Карл Густав ЮНГ, Мишель ФУКО. ки спонтанно. Она живет из самой себя и делает нас жи­вущими

ки спонтанно. Она живет из самой себя и делает нас жи­вущими. Это жизнь под сознанием, которое не способно ее интегрировать, напротив, оно само всегда проистекает из жизни. Психическая жизнь по большей части бессознатель­на, охватывает сознание со всех сторон. Если отдавать отчет хотя бы в этом, то очевидна, например, необходимость бес­сознательной готовности для того, чтобы мы могли узнать то или иное чувственное впечатление.

Может показаться, что в Аниме заключается вся пол­нота бессознательной душевной жизни, но это лишь один архетип среди многих, даже не самый характерный для бес­сознательного, один из его аспектов. Это видно уже по его женственной природе. То, что не принадлежит «Я» (а имен­но мужскому «Я»), является, по всей видимости, женским. Поскольку «не-Я» не принадлежит «Я» и преднаходится как нечто внешнее, то образ Анимы, как правило, проецируется на женщин. Каждому полу внутренне присущи и опреде­ленные черты противоположного пола.

Из огромного числа генов мужчины лишь один имеет ре­шающее значение для его мужественности. Небольшое ко­личество женских генов, видимо, образует у него и женский характер, остающийся обычно бессознательным.

Вместе с архетипом Анимы мы вступаем в царство бо­гов, ту сферу, которую оставляет за собой метафизика. Все относящееся к Аниме нуминозно, то есть безусловно значи­мо, опасно, табуировано, магично. Это змей-искусктель в раю тех безобидных людей, что переполнены благими наме­рениями и помыслами. Им он предоставляет и самые убеди­тельные основания против занятий бессознательным. Вроде того, что они разрушают моральные предписания и будят те силы, которым лучше было бы оставаться в бессознательном.

Причем нередко в этом есть доля истины хотя бы потому, что жизнь сама по себе не есть благо, она также является и злом. Желая жизни, Анима желает и добра, и зла. В эль-фической жизненной сфере такие категории просто отсутс­твуют. И телесная, и душевная жизнь лишены скромности, обходятся без конвенциональной морали и от этого стано-

ФИЛОСОФСКИЙ БЕСТСЕЛЛЕР

вятся только более здоровыми. Анима верит в прекрасное и доброе, а это первобытное состояние, возникающее задолго до всех противопоставлений эстетики и морали. Понадо­билось длительное христианское дифференцирование для прояснения того, что добро не всегда прекрасно, а красота совсем не обязательно добра. Парадоксальности соотноше­ний этой супружеской пары понятий древние уделяли столь же мало внимания, как и представители первобытного ста­да. Анима консервативна, она в целостности сохраняет в себе древнее человечество. Поэтому она охотно выступает в исторических одеждах с особой склонностью к нарядам Греции и Египта...

Жизнь без смысла и без правил, жизнь, которой никогда не хватает ее собственной полноты, постоянно противосто­ит страхам и оборонительным линиям человека, упорядо­ченного цивилизацией. Нельзя не отдать ему должного, так как он не отгораживается от материи всех безумств и всякой трагедии. Живущий на Земле человек, наделенный живот­ным инстинктом самосохранения с самого начала своего существования, находится в борьбе с собственной душой и ее демонизмом. Но слишком просто было бы отнести ее од­нозначно к миру мрака. К сожалению, это не так, ибо та же Анима может предстать как ангел света, явиться ведущей к высшему смыслу, о чем свидетельствует хотя бы Фауст.

Если истолкование Тени есть дело подмастерья, то про­яснение Анимы дело мастера. Связь с Анимой является пробой мужества и огненной ордалией для духовных и мо­ральных сил мужчины. Не нужно забывать, что речь идет об Аниме как факте внутренней жизни, а в таком виде она никогда не представала перед человеком, всегда проециро­валась за пределы собственно психической сферы и пребы­вала вовне.

Для сына в первые годы жизни Анима сливается с все­сильной матерью, что затем накладывает отпечаток на его судьбу. На протяжении всей жизни сохраняется эта сенти­ментальная связь, которая либо сильно препятствует ему, либо, наоборот, дает мужество для самых смелых деяний.