Мисс Нэш, правда ли, что вы покинули родительский дом год назад? 9 страница

– Ни у меня, ни у моих помощников нет времени вводить вас в курс дела. И как вы знаете, я в настоящее время работаю над делом Нэш с тремя вашими одногруппниками. К счастью им удалось сохранить их места, иначе это было бы довольно неловко для вас всех. Почему вы не идете? – рявкнул он.

Когда мы повернулись, чтобы посмотреть с кем он разговаривает, то заметили, что остальные девять студентов все еще сидят на своих местах. Глаза Аттикуса округлились, и он мотнул головой, демонстрируя жест «пойдемте и поторопитесь». Все эти девять студентов поднялись и помчались из аудитории, чтобы следовать за нами.

– Все будет происходить быстро, – продолжал он. – Если вы не сможете появиться, не возвращайтесь. Если вы думаете, что будете праздновать Рождество в кругу семьи, посмотрите налево от вас, а затем направо; обменяйтесь рукопожатием с тем, кого вы видите, потому что это ваша новая семья. Вы выполняете то, что вас просят, а когда вас просят, вы идете туда, где нужны. Каждый день – Судный День. Быть частью этих двенадцати не является халявой. Ваша настоящая работа начинается прямо сейчас.

Он никого не ждал и уже был в своем «таун каре».

– Если вы не окажетесь в офисе, прежде чем он будет там, то он накажет вас, – сказала я им, в то время как Вивиан поймала такси для нас троих.

– Увидимся там, – сказал Аттикус, когда мы сели в машину.

Я обернулась и увидела, как они мчатся поймать себе такси, но сейчас час пик и практически невозможно поймать хоть одно. Что не объясняет почему мы урвали его, но у нас такси на быстром наборе.

– Я теперь отчасти понимаю, почему его партнеры обращаются с нами, как с дерьмом. Это вроде как забавно, когда ты являешься тем, кто портит кому-то жизнь, – сказала Вивиан.

И она права. Это отчасти забавно, но все мы знаем, что это продлиться лишь на время нашей поездки в такси.

Слушание по делу Нэш назначено за неделю до Рождества, затем будет короткий перерыв, после чего Леви вернется в суд.

Как же закончится этот год?

– Присяжный писал в Твиттер во время отбора? Вы, черт возьми, разыгрываете меня? Какой?

– Присяжный номер четыре, – ответил Тристан.

– Проклятие.

Милостивый Бог, это дело сводит меня с ума.

– Кто заменяет присяжного номер четыре?

Они просто переглядывались друг с другом, после чего резко начали просматривать свои записи. Как, черт возьми, я могу выиграть дело с этими идиотами?!

– Кто заменяет присяжного номер четыре? – заорал я.

– Дебора Падовано, – сказала Тея, когда вошла, держа два подноса с кофе.

– Ты, встань и возьми кофе, – указал я на одного из своих помощников, а затем ей. – Ты, сядь и рассказывай, так как здесь никто больше, кажется, не знает гребаных подробностей.

Они поменялись местами, и она помчалась к месту, схватив один из файлов из груды бумаг перед нами, и вручила его мне.

– Дебора Падовано, 72 года, ее муж умер шесть лет назад от сердечного приступа, и она никогда не выходила повторно замуж, не имеет детей, – рассказала она по памяти.

– Где она работает?

– Она владеет небольшой пекарней, и думаю, она могла бы быть хороша для нас… вас… в этом деле, – исправилась она.

– Почему? – спросил ее Тристан, наклонившись вперед.

– Ее муж потерял все их сбережения на жизнь из-за махинаций, вынудив их вернуться к работе. Он умер от сердечного приступа шесть месяцев спустя, и теперь женщина владеет своей собственной пекарней, открытой на деньги, которые она получила от его страхования жизни. Я не считаю, что она убила мужчину, но и не считаю, что ей было грустно осознавать, что он погиб. Существует тысячи женщин по всей стране, которые ненавидят своих мужей. Все, что нам необходимо, так это одна, верно?

– Оставайся сидеть, – сказал ей. – Все остальные, я хочу знать каждый ужасный поступок, который мистер Нэш когда-либо совершал в своей жизни, и мне необходима эта информацию до конца дня.

– Ты, пошли со мной, – я позвал ее.

Она колебалась мгновение, а затем последовала за мной из конференц-зала.

– Что вам нужно, мистер Блэк?

Она шла, соблюдая дистанцию между нами, пока мы направлялись в мой кабинет.

Бетти окинула меня взглядом, морщинки под ее глазами выделились сильнее, когда я придерживал дверь открытой для Теи.

– Придержи мои звонки на час.

– Да, сэр, – сказала она с намеком враждебного отношения.

– Что-то не так, Бетти?

– Нет, сэр, – ответила она, притворившись, что печатает на компьютере.

– Ты уверена? – настаивал я.

Она вздохнула, оттолкнувшись от стола и встав. Бетти повернулась ко мне лицом. – Теперь, когда вы упомянули об этом, сколько времени я работаю на вас?

– Восемь лет, плюс-минус.

– Я понимаю, что вы заняты, будучи Великим Леви Блэком и все такое, но вы могли бы запомнить за все годы моей самоотверженной работы, хотя бы вы могли…

Подойдя к ее столу, я открыл нижний ящик и положил милую голубую коробку на ее стол.

Я усмехнулся. – Продолжишь?

– Ты – ужасный молодой человек, – рассмеялась она, подняв крышку и начав исследовать содержание коробки.

Ее глаза засияли, и улыбка вспыхнула на лице, когда она достала билеты на свое любимое представление «Лебединое озеро».

– У тебя также будет ужин на двоих в «Chateau La Rue» в любое время, когда пожелаешь.

– Леви… – ответила она.

– С днем рождения, Бетти.

– Спасибо.

Кивнув, я вернулся к другой женщине в своей жизни. Она стояла у окна, из которого открывался вид на весь Бостон.

– Наслаждаешься видом?

– Ты просто не мог не пойти и не сделать чего-то милого, – прошептала она, хотя я заметил, что уголки ее губ приподнялись. Я встал позади нее. – Что вам нужно, мистер Блэк?

– Ты, – вскользь ответил я, – но поскольку это не на повестке дня прямо сейчас, то мне приходится довольствоваться этим, – я вручил ей досье.

Она отошла подальше от меня, а я взял гитару и сел в свое кресло.

– Я не понимаю.

– Расскажи мне, как ты вела бы это дело, – ответил я, бренча по струнам на грифе гитары.

– Ты шутишь?

– Гипотетически конечно. Ты мне нравишься, но я пока что не готов предоставить будущее женщины в твои руки. Ты удержала свое имя на доске, что означает, что ты все еще глава группы. Заключим сделку, если ты преуспеешь в этом, то я лично обучу тебя, и это – учебное упражнение. Теперь, как ты руководила бы этим делом?

– Мне необходимо прочитать…

– Ты просматривала дело на протяжении последних двух месяцев. Если тебе все еще необходимо прочитать что-нибудь, то ты полна мечтаний, если думаешь, что можешь стать адвокатом.

Она свирепо посмотрела на меня, бросив файл на стол и скрестив руки.

– Я не стала бы тратить впустую время на присяжных, пытаясь выставить миссис Нэш хорошей, потому что это будет оскорбление их интеллекта. Я выступила бы и сказала: «миссис Нэш ненавидела своего мужа». Они могли сразу же возненавидеть миссис Нэш, но стали бы доверять мне, потому что я единственная, кто не несет чепуху.

– Хорошо, что дальше? – я поднял ноги, затянув струны, прежде чем вновь начать играть.

– Дальше, я прояснила бы, что миссис Нэш была не единственным человеком, который ненавидел его. Когда его дочь пригласили бы для дачи показаний, я спросила бы ее, каково это, когда тебя лишают семейного наследства…

– Виновна.

– Что?

– Я сказал «виновна», поскольку если так ты собираешь представлять это дело, то присяжные примут такое решение.

– Ты говорил на занятии, что лучший способ оправдать одного подозреваемого, так это предоставить присяжным другого подозреваемого, способного к совершению преступления.

– Это правда.

– Тогда почему мой вердикт «виновна»?

– Поскольку ты задаешь неверный вопрос, – вздохнул я, закрыв глаза, чтобы вслушаться в музыку. – Ход твоих мыслей правильный, но подход слаб. Дочь мистера Нэша лишили наследства. Почему? Нанеси удар по уязвимому месту.

– Разве это не давление на свидетеля?

– Нет, если ты правильно это преподнесешь. Ты можешь задеть ее чувства, и другие подумают, что ты стерва, но кому какое дело? В конце дня это победа, которая имеет значение. Поэтому не сдерживайся. Задавай ей наводящие вопросы. Позволь ей самой подписать себе приговор. Допроси меня, как будто я являюсь ею во время дачи показаний.

Она кивнула, и я поставил гитару, а потом выпрямился, ожидая ее вопросов.

– Мисс Нэш, правда ли, что вы покинули свой родительский дом год назад?

– Да, я хотела увидеть мир.

– Разве причина не в том, что ваш отец был в ярости из-за вашего злоупотребления наркотиками?

– Нет…

– Нет, он не был в ярости? Или нет, вы не злоупотребляли наркотиками?

Я хотел усмехнуться. Она поняла суть.

– Да, у меня была проблема с наркотиками, но я выздоровела. Папа помогал мне справиться с моей болезнью.

– Если кто-то помогал вам, тогда почему вы уехали?

Хороший вопрос.

– Я…

– И если ваш отец помогал вам, зачем вам потребовалось украсть ювелирные драгоценности стоимостью в более чем двести тысяч долларов?

– Я никогда…

– Я напоминаю вам, что вы находитесь под присягой, мисс Нэш, и что дача ложных показаний является уголовным преступлением. Знаете ли вы, что ваш отец заявил в полицию о краже драгоценностей, однако он отказался от обвинений, когда понял, что это сделали вы?

Я замер на мгновение, придя в восторг от нее, и слегка завелся, прежде чем уловил суть кое-чего намного более важного на данный момент.

– Подожди, у тебя есть доказательства этого? – спросил я, акцентируя внимание.

– Не совсем.

– Что это значит?

– Мистер Нэш вел инвентарную ведомость всех драгоценностей. Когда я просматривала ее, то заметила, что почти двести тысяч долларов пропало в то же самое время, когда и его дочь. Поэтому я позвонила в полицейское управление, заявив, что являюсь одним из адвокатов миссис Нэш, и спросила, было ли подано заявление о пропаже драгоценностей, они сказали, что первичный вызов зафиксирован, но пару часов спустя мистер Нэш перезвонил им и сообщил, что нашел их. Однако согласно его записям не существовало никаких дальнейших отметок о том, что они когда-либо были найдены.

– И ты говоришь это только сейчас? – это не разрешит дело, но все же укрепит наше положение.

– Не существует никакой документации…

– Это не имеет значения. Если мы можем использовать данный факт, чтобы привести в замешательство сторону обвинения и свидетеля, то это может с тем же успехом стать зацепкой в линии защиты.

– Ох.

Такие поступки, как этот, напоминают мне, что она все еще является студенткой, и ей еще многому необходимо научиться. Но как только она получит степень бакалавра, то станет силой, с которой будут считаться.

– Ладно, начнем заново, – сказал я, слушая ее разъяснения по поводу того, как она допрашивала бы свидетеля.

Я могу наблюдать за ней такой вечность.

 

 

 

– Тебе не следует звонить мне, – сказала я, когда поставила миску с водой для Шадоу.

Она полакала немного, а затем с грохотом умчалась на улицу.

– А что если это связано с работой?

Его голос по телефону вызвал у меня мурашки. Я не уверена, чем это вызвано, но наличие его говорящего непосредственно в мое ухо было… сексуально.

– Это связано с работой? – спросила я его, уже подозревая, что нет.

– Зависит от твоего понятия работы.

Я хотела рассмеяться. – Леви, ты снова должен быть в суде утром.

– Приезжай.

– Ага, этого не произойдет, – сказала я, сев на диван.

– Тогда я приеду к тебе.

– Не вздумай, – предупредила его.

Он вздохнул. – Ты делаешь все намного сложнее, чем это необходимо.

– Это моя реплика!

– Ауч. Это было мое ухо.

Херня.

– Прости, ты просто заводишь меня иногда.

– Только иногда?

Такой раздражающий.

Он замолчал на секунду и я тоже.

– Ты разгромишь их завтра, – прошептала я.

– Знаю.

– Почему ты всегда такой самоуверенный?

– Я из Бостона. Это – часть нашей крутизны.

Я не смогла сдержать смех. – Боже мой, ты…

– Я что?

Я тяжело вздохнула, схватив подушку и прижав к груди. – Ты, в самом деле, не умеешь сдаваться.

– Зачем, черт возьми, мне сдаваться? Я наслаждаюсь этим, и ты тоже.

– Нет.

– Лгунья.

Я ощущаю его ухмылку по телефону.

– Приезжай. Мы можем поужинать, посмотреть фильм и поговорить, как взрослые люди.

Я пощипала щеки, чтобы удержаться от улыбки.

– Как взрослые люди?

– Когда мы наедине, у меня имеется только несколько минут, иногда секунд. У нас никогда в действительности не выдавалось шанса просто поговорить, вместо этого в конечном итоге я набрасываюсь на тебя, как какой-то озабоченный подросток. Как бы смешно это не звучало, я все-таки хочу больше узнать о тебе.

– Если и существует кто-либо, кто знает меня кроме моей семьи, так это ты, Леви. Тебе следует прекратить копать, поскольку ты можешь наткнуться на гораздо больше вещей, которые тебе не понравятся обо мне, чем наоборот.

Дерьмо. Это просто слетело с моих губ.

– Я должна идти, – пробормотала я, запаниковав, что сказала слишком много.

Повесив трубку, я бросила телефон в другой конец дивана, после чего поднесла подушку к лицу.

Что со мной не так?

Я слышу, как звонит телефон, но не могу заставить себя ответить. Перевернувшись на бок, я наблюдала, как дождь бьется в окно. Я чувствую свой телефон у ног и хочу позвонить ему. Все ощущается лучше, когда я разговариваю с ним. Я вела себя совсем, как ребенок. Почему я не могу вести себя… как подобает женщине?

Когда мой телефон завибрировал снова, я быстро схватила его.

– Алло?

– Господи, какой смысл иметь телефон, если ты никогда не отвечаешь на него? – кричала Селена мне в ухо.

Отодвинув телефон, я поняла, что имел в виду Леви. Ауч.

– Прости, я приняла тебя за другого. Все хорошо? Бабушка в…

– Все в порядке. Я просто соскучилась по тебе. И мне интересно, могу ли приехать домой на Рождество?

– Селена я…

– Все нормально, если ты не можешь. А если серьезно, я просто встретила кое-кого…

– Подожди, что? – завизжала я.

Я внезапно подпрыгнула, спугнув Шадоу со стула.

– Селена? Моя младшая сестренка? Встретила кого-то?

– Эй, не выставляй меня так, словно я эмоционально чахлая или что-то вроде того! – упрекнула она.

– Нет. Нет, – я медленно села обратно. – Я удивлена, в хорошем смысле удивлена и рада за тебя… пока ты в порядке.

– Я в порядке. Он – хороший парень, и нравится бабушке. Но она сказала ему, что он должен получить одобрение от тебя, вот почему я звоню, он просит встретиться с тобой уже несколько недель.

Она уехала два месяца назад.

– Недель? Как давно ты встречаешься с ним?

И почему я только сейчас узнаю об этом?

– Мы начали общаться до моего переезда в Бостон, но затем потеряли связь, когда я приехала туда. А когда вернулась, мы отчасти начали встречаться снова.

Снова? Почему я только сейчас узнаю об этом?

– Как его зовут?

– Ни при каких обстоятельствах я не скажу тебе! Ты зайдешь на Facebook, чтобы разузнать о нем, а я хочу, чтобы ты лично встретилась с ним, прежде чем станешь осуждать его.

– Я не стану осуждать его, – сказала я, и даже для меня это прозвучало неубедительно, – сильно, – добавила я, чтобы не совсем погрязнуть во лжи своей сестре.

– Это она? – услышала я, как низкий голос спросил на заднем плане.

– Селена, уже одиннадцать часов.

– Бабушка здесь, и он уезжает.

– Подожди, могу я хотя бы поговорить с ней? – спросил парень.

– Мы увидимся с тобой в любое время, когда ты будешь свободна и сможешь приехать навестить нас. Удачи во всем. Люблю тебя. Пока.

Она даже не дала мне вставить и слово, прежде чем повесила трубку. Просмотрев телефон, я заметила, что все пропущенные звонки были от нее. Леви даже не перезвонил мне после того, как я бросила трубку.

Почему это заводило меня? С какой стати мне нравится это!

Встав, я схватила свои резиновые сапоги и куртку, прежде чем выйти на улицу.

– Помолись за меня Шадоу.

– Иду! – крикнул я, вытирая волосы полотенцем. Открыв дверь, я обнаружил, что мой поздний ночной посетитель является самым последним человеком, которого я ожидал увидеть.

– Тея?

Я отошел в сторону, впустив ее. Она сняла свои сапоги у двери, прежде чем пройти дальше.

– И, конечно же, ты не надел рубашку, – вздохнула она, направившись в мою кухню.

– Радуйся, что на мне вообще есть одежда.

Она взяла два бокала из верхнего шкафчика и схватила бутылку вина из холодильника. Открывая несколько ящиков, она искала, предполагаю, штопор.

– Ты переложил его, – она нахмурилась и повернулась ко мне.

– Да, за эти четыре месяца с тех пор, как ты была здесь, я переложил свой штопор, – сказал я, подойдя к одному из шкафов, чтобы достать его для нее.

– Ты кажешься раздраженным.

– Ты бросила трубку, помнишь?

– Ты никогда не перезваниваешь, – сказала она, налив вино в свой бокал.

Вздохнув, я старался не психануть на нее. – Я не хочу играть в эти игры с тобой, Тея. Ты не можешь продолжать защищать свое сердце, поступая так, словно у тебя его нет. Почему. Ты. Здесь?

– У моей младшей сестры есть парень, – она улыбнулась, но улыбка не тронула ее глаз. – Я ворочалась на своем диване с подушкой, прижатой к груди, как маленький ребенок, занимаясь самоистязанием по поводу того, как сильно я наслаждалась разговором с тобой. Между тем моя младшая сестра находится в стабильных и зрелых отношениях. Ее парень хочет встретиться со мной, но я понятия не имею почему, поскольку я вообще не имею опыта в таких отношениях.

– Ты мне нравишься, но я запуталась, Леви. Я очень запуталась. Иногда я даже не знаю, как мне встать с кровати. Тебе следует уйти, поскольку я, вероятно, испорчу твою жизнь. Поверь мне, так всегда и бывает, и я не хочу делать этого с тобой.

Она допила оставшуюся часть вина.

– Я не исполню твою просьбу. Ты не можешь решать за меня. Если я захочу быть с тобой, то попытаюсь быть с тобой. Иной единственный человек, который имеет контроль над этим, так это ты. Так ты принимаешь это или отступаешь?

Она покачала головой и потянулась за бутылкой вина, но я остановил ее. Если мы решили завести этот разговор, то он пройдет на трезвую голову.

– Посмотри на меня, – конечно, она не послушалась. – Тея.

Она вздохнула, посмотрела вверх, и я обхватил рукой ее щеку.

– Ты не черная радуга. Я вижу каждый из твоих цветов. Ты, возможно, когда-то была такой, но ты, безусловно, теперь не такая.

Она изумленно посмотрела на меня от шока. – Как ты…

– На следующий день после того, как ты отвергла меня… в первый раз… твоя сестра позвонила мне и попросила встретиться. Она волновалась по поводу того, что ты остаешься здесь одна, и думаю, она просто хотела увидеть меня лично.

Тея вздохнула, облокотившись на стойку. – Она действительно ведет себя по-взрослому.

– Думаю, она похожа на тебя.

Они поддерживали друг друга, пока росли, и поэтому всегда делали все возможное, чтобы оставаться сильными друг для друга.

– Ты останешься на ночь?

Она сглотнула, крепко впившись в свой бокал.

– Сейчас зимние каникулы и в данный момент я не твой профессор. Итак, ты останешься на ночь?

– Да. И я собираюсь вести себя, как взрослая.

Я улыбнулся, вытащив свой сотовый телефон. – Тогда нам понадобится ужин.

Я сидела на его коленях, на полу гостиной, переодетая из моей мокрой одежды в его хлопковую рубашку. Мы ели китайскую еду и слушали грозу снаружи. Будучи порознь так долго, я ожидала, что будет присутствовать неловкость, но все ощущалось так, словно мы оказались там же, где и закончили.

Он поглаживал мое бедро одной рукой, а другой просматривал электронные письма на своем телефоне.

– Пенни за твои мысли? – спросил он, когда поймал меня уставившейся на него.

– Только пенни? К какому типу девушек, ты думаешь, я отношусь?

Он засмеялся, целуя мое плечо. – Не драматизируй.

– Я не драматизирую.

Он посмотрел на меня.

– Ладно, так и есть, – признала я. – Но ничего не могу поделать. Такое ощущение, что ничего не произошло, и мы снова вернулись обратно в ту неделю.

– Я не возражаю против той недели.

– Я тоже, но ты знаешь так много обо мне, а у меня такое ощущение, что я ничего не знаю о тебе.

– Тогда спроси меня о чем-нибудь.

Я задумалась на мгновение.

– Почему ты стал адвокатом?

Я безуспешно попыталась подцепить рис палочками, пока ждала его ответа. Примерно после трех попыток я сдалась и вытащила ложку из пакета на его журнальном столике.

Он ухмыльнулся мне, с легкостью воспользовавшись ими, чтобы подцепить цзяоцзы^[21].

– Никому не нравятся хвастуны, – сказала ему с усмешкой.

– Я научу тебя, он потянулся к моей ложке, но я увернулась.

– Вы избегаете вопроса, мистер Блэк.

– Я ненавижу этот вопрос, потому что у меня никогда нет ответа на него. Я не знаю, почему стал адвокатом. Мой отец был одним из них, и у меня способности к этому, поэтому просто и придерживался этой профессии, – он пожал плечами.

– Странно, я ожидала чего-то более… воодушевленного, – сказала я, вновь не используя фильтр речи.

– Это великолепная работа.

– Конечно, ты не продолжал бы усердно работать так долго, если бы тебе это не нравилось!

– О нет, я люблю этим заниматься теперь. Но тогда, я понятия не имел, что хотел делать со своей жизнью. Я отчасти просто последовал по пути, который был открыт для меня. К счастью все получилось, и я нашел свое призвание. Суд походит на гигантскую игру в шахматы для меня. Умение и стратегия, ограниченные сводом законов. Это – одна из причин, почему я никогда не смогу стать окружным прокурором, ведь они обузданы законом. За пределами же суда имеются лазейки и уловки. Чем тяжелее дело, тем лучше игра.

Он становился все более и более оживленным, чем дольше говорил об этом. Все его лицо светилось, и он казался… действительно счастливым.

– И помогать людям тоже хорошо, – добавил он быстро, и я рассмеялась.

– Никакого осуждения.

– Никакого осуждения, – прошептал он снова. Его глаза метнулись на мои губы на долю секунды, прежде чем он отвел взгляд. – Следующий вопрос, мисс Каннинг.

– Какие твои родители?

Он уже знал все о моих…, если вообще можно назвать тех людей родителями. Я ненавидела одного, и не видела другого несколько лет.

– Тея?

– Прости, я просто задумалась. Что ты сказал?

– Я ничего не говорил, ты просто выглядела так, словно увлеклась какими-то мыслями в своей голове.

Откуда он знает меня так хорошо?

– Твои родители?– спросила я его снова.

– Моя мать была балериной, пока не получила травму во время своего последнего спектакля «Лебединое озеро». Теперь у нее собственная студия, и она учит девочек от шести лет и старше. Как я уже и сказал, мой отец был адвокатом, пока не ушел в отставку. Они оба теперь Бостонские светские личности и все еще также безумно влюблены. На Новый год папа всегда перемещает всю мебель в доме и позволяет маме, попросту говоря, устраивать свое собственное шоу для него, – сказал он со смехом, покачивая головой при мысли о них.

– Они кажутся великолепными.

– Так и есть. Мама немного напористая, но теперь, когда у моей сестры появился ребенок, она отвлеклась на роль бабушки.

– Твоя сестра, Бетан? – спросила я, надеясь, что назвала ее имя правильно. – Жена Тристана?

– Да, она родила маленькую девочку в прошлом месяце.

– Вы все похожи на типичную американскую семью. Это мило, – сказала я с мечтательной улыбкой на лице.

Я могла даже представить их всех на праздничных поздравительных открытках компании «Hallmark». Пошевелившись на его коленях, я заметила часы.

– Леви! Уже два часа ночи тебе необходимо отдохнуть, у тебя суд через несколько часов!

– Хорошо, – сказал он, взяв меня на руки и зашагав к лестнице.

– Что ты делаешь?

– Единственный способ, при котором я отдохну, так это если ты будешь находиться в моих объятьях сегодня.

Он выключил свет перед тем, как подняться наверх со мной.

– Еда…

– Мы разберемся с этим утром, – сказал Леви, положив меня в центр своей кровати.

– Никакого секса. Если ты будешь не в форме завтра, я не прощу себя.

Леви вздохнул, и по его виду заметно, что он устал.

Приподнявшись, я провела руками по его челюсти. – Я никуда не денусь и даже не думаю об этом; ты получишь приз после того, как задашь жару завтра.

Он повернулся и поцеловал мою ладонь. – Если я не могу обладать тобой сегодня, хотя бы сними рубашку, так я смогу почувствовать тебя напротив себя.

С таким взглядом в его глазах, как я могу сказать «нет»?

Стянув рубашку, я развернулась, чтобы он смог расстегнуть мой лифчик. Когда он это сделал, то провел руками по позвоночнику и оставил несколько поцелуев на спине.

– Леви, – ахнула я, когда он схватил мою грудь.

– Я скучал по тебе, – сказал он, после чего поцеловал мой позвоночник в последний раз.

Встав, он направился в ванную, и через несколько секунд я услышала, как включился душ.

– О, Боже, – простонала я, издав сдерживаемый вздох в его подушку. Перевернувшись на бок, я вдохнула ее аромат. Она пахла им.

Что…?

На его прикроватной тумбочке лежала копия книги «Великий Гэтсби». Сев, я взяла ее. Он выделил мою любимую цитату, как будто уже знал, что это она.

Услышав, что душ выключился, я положила книгу обратно, заползла под одеяло и притворилась спящей. Я слышала, как он ходил по комнате всего мгновение, после чего прозвучал щелчок выключателя, а затем почувствовала, как прогнулся матрас. Его руки обвились вокруг меня, притянув ближе к нему. Он был голый, и ему было холодно, но я ничего не сказала. Я просто прижалась к нему телом и переплела наши ноги, позволив груди и рукам лежать на его голой груди.

Я никогда не чувствовала себя комфортнее за всю жизнь.

В глубине своего сознания я продолжала думать о цитате из Гэтсби: «Понимаете, я привык, что вокруг меня всегда чужие люди, ведь я так и скитаюсь все время с места на место, стараясь забыть ту печальную историю, которая со мной произошла».

Но я больше не скитаюсь. Благодаря Леви я нашла место, где испытываю спокойствие.

– Я тоже скучала по тебе, – прошептала я в темноту.

 

 

 

Тея,

Знаю, ты хотела, чтобы я разбудил тебя, но ты выглядела такой умиротворенной, что я просто не смог. У тебя формально каникулы, наслаждайся ими. Скоро вернусь, чтобы получить свой приз. До тех пор мой дом – твой дом. Завтрак в микроволновке.

Твой,

Леви.

Встав с кровати, я была разочарована оттого, что не могу находиться в суде с ним прямо сейчас, особенно после того, как так упорно работала над этим делом. Но среди всех его помощников и СМИ, в том зале суда просто не достаточно места, чтобы вместить нас всех. Мы являемся студентами, поэтому конечно, они оставили нас за пределами суда.

Схватив рубашку с пола, я надела ее и спустилась вниз.

– Леви, – простонала я, заметив, что он навел порядок и приготовил завтрак, прежде чем отправиться в суд.

На микроволновке он оставил другую записку:

 

Слегка сожженный французский тост с беконом и никакого кофе. Все еще странно, но как хочешь.

Леви.

Он все помнил, но опять же, я тоже знала, какой завтрак он любит. Услышав телефонный рингтон, я схватила стакан апельсинового сока, который он оставил для меня, и направилась в гостиную.

Дойдя до дивана, я схватила свой телефон.

– Алло?

– Ты смотришь? – спросила меня Вивиан.

– Дай мне минутку, – я начала искать пульт.

– Почему ты уже не смотришь? – огрызнулся Аттикус.

Я не поняла, что они оба на линии.

– Я проспала.

– Ты проспала? Я не поверю, что…

– Тсс! – успокоила нас Вивиан. – Мы должны быть там, это не справедливо.

– Сколько работы ты вообще сделала? – спросил Аттикус.

– Ну, с Теей, входящей как рыцарь на белом коне все время, кто может сделать хоть что-то?

– Проклятие, ты каким-то образом обманула нас, по факту сделав своими бэк-вокалистами, Тея.