Глава III

Разделение науки о власти, т. е. о государстве, здесь не приводится. Мыукажем путь к созданию только двух наук, не существующих в настоящее время,а именно: учения о расширении границ державы и учения о всеобщейсправедливости, или об источниках права Теперь я перехожу к искусству власти, или к учению об управлениигосударством, куда я включаю и экономику ^', поскольку семья составляетчастицу государства. Как я уже говорил выше, в этой области я решил хранитьмолчание. При этом, однако, я вовсе не считаю, что совершенно не способенсказать на эту тему что-нибудь, что могло бы оказаться полезным и разумным:ведь я обладаю большим и длительным опытом на этом поприще. Занимаяпоследовательно множество почетных государственных должностей, хотя и неимея на то никаких заслуг, лишь благодаря безграничной милости иблаговолению ко мне Вашего Величества я достиг самого высокого положения вкоролевстве, занимал эту высшую должность в течение целых четырех лет и, чтогораздо важнее, беспрерывно в течение восемнадцати лет постоянно беседовал сВашим Величеством и выполнял Ваши поручения (а это даже из любого бревнамогло бы сделать политика), наконец, из всех наук я уделил больше всеговнимания и времени изучению истории и права. Обо всем этом я говорю не длятого, чтобы похвастаться перед потомками, а потому что, как я полагаю, имеетнекоторое отношение к достоинству и значению наук тот факт, что человек,рожденный скорее для научной, чем для какой бы то ни было другойдеятельности, оказавшись какой-то неведомой судьбой, вопреки склонностямсвоего характера на поприще практической деятельности, был, однако, примудрейшем короле удостоен права исполнять весьма почетные и трудныеобязанности. Но если даже после всего этого я, воспользовавшись свободнымвременем, попытаюсь родить что-нибудь на тему политики, то такоепроизведение, вероятно, окажется либо недоноском, либо мертворожденнымребенком. Между тем, чтобы не оставалось вообще незанятым столь возвышенноеместо (ибо все остальные науки уже размещены на своих местах), я решилотметить здесь как недостающие и нуждающиеся в развитии лишь два разделагражданской науки, не затрагивающих тайн государственной власти, ноявляющихся достаточно общими по своему характеру, и, как мы это обычноделаем, привести примеры их исследования. Искусство власти складывается из трех политических задач, а именно:сохранить державу, сделать ее счастливой и процветающей и, наконец,расширить ее территорию и как можно дальше раздвинуть ее границы. Однакотолько две первые задачи прекрасно раскрыты в основных своих чертах рядомавторов, последняя же задача обходится молчанием. Поэтому мы считаемнеобходимым отнести ее к числу наук, требующих развития, и, как мы этовсегда делаем, приведем здесь образец ее изложения. Этот раздел науки мыбудем называть "Консул в военном плаще", или "Наука о расширении границдержавы".

Пример общего трактата о расширении границ державы ^

Слова Фемистокла, если их применить лишь к нему самому, конечно, звучатдерзко и высокомерно, но если их употребить в отношении других и в болееобщем смысле, то они, как мне кажется, безусловно, выражают весьма разумноеи очень важное наблюдение. Когда Фемистокла на пиру попросили сыгратьчто-нибудь на кифаре, он ответил: "Я не умею играть на кифаре, но зато могумаленький городишко превратить в великое государство" '^. Действительно, этислова, если их рассматривать в политическом смысле, великолепно показываютразличие, существующее между двумя абсолютно несовместимыми друг с другомспособностями, которыми обладают те, кто стоит у кормила власти. Ведь есливнимательно присмотреться ко всем когда-либо жившим королевским канцлерам,сенаторам и остальным, посвятившим себя государственной деятельности, то,конечно, можно найти (хотя и довольно редко) среди них некоторых, способныхпревратить маленькое и слабое королевство или иное государство в обширное ибогатое и, однако, совершенно не умеющих играть на кифаре. Наоборот, естьмножество других, удивительно хорошо и мастерски играющих на кифаре илилире, т. е. отлично владеющих искусством дворцовых интриг, но настольконеспособных увеличить мощь государства, что создается впечатление, что онискорее самой природой предназначены расшатывать и колебать счастливое ицветущее его состояние. Конечно же, все это низкое и призрачное искусство, спомощью которого всякого рода советники и влиятельные люди весьма частостремятся снискать милость к себе государей и популярность у толпы, незаслуживает никакого другого названия, кроме посредственного умения игратьна музыкальном инструменте; ибо все это приятно только в данную минуту искорее украшает самих мастеров, чем приносит пользу и способствует росту ивеличию государств, слугами которых они являются. Без сомнения, мы встретими других канцлеров и правителей государств, весьма дельных, способных кгосударственной деятельности и умеющих разумно управлять делами страны испасти ее от очевидных опасностей и неприятностей, которые, однако,совершенно не обладают данными, необходимыми для того, чтобы возвыситьгосударство и увеличить его силу. Но какими бы в конце концов ни были работники, посмотрим и на само ихпроизведение, на то, каким же должно быть подлинное величие королевств иреспублик и какими путями можно его достигнуть. Этот предмет поистинедостоин того, чтобы правители государств постоянно обращались к нему итщательно размышляли над ним, дабы не переоценить свои силы и не оказатьсявтянутыми в безнадежные и слишком трудные предприятия, и, наоборот, чтобы,слишком невысоко оценивая свои возможности, не унизиться до принятия решениймалодушных и трусливых. Величина территории державы может быть измерена, доходы ее могут бытьподсчитаны, численность населения можно узнать по переписи, а число городови их размеры по карте. Однако среди всех вопросов политики нельзя найтидругого, более подверженного неверным и ошибочным решениям, чем вопрос оправильной и глубокой оценке истинных сил и возможностей какой-либо державы.Царство небесное уподобляют не желудю или какому-нибудь более или менеекрупному ореху, по горчичному зерну -- самому маленькому из всех зерен '^,которое, однако, обладает каким-то внутренним свойством, каким-то врожденнымдухом, благодаря которым оно способно произрасти, подняться и широкораскинуть свои листья. Точно так же можно встретить королевства и другиегосударства, достаточно обширные по своей территории, которые, однако, неспособны раздвинуть еще дальше свои границы или распространить еще шире своюдержаву; и, наоборот, другие государства, очень маленькие по своим размерам,оказываются вместе с тем достаточно прочной базой, на которой могутвозникнуть величайшие монархии. 1. Укрепленные города, полные оружием склады, породистые кони,вооруженные колесницы, слоны, осадные машины, всевозможные военные орудия ит. п. -- все это, вместе взятое, есть не что иное, как овца, одетая в шкурульва, если сам народ по своей природе и по своему характеру не является нимужественным, ни воинственным. Более того, сама по себе численность войскаокажет не слишком большую помощь там, где воины не годны для сражения итрусливы. Ибо, как правильно заметил Вергилий: "Волк не заботится о числеовец" ^. Персидское войско на полях Арбелы предстало перед македонцами какогромное людское море, так что полководцы Александра, немало потрясенныеэтим зрелищем, уговаривали царя начать сражение ночью, и тот ответил им: "Яне хочу красть победу" ^. А она оказалась значительно легче, чем об этомдумали. Тигран, царь Армении, расположившись лагерем с четырехсоттысячнымвойском на каком-то холме и глядя на двинувшийся против него римский отряд,не превышавший четырнадцати тысяч, самодовольно заметил: "Этих людей слишкоммного для посольства и слишком мало для битвы". Но не успело зайти солнце,как он на опыте убедился, что их было достаточно много для того, чтобынанести ему неисчислимые потери и обратить его в бегство '^. Бесчисленныпримеры, свидетельствующие о том, сколь неравны по своим силам множество имужество. Поэтому, во-первых, следует принять как несомненнейший ибезусловно доказанный факт, что самое главное и основное для достижениявеличия королевства или другого государства -- это воинственный по своейприроде и по своему характеру народ. Второе же -- скорее избитая, чемправильная сентенция, гласящая, что "деньги -- это главная сила войны",впрочем, так и есть, если у народа слабого и изнеженного не хватает сил вмускулах. Правильно ответил Солон Крезу '^, который хвастался перед нимсвоим золотом: "Но если, царь, явится кто-нибудь, кто лучше тебя владееторужием, то ему, конечно, и достанется все это золото". Поэтому любойгосударь или государство, чьи подданные по своей природе и характерунедостаточно мужественны и воинственны, должны весьма трезво оценить своивозможности; и, наоборот, государи, правящие мужественными и храбрыминародами, должны быть вполне уверены в своих силах, если в остальном онидостаточно надеются на себя. Что же касается наемных войск (а к этомусредству обычно прибегают тогда, когда не хватает собственных), то здесьмножество примеров с полной очевидностью и ясностью показывает, что любоегосударство, опирающееся на наемников, сможет, вероятно, на короткое времяраскинуть пошире крылья над своим гнездом, но очень скоро эти крыльясломаются. 2. Благословения Иуды и Иссахара никогда не встречаются вместе, иникогда один и тот же народ или племя не бывает одновременно и "львенком" и"ослом", гнущимся под тяжестью поклажи '^. И никогда народ, задавленныйналогами, не станет мужественным и воинственным. Не подлежит сомнению, чтоналоги, установленные со всеобщего согласия, не так угнетающе и тягостнодействуют на подданных, как те, которые вводятся по произволу правителя. Этоможно ясно увидеть на примере так называемых акцизов, формы налоговогообложения, существующей в Нидерландах, и отчасти на примере того, что вАнглии называют субсидиями '^. Ведь нужно иметь в виду, что речь идет оморальном состоянии людей, а не о достатке. Налоги же, которые платятся собщего согласия, и те, которые устанавливаются повелением власти, будучи сматериальной точки зрения равнозначными, обладают, однако, совершенноразличным моральным воздействием на психологию подданных. Поэтому нужносделать вывод, что народ, обремененный налогами, не способен повелевать. 3. Если государства стремятся достигнуть величия, то им следует принятьсамые тщательные меры для того, чтобы помешать чрезмерному росту численностизнати, патрициев и тех, кого мы называем благородными. Ведь такой рост знатиприводит к тому, что простой народ находится в унижении и презрении,становясь лишь рабами знати и рабочей силой. Нечто подобное происходит припорубках леса: если оставить больше, чем нужно, пней и старых деревьев, тоздоровый и чистый лес здесь не вырастет вновь, но большая часть еговыродится в чахлый кустарник. То же самое происходит и с народами: там, гдезнать становится слишком многочисленной, простой народ будет слабым ималодушным, и дело в конце концов дойдет до того, что даже один человек изста не будет способен носить оружие, особенно если иметь в виду пехоту,составляющую, как правило, основную силу войска. В результате населениебольшое, а военные силы ничтожны. Яснее всего сказанное мною подтверждаетсяна примере Англии и Франции. Хотя Англия значительно меньше Франции и потерритории, и по численности населения, однако в военных столкновениях с пейона почти всегда оказывалась победительницей; и это происходило именно потой самой причине, что английские йомены и люди низшего сословия способны квоенной службе, французские же крестьяне нет. В этом отношении удивительномудрым и глубоким было введение Генрихом VII, королем Англии (о чем мы болееподробно говорили в истории его жизни), порядка, устанавливавшего небольшиеимения и земледельческие фермы с примыкающим к ним небольшим участком земли,который не мог быть отчужден от них '^ Это делалось для того, чтобы можнобыло иметь достаточные средства для более или менее зажиточногосуществования, и для того, чтобы земля обрабатывалась ее собственниками илив крайнем случае арендаторами, а не наемными работниками, или батраками.Именно таким путем любая страна сможет заслужить те слова, которые говоритВергилий о древней Италии: Древняя область, оружьем сильна и земли плодородьем '". Не следует обходить вниманием и ту часть населения, которая специфична,пожалуй, только для Англии и, насколько я знаю, не встречается больше нигде,за исключением, может быть, только Польши; речь идет о барской челяди. Дажесамые последние из этой категории населения ничем не уступают крестьянам втом, что касается службы в пехоте. Поэтому совершенно несомненно, что всеэто великолепие и пышное гостеприимство, множество слуг и всяческой челяди,столь обычные у английской знати и дворянства, в конце концов значительноспособствуют увеличению военного могущества страны. Наоборот, замкнутый,скромный, стремящийся не привлекать к себе внимание образ жизни знатиподрывает военные силы страны. 4. Нужно при любых обстоятельствах приложить все усилия к тому, чтобыэто Навуходоносорово древо монархии имело достаточно толстый и крепкийствол, дабы иметь возможность поддерживать свои ветви и листву, т. е. чтобычисло полноправных граждан было вполне достаточным для того, чтобы держать вповиновении жителей покоренных стран '^. Поэтому вполне готовы и способныдостигнуть величия те государства, которые легко и свободно предоставляютдругим права гражданства. Во всяком случае не имеет никакого основанияубеждение в том, что манипул воинов, сколь бы мужественными и умными они нибыли, может обуздать и держать в повиновении огромные и обширнейшие области.Это, может быть, и возможно на какое-то короткое время, но долгопродолжаться не может. Спартанцы очень скупо и с большим трудом принималиновых граждан. Поэтому, до тех пор пока они осуществляли свое господство намаленькой территории, их положение было прочным и устойчивым, но, как толькоони начали расширять свои границы и стремиться господствовать на болееобширном пространстве, чем то, на котором коренные спартанцы могли легкоподавить волнения иноземцев, их могущество сразу рухнуло. Никогда ни одногосударство не открывало такого широкого доступа новым гражданам, какримская республика. Поэтому и счастливая судьба государства вполне отвечалаэтому столь мудрому установлению, ибо Рим превратился в самую могущественнуюи обширную державу в мире. Римляне очень легко и широко предоставляли правагражданства в их полной форме, т. е. не только право торговли, вступления вбрак и наследования, но и право избирать и быть избранным на почетныедолжности; и эти права опять-таки предоставлялись не только отдельным лицам,а целым семьям, даже городам, а иной раз и целым государствам. Сюда нужноприбавить и обычай основывать колонии, благодаря которым насаждалось римскоеначало на чужеземной почве. Если сопоставить эти два института, то можно безколебания утверждать, что не римляне распространились по всему миру, а,наоборот, весь мир слился с римлянами, а такой путь расширения власти ивлияния державы является самым надежным и безопасным. Приходится довольночасто удивляться тому, что Испания, обладая таким малочисленным кореннымнаселением, смогла распространить свою власть на столько провинций игосударств. Но сама Испания во всяком случае должна считаться стволомдостаточно большого дерева, поскольку она занимает несравненно болееобширные пространства, чем Рим и Спарта в начале своей истории. И хотяиспанцы обычно очень скупо предоставляют права гражданства, они делают нечтоочень близкое к этому -- свободно принимают к себе на военную службу любогоиностранца, мало того, нередко поручают им даже верховное командованиеармией на войне. Однако, как мне кажется, в последнее время они обратиливнимание на то, что им явно не хватает коренного населения, и стремятсятеперь исправить положение, как об этом можно судить на основанииопубликованной в этом году Прагматической санкции '^ 5. Точно доказано, что ремесла, которыми занимаются сидя в закрытомпомещении, а не на открытом воздухе, все эти тонкие и точные работы,требующие скорее ловкости и искусства пальцев, чем физической силы, по своейприроде несовместимы с воинственным складом характера. Вообще воинственныенароды предпочитают праздный образ жизни, и для них опасности на войне кудаменее страшны, чем труд. Если мы хотим поддерживать в них этот воинственныйдух, мы не должны слишком сильно подавлять их природный характер. ПоэтомуСпарте, Афинам, Риму и другим древним государствам очень сильно помогло то,что все подобного рода работы осуществлялись не свободными, а главнымобразом рабами. Однако с принятием христианского закона рабство почтиполностью отмерло. Остается в таком случае передать развитие всех этихремесел исключительно в руки одних чужеземцев, которых и следует поэтомупривлекать в страну или по крайней мере не чинить препятствий к ихпереселению. Коренное же население должно состоять из трех групп людей:земледельцев, свободных слуг и ремесленников, занимающихся простымфизическим трудом, требующим сильных и крепких мускулов, например кузнецов,каменотесов, плотников и т. п., не считая находящихся на военной службе. 6. Но более всего способствует достижению величия государства особаялюбовь и пристрастие народа к военному делу, которые становятся для него егославой и честью, основным делом жизни, пользующимся особым почетом. Все, чтобыло нами сказано до сих пор, относится лишь к способностям и склонностям квоенным занятиям; но зачем были бы нужны способности, если их не применятьна практике и не приводить в действие? Рассказывают, что Ромул (хотя, можетбыть, это и выдумка) завещал своим гражданам превыше всего ставить военноедело, предсказывая, что это сделает их город столицей всего мира ^. Всяструктура спартанского государства, хотя, может быть, и не слишком разумно,однако же весьма тщательно, была построена так, что вела к однойединственной цели: сделать из граждан воинов. Так обстояло дело и в Персии,и в Македонии, хотя, быть может, не столь последовательно и не такоепродолжительное время. Британцы, галлы, германцы, готы, саксы, норманны инекоторые другие народы на определенное время целиком посвящали себя военнымзанятиям. Турки, которых в немалой степени поощряет к этому и их религиозныйзакон, до сих пор сохраняют аналогичную практику, однако в настоящее времяих военные силы пришли в значительный упадок. В христианской Европесуществует лишь один народ, до сих пор сохраняющий и поддерживающий такуюпрактику, -- это испанцы. Но мысль о том, что человек добивается наибольшегоуспеха в том деле, которым он больше всего занимается, настолько ясна иочевидна, что вообще не нуждается в словах. Достаточно будет сказать, чтонарод, не занимающийся специально военным искусством, не отдающий ему всесвои силы и помыслы, должен вообще оставить всякую надежду на то, чтосколько-нибудь значительное усиление величия державы явится само собой, безвсяких усилий с его стороны; наоборот, совершенно очевидно, что те народы,которые посвятили изучению военного искусства значительное время (а именнотак обстояло дело у римлян и турок), достигли удивительного прогресса вусилении могущества своей державы. Более того, даже те народы, военная силакоторых процветала в течение одного только века, достигли тем не менее заэто единственное столетие такого величия государства, что смогли сохранитьего и спустя много лет после того, как их военное мастерство и опыт ужеослабели. 7. С предыдущим предписанием тесно связано другое, требующее отгосударства таких законов и традиций, которые бы всегда могли предоставитьему законную причину или по крайней мере предлог для применения вооруженнойсилы. Ведь какое-то врожденное чувство справедливости, заложенное в душечеловека, не разрешает начать войну, которая несет с собой столькостраданий, если нет на то важной или по меньшей мере благопристойнойпричины. Турки всегда располагают готовой причиной, которая в любой моментдает им возможность начать войну: такой причиной для них является требованиераспространения их религиозного закона. Хотя у римлян полководцыудостаивались величайшей славы, если им удавалось расширить границы империи,однако сами римляне никогда не начинали войну только по одной этой причине-- чтобы расширить территорию. Так пусть же всякое государство, стремящеесяк господству над другими, возьмет себе за правило остро и живо реагироватьна любое враждебное действие, будь то по отношению к пограничному населению,или к купцам, или к государственным чиновникам, немедленно, не мешкая,отвечая на первую же провокацию. Точно так же оно должно всегда быть готовымнемедленно послать военную помощь любому из своих союзников. Именно таквсегда поступали римляне: если иной раз на тот или иной союзный им народ,находившийся одновременно в оборонительном союзе с другими государствами,нападали враги и он вынужден был просить помощи у нескольких государств,римляне всегда приходили раньше всех, не желая уступить никому славу и честьэтого дела. Что же касается войн, которые велись в древности ради поддержкигосударств с более или менее сходной политической организацией (а средитаких государств всегда существует какое-то молчаливое согласие), то я незнаю, какие законные основания они имели. Таковы были войны римлян во имятого, чтобы восстановить свободу Греции; таковы же были войны,предпринимавшиеся лакедемонянами и афинянами во имя того, чтобыустанавливать или свергать демократии и олигархии '^; таковы же были ивторжения в другие государства, предпринимавшиеся в разное времяреспубликами или государями под предлогом защиты их граждан или освобожденияих от тирании. Для той цели, которую мы преследуем в настоящее время, вполнедостаточно установить, что ни одно государство не должно надеяться наусиление своего могущества и величия, если оно постоянно не будет готовонемедленно выступить с оружием в руках по любому справедливому поводу. 8. Никакой организм, будь то естественный или политический, не можетсохранить своего здоровья, если он остается в бездействии. Для любогогосударства таким целительным упражнением является справедливая и почетнаявойна. Правда, гражданская война -- это лихорадочный жар, но внешняя войнаподобна теплу, вызванному движением тела, в высшей степени полезному для егоздоровья. Ленивый и сонный мир ослабляет и изнеживает дух, развращает нравы.И какое бы влияние ни оказывал мир на благополучие того или иногогосударства, для величия последнего, без всякого сомнения, важно, чтобы оновсегда было вооружено и готово к бою. К тому же старое, заслуженное войско,продолжая свою службу, хотя и требует, несомненно, больших расходов изатрат, однако же является для государства своего рода арбитром в его спорахс соседями или по крайней мере придает ему во всех его делах особый вес. Этоособенно хорошо можно увидеть на примере испанцев, которые уже в течение 120лет содержат войска ветеранов в некоторых частях страны, хотя и не всегда водних и тех же. 9. Господство на море -- это залог прочности монархии. Цицерон, говоряв письме к Аттику о подготовке Помпея к войне с Цезарем, пишет: "ЗамыселПомпея полностью воспроизводит мысль Фемистокла: он считает, что тот, ктогосподствует на море, господствует над всем" ^. И вне всякого сомнения,Помпей сумел бы измотать и полностью разбить Цезаря, если бы он из пустойсамоуверенности не отказался от своего плана. Множество примеров показываетнам, какую важную роль могут сыграть морские сражения. Битва при Акцииопределила, кому будет принадлежать власть над миром, битва при Курсоларскихостровах обуздала зарвавшихся турок '^. Сколько раз победы в морскихсражениях приносили и окончательную победу в войне, но это случалось лишьтогда, когда от их исхода зависела судьба всей войны. Во всяком случае невызывает ни малейшего сомнения, что тот, кто господствует на море, можетдействовать совершенно свободно и получить от войны столько, сколько онзахочет; тогда как, наоборот, тот, кто одерживает победу с помощьюсухопутных сил, несмотря на это, часто оказывается в очень сложном изатруднительном положении. И если в наши дни у нас, европейцев, морскоемогущество, являющееся наследственным достоянием нашего Британскогокоролевства, имеет огромное значение для достижения господствующегоположения в мире (гораздо большее, чем это где-нибудь или когда-нибудь имеломесто), то это прежде всего потому, что большинство европейских государствне являются чисто континентальными, но в значительной мере окружены морем;.а кроме того, сокровища и богатства обеих Индий достаются тому, ктогосподствует на море. 10. Можно считать, что современные войны приносят, мало славы и почетаих участникам сравнительно с тем, что выпадало обычно в древние времена надолю воинов. В паше время существует несколько почетных военных орденов,предназначенных, очевидно, для того, чтобы поощрять мужество, однако имистали теперь награждать не только на войне, но и в мирное время. Точно также у нас существуют и различные изображения на родовых гербах, и домапризрения для старых, заслуженных воинов и инвалидов и т. п. Но древние втех местах, где были одержаны победы, сооружали трофеи, воздвигаливеличественные памятники павшим в бою, произносили хвалебные речи напохоронах, награждали воинов гражданскими и военными венками '", наконец,сам титул императора, который позднее величайшие государи заимствовали увоенных вождей, и торжественные триумфы в честь полководцев после победногоокончания войны, а кроме того, щедрые награды и подарки воинам, которые ониполучали по окончании службы, -- все эти награды и поощрения были стольмногочисленны, столь велики и приносили такой блестящий почет и славу, чтомогли разжечь страсть к воинской службе и к боевым подвигам даже в самыххолодных и ледяных сердцах. И среди всех этих, в высшей степени разумных иблагородных, установлений на первое место нужно поставить обычай справлятьтриумф, который для римлян не был каким-то пустым, помпезным зрелищем, азаключал в себе три важных момента: славу и почет вождей, обогащениегосударственной казны за счет добычи, захваченной у врагов, и денежныенаграды для воинов. Однако тот почет, который приносит с собой триумф, можетбыть неприемлем в условиях монархии, за исключением того случая, когда оноказывается самому государю или его сыновьям; именно так обстояло дело вимператорском Риме, ибо императоры только за собой и своими сыновьямиоставляли право триумфа за победы в войнах, в которых они лично участвовали,предоставив другим полководцам лишь право на триумфальные одежды и отличия. Приведем в заключение следующие слова Священного писания: "Никто, какбы он ни старался, не прибавит себе роста ни на один локоть" ^°; но здесьречь идет о ничтожных масштабах человеческого тела; в огромных же масштабахцелых государств и республик короли и владыки имеют возможность увеличитьмогущество державы и раздвинуть ее границы. Ибо если они будут мудро вводитьв действие те законы, установления а порядки, которые мы назвали здесь,равно как и другие, аналогичные им, то они смогут заложить основы величиягосударства, плоды которого достанутся их потомкам и грядущим поколениям. Нооб этом редко говорят во дворцах королей, оставляя, как правило, эту задачуна волю судьбы. Вот что мы считали нужным в настоящее время сказать о расширении границдержавы. Зачем же мы стали рассуждать об этом, если, как считают, римскаямонархия была последней мировой державой? Но ведь если мы решили бытьверными поставленной нами цели и нигде не отклоняться от намеченного пути,то, поскольку задача усиления и возвеличения державы была названа намитретьей среди трех основных задач политики, ее нельзя было вообще оставитьбез рассмотрения. Таким образом, остается рассмотреть второй неисследованныйвопрос из двух, намеченных нами, а именно вопрос о всеобщей справедливости,или об источниках права. Все те, кто писал по правовым вопросам, рассматривали их либо сфилософской, либо с юридической точки зрения. Философы говорят многопрекрасных, но весьма далеких от практической пользы вещей. Юристы же,подчиняясь требованиям законов своей страны, а также римского иликанонического права, не могут высказать независимого, свободного мнения, аговорят так, как будто они закованы в кандалы. Совершенно очевидно, чтоподлинное изучение этой области доступно, собственно, только политическимдеятелям, которые прекрасно знают природу человеческого общества,общественного блага, естественной справедливости, знают нравы различныхнародов,: различные формы государства и поэтому могут выносить' суждение озаконах на основе принципов и положений' как естественной справедливости,так и политики. Поэтому ' обратимся сейчас к исследованию источниковсправедливости и общественной пользы и в каждой отдельной области правапостараемся выявить некий символ и идею справедливого, на основании которойвсякий, у кого есть желание и время, смог бы оценить достоинства законов ^того или иного отдельного государства и попытаться их. исправить. Поустановленному нами порядку мы приведем' пример такого исследования. ОБРАЗЕЦ ТРАКТАТА О ВСЕОБЩЕЙ СПРАВЕДЛИВОСТИ, ИЛИ ОБ ИСТОЧНИКАХ ПРАВА, В ОДНОЙ ГЛАВЕ, В ФОРМЕ АФОРИЗМОВ