные жители. Не заблудились же они в самом деле?
Наполовину недостроенное пятиэтажное здание темной безоконной громадой вынырнуло из сумрака. Гиз остановил машину и перебросив через плечо автомат перебежал под козырек подъезда. Вспомнил, что забыл выключить фары и, вызвав в памяти приборную панель машины, отключил их телекинезом. Затем толкнул дверь и вошел в беспросветную тьму недостроенного дома. Здесь можно было и переждать ночь.
Темные коридоры, лестницы с обрушившимися от времени ступенями и облезшей штукатуркой, сваленные в углах железные арматуры, разложенные аккуратными кучами кирпичи… и эта постоянная, давящая пустота, от которой не убежать и не скрыться. Гиз включил фонарик, хотя мог полагаться и на свое ночное зрение, данное криинам, жившим в пещерах и подземных гротах от рождения. Нет, не темнота и разруха настораживала его в этом здании, а именно неестественная тишина и пустота. Ни звука, ни шороха, хотя постоянно кажется, что прямо в спину кто-то смотрит с дальнего конца длинного коридора. Оборачиваешься и понимаешь, что никого нет. Только грозовое небо и раскачивающиеся верхушки елей в пустых окнах с покосившимися и прогнившими рамами.
Гиз отыскал наиболее сухую и менее потрепанную временем комнату с перевернутой пружинной кроватью и усевшись на нее включил свой передатчик.
— Четвертый сеанс связи. Дислокация – примерно восемь километров от окраины зоны. Ментальная активность не обнаружена. Предполагается наличие неестественных для данной планеты жизненных форм. Пока не вижу необходимости подтверждать средний уровень опасности.
Фиолетовые огоньки мигнули и голос оставшегося в посадочном модуле криина переспросил:
— Точно нет необходимости? Что-то я особой уверенности не почувствовал…
— Нет, пока не стоит. Я даже не до конца уверен, что тут есть живые существа. Завтра постараюсь добраться до покинутых городов в центре охраняемой области, может там выясню что.
Может и действительно нет никого а просто показалось… Нет, но он же явственно слышал дыхание, совсем рядом с собой… Гиз попробовал прощупать местность биологическим сканером, закрепленном на передатчике, но сканирование не дало результатов. Можно было бы и вздремнуть, прямо тут, на этой кровати, но чувство самосохранения было все таки сильнее. За окном вспыхивали молнии, гремел гром и в безжизненный провал, с раскачивающимися от порывов ветра оконными ставнями, залетали капельки холодного дождя.
Далекий, переливчатый звук, подобный крику дельфина родился где-то в темноте и пронесся над заброшенным домом. Необычно как все тут… Наверное, все-таки живые существа сохранились после эпидемии, должен же кто-то издавать подобные крики. Это не ветер и не дождь… Гиз лежал глядя на потолок и считал громовые раскаты. Более делать было нечего. Отблески молний от сместившейся к границе зараженной территории грозы бросали на потолок, с которого давно уже облетела вся побелка, кривые отсветы, и на мгновение криину показалось, что в черном, четко очерченном дверном проеме что-то прошмыгнуло из мрака во мрак. Тень на мгновение застыла неясным, черным образом, видимо осматривая комнату, и пропала, метнувшись в длинный коридор. Гиз неохотно встал и бесшумно, как могут только кошки, осторожно выглянул в дверной проем. Пусто. Что, собственно он и ожидал, хотя сквозь шум дождя и доносится еще что-то, вроде как шарканье ног на нижнем этаже, под перекошенной лестницей. Перегнувшись через перила Гиз безуспешно всматривался в ночной мрак. Иногда ему казалось, что внизу, возле двери в подъезд мельтешит что-то черное, но никаких возмущений в биополях криин не чувствовал. Он увеличил мощность фонарика, подхватил его хвостом словно третьей рукой и опустил вниз, осветив нижние пролеты. Увы, свет все равно не мог преодолеть и нескольких метров, и фонаря явно не хватало для того, чтобы разогнать темноту внизу. Прижавшись к стене, как можно осторожнее, Гиз спустился этажом ниже. Под ногами предательски скрипели прогнившие деревянные настилы, шелестели какие-то листки выцветшей бумаги и сухие осенние листья. Луч фонаря скользнул по обшарпанным стенам, успев вырвать из тени что-то черное, с шорохом и странными шумами, бросившееся от света во тьму. Значит, охраняемая зона действительно была обитаема, однако почему тогда сканеры биополей ничего не зафиксировали?
Гиз толкнул стволом автомата жалобно скрипнувшую дверь и на цыпочках вошел в коридор. Он огляделся по сторонам, отметив про себя, что на покрытом толстым слоем пыли полу явственно отпечатались продолговатые следы с неровными, размытыми краями. Их не могла оставить ни человеческая, ни иная другая нога – похоже было на то, что по полу волочили что-то тяжелое и мягкое. Кто знает, что тут по ночам бродит? Все данные говорили о том, что вирус менял генетический набор у зараженных, а значит здесь, в этом забытом и затерянном мире могли возникнуть не просто мутации а вовсе новые, ранее неведомые формы жизни. И что тогда? Если их наличие подтвердится? С какой радости вообще группы наблюдения поставили местность средний уровень угрозы? Надо связаться с кораблем и сообщить, что наличие признаков жизни подтверждено. Гиз поднял руку что бы включить передатчик, но вдруг реальность поплыла перед его глазами, то расплываясь, то вновь возникая в мутном неоновом свечении. Позади раздался глухой протяжный вздох и развернувшись, на уже подкашивающихся ногах Гиз увидел растекающийся, бесформенный силуэт, возникший за окном в отблеске молнии. Кряхтя и скуля, что-то грузное и массивное перевалилось через подоконник, цепляясь за стены изогнутыми конечностями. Гиз отступил назад, наискосок полоснув движущуюся тень очередью. На пол посыпалась отбитая пулями штукатурка и куски кирпичной стены. Грохот выстрелов разорвал тишину даже сильнее громовых раскатов. Найф не понял, смог ли причинить вред ночному гостю, стены дома вздрогнули и мелко затряслись, будто под зданием обнаружился очаг локального землетрясения. Перед глазами Гиза мелькнуло нечто бледное, с розовыми пятнами, влажное и упругое, топот и отрывистое дыхание стремительно приближалось сзади, и развернуться криин не успевал. В глазах все плыло, прыгали цветные огоньки, Гиз попятился назад, словно в тумане заметив, как отрываются от пола и поднимаются вверх разбросанные по полу предметы. Он увернулся от летевшей в него разломанной табуретки, но нечто приземистое, обмотанное рваным и затертым тряпьем, хрипя и булькая, вылетело на него из боковой комнаты, оттолкнув криина в сторону. Гиз оступился и скатившись по лестнице – не больно, но приятного все равно мало, растянулся на трухлявом перекрытии. Наверху зашуршало, заухало, подобно стае гигантских сов и вдруг неожиданно все затихло. Гиз осторожно повернул голову и увидел как в сумрачных отсветах далеких молний снизу по лестнице ползет уродливая тень. Протяжный, горловой стон, от которого Гиза прошиб холодный пот, казалось спугнул всех прочих ночных обитателей. Тень извивалась на ступенях, махая несколькими короткими культями, и цепляясь скрюченными конечностями за ржавые перила, но при этом неуклонно поднимаясь выше. Еще один взблеск молнии и Гиз заметил, что тень стала намного ближе, преодолев почти половину лестничного пролета. Найф вскочил на ноги и бросился наверх. Все равно, что прячется там, в этих пустых комнатах, лишь бы подальше от этой карабкающейся по лестнице тени. В ушах стояли всхлипывания доносившиеся снизу, и царапание по дереву.
Миновав последний этаж, Гиз выскочил на крышу, только сейчас заметив, только сейчас поняв, что его бьет озноб. Он отступил подальше от двери, ведущей в подъезд и, присев за вентиляционную трубу, стал ждать. С неба накрапывал дождь, гроза уходила прочь и над дальними полями зажигались искорки звезд. Сколько прошло времени, он не знал, не слышал вздохов и стонов, но что-то подсказывало ему, что эта ползучая мерзость тут, рядом, за дверным косяком… только она отчего-то не торопится выползать на открытый воздух.
Гиз просидел так до самого утра. Ноги совершенно затекли, и когда он встал, выпрямившись в полный рост, колени свело острой болью. Прихрамывая, он подошел к двери, и заглянул за угол. На лестнице никого не было. Ветерок гонял по полу пожелтевшие страницы газет и листву, Спускаясь на первый этаж, к оставленной вчера машине, Гиз заметил как ветер треплет ворох старой одежды, сваленный в углу лестничной площадки. В темноте он не заметил эту пахнущую сыростью, местами прогнившую груду ткани и посмотрев, как ветер, летавший по насквозь продуваемому дому, треплет рукава, зло фыркнул. Нет, ну надо же… испугался кучи тряпок. Даже с местными существами столкнулся – не испугался… а ветер, шевеливший старое тряпье, загнал его на крышу…
Гиз включил передатчик и сообщил:
— По итогам ночных наблюдений подтверждаю наличие неизвестных жизнеформ. Думаю, опасности не представляют, если их не трогать и не угрожать им. – Гиз вспомнил, что стрелять первым начал он. – Средний уровень угрозы пока не выявлен… Кайан, а с чего они вообще эту степень планете дали?
Второй найф ответил не сразу, огоньки на передатчике успели погаснуть:
— Возможность наличия существ, независимых от нашего пространства.
— Хм… может быть. Я ничего не чувствовал, словно у ночных обитателей нету биополя. Они успешно владеют телекинетическими способностями, могут, вероятно, оказывать психическое воздействие, однако я не мог ничего этого почувствовать.
— Вот видишь. Так, давай, подтвердим эту самую среднюю степень и свалим отсюда.
— Погоди ты. Я хочу до центра этой самой зоны добраться. На метеорит взглянуть. Кто знает, может степень угрозы все-таки переоценили… или... наоборот.
— Не советую я тебе этого делать. Назад-то как будешь выбираться, если что? Корабль вызывать? Перед туземцами светиться? Впрочем, твое дело.
Гиз отключил передатчик, сел в машину и продолжил свой путь. Навстречу опять полетела дорога, заросшие кустарником и красновато-ржавыми растениями деревенские домики. Гиз замечал незаметные, но гнетущие мелочи, сразу бросавшиеся в глаза. Вот, на деревянной веранде стоят тарелки, плошки, под столом валяется разбитый графин. Видно, что люди, уходя, оставили все, как есть. Лавочка у забора, с перевернутой рядом детской коляской, столик под раскидистым кленом, на котором лежат забытые кем-то очки и все, что осталось от уничтоженной дождями и зимами книги, недостроенный сарай, возле которого на подставке остались топор и несколько деревянных брусков. Все забыто, брошено… Даже не в панике, а просто будто люди исчезли мгновенно, не допив чашку кофе, не прочитав до конца книгу. Мелькают деревеньки с покосившимися домами, полуразрушенные фабричные здания, придорожные магазинчики с опустевшими полками и выбитыми стеклами. Сколько там набежало? Тридцать километров? Сорок? Шестьдесят? Еще немного и Гиз увидел старые наблюдательные вышки, брошенную военную технику, столбы с обрывками колючей проволоки. Здесь находились первые блокпосты, установленные сразу после окончания распространения вируса. Интересно, почему армия оставила эти позиции, раз вирус дальше не пошел? Что-то же заставило военных отступить?
Гиз быстро понял, что попал вглубь охраняемой зоны по тому, как изменилась растительность и покраснела почва. Слишком много оксидов железа. В траве, почве, в воде… Затормозив перед лежавшим на дороге трупом собаки Гиз вышел из машины, почувствовав, что даже воздух тут стал кисловатым, с каким-то отвратительным привкусом. Собака лежала у придорожной канавы, ничуть не тронутая разложением. Шерсть так и не облезла, не ввалились бока, лишь на месте глаз и десен была пустота… Криин дотронулся до трупа автоматом, железный ствол оружия соскользнул по боку собаки, словно тело животного было жестким, словно кусок гранита. Ворсинки шерсти обломались как стеклянные, слезла сцарапанная шкура, и Гиз увидел, что внутри собака целиком состоит из темно-красного камня. Интересно. Теперь оказывается, что вирус, а может и изменившиеся под его воздействием вода, воздух и растительность, вызывают окаменение мышечных тканей организма… Кстати, а ведь вирус может еще и остался в воздухе…
Гиз надавил небольшую кнопку в виде странного символа сбоку передатчика, и из крохотного отверстия ему в ладонь выскочила продолговатая капсула зеленого цвета. Он проглотил ее, на время обезопасив свой организм от всех известных его расе видов болезнетворных бактерий. Через пару дней, если он все еще будет ходить по этой опустевшей зоне, ему придется повторить прием лекарства. Всего в резервуаре пять таких капсул и этого должно хватить с лихвой…
Если верить карте, еще километров семьдесят на запад и будет довольно большой город, в котором жило почти сто тысяч жителей. Приблизительно час езды при довольно пустых дорогах. Заметно, что производилась эвакуация, и тут ездили военные грузовики – криину пока не встретилось ни одной машины, перегораживавшей шоссе. Итак, час – полтора езды, часа три на изучение города, и можно возвращаться назад. К закату должен успеть.
Нет, все-таки версия местных ученых про генокинез не основана ни не чем. Не может этого быть. Простое объяснение – несовершенная наука и несовершенные технологии воздухофильтров в барокамерах. Отсутствие автономных генераторов атмосферы. Вирус просто проникал через все защитные фильтры и его не могли уничтожить обеззараживающие вещества, доступные на таком технологическом уровне.
— Кайан, а ты уверен, что на планету вообще падал метеорит? – поинтересовался Гиз у передатчика.
Голос Кайана, приглушенный неожиданно заполнившими эфир помехами не звучал очень уж утверждающе:
— Это следует из местных источников. Мы всего лишь взяли на себя смелость рассчитать траекторию. Достоверной информации у нас нет.
— То есть допустимо, что на деле, это местные военные могли баловаться с оружием массового поражения?
— Биологическое оружие? Вполне возможно. Но судя по действию вируса, оно слишком высокотехнологично.
Значит надо все-таки дойти до метеорита, или что там еще может быть на его месте. Только обследование места его падения может ответить на все вопросы.
Дома некогда густонаселенного города показались за деревьями, а вскоре дорога пошла под уклон, открыв Гизу панораму старого областного центра, откуда давно уже исчезло все живое. Окруженные железными заборами детские сады, школы, ясли, высотные дома с заколоченными и закрытыми листами стали окнами. Деревья, растущие прямо из развороченного асфальта… В принципе, весьма стандартный город для расы такого технологического уровня и такого биологического типа, на какой бы планете эта раса не жила. Но все же есть что-то неестественное в этих потемневших от времени стенах, покосившихся фонарных столбах, в красноватой траве, расползшейся по вздувшемуся асфальту.
Гиз остановился там, где по его мнению должен был быть центр города, на огромной площади, напротив мрачновато-гротескного парка развлечений, обезображенного растительностью неизвестного происхождения. Во всем ощущалось, что центр заражения был где-то рядом. Казалось, неизвестный вирус изменял даже клеточную структуру бетонных заборов и железных гаражей. Однако при ближайшем рассмотрении, оказалось, что все конструкции покрыты слоем красновато-розовых, переходящих в трупно-зеленый цвет лишайников. Они выпирали во все стороны подобно влажным, трубчатым волдырям, глубоко запустив свои грибницы даже в железобетонные блоки.
Гизу стало не по себе. Ему показалось, что из каждого окна на него смотрят невидимые глаза. Здесь, когда поднимавшееся в зенит солнце принимало рыжеватый оттенок, живому было не место. И город не хотел видеть существо из плоти и крови на своих улицах. Здесь правило мертвое безмолвие.
Вдоль улиц, под кустами и в тенистых парках лежали потемневшие скелеты в расползшейся истлевшей одежде. Люди умирали там, где их застал последний приступ болезни, начинавшийся внезапно и длившийся всего несколько минут. За это время жировые ткани отслаивались, растворяясь в желтоватой сукровице, а остальная белковая структура разрушалась, будто под воздействием мощной радиации. После этого организм переставал существовать в своем привычном виде, а начинал жить иной жизнью… Гиз содрогнулся от отвращения – так значит, дальнейшие метаморфозы с телом и разумом происходили с массой, которая могла только ползать, лишенная скелета, мышц и сухожилий. Ему показалось, что даже сейчас, на асфальте, он видит высохшие и потемневшие полосы, оставленные тем, что сползало с костей и спешило укрыться от света в недрах подземных коммуникаций. Криин непроизвольно вспомнил корчившуюся на лестнице тень. И это воспоминание ему не очень-то и понравилось. Ему не нравилось и то, что тут, в самом центре закрытой зоны он чувствовал многочисленные смещения ментальных и биополей. Явственно заметных с поверхности, но не фиксируемых из космоса.
Значит ли это, что жители города еще тут? Если да, то где? Гиз оглянулся вокруг, осматривая первобытный хаос покинутых домов. Там… или под землей, в городских коммуникациях. Лишенные ног и рук мешки, наполненные белковыми соединениями… ползающие по тоннелям зловонных коллекторов… Или же все-таки более высокоорганизованные существа, прошедшие изменение ДНК и генетической структуры?
Выбрав здание повыше, Гиз поднялся по лестнице на самую крышу. Чердачную дверь криин открыл уже сильно устав и еще с минуту пытался отдышаться. Преодолеть двадцать этажей, стараясь не задерживаться возле полутемных провалов, едущих в покинутые квартиры, оказалось не так уж и легко. Тем более, если при своей комплекции ты вряд ли можешь тащить на себе больше двадцати килограммов. Зато с крыши, криин смог увидеть весь город и темный, подступивший почти к самым окраинным домам лес. Тот самый, куда упал метеорит. В красновато-желтом тумане терялись уходящие к горизонту гектары деревьев и в то же время, из этого тумана проступало нечто, очень резко выделявшееся на фоне неба, леса и города. Гиз присел на парапет, и отсоединив от автомата оптический прицел посмотрел в сторону непонятного объекта, поднимавшегося из леса к облакам подобно тонкой и острой игле. Несколько мгновений он вглядывался в волны розоватого тумана, а затем, извлек из небольшого отсека под передатчиком миниатюрный бинокль, надевавшийся на глаз подобно контактной линзе.
Прищурившись, Гиз скорректировал приближение, и смог наконец-то разобрать, что за объект вырастал над коричнево-красными деревьями.
— Кайан, подсоединись к зрительному датчику. Ты должен на это посмотреть. Только быстрее, больше я тут не намерен задерживаться…
Над волнами тумана и уродливыми деревьями прокаженного бора, на высоту почти в километр, поднималась матово-черная башня, сооруженная из обломков домов, кусков брошенной техники и иссиня-черного материала, поглощавшего лучи света. Она торчала из углубления в земле, вполне возможно и бывшего кратером от падения метеорита, под углом в несколько градусов, повернувшись в сторону солнца. Гизу показалось, что под этим необычным нагромождением техники, кирпича и другого хлама, сросшегося в жуткий шпиль, что-то движется, растекаясь с вершины сооружения подобно вязкой и клейкой черной массе.
— Структура объекта искусственна, – сквозь помехи услышал Гиз голос Кайана. – Его построили, и сделали это совсем недавно.
— Кто?
— Вполне возможно, что те, кто живет сейчас в окрестных городах. Разве где-то говорилось о том, что вирус не мог изменять и мозг, делая его более развитым?
— Кажется до меня доходит, что ты имеешь ввиду… С метеоритом, который все-таки был, на планету попала чужая форма жизни, частично уничтожившая местное население, а частично, создавшая из их тел пристанище для себя самих, используя их как манипуляторы. Инструмент для постройки этого Шпиля.
Гиз вздрогнул. Будучи маленьким, он уже слышал рассказы о существах, что изменяют мир, в который они попали под себя. Искажают, деформируют, проникая в каждый живой организм, в каждый предмет, подобно вирусу. Для него это были лишь сказки. Сказки, которые непонятно почему очень пугали маленького Гиза, и в которые не хотелось верить.
— Возможно... - услышал он голос Кайана. - Так, Гиз, быстро уходи оттуда. Я подтверждаю степень опасности. Даже нет, повышаю ее до красной. Выбирайся из города, пока не…
Визг помех заглушил слова Кайана. Небо над черным Шпилем раскололось ветвистыми молниями, и Гиз заметил, как все вокруг начало темнеть. Нет, солнце светило так же ярко, небо не потускнело… просто они больше не испускали света. На город стремительно опускалась тьма, и в ее сумраке деревья и камни домов стали излучать зеленоватое свечение. А под ним, в сгущающемся мраке что-то двигалось, вздувалось и бурлило. Черное, густое и бесформенное.
Назад, к машине… надо только вспомнить, где он ее оставил… Гиз бросился к чердачной двери, но она не поддалась, будто изнутри ее держала некая сила. Значит, через карниз и к соседнему подъезду… Криин перемахнул через перила, стараясь не смотреть вниз. Прямо у него из-под ног вылетело несколько кирпичей, порыв ветра, казалось, целенаправленно дунул ему в спину, стараясь спихнуть вниз. Потеряв равновесие, Гиз сорвался с карниза, но зацепившись руками за балкон верхнего этажа, смог забраться в полутемную квартиру. Не задерживаясь ни на мгновение, он выбежал на лестницу. Здание встряхнуло, прямо под ногами Гиза обрушилось несколько лестничных пролетов, сбросив Гиза в чернеющий колодец. Он по-кошачьи вывернулся в воздухе, увидев стремительно приближавшиеся расколотые ступени, и удар пришелся не по спине, а в живот и плечо. Гиз согнулся от нестерпимой боли, чувствуя, как на разрезанном каменными осколками плече черный материал костюма быстро намокает от крови. Кое-как он подтянулся и выбрался на неповрежденный пролет, с хрипом глотая воздух. Уцепившись за стену он с трудом поднялся и побрел вниз, постепенно ускоряя шаг. За окнами стремительно темнело, хотя небо оставалось при этом таким же светлым. На севере, в стороне воронки что-то громыхнуло, и воздух пронзил заунывный вой, похожий на крик дельфина и перешедший в глухой, пробирающий до самых костей стон. Едва увернувшись от упавшей сверху балки, криин выбежал в холл, с давно неработающими лифтами, распахнувшими прогнившие деревянные створки дверей, словно голодные рты. Дверь, ведущая на улицу, была совсем рядом.
Во мраке что-то прошелестело, хриплое дыхание донеслось от ведущей в подвал лестницы и находившиеся в зале предметы поднялись в воздух. Держась за отбитый живот, Гиз с трудом успел спрятаться за колонной от летящего в него дивана. Удар креслом в спину свалил его на пол, с потолка попадали люстры, засыпав холл битым стеклом, сорвавшаяся со своего места батарея пролетела мимо, едва коснувшись его волос и чудом не размозжив криину голову. Гиз сумел подняться на ноги и выбежать из здания на улицу. Позади него тянулся кровавый след от распоротых стеклом ступней, от боли в животе он почти не мог дышать. В тумане, заволакивавшем глаза, и сквозь покрывшуюся рябью реальность, Гиз различил неестественные силуэты, вроде бесформенных, раздутых объектов на множестве длинных и тонких как спицы ногах, выше деревьев и домов, колеблющимися призраками двигающиеся вокруг Шпиля. Они, то проступали из серого тумана, то таяли в нем, окутанные облаками черного дыма. Из подвалов, подъездов, окон нижних этажей, на Гиза смотрели белесые, фосфоресцирующие глаза, хотя их обладателей видно и не было. Прямо перед ним раскручиваясь поднялась крышка канализационного люка и метнувшись вперед, ударила его в грудь, разломив ребра и грудную клетку.
Лежа на асфальте, в почти непроглядной черноте, Гиз видел как во мраке двигаются неуклюжие, изгибающиеся силуэты… а может это всего лишь порывы ветра раскачивают кроны деревьев. Звуки этого мира становились все тише и тише, уступая место неестественно искаженным трубным голосам и высокому протяжному гудению. Гиз попытался приподняться, но когти бессильно заскреблись по асфальту, грудь разорвало нестерпимой болью, но криин смог лишь сдавленно зашипеть. Крик захлебнулся в хлынувшей горлом крови и Гиз затих, лишь изредка вздрагивая всем телом. Вместе с уходившей жизнью, он видел, как солнце возвращается в заброшенный город, а странная тьма отступает. А может, ему и вовсе все это показалось? Может, и не было такой планеты, этого города и черного Шпиля за ним?.. Он запрокинул голову, глядя в расчищающееся от розоватого тумана голубое небо и закрыв глаза, заснул навсегда…
— …Исфаран, говорит разведывательный модуль «Хариеста». Мы возвращаемся из экспедиции, у нас на борту раненные.
— Что за раненые? Кто они? – криин с черной кожей и голубовато-серебристыми волосами был почти незаметен в темноте просторного зала.
Он услышал сигнал передатчика находясь в глубине теплого и подсвеченного синим светом бассейна, находившегося в рубке сторожевого модуля и теперь, выбравшись оттуда, он уселся скрестив лапы на темно-фиолетовом кресле из упругого пористого вещества. Вокруг него, над грибообразными органическими структурами то появлялись, то гасли, бегущие строчки сообщений, карты галактических секторов.
— Они из наших. Но мы не знаем, ни как их зовут, ни откуда они родом. Мы так и не смогли понять, как они оказались в прочесываемом секторе. Один из них в глубокой коме, мы едва можем поддерживать в нем жизнь. Необходимо его содержание в лечебнице, оснащенной передовыми технологиями. Состояние второго еще хуже, помимо многочисленных переломов и повреждений внутренних органов, его нервная система почти не функционирует. Необходима регенерация почти девяноста процентов нервных волокон, включая и мозговые центры. Если удастся его вытащить с того света, будет чудо.
— Сохранились какие-либо их переговоры?
— Немного и урывками. В них что-то про желтый уровень опасности, присвоенный той планете, на которой мы его нашли.
— Координаты этого мира? – перед черным криином развернулась карта одной из галактик.
Некоторое время он внимательно изучал ее, а потом проговорил:
— Астероидный форт "Халласи" свободен. Доставьте их туда. Предупредите персонал рекуперационных служб.
— А что с планетой, Широ? Если у нее средний уровень…
— Не знаю. Пока ничего не могу на эту тему сказать. Надо все выяснить.
Черный криин с серебристыми волосами, которого звали Широ, откинулся на спинку мягкого кресла, глядя на зажегшуюся в черном, усыпанном звездами небе точку, на деле бывшую громадным разведывательным кораблем, идущим на посадку.
— Дело в том, - как бы про себя сказал Широ, - что эта планета необитаема уже почти триста лет, раса, жившая там, уничтожила сама себя в войне, с применением оружия массового поражения. И мы никогда не отправляли туда исследовательские модули, хотя, теперь может и следует...
Он пробежался длинными тонкими пальцами по округлым кристаллам, торчащим из пористой материи грибоподобных кластеров системы управления.
Прошло еще несколько минут, прежде чем кристаллическая дверь в покои Широ отъехала в сторону, и в комнату вошел криин с темно-серой кожей, расчерченной темными полосками.
— Кайан, ты и Гиз единственные свободные сейчас разведчики. – тихо сказал Тао, повернувшись к вошедшему. – Вам надо высадиться на планету, информацию по которой я загружу в бортовые рефлекторные центры вашего корабля. Проверьте, что там происходит. Не вступайте в контакт с возможно существующими там формами жизни. Мне нужно всего лишь подтверждение того, что планета соответствует указанному уровню опасности, или же не представляет угрозы.
Темно-серый криин коротко кивнул и вышел. Начиналась обычная миссия, каких он и его напарник Гиз видели уже немало…
(C) Selker Ari 2008 год
Remastered - 2013 год.
