Кара Густав ЮНГ, Мишель ФУКО. пациент помнит содержание своего психоза, я подробно об­суждаю его с больным, чтобы сделать максимально доступ­ным пониманию

пациент помнит содержание своего психоза, я подробно об­суждаю его с больным, чтобы сделать максимально доступ­ным пониманию.

Правда, этот способ действий требует от врача не толь­ко психиатрических знаний — он должен ориентироваться в мифологии, примитивной психологии и т.д. Сегодня та­кие познания должны входить в арсенал психотерапевта так же, как они составляли существенную часть интеллек­туального багажа врача до века Просвещения. (Вспомним, например, средневековых последователей Парацельса!) К человеческой душе, особенно страдающей, нельзя подхо­дить с невежеством непрофессионала, знающего в психике только свои собственные комплексы. Именно поэтому со­матическая медицина предполагает основательные знания анатомии и физиологии. Как есть объективное человеческое тело, а не только субъективное и личное, точно так же есть и объективная психика с ее специфическими структурами и процессами, о которых психотерапевт должен иметь (по меньшей мере) удовлетворительное представление. К сожа­лению, в этом отношении за последние полстолетия мало чю изменилось. Правда, было несколько, с моей точки зре­ния, преждевременных, попыток создания теории, провали­вающихся из-за предрассудков консультационного кабинета и недостаточного знания фактов. Необходимо накопить еще много опыта во всех областях психологии, прежде чем будут обеспечены основы, сопоставимые, например, с результата­ми сравнительной анатомии. Об устройстве тела мы знаем сегодня бесконечно больше, чем о структуре души, жизнь которой становится все более важной для понимания сома­тических расстройств и человеческой природы в целом...

Несмотря на психогенность шизофрении, в ее течении наступают осложнения, которые трудно объяснить психо­логически. Как указывалось выше, это происходит в окру­жении патогенного комплекса. В нормальном случае и при неврозе формирующий комплекс или аффект вызывает сим­птомы, которые можно истолковать как более легкие формы шизофренических, — прежде всего известное «abaissement

ФИЛОСОФСКИЙ БЕСТСЕЛЛЕР

du niveau mental» с характерной для него одностороннос­тью, затруднением суждения, слабостью воли и характер­ными реакциями (заикание, персеверации, стереотипность, аллитерации и ассонансы в речи). Аффект проявляется и как источник неологизмов. Все эти феномены учащаются и уси­ливаются при шизофрении, что недвусмысленно указывает на чрезвычайную силу аффекта. Как часто бывает, аффект не всегда проявляется внешне, драматически, но развивает­ся, невидимый внешнему наблюдателю, как бы внутрь, где он вызывает интенсивные бессознательные компенсации.

Они проявляются особенно в бредовых речах и в снови­дениях, овладевающих сознанием с неотразимой (possessiv) силой. Степень неотразимости соответствует силе патоген­ного аффекта и ею же объясняется.

В то время как в области нормы и неврозов острый аф­фект проходит сравнительно быстро, а хронический не слишком сильно расстраивает общую ориентацию сознания и дееспособность, шизофренический комплекс оказывается во много раз сильнее. Его фиксированные проявления, авто­номия и деструктивность овладевают сознанием вплоть до отчуждения и разрушения личности.

Он не создает «double personnalite»*, а лишает эго влас­ти, становясь на его место. Это наблюдается лишь в са­мых острых и тяжелых аффективных состояниях (патоло­гические аффекты и делирий). Нормальная форма такого состояния — сновидение, которое, в отличие от шизофре­нии, имеет место не при бодрствовании, а во сне.

Возникает дилемма: слабое эго или сильный аффект тому первопричина? Я считаю, что последнее перспективнее — по следующим причинам. Для понимания содержания снови­дения слабое эго (в состоянии сна) не значит практически ничего. А вот аффективный комплекс и динамически, и со­держательно оказывает решающее воздействие на смысл сновидения. Этот вывод можно применить и к шизофрении,

Раздвоение личности (фр.)