III. Источники международного права 2 страница

--------------------------------

<295> На основании ст. ст. 19 - 23 Конвенции о ПМД действие оговорки разумным образом проверяется с помощью аргументов допустимости, реакции других сторон договора, юридических последствий. Согласно распространенной теории оговорки к договорам о правах человека в целом недопустимы. Это мнение считается бесспорным в отношении таких прав человека, которые являются нормами ius cogens.

 

123. Толкование международных договоров осуществляется согласно ст. 31 и след. Венской конвенции о праве договоров. Ключевое положение абз. 1 ст. 31 Конвенции, имеющее силу обычной нормы международного права <296>, гласит: "Договор должен толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора". В соответствии с объективной теорией эта основная норма ориентируется (только) на текст - аутентичный текст положения договора - и "обычное" значение используемой терминологии. Таким образом, ст. 31 Венской конвенции отдает приоритет тексту, а не тому, что стороны субъективно имели в виду под используемой формулировкой при заключении договора. Кроме того, при толковании учитываются приложения, протоколы, любое последующее соглашение о толковании или практика, а также иные нормы международного права, применяемые в отношениях между сторонами договора (абз. 2, 3 ст. 31 Конвенции о ПМД). В конечном итоге это направлено на актуальный консенсус сторон. Подготовительные материалы к международному договору используются (только) в качестве "дополнительных средств толкования", если толкование по ст. 31 Конвенции о ПМД либо "оставляет значение двусмысленным или неясным", либо "приводит к результатам, которые являются явно абсурдными или неразумными" (ст. 32 Конвенции о ПМД). В то время как материальные критерии толкования (систематика; цели [effet utile]; ограниченный критерий, указанный в абз. 4 ст. 33 Конвенции о ПМД) не отличаются от принятых отдельными государствами стандартов права (причем принцип добросовестности касается лишь применения критериев), в случае заключения многосторонних договоров возникает проблема, связанная с составлением текста на нескольких языках, не характерная для национального права. Публикуемые в части 2 "Вестника федеральных законов" немецкоязычные тексты являются в основном официальными переводами аутентичных текстов договоров на иностранном языке. Текст договора считается аутентичным, если это установлено в договоре или явствует из него; являясь аутентичным, текст может быть использован для толкования. Некоторые в равной степени аутентичные тексты имеют одинаковое значение для толкования (абз. 1 ст. 33 Конвенции о ПМД) <297>, причем абз. 3 ст. 33 Венской конвенции о праве договоров предполагает, "что термины договора имеют одинаковое значение в каждом аутентичном тексте". Если в двух равнозначных аутентичных текстах обнаруживается расхождение значений, принимается то значение, которое лучше всего согласовывает эти тексты (абз. 4 ст. 33 Конвенции о ПМД).

--------------------------------

<296> О ст. 31 Конвенции о ПМД см.: ICJ Rep 1994, 6, 21 (Aousou); 1996, 803, 812 . См. также дело " Kasikili/Sedudu " // ICJ Rep 1999, 1045, § 18 (см. § 20 того же решения по вопросу о "значении" в соответствующий период времени). Подробнее, в том числе о правовом положении, существовавшем до вступления в силу Конвенции о ПМД, см.: , Vertragsinterpretation und Vertragskonvention, 1976.

<297> Об этой проблеме см.: Hilf. Die Auslegung mehrsprachlicher , 1973, 124ff, 144ff (о толковании государственными органами международных договоров, которые приобрели силу внутригосударственного права. Толкование указанного внутригосударственного права должно осуществляться в соответствии с положениями международного права).

 

124. Детальные правила толкования в текст Венской конвенции о ПМД не включены. Их универсальная применимость вызывает сомнения <298>. Но они могут использоваться также при объективном толковании, если имеется соответствующая воля сторон договора. Речь идет о следующих правилах.

--------------------------------

<298> См.: Verdross/Simma, , § 781; abweichend Heintschel v. Heinegg // Ipsen. , § 11 Rn 9.

 

- Неясные формулировки обременяют того, кто предложил их (contra proferentem) <299>.

--------------------------------

<299> См.: Seidl-Hohenveldern/Stein (Fn 42) Rn 340f.

 

- Выбору подлежит тот вариант толкования, который наименьшим образом ограничивает свободу торговли государства-должника (interpretatio in favorem debitoris, in dubio mitius) <300>.

--------------------------------

<300> В частности, contra proferentem и in dubio mitius являются лишь предположениями.

 

- Метод аналогии в целом не применяется <301>.

--------------------------------

<301> Правило является спорным. См.: Bleckmann. Analogie im , AVR 17 (1977/78) 161ff.

 

- Толкование должно соответствовать международному праву, то есть осуществляться согласно применимым в соответствующем случае нормам международного права <302>.

--------------------------------

<302> См.: IGH, ICJ Rep 1957, 142 (Право прохода через индийскую территорию).

 

- Учредительные договоры международных организаций подлежат толкованию в свете цели организации; это включает расширительное толкование, подразумевающее, что международная организация обладает также иными, не определенными в договоре полномочиями, если их исполнение необходимо для достижения цели договора <303>.

--------------------------------

<303> См.: . Die "implied powers" der Gemeinschaften als Anwendungsfeld der "implied powers" internationaler Organisationen , FS Seidl-Hohenveldern, 1988, 279ff. См. также: Раздел 3. Хайльброннер. Абзац 12, 156; Раздел 4. Кляйн. Абзац 39, 98, 191. В целях толкования учредительного договора международной организации может использоваться практика ее органов. Это правило применяется, в частности, при толковании Устава ООН, который имеет преимущественную силу по сравнению со всеми другими международными договорами (ст. 103 Устава ООН). Пункт 6 ст. 2 Устава ООН ограничивает принцип pacta tertiis.

 

125. Изменение международных договоров осуществляется посредством заключения международного договора (ст. 39 и след. Конвенции о ПМД), кроме исключительных случаев частичной отмены обычного права. Если договор изменен коренным образом, речь идет о пересмотре. Государства не обязаны одобрять поправки (абз. 4 ст. 40 Конвенции о ПМД) <304>. Если соглашение о внесении поправок ратифицировано только некоторыми сторонами договора, договор иного содержания под тем же названием действует в различном объеме по отношению к соответствующим группам государств (относительность международных договорных отношений). Указанное правило также применяется в случае, если договор в прежней редакции заменяется новой редакцией (например, Женевская конвенция по морскому праву 1958 года была заменена Конвенцией по морскому праву 1982 года). Как и в целом, в соотношении этих договоров приоритет принадлежит более позднему договору, в том числе специальным нормам (lex posterior derogat legi priori; lex specialis derogat legi generali), но при условии, что стороны предыдущего договора являются также сторонами последующего договора в равном объеме (ст. 59, абз. 3 ст. 30 Конвенции о ПМД) <305>. Такая относительность правоотношений вынуждает при необходимости разделить многосторонние договоры на двусторонние правоотношения и исследовать возможности применения определенных положений договора по каждому отдельному правоотношению.

--------------------------------

<304> Договоры могут предусматривать определенную процедуру внесения изменений, однако стороны не обязаны придерживаться ее, если только они единогласно не установили иное (вывод от противного: ст. 54 Конвенции о ПМД). Об изменениях многосторонних договоров во взаимоотношениях между отдельными сторонами см. ст. 41 Конвенции о ПМД.

<305> Подробнее см.: Verdross/Simma. , § 786.

 

126. Международные договоры, как и внутригосударственные, могут быть ничтожными или по меньшей мере оспоримыми; в Венской конвенции о праве договоров в обоих случаях используется понятие "недействительность" в качестве общего понятия (раздел 2 части V Конвенции). Ничтожными являются договоры, противоречащие ius cogens (ст. 53 Конвенции о ПМД), то есть императивной норме общего международного права. Если возникает новая норма ius cogens, то любой договор, который вступает в противоречие с указанной нормой, становится ничтожным (ст. 64 Конвенции о ПМД). Сторона, ссылающаяся на это положение, должна добросовестно сообщить об этом <306>. Соответствующий спор может быть передан на рассмотрение Международного суда или третейского суда <307>. На случай признания договора ничтожным по ст. 53 Венской конвенции о праве договоров абз. 1 ст. 71 Конвенции устанавливает обязанность по устранению последствий. Связь с обязательствами erga omnes (см. абз. 120) заключается в том, что хотя не все нормы, имеющие силу erga omnes (например, право народов на самоопределение), являются императивными нормами международного права, однако нормы ius cogens, как правило, обосновывают обязательства erga omnes <308>. Государства не могут воспрепятствовать связи с содержанием нормы ius cogens посредством постоянных возражений (см. абз. 133) <309>. Не имеет однозначного толкования вопрос, какие нормы относятся к императивным. К тому же последствие, предусмотренное ст. 53 Венской конвенции о праве договоров в случае нарушения нормы ius cogens (ничтожность соответствующего договора), не касается существующих фактических ситуаций (например, широкомасштабное загрязнение моря). К оспоримым относятся договоры, заключенные при отсутствии воли сторон (ошибка, обман, подкуп, принуждение представителя государства, угроза силой или ее применение против государства; ст. ст. 48 - 52 Конвенции о ПМД) или компетенции (очевидное нарушение основополагающих норм внутригосударственного права или отсутствие уведомления об ограничении полномочия; ст. 46 и след. Конвенции о ПМД). Если действительность договора оспаривается, в случае установления его недействительности он является недействительным, а именно ex tunc (абз. 1 ст. 69 Конвенции о ПМД). Действия, совершенные добросовестно до установления недействительности договора, не являются незаконными лишь по причине недействительности договора. Иначе дело обстоит в случае, если осуществившая действия сторона несет ответственность за совершение обмана и т.д. (п. "b" абз. 2 и абз. 3 ст. 69 Конвенции о ПМД).

--------------------------------

<306> См.: Rozakis. The Concept of Jus Cogens in the Law of Treaties, 1976, 109, 144.

<307> Это положение не имеет эквивалента в международном обычном праве.

<308> Обязательства государства erga omne существуют по отношению к международному сообществу в целом, таким образом, все государства заинтересованы в их исполнении. Такие обязательства могут возникать как по договорному праву, так и по международному обычному праву.

<309> . I/3, 62.

 

127. Кроме того, Венская конвенция о праве договоров содержит правила, которые одновременно "легитимно" и согласно положению ex tunc приводят к прекращению договора или выходу из него участника (ст. 54 и след. Конвенции о ПМД), если только это не обусловлено деликтом и его юридическими последствиями (ст. 60 Конвенции о ПМД). Статьи 60 - 62 рассматриваемой Конвенции кодифицируют действующее международное обычное право об одностороннем прекращении договора. Используемая в них терминология вводит в заблуждение. Так, понятия "прекращение" (termination), "выход" (withdrawal) и "денонсация" (denunciation) поставлены в один ряд. Согласно документам под "денонсацией" подразумевается случай, когда право на денонсацию предусмотрено в договоре, в то время как "прекращение" основывается на противоречащем международному праву основании прекращения договора <310>. Это различие не соблюдается в п. а ст. 54 Конвенции о ПМД, которая предусматривает прекращение договора или выход из него (но не денонсацию) "в соответствии с положениями договора". Вопрос об отличии денонсации договора от выхода из договора в конечном итоге остается открытым. В отличие от выхода из договора прекращение приводит в основном к погашению всех договорных обязательств по выполнению договора (п. "а" абз. 1 ст. 70 Конвенции о ПМД), однако договор может быть прекращен также в отношении лишь одной стороны договора (п. "а" абз. 2 ст. 60 Конвенции о ПМД). Таким образом, дифференциация различий становится избыточной, поскольку способы аннулирования договора ведут к одинаковым юридическим последствиям (ст. ст. 65, 70 Конвенции о ПМД).

--------------------------------

<310> См.: Heintschel v. Heinegg // Ipsen. , § 15 Rn 65.

 

128. Выход из договора и денонсацию возможно осуществить в любое время в соответствии с установленными договором положениями (п. "а" ст. 54 Конвенции о ПМД). Кроме того, прекращение может последовать в любое время по согласию всех сторон договора (п. "b" ст. 54 Конвенции о ПМД). Если договор не содержит положений о денонсации и выходе из договора (например, Договор о Европейском сообществе) и если соответствующая возможность не вытекает из обстоятельств заключения договора, денонсация и выход в принципе невозможны <311>. Если прекращение договора освобождает стороны договора от всякого обязательства выполнить договор в дальнейшем (п. "а" абз. 1 и абз. 2 ст. 70 Конвенции о ПМД), то в случае приостановления действия договора указанное последствие наступает лишь временно - в течение периода приостановления (абз. 1 ст. 72 Конвенции о ПМД); его возможность определена ст. 57 и след Конвенции о ПМД. "Особые" основания прекращения и частично приостановления действия договора предусмотрены ст. ст. 60 - 62 Венской конвенции о праве договоров. Статья 60 названной Конвенции устанавливает специальное правило на случай существенного нарушения договора. В качестве такового абз. 3 ст. 60 Конвенции определяет "отказ от договора", недопустимый согласно Конвенции, или нарушение положения, имеющего существенное значение для осуществления объекта и целей договора. Статья 60 данной Конвенции формирует, таким образом, "негативные аспекты взаимности" <312> принципа pacta sunt servanda, в соответствии с которым нарушение договора одной стороной освобождает другую сторону от обязательства по выполнению договора: если одна сторона существенно нарушает договор, он может быть прекращен другой стороной. Это положение составляет общий принцип права <313>.

--------------------------------

<311> См также: Раздел 4. Кляйн. Абзац 77 и след.

<312> Verdross/Simma. , § 824.

<313> См. в целом: Verdross/Simma. , § 811ff.

 

129. Если имеет место существенное нарушение двустороннего договора, это дает другой стороне договора основание для приостановления его действия. Решение вопроса о юридическом последствии предоставлено "пострадавшему" государству (абз. 1 ст. 60 Конвенции о ПМД). В случае существенного нарушения многостороннего договора абз. 2 ст. 60 указанной Конвенции также предоставляет выбор юридических последствий: приостановление действия или прекращение договора по соглашению между другими сторонами договора только в отношениях между собой и государством, нарушившим договор, и приостановление действия или прекращение договора в отношениях между всеми участниками (пункт "а"). Кроме того, рассматриваются возможные варианты: приостановление действия договора в отношениях между стороной договора, "особо пострадавшей в результате нарушения" договора, и государством, нарушившим договор (пункт "b"), а также приостановление действия договора сторонами в отношении самих себя, если существенное нарушение договора другой стороной "коренным образом" меняет ее положение в отношении дальнейшего выполнения ею своих договорных обязательств (пункт "с") <314>. Прекращение и приостановление действия договора согласно абз. 4 ст. 60 Конвенции не затрагивают положений договора, применимых в случае его нарушения (например, о возмещении ущерба или применении санкций и о соглашениях по урегулированию споров). Абзац 5 устанавливает, что абз. 1 - 3 данной статьи Конвенции не применяются к договорам "гуманитарного характера". Это ограничение служит эффективной защите прав человека: защита, осуществляемая сторонами договора, не должна зависеть от вопроса, выполняет ли одна из сторон принятые на себя договорные обязательства; государства, соблюдающее условия договора, продолжают выполнять эти обязательства. В отношении стороны, нарушившей договор, в их распоряжении <315>, однако, имеются средства, признанные и допустимые международным обычным правом (реторсии, репрессалии и т.д.) <316>.

--------------------------------

<314> Пункт "c" принимается во внимание в случае, если разделение на двусторонние отношения невозможно ("единые" договоры). В качестве примера можно назвать договоры о разоружении.

<315> О разграничении см.: Yahi. La violation d'un , RBDI 1993, 437ff.

<316> См.: Раздел 7. Шредер. Абзац 99 и след. Ответные меры, не являющиеся основанием для расторжения договора, должны быть соразмерны ущербу.

 

130. В соответствии со ст. 61 Венской конвенции о праве договоров, невозможность выполнения договора, возникшая не по вине стороны договора, предоставляет право на прекращение договора или выхода из него. В ст. 62 Конвенции кодифицировано правило clausula rebus sic stantibus, вытекающее из теории обоснования сделки. Согласно указанному правилу прекращение договора или выход из него могут быть осуществлены только в случае, если имеет место коренное изменение обстоятельств, которое не предвиделось сторонами (абз. 1 ст. 62). Наличие таких обстоятельств должно составлять существенное основание согласия сторон на обязательность для них договора (п. "а" абз. 1 ст. 62). Их изменение должно "коренным образом [изменить] сферу действия обязательств, все еще подлежащих выполнению по договору" (п. "b" абз. 1 ст. 62). Сторона договора, ссылающаяся на коренное изменение обстоятельств, не должна нарушать обязательства по договору или иное международное обязательство (п. b абз. 2 ст. 62). К договорам, устанавливающим границу, правило о коренном изменении обстоятельств не применяется (п. "а" абз. 2 ст. 62); в отношении указанных договоров действуют правовые гарантии и общественный порядок <317>. Положения ст. 62 Венской конвенции о праве международных договоров могут применяться только при наличии строго определенных условий.

--------------------------------

<317> См. также ст. 11 Венской конвенции о ПМД.

 

б) Международные обычаи

 

131. Международные обычаи как способ проявления всеобщей <318> практики, признанной в качестве юридической нормы, упомянуты в п. "b" абз. 1 ст. 38 Статута Международного суда. Этот источник права охватывает совокупность норм поведения, которые до настоящего времени применялись субъектами международного права во взаимоотношениях друг с другом (элемент практики) и относительно юридической силы которых имеется всеобщее правовое убеждение государств (элемент правового убеждения): учение о двух элементах, или дуалистическая теория обычного права. Статут МС определяет условия существования международных обычаев (п. "b" абз. 1 ст. 38) <319>: с объективной точки зрения - это повторяющаяся, устоявшаяся или систематически применяющаяся <320> единообразная практика <321> соответствующих субъектов и органов; с субъективной точки зрения - это убеждение в обязательности такого поведения в силу международного права (opinio iuris sive necessitatis) <322>. По определению, предусмотренному положениями Статута МС (п. "b" абз. 1 ст. 38), практика государств должна быть "признанной в качестве правовой нормы".

--------------------------------

<318> См.: Verdross/Simma. , § 568ff. Авторы указывают, что в области особенного и двустороннего международного обычного права недостаточно всеобщей практики. В действительности существует отличие в доказывании по международному обычному праву. В деле " Asyl " МС напоминает о доказывании (ICJ Rep 1950, 276). См. также: Seidl-Hohenveldern. Gewohnheitsrecht, // Lexikon , 147ff. О практике органов ФРГ см.: Schweitzer/Weber. Handbuch, Rn 242ff.

<319> Согласно аутентичному тексту на английском (и французском) языке источником в действительности являлся не custom, а всеобщая практика, признанная в качестве правовой нормы (a general practice accepted as law). Но в переводе на немецкий язык, в любом случае в немецкой терминологии, употребляются общепринятые слова: обычное право само по себе является источником, а эмпирически понимаемая практика (обычай) - лишь доказательство его существования, предпосылка существования нормы этого источника.

<320> См.: Tunkin (примеч. 184) 144ff.

<321> При исключительном существовании этого элемента практики (consuetudo) речь пойдет в целом о правилах вежливости. В деле " Nicaragua " 1986 г. (97) МС отметил по поводу элемента практики: "...Суд не вправе игнорировать существенную роль всеобщей практики... Для Суда должно быть достаточно того, что существование нормы... подтверждено на практике..." Чтобы обосновать существование нормы международного обычного права, практика не должна быть абсолютно единообразной. Достаточно того, что действия государства в целом соответствуют утверждаемой правовой норме. О предпосылках существования международного обычного права см.: Mendelson. The Formation of Customary International Law, RdC 272 (1998) 155ff.

<322> В итоге это ведет к вопросу об основах действия норм международного права (см. абз. 63 наст. разд.).

 

Споры ведутся по поводу устоявшейся всеобщей практики: является ли она правообразующим условием (согласно господствующей доктрине) <323>, или она всего лишь подтверждает <324> и отражает <325> существование обычного права. Кроме того, следует различать предпосылки возникновения и доказательство существования обычного права <326>. По отношению к обычному праву договор, заключенный по тому же предмету, представляет собой lex specialis. С помощью договора противоречащее ему обычное право может быть отменено; это не распространяется на ius cogens.

--------------------------------

<323> Правовая убежденность сама по себе не порождает международное обычное право. Уже поэтому резолюции Генеральной Ассамблеи ООН согласно ст. 10 Устава ООН могут быть рекомендациями, не имеющими обязательной силы, но не обязательствами немедленного действия по обычному праву.

<324> К примеру, представитель французской социологической школы международного права: Scelle. du droit de la paix, RdC 46 (1933-IV) 327 (428); см. также: (Fn 55) 198ff.

<325> В отношении элемента opinio iuris также известны и конститутивный, и декларативный подходы.

<326> См.: Bernhardt, Customary International Law, EPIL I (1992) 898 (900f). Характеристика существа обычного права как "оценочного вопроса" дает реалистическое представление о подходе.

 

133. Поскольку международное обычное право в значительной степени является правом межгосударственных отношений, то практика не может быть односторонней. Поведением лишь одного государства невозможно обосновать обычное право. В то же время в практике не должны участвовать все государства в целом. Однако отсутствие некоторых ведущих государств либо государств, интересы которых особо затронуты, может лишить практику свойства всеобщности, в том числе репрезентативности. Последствием фундаментального релятивизма (Рейтер) международного права, включая суверенное равенство государств, является невозможность выработки норм международного обычного права в отношении "упорно возражающих": нельзя обязать субъект международного права против его собственной, постоянно выражаемой воли. Тот факт, что государство возражает не беспрестанно, служит одновременно негативной предпосылкой к принятию им обязательств по обычному праву. Поведение может быть активным или пассивным. В последнем случае речь идет о молчаливом согласии (acquiescence). Здесь проблема обязательности норм для новых государств основана на международном обычном праве; в основном следует согласиться с обязательностью норм. Поскольку может иметь место согласие по умолчанию, то исходить из него можно только тогда, когда иное добросовестное толкование молчания невозможно. Государство не может отказаться от однажды одобренного правила обычного права путем одностороннего, противоречащего ему поведения.

134. Молчаливым согласием (acquiescence) может быть обоснован эстоппель. В этом случае соответствующая сторона не может ссылаться на действующие в иной ситуации положения международного права либо их отсутствие. Это правило также применяется к признанию (recognition) <327>.

--------------------------------

<327> Значение estoppel вызывает споры. См.: Martin. L'estoppel en droit international public, 1979, 71ff. Дискуссионными являются также понятие acquiescence и взаимосвязь между этими двумя правовыми институтами и принципом venire. Мозлер определяет принцип estoppel как всеобщий правовой принцип и подвид принципа добросовестности. См.: Mosler. General Principles of Law, EPIL II (1995) 511 (514 bzw 525). Согласно принципу estoppel недобросовестное поведение государства имеет место тогда, когда оно однозначно дало понять о признании определенной правовой позиции, и другое государство, полагаясь на эту позицию, изменило свою собственную позицию или потерпело убытки. Ссылки на правовую практику см.: . Kompendium, 445, 569.