Карл Густав ЮНГ, Мишель ФУКО. что он боялся, как бы сердце не разорвалось на мельчайшие части

что он боялся, как бы сердце не разорвалось на мельчайшие части. Поэтому-то у него, оглушенного ужасом и повержен­ного на землю, изменился и собственный вид, и стал он для других страшен».

Были все основания для установления связи между этим видением и апокалиптическим образом Христа (Апок., 1:13), который по своей жуткой необычности превзойден лишь чудовищным семиглазым агнцем с семью рогами (Апок., 5:6).

Видение брата Николая уже в его время стало истолковы­ваться особым образом. В 1508 г. гуманист Карл Бовиллиус писал своему другу: «Я хотел бы исправить тот лик, кото­рый привиделся ему на небе в звездную ночь, когда он пре­давался молитве и созерцанию. А именно — человеческий лик с устрашающим видом, полным гнева и угрозы» и т.д. Это истолкование вполне соответствует современной ам­плификации*, приведенной в Новом Завете (Апок., 1:13). (Не нужно забывать и о других видениях Николая, напри­мер, Христа в медвежьей шкуре, Господа и его жены с бра­том Николаем как сыном и т.п. В значительной своей части они показывают столь же далекие от догматики черты).

С этим великим видением традиционно связывается об­раз Троицы в заксельнской церкви, а также символ круга в так называемом «Трактате паломника»: брат Николай пока­зал навестившему его паломнику этот образ. Бланке полага­ет, вопреки традиции, что между видением и образом Тро­ицы нет никакой связи. Мне кажется, что в данном случае скептицизм заходит слишком далеко. Интерес брата к обра­зу круга должен был иметь основания. Подобные видения часто вызывают смятение и расстройство, сердце при этом «разрывается на части».

Опыт учит, что «оберегающий круг», мандала, издавна является средством против хаотических состояний духа.

Амплификация — (от лат. amplificatio — расширение) стилистическая фигура: нагнетание в тексте синонимических тропов или повторяю­щихся однородных конструкций (слов). Например, «Человеческий лик с устрашающим видом, полным гнева и угрозы».

Вполне понятно поэтому, что брат был очарован символом круга. Но истолкование ужасного видения как богооткро-венного не должно было им отвергаться. Связь видения и образа Троицы в Заксельне с символом круга кажется мне весьма вероятной, если исходить из внутренних, психологи­ческих оснований.

Видение было, несомненно, возбуждающим страх, вул­каническим. Оно прорвалось в религиозное миросозерца­ние брата Николая без догматического введения и без эк­зегетического комментария. Естественно, оно потребовало длительной работы для ассимиляции, чтобы привести в по­рядок душу и видение мира в целом, восстановить нарушен­ное равновесие. Это переживание истолковывалось на осно­ве непоколебимой в то время догматики, которая доказала свою способность к ассимиляции. Страшная жизненность видения была преобразована в прекрасную наглядность идеи Троицы. Не будь этого догматического основания, последствия видения с его жуткой фактичностью могли бы быть совсем иными. Вероятно, они привели бы к искажению христианских представлений о Боге и нанесли величайший вред самому брату Николаю, которого признали бы тогда не святым, а еретиком (если не психическим больным), и вся его жизнь, возможно, закончилась бы крушением.

Данный пример показывает полезность догматических символов. С их помощью поддаются формулировке столь же могущественные, сколь и опасные душевные пережива­ния, которые из-за их всевластное™ вполне можно назвать «богооткровенными». Символу дают пережитую форму и способ вхождения в мир человечески ограниченного по­нимания, не искажая при этом его сущности, без ущерба Для его высшей значимости. Лик гнева Божьего (его можно встретить у Якоба Бёме) плохо сочетается с новозаветным Богом — любящим отцом небесным. Видение могло легко стать источником внутреннего конфликта.

Нечто подобное присутствовало в самом духе времени конца XV века. Вскоре после этого у многих заново рож­давшихся в протестантизме происходит столкновение с

ФИЛОСОФСКИЙ БЕСТСЕЛЛЕР