Кара Густав ЮНГ, Мишель ФУКО

реживаемой трансформации. Главная опасность заключает­ся в искушении поддаться чарующему влиянию архетипов. Так чаще всего и происходит, когда архетипические образы, воздействуют помимо сознания, без сознания. При наличии психологических предрасположений, а это совсем не такое уж редкое обстоятельство, архетипические фигуры, кото­рые в силу своей природной нуминовности обладают авто-носностью, вообще освобождаются от контроля сознания. Они приобретают полную самостоятельность, производя тем самым феномен одержимости. При одержимости Ани-мой, например, больной пытается кастрировать себя, чтобы превратиться в женщину по имени Мария, или наоборот, боится, что с ним насильственно хотят сделать что-нибудь подобное. Больные часто обнаруживают всю мифологию Анимы с бесчисленными архаическими мотивами... Я на­поминаю об этих случаях, так как еще встречаются люди, полагающие, что архетипы являются субъективными при­зраками моего мозга.

То, что со всей жестокостью обрушивается в душевной болезни, в случае невроза остается еще сокрытым в под­почве. Но это не уменьшает воздействие на сознание. Когда анализ проникает в почву феноменов сознания, обнаружи­ваются те же самые архетипические фигуры, что населяют и бред психотиков. Бесконечно большое количество лите­ратурно-исторических документов доказывает, что практи­чески во всех нормальных типах фантазии присутствуют те же архетипы. Они не являются привилегией души больных. Патологический момент заключается не в наличии таких представлений, а в диссоциации сознания, которое уже не способно господствовать над бессознательным. Во всех случаях раскола встают необходные интеграции бессозна­тельного в сознание. Речь идет о синтетическом процессе, называемом мною «процесс индивидуации».

Этот процесс соответствует естественному ходу жизни, за время которого индивид становится тем, кем он уже всег­да был. Поскольку человек наделен сознанием, развитие происходит не столь гладко, появляются вариации и поме-

ФИЛОСОФСКИЙ БЕСТСЕЛЛЕР

хи. Сознание часто сбивается с архетипически инстинктив­ного пути, вступает в противоречие с собственным основа­нием. Тем самым возникает необходимость того и другого. А это и есть психотерапия на ее примитивной ступени, в форме целительных ритуалов. Примерами могут служить самоидентификация у австралийцев через провидение вре­мен Альчерринга, отождествление себя с Сыном Солнца у индейцев Таоспуэблос, апофеоз Гелиоса в мистериях Исис по Апулею и т.д. Терапевтические методы комплексной фи­лософии заключаются, соответственно, с одной стороны, в возможно более полном доведении до сознания констелиро-ванного бессознательного содержания, а с другой стороны, в достижении синтеза этого содержания с сознанием в поз­навательном акте. Культурный человек сегодня достиг столь высокого уровня диссоциации и настолько часто пускает ее в ход, чтобы избавиться от любого риска, что возникает сом­нение по поводу возможности соответствующих действий на основе его познания. Необходимо считаться с тем, что само по себе познание не ведет к реальному изменению, ос­мысленному практическому применению познания. Позна­ние, как правило, ничего не дает и не содержит в самом себе никакой моральной силы. Поэтому должно быть ясно, в какой мере излечение неврозов представляет собой мо­ральную проблему.

Так как архетипы, подобно всем нумиозным явлениям, относительно автономны, их чисто рациональная интегра­ция невозможна. Для интеграции необходим дидактичес­кий метод, то есть противостояние, часто приобретающее у пациентов форму диалога, в котором они, не подозревая об этом, реализуют алхимическое определение медитации как беседу со своим добрым ангелом. Этот процесс протекает обычно драматически, с различными перипетиями. Он вы­ражается или сопровождается символическими сновидени­ями, тем, которые в виде мифологического мотива издавна представляют процесс трансформации души.

В рамках одной лекции я должен был ограничиться лишь отдельными примерами архетипов. Я выбрал те из них, ко-

Карл Густав ЮНГ, Мишель ФУКО

торые играют главную роль при анализе мужского бессозна­тельного, и постарался дать самый краткий очерк процесса психической трансформации, в которой они проявляются. Такие фигуры, как Тень, Анима, старый мудрец вместе с соответствующими фигурами женского бессознательного... описывались мною в полном виде в моих работах о сим­волике Самости. Более полное освещение получили также связи процесса индивидуации и символики.

ШИЗОФРЕНИЯ*

(отрывки)

...Уже Фрейд не мог не сравнить с мифологическим мотивом часто встречающийся в неврозах комплекс ин­цеста и выбрал для него подходящее название Эдипов ком­плекс. Но этот мотив далеко не единственный. Скажем, для женской психологии надо было бы выбрать другое название — комплекс Электры, как я уже давно предлагал. Кроме них есть еще много других комплексов, которые так­же можно сопоставить с мифологическими мотивами.

Именно наблюдаемое при шизофрении частое обращение к архаическим формам и комплексам ассоциаций впервые натолкнуло меня на мысль о бессознательном, состоящем не только из утраченных исконно сознательных содержаний, но также из более глубокого слоя универсального характера, сходного с мифическими мотивами, характеризующими че­ловеческую фантазию вообще. Эти мотивы ни в коей мере не выдуманы, они найдены как типичные формы, спонтанно и универсально встречающиеся в мифах, сказках, фантази­ях, снах, видениях и бредовых идеях. Их более вниматель­ное исследование показывает, что речь идет об установках, формах поведения, типах представлений и импульсах, кото­рые должны рассматриваться как типичное для человека ин­стинктивное поведение. Поэтому выбранный для них тер-

Шизофрения означает буквально «расщепление личности» (греч.)

ФИЛОСОФСКИЙ БЕСТСЕЛЛЕР

мин «архетип» совпадает с известным в биологии понятием «pattern of behavior»*.

Здесь речь идет вовсе не об унаследованных представ­лениях, но об унаследованных инстинктивных стимулах и формах в том виде, как они наблюдаются у всех живых су­ществ.

Поэтому, если в шизофрении особенно часто встречают­ся архаические формы, то этот феномен указывает на более глубокую (по сравнению с неврозом) биологическую пато­логию. Опыт показывает, что в снах архаические образы с их характерной нуминозностью возникают, главным обра­зом, в ситуациях, каким-либо образом задевающих основы индивидуального существования, в опасные для жизни мо­менты, перед или после несчастных случаев, тяжелых болез­ней, операций и т.д., или же в случае проблем, придающих катастрофический оборот индивидуальной жизни (вообще в критические периоды жизни). Поэтому сны такого рода не только сообщались в древности ареопагу или римскому сенату, но в примитивных обществах и сегодня являются предметом обсуждения, откуда явствует, что за ними искон­но признавалось коллективное значение.

Понятно, что в жизненно важных обстоятельствах моби­лизуется инстинктивная основа психики, даже если созна­ние не понимает ситуации. Можно даже сказать, что как раз тогда инстинкту предоставляется случай взять верх. Угроза для жизни при психозе очевидна и понятно, откуда появ­ляются обусловленные инстинктами содержания. Странно только, что эти проявления не систематичны, как, например, в истерии, где одностороннему сознанию личности в качес­тве компенсации противостоит уравновешенность и рацио­нализм, дающие шанс для интеграции.

Если бы шизофреническая компенсация, т.е. выражение аффективных комплексов, ограничивалась лишь архаичес­ким или мифологическим формулированием, то ассоци­ативные образы можно было бы понять как поэтические

Форма поведения (англ.]