Ос­нов­ное со­дер­жа­ние за­ня­тия. «Дол­жен и имею пра­во: в шко­ле, до­ма, на ули­це».Раз­­да­йте де­тям лис­ты бу­ма­ги, пусть они пись­мен­но за­вер­шат пред­ло­же­ния:

«Дол­жен и имею пра­во: в шко­ле, до­ма, на ули­це». Раз­­да­йте де­тям лис­ты бу­ма­ги, пусть они пись­мен­но за­вер­шат пред­ло­же­ния:

«В шко­ле ты дол­жен...»

«В шко­ле ты име­ешь пра­во...»

«До­ма ты дол­жен...»

«До­ма ты име­ешь пра­во...»

«На ули­це ты дол­жен...»

«На ули­це ты име­ешь пра­во...»

Ра­бо­та со сказ­кой. Де­ти слу­ша­ют, ри­су­ют и об­су­ж­да­ют сказ­ку.

Про ве­ли­ка­на Гриш­ку и не­до­б­рую фею (А. Ку­ле­шо­ва) Жил на све­те ве­ли­кан Гриш­ка. Он еще не дос­тиг ис­тин­но ве­ли­кан­ских раз­ме­ров, по­сколь­ку был ма­ло­лет­ним, од­на­ко рос так бы­ст­ро, что ма­ма ка­ж­дый день ри­со­ва­ла но­вую чер­­то­чку на двер­ном ко­ся­ке. Бы­ва­ло и так, что вста­нет он по­ут­­ру к две­ри, пят­ки сдви­нет, спи­ну вы­пря­мит — и рас­тет. Ма­ма ка­ран­да­шик при­кла­ды­ва­ет, а Гриш­ка в это вре­мя рас­тет, толь­ко ус­пе­вай от­ме­чать.

Все ве­ли­ка­ны в дет­ст­ве та­кие, а даль­ше — как по­ве­зет. Гриш­ке не по­вез­ло. Од­на­ж­ды гу­лял он в сво­ем дво­ре, иг­рал, как умел: во­пил, как Тар­зан, ска­кал, как Брюс Ли, по­те­шал дво­ро­вую ком­па­нию, как вся По­ли­цей­ская Ака­де­мия, вме­сте взя­тая. И от­ку­да ни возь­мись — то ли с не­ба, то ли из ка­на­­л­из­ац­ио­нн­ого лю­ка — воз­ник­ла не­до­б­рая фея Вос­пи­та­ли­на. Кос­тюм­чик се­рень­кий, нос крюч­ком, в ру­ке длин­ная указ­ка. А глаз­ки до­б­рые-пре­доб­рые.

По­ма­ни­ла она Гриш­ку дет­ским «Ор­би­том» без са­ха­ра, ко­то­­рый от ка­рие­са по­мо­га­ет, и ута­щи­ла в свой се­рый за­мок. Там уса­ди­ла она ве­ли­ка­на на же­ст­кую та­бу­рет­ку и го­во­рит:

Си­ди пря­мо, не су­туль­ся, не вер­тись, я кол­до­вать ста­ну.

А за­чем? — спро­сил на­ив­ный Гриш­ка.Не­до­б­рую фею аж пе­ре­ко­си­ло от это­го глу­по­го во­про­са.

— Че­ло­ве­ка из те­бя де­лать по­ра, — сквозь зу­бы про­це­ди­ла­Вос­пи­та­ли­на.

«За­чем? Я же ве­ли­кан...» — хо­тел ска­зать Гриш­ка, но не ус­пел.

На­це­пи­ла Вос­пи­та­ли­на на длин­ный нос вол­шеб­ные оч­ки, ух­ва­ти­ла по­креп­че указ­ку и про­бор­мо­та­ла страш­ное за­кли­на­­ние:

— Не вер­тись — не шу­ми — не ме­шай - не бол­тай — не­де­рись — не но­сись — ста­рай­ся — не от­вле­кай­ся — не ув­ле­­ка­йся...

Бед­ный Гриш­ка ока­ме­нел, съе­жил­ся... и тут же силь­но умень­шил­ся в раз­ме­рах.

Дол­го кол­до­ва­ла Не­до­б­рая фея. На­пос­ле­док по­брыз­га­ла на Гриш­ку ядо­ви­тым от­ва­ром раз­ви­ваю­щих ме­то­дик соб­ст­вен­но­­го со­чи­не­ния, за­ста­ви­ла сде­лать два при­то­па и три при­хло­па и от­пус­ти­ла.

До­мой Гриш­ка вер­нул­ся по­ну­рый. Ма­ма по­на­ча­лу об­ра­до­ва­­лась, что ре­бе­нок не шу­мит, не ша­лит и не от­вле­ка­ет от до­­ма­шн­его хо­зяй­ст­ва. По­том за­бес­по­кои­лась. Ста­ла Гриш­ку рас­­спр­аш­ивать. Хо­тел он бы­ло по при­выч­ке бод­ро ска­зать: все в по­ряд­ке! А в го­ло­ве Вос­пи­та­ли­на бор­мо­чет: «Ува­жай стар­ших, будь веж­лив с ма­те­рью».

Стал Гриш­ка со­об­ра­жать, как бы по­лу­чше от­ве­тить, а в го­­л­ове у не­го: «Не вы­во­ди мать из тер­пе­ния, бы­ст­ро от­ве­чай на во­про­сы». От­крыл бы­ло Гриш­ка рот — ска­зать ни­че­го не мо­жет, толь­ко заи­ка­ет­ся. Ма­ма рас­строи­лась, по­ве­ла ре­бен­ка к вра­чу. Стал Гриш­ка по­лез­ные таб­лет­ки гло­тать. Толь­ко они ему не по­мог­ли Он от огор­че­ния еще боль­ше заи­кать­ся на­чал И рас­ти пе­ре­стал

Скуч­ная по­шла у Гриш­ки жизнь. Ре­бя­та его драз­нят, ма­ма взды­ха­ет. От это­го Гриш­ка все мрач­нее де­ла­ет­ся. Что­бы от­­влеч­ься от гру­ст­ных мыс­лей, от­пра­вил­ся в ки­но. Там как раз но­вый су­пер­бое­вик по­ка­зы­ва­ли. Смот­рит Гриш­ка, как на эк­­р­ане рвут­ся бом­бы, и вдруг чу­ет — ды­мом за­пах­ло. Ог­ля­дел­­ся по сто­ро­нам, так и есть — по­жар. А ни­кто по­жа­ра не за­­м­еч­ает, так ув­лек­лись. «На­до бы крик­нуть», — по­ду­мал быв­ший ве­ли­кан Гриш­ка. «За это ру­гать не бу­дут», — ре­шил он. Встал, толь­ко рот от­крыл, а сза­ди на не­го ши­пят: «Сядь, маль­чик, не ме­шай смот­реть».

Гриш­ка ог­ля­нул­ся — Вос­пи­та­ли­на соб­ст­вен­ной пер­со­ной. Оч­ки в тем­но­те мер­ца­ют, а глаз­ки — до­б­рые-пре­доб­рые... Гриш­ка оро­бел. «Луч­ше я уй­ду, — ду­ма­ет. — По­жар и без ме­ня по­ту­шат. А не по­ту­шат, так что ж... Сго­рит Вос­пи­та­ли­­на, ту­да ей и до­ро­га». На­чал к вы­хо­ду про­би­рать­ся, да толь­ко пе­ре­ду­мал. Жал­ко лю­дей-то. А ес­ли ра­зо­брать­ся, и Вос­пи-та­ли­ну жал­ко. Она ему до­б­ра же­ла­ла, не ви­но­ва­та ведь, что она — Не­до­б­рая фея. Ра­бо­та у нее та­кая. А он, Гриш­ка, — ве­ли­кан. А с ве­ли­ка­на спрос осо­бый. Толь­ко он так по­ду­мал

чув­ст­ву­ет, что рос­ту у не­го при­ба­ви­лось. «Я — ве­ли­кан», по­вто­рил Гриш­ка — и еще под­рос. По­гля­дел на Не­до­б­рую фею, а она ма­лень­кая, ста­рень­кая, во­ло­сы се­дые. Ну как та­кую ста­руш­ку мож­но в бе­де бро­сить?

За­во­пил ве­ли­кан, как Тар­зан, под­прыг­нул, как Брюс Ли, со­рвал со сте­ны ог­не­ту­ши­тель...

По­том Гриш­ку все бла­го­да­ри­ли. Да­же Вос­пи­та­ли­на. И знае­те? Заи­кать­ся он с тех пор пе­ре­стал! И стал на­стоя­щим до­б­­рым ве­ли­ка­ном!